ние  непрозрачно  для  психологов
бастарда, это уже хорошо. Лишний козырь в рукаве. Конечно, любые блоки можно
вскрыть при известном желании, но цейтнот,  господин  Левински,  цейтнот.  -
Внятных объяснений я дать не могу. Видимо, разгадка кроется где-то в  недрах
моего досье.
   - Вот и мы так решили, но там указано, что вы более десятка раз проходили
сканирование в процессе службы и никаких намеков на непрозрачность  сознания
прежде не было. И ни малейшего упоминания  о  наложении  спецблоков.  Ладно,
идите работать, инспектор. К этому мы вернемся позже.
   Инспектор покинул кабинет. В комнате, оборудованной  как  приемная,  Гора
поджидали два человека. Иванова он узнал сразу - на него в личной  картотеке
инспектора имелось досье, чуть ли не  такое  же  подробное,  как  на  самого
бастарда и  его  помощника  Мягкова.  Который,  кстати,  скорее  всего,  уже
"отправлен в отставку". Второго ожидающего Гор не знал.
   - Господин Гор? - Мягкая манера двигаться и говорить выдавала  в  Иванове
матерого хищника, впрочем, он был  выходцем  с  парии  первой  категории.  -
Добрый день. Господин Левински поручил мне обеспечить  ваши  потребности.  Я
слушаю ваши пожелания. Кстати, познакомьтесь -  Сергей  Корчагин.  Он  будет
исполнять при вас обязанности ординарца, секретаря и техника.
   Иванов повел рукой в сторону довольно  молодого  человека  с  неприметной
внешностью. Тот подчеркнуто поспешно вскочил со стула и подобострастно пожал
Гору руку.
   "Тоже пария-раз. Неплохая физическая подготовка. Особых примет  нет,  как
нет и выраженных признаков боевых навыков.  Типичный  киллер.  Ну,  что  же,
здравствуй, мой ликвидатор. Приятно познакомиться..."
   Гор от души сжал сухощавую ладонь,  и  рука  Корчагина  неожиданно  легко
поддалась, словно в  кисти  напрочь  отсутствовали  кости.  Хитер,  бродяга.
Левински дал понять, что будет контролировать каждый его шаг. Вот почему  он
так быстро согласился со всеми условиями инспектора, Возможно и такое,  что,
подставляя ему  этого  Корчагина  -  человека  с  явными  приметами  убийцы,
Левински просто старается отвлечь его внимание на столь очевидный объект,  а
настоящим  ликвидатором  на  самом  деле  окажется  совсем  другой  человек.
Возможно, но не факт.

7.

   Посланец  от  Наплекова  пришел  ко  мне  примерно  через   сутки   после
исчезновения  Жен  и  Грабера.  Он  представился  мне  просто,  безо  всяких
околичностей - майор безопасности Павел Токарев. С  виду  майор  как  майор,
ничего подозрительного, только в одежде из собачьих шкур. Нет, выглядел он в
этих шкурах так, словно в них и родился, разве  что  некоторая  упитанность,
нехарактерная для парии, выдавала в нем купольного резидента.
   Сразу скажу, что подобраться ко мне  под  видом  собрата-люмпена  ему  не
удалось, хоть и хотелось, конечно: охрана у меня была на уровне, и  состояла
она давно уже не только из моих собратьев по клану: люди шли ко мне со  всей
Москвы  и  даже  из-за  ее  пределов.  Я  помогал  всем  нуждающимся  -   не
бессмертием,  конечно,  а   только   самым   необходимым:   едой,   одеждой,
аккумуляторами и прочим, что Купол поставлял  мне  в  требуемых  количествах
соответственно заключенному между нами договору. Грабер, пока не удрал,  вел
у меня финансовые отчеты по кредитам в счет общей суммы  за  бессмертие  для
всех олигархов Купола и их семей. Вот  только  с  поставкой  оборудования  и
главного для нас - электронных батарей - пока были проблемы, до сути которых
я никак не мог докопаться, но подоплеку подозревал. По поводу финансирования
и обеспечения этих поставок у меня был договор с Левински,  но  ему  местные
олигархи, насколько я понимаю, перекрыли доступ, стоило ему покинуть планету
- да просто-напросто вышвырнули его из дела, рассчитывая подгрести  все  под
себя. Естественно, первое, что он  сделал,  -  это  заморозил  мне  поставки
аппаратуры. Зная Левински,  как  успел  узнать  его  я  (как-никак  довелось
примерять на себя не только  его  внешность,  но  и  психотип),  можно  было
поручиться, что он не ограничится блокадой поставок, а постарается добраться
до аппарата любыми путями. Не думаю, что мирными. Такие вот невеселые у  нас
закрутились дела. Меня все это время потчевали баснями:  для  разрешения  на
доставку научной аппаратуры на парию четвертой категории не собрано,  видите
ли, еще достаточного количества бумаг. И все  тут.  Короче,  олигархи  своею
непомерной жадностью накликали на нас кучу проблем и сами  задерживали  себе
вступление на стезю вечной жизни.
   Так вот, возвратимся к началу: я теперь обладал реальной силой -  немалой
и неплохо вооруженной, вопреки запрету на огнестрельное оружие  в  Свободной
Зоне. Да, такое оружие было в Москве редкостью и дефицитом. Но оно  БЫЛО.  И
те, у кого оно имелось, шли ко  мне:  я  давал  им  хлеб,  теплую  добротную
одежду, и, главное, я давал им  работу  по  охране  и  патрулированию  нашей
территории, разраставшейся день ото  дня.  Словом,  так  уж  сложилось,  что
практически все оружие, так или иначе попадавшее когда-либо в город, осевшее
и рассеянное по его огромной  территории  -  огнестрельное  или  лучевое,  -
стеклось теперь ко мне. Я нашел специалистов - оказалось, что в моем  родном
городе можно найти любого специалиста (когда речь  не  идет  о  премудростях
вроде нейробиологии), - и организовал производство боеприпасов. Плюс к  тому
у нас имелись в большом количестве арбалеты, мечи, сабли и так далее - масса
разнообразного лома, против которого, как известно, вообще нет приема.
   Такая примерно обстановка сложилась к тому времени, когда умер  профессор
Рунге. А через три дня после его смерти исчезли Жен  и  Грабер  -  вместе  с
нашим внепогодником.
   - На машине  сбежали,  -  прокомментировал  Мультик  свой  доклад  об  их
исчезновении. - Ясное дело - в Купол подались.
   Со второй частью этого заключения я был полностью согласен: после  смерти
профессора Грабер стал сам не свой - периоды замкнутости чередовались у него
с безобразными срывами, что я определял как потерю веры в наш успех,  но  не
слишком этим озабочивался - проблем мне и без  того  хватало.  Я  недооценил
бывшего шефа, просто упустил из виду его природную склонность отыскивать для
себя в безвыходной ситуации индивидуальный лаз, не брезгуя при  этом  такими
расхожими в оперативных кругах понятиями, как подлость и  предательство.  Он
задумал переметнуться, да не с пустыми руками, а обеспечив себя единственным
средством, через которое, он это знал отлично,  можно  будет,  окопавшись  в
Куполе, давить на меня: он прихватил с собой Жен,  наверняка  предварительно
как-то выведя ее из строя. Не исключено, что и убив - с тем, чтобы  она  там
потом на их глазах ожила, подтвердив его легенду.
   Мурзанев, с которым я поддерживал постоянную связь, пока упорно  отрицал,
что под Куполом находятся двое бессмертных. Его молчание я связывал  с  тем,
что, отсканировав Грабера и Жен, они получили сведения о смерти  профессора,
а также и о том,  что  возможностей  одарить  бессмертием  у  меня  осталось
максимум на три персоны. Реакция, видимо, была идентична  взрыву  тротиловой
шашки в огромном  паучьем  гнезде:  они  там,  наверное,  с  ума  посходили,
разбираясь не столько в том, как бы получше вытянуть  у  меня  этот  остаток
бессмертия, сколько не в силах решить - кому он достанется. А мне оставалось
ждать, когда они по окончании паучьей свары родят и  выставят  мне  какие-то
условия.
   Единственное решение проблемы я  видел  в  нападении  на  Купол.  И  стал
всерьез к нему готовиться. В это  время  и  появился  майор  Токарев  -  его
схватили ночью, при попытке перебраться через  стену  на  территорию  штаба.
Первым делом он сообщил мне, что представляет интересы  министра  внутренних
дел Аркадия Степановича Наплекова, и от его имени подтвердил, что в  Куполе,
в изоляторе УВД, находится бессмертный. Один. На мой вопрос  -  мужчина  это
или женщина, Токарев ответил, что  не  владеет  такими  сведениями:  мол,  к
информации касательно  пленного  допущена  только  следственная  группа,  не
покидающая пределов изолятора, - исследователи  феномена  и  специалисты  по
допросам. Но я так понял, что это Жен: сдав ее, сам Грабер,  конечно,  сумел
открутиться  от  изолятора.  Министр,  как  никто  другой,  понимал  угрозу,
нависшую над Куполом в результате граберовских махинаций, кроме того, он, по
заверению Токарева,  отдавал  себе  отчет  в  том,  что  я  не  в  состоянии
удовлетворить все требования, которые они собираются мне выдвинуть.
   Итак, пока остальные олигархи пребывали во временном мозговом ступоре,  у
министра внутренних дел созрел хитроумный план, как использовать сложившуюся
ситуацию, чтобы обеспечить себе место в  пантеоне  бессмертия.  А  заодно  и
выполнить свой профессиональный долг, отведя от Купола угрозу нападения (вот
они,  шедевры  оперативной  мысли,  когда  измена  в  корыстных   целях   не
противоречит исполнению долга!). Министр предложил  мне  тайное  соглашение,
разумеется, взаимовыгодное: я получаю своего человека в обмен на  бессмертие
для министра и его посланника - не сомневаюсь, что только на таких  условиях
Токарев (или кто там он есть на самом деле) согласился  на  выполнение  этой
опасной миссии. Однако, поскольку министр  не  имеет  права  просто  забрать
бессмертного из своего Управления и произвести обмен, я должен буду сам  его
выкрасть, в чем мне будет оказано посильное  содействие  со  стороны  майора
безопасности Токарева и по мере возможности самого министра внутренних дел.

***

   Внутреннее убранство особняка министра поражало в первую  очередь  полным
несоответствием с фасадом: здание, отделанное снаружи  под  старину,  внутри
было лишено каких бы то ни было перегородок  -  просто  огромная  коробка  с
двумя рядами ажурных окон по  стенам.  Но  при  этом  буквально  напичканная
комфортом. По площади, размерами в  добрую  сотню  квадратных  метров,  были
разбросаны предметы обстановки: стильные  кресла,  богатые  диваны,  изящные
столики, торшеры, мини-бары и  прочее  располагались  так,  что  можно  было
примерно  догадаться,  где  в  помещении  находятся  столовая,  кабинет  или
спальня. А  за  длинной  матовой  ширмой  в  дальнем  конце,  скорее  всего,
прятались ванная и санузел.  Шикарные  пенаты  для  эстета,  предпочитающего
простор в быту. Но ведь речь шла о руководителе МВД, местном полководце?..
   Контрастное  несоответствие  внешней  формы  резиденции   ее   содержанию
выбивало  посетителя  из  колеи  -  безошибочный  прием,   когда   требуется
деморализовать гостей в помещении для  аудиенций.  Но  ведь  нас,  по  моему
разумению, привели в личное обиталище олигарха для делового разговора.
   При взгляде на хозяина особняка, сидевшего в одном из  кресел  у  стоечки
домашнего бара, я понял, что такая  обстановка  должна  соответствовать  его
вкусу: Наплеков был светловолос, неплохо сложен, что  не  скрывал  свободный
светло-бежевый костюм, и довольно молод для  своей  должности  -  не  старше
сорока, я думаю. Что меня, не скрою,  слегка  удивило:  я  ожидал  встретить
настоящего олигарха -  стареющего,  полнеющего  и  скорее  всего  лысеющего,
озабоченного уже маячащим на горизонте призраком Костлявой. Однако, учитывая
тот факт, что должность министра перешла к нему по  наследству,  он  мог  на
самом деле оказаться и моложе.
   При нашем появлении министр даже не подумал подняться из  кресла.  Встать
при виде гостей считается в любом мире - будь то "люкс" или пария  -  знаком
уважения. То есть таким образом он как бы сразу давал понять,  что  он  нас,
во-первых, не уважает, а во-вторых, принимает у себя лишь по  необходимости.
Это подтверждал и презрительный оценивающий взгляд, просканировавший сначала
меня, затем скользнувший по Ежу и с некоторым  сомнением  остановившийся  на
Васе: не думаю, что министра  волновало  несоответствие  трущобного  прикида
стильной обстановке - скорее то, что Вася может испачкать шикарную мебель.
   - Садитесь, - смилостивился Наплеков, небрежно махнув  рукой  на  кресла,
обитые драгоценной коричневой замшей; полагаю,  эту  часть  помещения  можно
было назвать гостиной. Вообще-то я не собирался здесь рассиживаться,  но  не
стоять же мне перед ним все время разговора навытяжку!  Поэтому  я,  коротко
кивнув спутникам - мол, можно, - уселся напротив министра.  Еж  с  Хирургом,
разойдясь чуть ли не синхронно, заняли места по обе стороны от меня. Вряд ли
им когда-либо доводилось опускать свои седалища в такие роскошные кресла, но
как раз это их сейчас волновало меньше всего. Токарев прошел вперед и  встал
за креслом своего босса - странно, что не сел в свободное рядом: он с полным
правом мог считать себя партнером в этой операции, а не просто  "шестеркой",
место которой где-то позади, за кадром. Наверное, привычка сработала.
   - Я ждал вас значительно раньше, - начал Наплеков жестким тоном,  как  бы
сразу обозначая, кто здесь командует парадом,  а  кто  -  подчиненное  лицо,
обязанное отчитываться перед ним за опоздание. Не сомневаюсь,  что  подобный
тон был у него профессиональным.
   - Знать бы еще, что вы назначили мне встречу, - проворчал я.  И  добавил,
многозначительно посмотрев на часы:
   - В свое время я пока укладываюсь.
   - И сколько же у вас имеется времени? - С этими словами Наплеков  плеснул
себе в бокал коньяку "Д-р Гранж"  из  початой  бутылки.  Мне  он  выпить  не
предложил, демонстративно подчеркивая разницу между собой - одним из столпов
власти, полубогом по здешним понятиям, и мною - парией,  местным  уроженцем,
обязанным трепетать от счастья уже от того,  что  меня  удостоили  визита  в
апартаменты божества и личной беседы с ним. Не очень умно с его стороны было
проводить со мной  подобную  тактику,  будь  это  действительно  тактикой  -
министр при самом искреннем желании не мог бы вести  себя  иначе,  это  было
выше его сил, презрение из него  так  и  перло.  Меня  его  кичливость  мало
задевала. В любом случае, я все равно не стал бы с ним пить.
   - Времени у меня в обрез, уважаемый, - сказал я.  -  Так  что  желательно
перейти к делу.
   - Не скрою, мне было интересно на вас посмотреть, Ричард Край, -  сообщил
он мне. Осчастливил. - А кроме того, задать вам пару вопросов.  Во-первых...
- Тут он прервался, чтобы приложиться к бокалу. Не иначе как  для  храбрости
коньяк лакает: вон уже четверть бутылки  уговорил  в  ожидании.  Что  значит
принять  должность   по   наследству.   Тоже   мне,   руководитель   органов
безопасности! Эстет хренов! Алкоголик!
   Отставив недопитый бокал, Наплеков неожиданно резко продолжил:
   - Какие вы мне можете дать гарантии, что  после  операции  сдержите  свое
слово?
   - Никаких, - честно признался я, пожав плечами. - При успешном завершении
операции вы просто прибудете в назначенное место, где вас встретят мои люди.
Я со своей стороны могу обещать, что через семь  часов  вас  высадят  вблизи
Купола целым и невредимым. Да, и, разумеется, бессмертным  -  соответственно
нашему договору.
   - Понятно, - кивнул он, скроив скептическую мину. Я оценил  его  скепсис,
но добавить к сказанному мне было абсолютно нечего: хочешь  получить  вечную
жизнь, ничего не поделаешь - придется тебе заключить договор  без  гарантий,
основанный единственно на честном слове местного парии. Он продолжил:
   - Тогда еще один вопрос... - По правилам равного диалога между уважающими
друг друга партнерами следующий вопрос был за мной, и я не преминул  бы  его
задать. Однако Наплеков, заметив,  что  я  собираюсь  его  перебить,  сделал
останавливающий жест рукой, заверив милостиво:
   - А потом  я  отвечу  на  все  ваши.  Надеюсь,  что  вы  будете  со  мной
откровенны. (Непонятно, с какой стати он рассчитывал на  мою  откровенность,
так демонстративно презирая меня. Ну да ладно, пускай рассчитывает.)  -  Мой
вопрос  касается  тех  двоих  бессмертных,  которые,  как  вы   утверждаете,
находятся у нас в Куполе...
   - А вы это отрицаете? - перебил-таки я.
   Он раздраженно поморщился:
   - Да, их было двое. Но сейчас речь не об этом...
   - Прошу прощения, но, если вы еще не  поняли,  речь  именно  об  этом,  -
заявил я резко. Он здорово ошибался, если рассчитывал  получить  от  меня  в
ответ на свое презрение  привычную  ему  подобострастную  вежливость.  -  Не
сомневаюсь, что вы их отсканировали и знаете,  что  для  меня  это  ключевой
вопрос. Если ваши живодеры убили женщину, то дальнейший диалог между нами не
состоится. - Я не собирался похищать у них Грабера: я мог просто потребовать
вернуть этого предателя, пригрозив им нападением  на  Купол.  И  угроза  его
убийства меня бы при этом не остановила - особенно в свете возможной  гибели
Жен.
   - Да никого я не убил, - скривился он. - И не отсканировал. Потому что со
сканированием у нас возникли проблемы. Об этом я и хотел  вас  спросить:  вы
поставили им блокирующую программу, делающую их  мозги  "непрозрачными"  для
ментоскопирования?
   Не убил - это уже хорошо. Очень  хорошо.  Идем  дальше.  Сомневаюсь,  что
министр до конца понимал значение заданного им вопроса: я никогда не  слышал
о программе, способной полностью заблокировать мозг человека для считывающих
устройств. Вряд ли об этом знали на Ч33 с ее отсталыми  технологиями,  когда
даже в метрополии специалисты  не  могли  считать  себя  в  курсе  последних
открытий в данной области. Но я-то знал, что Грабера  и  Жен  никто  в  этом
плане не обрабатывал. Стало быть, их "непрозрачность" являлась следствием их
бессмертия?.. Тогда Наплеков, не подозревая о том, помог мне сейчас  сделать
небольшое открытие. О чем я ему, разумеется, не торопился сообщать.
   - Да, я поставил им блокаду. Кое-что  из  новых  разработок,  -  небрежно
соврал я. - На всякий случай учтите, что у меня и моих людей в мозгах  стоят
такие же заглушки. Итак, к моему вопросу...
   - Спасибо. Учтем, - перебил он, опуская руки на подлокотники.
   Прежде чем до меня дошел  смысл  этого  многозначительного  "учтем",  мой
позвоночник  пронзила  острая   боль.   Мозг   выдал   экстренные   команды:
"Вскочить!!! В "бросок"!!!" Но мой безотказный живой механизм - тело -  этих
команд не выполнило: я его как будто потерял, перестал ощущать, хотя  и  мог
видеть  себя   -   обездвиженного,   бессильно   раскинувшегося   в   мягком
предательском кресле. Еще я мог воспринимать звуки  и  сохранил  способность
анализировать, так что тут же определил по знакомым симптомам,  что  получил
парализующий разряд класса "4С", так называемый  "средне-щадящий",  то  есть
при шоке периферийных нервных цепей и полной потере двигательной  активности
у  меня  осталась  возможность  воспринимать   происходящее   и   ясно   его
осмысливать. Видимо, электроды были  вмонтированы  в  сиденья  всех  кресел,
кроме хозяйского; Токарев не стал садиться не  по  привычке,  как  я  думал,
отодвинувшись на второй план, а предохраняя свою задницу от  разряда:  знал,
подлец, чем должна закончиться для нас эта  аудиенция.  Своих  ребят  я  мог
видеть только боковым зрением, как бы  в  тумане  -  их  расслабленные  позы
подтверждали мое предположение: Наплеков  парализовал  нас  нажатием  тайной
кнопки, скрытой в подлокотнике его кресла.
   Совершив  это  подлое  дело,  министр  поднялся,  подошел   ко   мне   и,
остановившись напротив, не спеша, демонстративно закурил толстую сигару.
   - Неуловимый, бессмертный Ричард Край, - произнес он прищурясь,  с  таким
выражением, будто разглядывал мое чучело на стенде в историческом  музее.  -
Скрозьземельная бестия. Наш разлив. - В его  голосе  прозвучала  даже  нотка
гордости -  не  иначе  как  за  отечественный  генофонд.  Министр  продолжал
злорадно:
   - Отстрелялся, бессмертный. Нашла коса на камень, а?  -  Под  камнем  он,
разумеется,  подразумевал  себя,  хитрожопого.  Не  напрасно  он  спрашивал,
сколько  у  меня  в  запасе  времени,  -  хотел  уточнить,  в  котором  часу
планируется нападение