ло чревато опасностью, но все же он  чувствовал,
что должен что-то сделать, чтобы успокоить Усилка, если  он  хочет  как-то
договориться с ним. Из слов Сифанса стало ясно, что их ожидает  трудный  и
опасный путь.
     - Ну что же, Скоро, так Скоро. Я помню этого человека. Он  был  твоим
связным?
     - Ты все еще допрашиваешь меня?
     - Ладно. Отец, позволь Усилку остаться здесь, пока я не  найду  этого
Скоро. Хорошо? Кто этот человек в Вакке?
     По лицу Усилка скользнула улыбка.
     - Это не мужчина, а женщина. Моя женщина, монах. Ее имя Искадор.  Она
- королева стрельбы из лука. Она живет в Боу, Боттом Эли...
     - Искадор... Да, я знаю ее. Видел ее один раз.
     - Приведи ее. И ей и  Скоро  мужества  не  занимать.  Ну,  а  на  что
способен ты, увидим позже.
     Сифанс потянул Юлия за рукав и тихо сказал на ухо:
     - Извини меня, но я передумал. Я не хочу оставаться один  на  один  с
этим угрюмым и тупым типом. Бери его с собой. Уверяю тебя, я не покину эту
комнату.
     Юлий хлопнул в ладоши.
     - Ну что ж, Усилк, мы уходим вместе. Я покажу, где ты можешь  достать
монашескую рясу. Надень ее и иди за своим Скоро. Я пойду в  Вакк  и  найду
твою девушку Искадор. Встретимся на углу Твинка,  там,  откуда  ведут  два
прохода, так что в случае чего мы сможем  убежать.  Если  ты  и  Скоро  не
придете, я уйду без вас. Я буду знать, что вас поймали. Ясно?
     Они покинули тесную комнату отца  Сифанса  и  погрузились  в  темноту
коридора. Скользя пальцами по стене, Юлий шел впереди. В своем волнении он
даже не попрощался со своим наставником.


     Люди Панновала в то время были практичными людьми.  Их  не  одолевали
великие мысли. Главной их заботой было набить желудок.
     Перед входом на Рынок возле караульных помещений  росли  деревья.  Их
было немного и они были невысокие, но тем  не  менее  это  были  настоящие
деревья.
     В Панновале их ценили за редкость и за то, что они иногда плодоносили
и давали урожай сморщенных орехов. Ни  одно  из  деревьев  не  плодоносило
каждый год, но каждый год то с одного, то другого дерева свисали орехи. Во
многих из них были личинки. Матроны и дети Вакка, Гройна и Прейна  съедали
мякоть ореха вместе с личинками.
     Иногда личинки издыхали, когда  раскалывали  орех.  Согласно  поверью
личинки умирали от шока. Они думали, что  внутренность  ореха  была  целым
миром, а сморщенная скорлупа, в которой находился орех, была небосводом. И
вот однажды их  мир  раскалывался.  Они  с  ужасом  обнаруживали,  что  за
пределами их мира находился другой, гигантский мир,  яркий  и  интересный.
Этого личинки не могли вынести и они испускали дух.
     Мысль о личинках пришла в голову Юлия, когда он покинул тени  и  тьму
Святилища. Он уже больше года не видел этого ослепительного мира,  полного
людей. Сначала шум и свет и беготня людей вызвали у него подобие шока. И в
центре  этого  великолепного  мира,  полного  соблазнов,   была   Искадор.
Прекрасная Искадор. Ее облик был свеж в памяти,  как  будто  он  видел  ее
только вчера. Оказавшись с нею лицом к лицу, он понял, что она  еще  более
прекрасна, чем он думал. Под ее взглядом Юлий стал заикаться.
     Жилище ее отца состояло из  нескольких  отделений.  Оно  было  частью
небольшой фабрики по изготовлению луков. Он был великим мастером  в  своей
гильдии.
     С довольно надменным видом Искадор разрешила священнику войти. Он сел
на пол, выпил чашку воды и, запинаясь, поведал ей о том, что  привело  его
сюда.
     Искадор была атлетически сложенной девушкой и весь ее вид  говорил  о
том, что с нею шутки плохи. Тело  ее  отливало  молочной  белизной,  резко
выделяясь на фоне черных волос и  карих  глаз.  Широкое  лицо  с  высокими
скулами и большим чувственным ртом было бледно. Все ее движения были полны
энергией. Сложив руки на груди, она с деловым видом выслушала Юлия.
     - А почему Усилк не пришел сам и не рассказал мне весь этот вздор?  -
спросила она.
     - Он ищет своего друга. К тому же ему небезопасно появляться в Вакке,
так как его лицо покрыто синяками. Это может привлечь внимание.
     Темные волосы волнами спадали  на  плечи.  Тряхнув  головой,  Искадор
проговорила:
     - Как бы там ни  было,  через  шесть  дней  состоятся  состязания  по
стрельбе из лука. Я хочу выиграть их. Я не хочу уезжать  из  Панновала.  Я
счастлива здесь. Это Усилк всегда был недоволен. Кроме того, я  не  видела
его целую вечность. У меня сейчас уже другой парень.
     Юлий встал, слегка покраснев.
     - Ну что же, раз ты так  настроена...  Но  я  прошу  тебя,  чтобы  ты
помалкивала о нашем разговоре. Я  ухожу  и  все  передам  Усилку.  -  Юлий
говорил более грубо, чем ему хотелось бы, и причиной  этому  была  робость
перед Искадор.
     - Послушай, - сказала  она,  делая  шаг  вперед  и  протянув  к  нему
красивую руку. - Я не сказала, что ты можешь идти, монах. То, что  ты  мне
рассказал, очень интересно, но ты же должен от имени Усилка уговорить меня
пойти с тобой.
     - Минуту, Искадор. Во-первых, мое имя Юлий, а не монах. Во-вторых,  с
какой стати я должен уговаривать тебя от имени Усилка? Он не друг  мне,  а
кроме того...
     Он замолк. Щеки его покрылись багровым румянцем. Он сердито  взглянул
на нее.
     - Что кроме того?.. - в ее вопросе ему почудилась насмешка.
     - О, Искадор! Ты так прекрасна! Я сам восхищаюсь тобой.
     В настроении Искадор сразу же произошла перемена.
     - Ну что же, Юлий, это совсем другое дело.  Да  и  ты,  как  я  вижу,
далеко не урод. Как тебя угораздило стать священником?
     Чувствуя, что лед тронулся, Юлий, немного  поколебавшись,  решительно
сказал:
     - Я убил двух мужчин.
     Она долго всматривалась в него из-под густых ресниц.
     - Подожди здесь. Я только уложу самое необходимое и захвачу лук.


     Когда кровля рухнула, возбуждение овладело всем Панновалом. Произошло
самое  страшное,  что  могло  произойти.  Чувства  людей   были   довольно
противоречивы.  Ужас  сменился  облегчением,  что   заживо   похороненными
оказались  только  заключенные,  надзиратели  и  несколько  фагоров.   Их,
вероятно, постигла заслуженная кара бога Акха.
     Задняя часть  Рынка  была  оцеплена  милицией.  На  месте  катастрофы
суетились спасательные отряды и люди, относящиеся к гильдии врачей.  Толпы
людей, движимых любопытством, напирали на ряды милиции. Юлий проталкивался
через толпу, ведя за собою девушку. Люди по давнему обычаю уступали дорогу
священнику.
     Твинк было трудно узнать после катастрофы. Всех посторонних  удалили.
Вокруг места происшествия были установлены яркие факелы, при свете которых
работали спасатели.
     Суета  была  довольно  мрачной.  В  то  время  как  одни  заключенные
разрывали гору  обломков,  другие  стояли  сзади,  ожидая  своей  очереди.
Фагоров заставили откатывать тележки с  породой.  То  и  дело  раздавались
крики, и тогда люди начинали лихорадочно копать,  пока  из  под  земли  не
появлялось тело, которое тут же передавали врачам.
     Размеры бедствия были внушительны. Когда обрушилась новая штольня, то
кровля главной пещеры также обвалилась. Фермы по выращиванию рыбы и грибов
были почти полностью  разрушены.  Причиной  обвала  был  подземный  ручей,
подтачивавший горную породу  в  течение  веков.  Вырвавшись  из  каменного
плена, вода еще больше усугубила трудность положения.
     В результате обвала проходы были завалены. Юлию и Искадор приходилось
карабкаться  по  грудам  обломков.  По  счастью,  именно  из-за  этого  их
передвижение было незаметно для любопытных глаз. Они не останавливались ни
на минуту. Усилк и его товарищ Скоро ожидали их в темноте.
     - Черно-белое тебе к лицу, - ядовито заметил Юлий, увидев одеяние,  в
которое облачились  оба  заключенных.  Усилк  ринулся  навстречу  Искадор,
намереваясь  заключить  ее  в  объятия,  но  та  отстранилась,   возможно,
испугавшись его побитого лица.
     Даже в сутане Скоро  имел  вид  настоящего  заключенного.  Высокий  и
худой, он сильно сутулился, как человек,  который  долгие  годы  провел  в
камере с низким потолком. Его большие руки были в ссадинах. Он  все  время
смотрел куда-то в сторону, избегая встретиться взглядом с Юлием. Но стоило
Юлию отвести взор, как Скоро сразу начинал исподтишка  рассматривать  его,
наблюдая за ним. Когда Юлий спросил, готов ли он к дороге, тот лишь кивнул
и что-то пробормотал, а затем движением плеч поправил мешок на спине.
     Начало их предприятия не сулило ничего хорошего. Юлий уже  сожалел  о
своем минутном порыве. Он рисковал слишком многим, связав  свою  судьбу  с
такими личностями, как Усилк и Скоро. Он  решил,  что  ему  следует  сразу
утвердить свою власть, а то ничего, кроме беды, из их затеи не выйдет.
     По-видимому, Усилк думал о том же.
     Он шагнул вперед, поправляя мешок за спиной.
     - Ты опоздал, монах. Мы думали, ты пошел на попятный. Мы думали,  что
это еще одна из твоих хитростей.
     - Ты и твой друг готовы к трудному пути? У вас обоих неважный вид.
     - Лучше давай отправляться. Нечего тратить время на пустые разговоры,
- проговорил Усилк и шагнул вперед между Юлием и Искадор.
     - Командование группой я беру на себя.  А  вам  придется  подчиняться
моим указаниям. Ясно?
     - А с чего ты взял, что будешь нами  командовать,  монах?  -  спросил
Усилк, насмешливо подмигнув другу. Его лицо с прищуренным заплывшим глазом
казалось одновременно и  хитрым  и  угрожающим.  Сейчас,  когда  появилась
надежда на спасение, он был полон боевого задора.
     - А вот с чего, - бросил Юлий и коротко размахнувшись, ударил кулаком
в живот Усилка.
     - Ах ты сволочь, - едва смог тот проговорить.
     - Выпрямись, Усилк, и пошли.
     Охота противоречить сразу пропала. Все покорно  двинулись  за  Юлием,
который, скользя рукой по стене, повел их в безмолвие горных недр.
     Другие не обладали его умением читать стены и ориентировались  только
при свете. Но слабые огни Твинка уже давно  скрылись  вдали  и  все  стали
просить Юлия идти помедленнее или зажечь лампу. Но Юлий не пожелал сделать
ни того, ни другого. Улучив момент, он взял за  руку  Искадор,  которая  с
радостью дала ее. Юлий зашагал, испытывая наслаждение от прикосновения  ее
тела.  Остальным  двоим  ничего  не  оставалось,   как   тащиться   сзади,
ухватившись за одежду девушки.
     Вскоре  рисунки  на  стене  исчезли:  значит  они   достигли   границ
Панновала. Юлий объявил небольшой привал. Пока  другие  разговаривали,  он
мысленно перебирал в голове план, который составил отец Сифанс.  Снова  он
пожалел, что не попрощался со старым отцом-наставником.
     - Подъем, - прокричал Юлий,  поднимаясь  на  ноги.  Он  помог  встать
Искадор. Девушка молча переносила все тяготы пути, в то время как Усилк  и
Скоро начали ныть.
     Наконец, выбившись из сил, они заснули, сбившись в  кучу  на  склоне,
покрытом гравием. Девушка лежала между Усилком и Юлием. Их  начали  мучить
ночные страхи. В  темноте  им  чудилось  зловонное  дыхание  червя  Вутры,
скользившего к ним с раскрытой пастью, из которой тянулась мерзкая слизь.
     - Нужно зажечь свет, - наконец решил Юлий. Было холодно, и  он  тесно
прижался к девушке, уткнув лицо в ее одежду.
     Когда они проснулись, то поели из скудных запасов, которые  захватили
с собой. Дорога становилась все более трудной. Иногда в течение нескольких
часов им приходилось ползти на животе. Отбросив всякое чувство стыда,  они
постоянно окликали друг друга,  боясь  потеряться  в  этом  всепоглощающем
мраке земли. Иногда по  щели,  через  которую  они  ползли,  дул  холодный
пронизывающий ветер, от которого к голове примерзали волосы.
     - Давайте вернемся, - заныл Скоро, когда они наконец встали  во  весь
рост. - Лучше уж жить в неволе, чем переносить такое.
     Никто ему не ответил, а он не осмелился  снова  заговорить  об  этом.
Дороги назад для них уже не было. Они молча двигались вперед,  подавленные
окружающим их безмолвием.
     Юлий вдруг почувствовал, что заблудился.  Наверное,  он  взял  не  то
направление, когда им пришлось ползти на животе. Он уже  точно  не  помнил
карту, которую начертил старый священник. Не имея  под  рукой  наскального
рисунка,  он  был  также  беспомощен,  как  и  его  спутники.  Перед   его
расширенными глазами мелькали полосы неподдающегося  описанию  цвета.  Ему
казалось, что он продирается через  цельную  породу.  Изо  рта  вырывалось
прерывистое дыхание. По общему согласию они решили отдохнуть.


     Дорога  уже  в  течение  нескольких   часов   вела   вниз.   Путники,
пошатываясь, шли вперед. Одной рукой Юлий  держался  за  стену,  а  другую
поднял над головой, чтобы не удариться о потолок, что уже  неоднократно  с
ним случалось. Искадор держалась за его одежду. В том состоянии усталости,
в котором пребывал Юлий, ее прикосновение лишь раздражало его.
     Хотя мысли у него  стали  путаться,  он  сообразил,  что  контролируя
дыхание, он сможет избавиться от болезненных видений, стоящих у него перед
глазами. И все же слабый свет продолжал мелькать перед глазами. Он ринулся
вперед, все время вниз по склону. Крепко зажмурив глаза, он открыл  их.  И
на него обрушилась слепота.
     А потом он увидел слабо-молочный свет.
     Повернувшись, он увидел лицо Искадор как в каком-то сне или,  вернее,
в каком-то кошмаре. Ее глаза, казалось, выступали из орбит, нижняя челюсть
отвисла, а лицо ее было бледно, как у жуткого привидения.
     Под его взглядов Искадор встряхнулась. Она остановилась,  ухватившись
за Юлия, чтобы не упасть. Усилк и Скоро наткнулись на них.
     - Впереди свет... - только и смог вымолвить Юлий.
     - Свет! Я вижу свет! - Усилк схватил Юлия за плечи. - Черт возьми, ты
все-таки вывел нас! Мы спасены! Мы свободны!
     Он захохотал и бросился вперед, вытянув руки, как бы собираясь обнять
источник  света.  Другие  радостно  последовали  за  ним,   спотыкаясь   о
неровности почвы.
     Дорога  вскоре  выровнялась.  Потолок  поднялся  кверху.  У  их   ног
появились лужи воды. Дорога снова пошла круто вверх и им пришлось  перейти
на шаг. Свет не усиливался, но послышался какой-то шум.
     И вдруг они очутились на краю расщелины. Здесь было совсем светло,  а
шум почти оглушил их.
     - Глаза Акхи! - выдохнул Скоро и стиснул кулак зубами.
     Расщелина была подобна  горлу,  ведущему  вглубь  земли.  Через  край
горловины с шумом перекатывалась река, устремляясь вниз. Как раз под  ними
вода с грохотом обрушивалась на выступ скалы и этот неумолчный шум слышали
они издалека. Затем вода  каскадом  низвергалась  вниз,  исчезая  из  поля
зрения. Вода имела белый цвет даже в тех  местах,  где  она  не  пенилась,
отливая зелено-голубым оттенком. От водяных брызг  исходили  лучи  мутного
света, но скалы по ту сторону потока были темными.
     Люди промокли от мельчайших брызг, стоящих в воздухе.  Они  с  ужасом
смотрели на открывшуюся им картину. Самим себе они казались привидениями.
     - Но здесь нет выхода, - проговорила Искадор. - Это  тупик.  Куда  же
теперь, Юлий?
     Он спокойно указал на каменный выступ.
     - Мы пойдем по тому мосту.
     И они осторожно направились туда. Земля, покрытая  водорослями,  была
скользкой. Серый замшелый мост был сооружен из каменных  глыб,  высеченных
из скалы. Он круто шел вверх, затем обрывался. В молочном свете на  другом
конце пропасти виднелся другой осколок моста.  Дороги  через  пропасть  не
было...
     Некоторое время они стояли, устремив взоры в разверзшуюся перед  ними
бездну и не глядя друг на друга. Первой шевельнулась Искадор.  Она  вынула
из мешка свой лук. Привязав нитку к  стреле,  она,  не  говоря  ни  слова,
подошла к краю пропасти и подняла лук. Сильно натянув его,  она  выпустила
стрелу.
     Просвистев  в  воздухе,  наполненном  мельчайшими  брызгами,   стрела
стукнулась о скалу на другом берегу и отскочила от него к  ногам  Искадор.
Нить при этом обогнула выступ, возвышающийся на той стороне пропасти.
     Усилк хлопнул ее по плечу.
     - Великолепно! А что дальше?
     Вместо ответа Искадор привязала к нити толстый шнур и стала сматывать
нить. Скоро конец шнура показался из-за выступа и оказался у нее в  руках.
После этого она таким же способом перекинула через пропасть веревку.
     - Не хочешь ли ты рискнуть первым? - спросила она у  Юлий,  передавая
ему конец веревки. - Ты ведь наш вожак.
     Он взглянул в ее глубоко посаженные  глаза,  удивляясь  ее  хитрости.
Своим вопросом она не только дала понять, что не Усилк  здесь  вожак.  Она
подталкивала его к тому, чтобы он доказал, что он, Юлий, настоящий вожак.
     Юлий немного подумал, затем взялся за веревку.
     На его взгляд особой опасности в переправе не было. Держась за  конец
веревки, он перемахнет через ущелье, а затем, шагая по вертикальной  стене
и перебирая в руках веревку, достигнет выступа, через который падает вода.
Насколько он мог видеть,  там  было  место,  где  можно  взобраться  и  не
оказаться смытым водой. А дальше будет видно. В любом случае он  не  хотел
показаться трусом в глазах этих двоих, а тем более в  глазах  Искадор.  он
поскользнулся на зеленой слизи. Его несколько раз ударило о  стену,  затем
он завис над пропастью и веревка выскользнула у него из рук.  В  следующую
секунду он полетел вниз, в пропасть.
     Среди грохота воды раздался крик, вырвавшийся  одновременно  из  трех
глоток.
     Юлий упал на валун, выступавший из скалы,  и  вцепился  в  него  всем
телом, всем существом. Он поджал под себя  колени,  уперся  пальцами  ног,
сжался в комок.
     Он пролетел всего два метра и теперь его  тело  била  дрожь.  Нервная
дрожь. Скорчившись в неудобной позе, он тяжело дышал, боясь шевельнуться.
     В поле его зрения лежал голубой камень. Он впился  в  него  взглядом.
Неужели он умрет? Он уже чувствовал, как острый угол камня впивается в его
тело. Ему казалось, что стоит  ему  протянуть  руку  и  он  достанет  этот
камень. Вдруг его восприятие мира приняло правильные формы. Он смотрел  не
на камень, лежащий неподалеку,  а  на  какой-то  голубой  предмет,  далеко
внизу. Привыкший к равнинам, он не смог  противиться  тошнотворной  боязни
высоты.
     Закрыв глаза, он приник к валуну. Крики Усилка, доносившиеся до  него
издалека, заставили его открыть глаза вновь.
     Далеко внизу лежал иной мир. Он освещался каким-то странным  образом.
То, что он принял за камень, оказалось озером. А может это было  море.  Он
видел только кусок водного пространства и не мог судить о его размерах. На
берегу озера было несколько песчинок,  которые  Юлию  показались  зданиями
необычной формы. Юлий  лежал  в  полубессознательном  состоянии,  устремив
взгляд вниз.
     Что-то дотронулось до него. Он не мог пошевелить ни рукой, ни  ногой.
Кто-то говорил с ним, схватив его  за  руки.  Безвольно  подчинившись,  он
принял сидячее положение, упершись спиной в скалу, а  руки  он  сцепил  за
плечами спасителя. Перед ним было покрытое кровоподтеками лицо с  разбитым
носом и порезанной щекой. Новая волна тошноты подкатила к  горлу  Юлия,  и
все поплыло у него перед глазами.
     - Держись, мы поднимаемся!
     Юлий сумел удержаться. Усилк медленно поднимался вверх  по  склону  и
наконец перевалился через край выступа вместе с  повисшим  на  нем  Юлием.
Затем Усилк рухнул без сил, тяжело, со стонами, дыша.  На  другой  стороне
ущелья Юлий увидел  Искадор  и  Скоро,  которые  смотрели  на  него.  Юлий
посмотрел в пропасть, но тот мир,  который  он,  как  в  подзорную  трубу,
увидел между стен ущелья, был скрыт брызгами воды. Его ноги дрожали, но он
нашел в себе силы, чтобы помочь  перебраться  на  эту  сторону  Искадор  и
Скоро.
     Все молча обнялись.
     В молчании  они  осторожно  пробирались  среди  нагромождения  острых
камней.
     Юлий ни словом не обмолвился о том мире, который он нечаянно  увидел.
Он  снова  вспомнил  о  старом  отце   Сифансе:   неужели   среди   дикого
нагромождения скал ему отк