ндо будет что  поесть,  когда  они  вернутся  домой.  Трупы  фагоров
оставили здесь. Никто не польстился на их шкуры.
     Лэйнтал Эй и Датка держали ручных  самок,  пока  Элин  Тал  и  другие
охотники осматривали раны Аоз Руна. Аоз Рун оттолкнул непрошенных лекарей.
     - Нужно уходить отсюда! - рявкнул он. -  Где  есть  четверо  фагоров,
могут быть и другие.
     Погрузив добычу на прирученных самок, они двинулись обратно.
     Но Нахкри был недоволен. Он напустился на Аоз Руна.
     - Зачем убивали этих самцов? Они же вконец изголодались. Их  мясо  по
вкусу напоминает кожу.
     Аоз Рун промолчал.
     - Только идиоты убивают самцов, - сказал Клилс.
     - Успокойся, Клилс, - крикнул Лэйнтал Эй. - Разве ты не  видишь,  что
Аоз Рун ранен? Иди, потренируйся рубить топором.
     Аоз Рун смотрел в землю и молчал. А это молчание  злило  братьев  еще
больше. Молчаливая пустыня простиралась вокруг.
     Наконец, вдали показался город, выбросы гейзеров,  послышались  звуки
труб.  Часовыми  ставили  тех,  кто  был  слишком  слаб  или  стар,  чтобы
охотиться. Нахкри дал им легкую  работу,  но  если  он  замечал,  что  они
недостаточно бдительны, он сокращал им норму рателя.
     Трубы служили сигналом женщинам кончать работу и  выходить  навстречу
своим мужчинам. Женщины очень боялись  смерти  своих  мужчин  -  ведь  это
означало скудную пищу, нищенское существование и необходимость  отдаваться
тому мужчине, который захочет тебя, будь это  самый  последний  мужчина  в
городе.  Поэтому  женщины,  выбежавшие  на  стены,  всегда   пересчитывали
возвращающихся охотников и, поняв, что никто не погиб, разражались криками
радости. Значит этой ночью будет празднество.
     Элин Тал, Тант Эйн, Фаралин Ферд были  с  бурной  радостью  встречены
своими женщинами и пошли по своим домам. Аоз Рун молча пошел один, хотя он
искоса зорко взглянул, нет ли среди встречающих Шей Тал. Ее не было.
     Датку тоже никто не встречал. Он с каменным лицом протискивался через
толпу оживленных женщин, тайно желая увидеть подругу Шей Тал,  молоденькую
Ври. Аоз Рун незаметно похлопал его по плечу, подбадривая, хотя сам он был
в таком же положении.
     Из-под темных бровей он видел, как его дочь Ойра подбежала и схватила
руку Лэйнтала Эй. Он подумал, что эти дети хорошо подходят друг к другу.
     Конечно, у Ойры более сильный характер: Лэйнтал Эй слишком мягок. Она
поведет его в  танце  жизни,  когда  станет  его  женщиной.  Ойра  в  этом
отношении была похожа на Шей Тал - упрямая, красивая - и себе на уме.
     Он прошел через широкие ворота, опустив  голову  и  прижимая  руку  к
ноющему боку. Нахкри и Клилс шли неподалеку, ссорясь со своими  женщинами.
Оба они угрожающе посмотрели на него.
     - Знай свое место, Аоз Рун, - сказал Нахкри.
     Аоз Рун вздернул плечо.
     - Однажды я уже поднял топор во славу Вутры. Я подниму его еще раз, -
прорычал он.
     Все дрожало у него перед глазами. Он выпил кружку  рателя,  но  лучше
ему не стало. Тогда он поднялся в башню и упал на ложе, которое  он  делил
вместе с компаньоном. Вскоре он потерял  сознание  и  не  чувствовал,  как
рабыня раздевает его,  чтобы  осмотреть  и  смазать  его  раны  бальзамом.
Примерно через час он уже пришел в себя и вышел на улицу,  чтобы  отыскать
Шей Тал.
     Близился закат и Шей Тал кормила хлебом гусей возле реки.  Река  была
широкая и не успела замерзнуть. По черной воде плыли белые  льдины.  Когда
они были молодыми, река замерзала полностью: от берега до берега.
     Шей Тал сказала:
     - Вы, охотники, ходили так далеко, а  я  видела  этим  утром  на  том
берегу хоксни и диких лошадей.
     Мрачный и угрюмый, Аоз Рун взглянул на нее и взял за руку.
     -  Ты  всегда  все  говоришь  против,  Шей  Тал.  Ты  считаешь,   что
разбираешься в охоте лучше, чем охотники? Почему ты  не  пришла  встретить
нас?
     - Я была занята. - Она  отняла  руку  и  стала  крошить  хлеб  гусям,
окружившим ее. Аоз Рун с досадой отпихнул их ногой и снова взял ее руку.
     - Я сегодня убил фагора. Я сильный. Он ранил меня, но я убил его. Все
охотники и все девушки смотрели на меня. Но я хочу только тебя,  Шей  Тал.
Почему ты не хочешь меня?
     Она повернула к нему лицо с огромными блестящими глазами,  в  которых
не было гнева, но в которых он мог легко вспыхнуть.
     - Я хочу тебя, но ты сломаешь  мне  руку,  если  я  скажу  что-нибудь
против тебя. Мы всегда будем ссориться. Ты никогда  мягко  не  говорил  со
мной. Ты можешь насмехаться, издеваться, но прежним ты не можешь быть.
     - Такой я человек. Но я никогда не сломаю твою красивую  руку.  Когда
ты будешь со мной, ты забудешь все свои теперешние мысли.
     Она ничего не ответила и снова стала кормить птиц. Беталикс зарылся в
снег на горизонте и поджег ее волосы золотым сиянием. Все вокруг  замерло.
Лишь река мерно несла свои черные воды.
     Он долго стоял, переминаясь с ноги на ногу, а затем спросил:
     - Чем ты была так занята?
     Не глядя на него, Шей Тал сказала напряженным голосом:
     - Ты помнишь мои слова в тот день, когда  мы  хоронили  Лойланнун.  Я
говорила в основном для тебя. Мы живем на заднем дворе. Я хочу знать,  что
происходит в остальном мире. Я хочу все знать,  все  понимать.  Мне  нужна
помощь, но ты не тот мужчина, который может мне  ее  дать.  Я  учу  других
женщин, когда есть время, потому что это способ учиться самой.
     - Что в этом хорошего? Ты только вносишь смуту в умы.
     Она промолчала, глядя  на  реку,  вода  которой  подернулась  золотом
заката.
     - Мне следовало бы положить тебя на колено и выпороть, - сказал он.
     Она сердито взглянула ему  в  лицо.  Но  тут  же  выражение  ее  лица
изменилось. Она весело  рассмеялась,  блеснув  белыми  зубами.  Затем  она
стыдливо прикрыла рот рукой.
     - Ты действительно ничего не понимаешь?
     Воспользовавшись моментом, он взял ее руки, привлек ее к себе.
     - Я постараюсь быть нежным с тобою, Шей Тал. Потому что я люблю тебя,
твои глаза, блестящие, как эта вода. Забудь про учение. Все можно делать и
без него. Забудь и стань моей женщиной.
     Он обнял  ее,  приподнял  в  воздух  и  гуси  с  негодующими  криками
разбежались от них. Когда она снова встала на ноги, она сказала:
     - Не говори со мною так, Аоз Рун. Моя жизнь  дважды  драгоценна  и  я
могу отдать себя лишь один раз.  Знание  важно  для  меня  -  и  для  всех
остальных. Не заставляй меня выбирать между тобой и знанием.
     - Я давно люблю тебя, Шей Тал. Я знаю, как ты относишься к  Ойре,  но
не говори  мне  нет.  Будь  моей  женщиной,  или  я  возьму  себе  другую.
Предупреждаю тебя, ведь я человек с горячей кровью.  Живи  со  мной  и  ты
забудешь все свои академии.
     - О, ты только повторяешь  себя.  Если  ты  любишь  меня,  постарайся
услышать мои слова.
     Она повернулась и пошла к башням, но Аоз Рун догнал ее и остановил.
     - Ты оставляешь меня после того как наговорила  всяких  глупостей.  -
Его манеры резко изменились, теперь он говорил зло, почти язвительно. -  А
что  ты  будешь  делать,  если  я  стану  правителем  Эмбруддока.  Это  не
невозможно. Тебе тогда придется стать моей женщиной.
     Увидев ее взгляд, он понял, почему он так добивается  ее.  Она  мягко
сказала ему:
     - Так вот о чем ты мечтаешь, Аоз Рун. Ну что же, знания и мудрость  -
это тоже мечты. Нам обоим суждено добиваться своей мечты отдельно друг  от
друга. Я, как и ты, тоже не хочу, чтобы кто-то имел власть надо мною.
     Он молчал. Шей Тал знала, что он признал ее довод справедливым, но он
думал совсем о другом. Пристально глядя на нее, Аоз Рун спросил:
     - Но ты же ненавидишь Нахкри?
     - Он не вмешивается в мою жизнь.
     - Но вмешивается в мою.


     Как обычно, после удачной охоты было назначено празднество с  рателем
и обильной едой. К тому же мастера смогли сделать новое вино из зерна, так
что выпивки было более, чем обычно. Пели песни,  танцевали  под  музыку  и
пили,  много  пили.  Когда  опьянение  достигло  предела,  многие  мужчины
поднялись в большую башню, где продолжали пить и откуда открывался вид  на
главную улицу. На первом этаже развели большой  костер,  дым  от  которого
поднимался кверху, струясь вдоль стен. Аоз Рун был мрачен. Он  не  пел  со
всеми. Немного погодя он ушел из компании. Лэйнтал Эй видел, как он  ушел,
но не последовал за ним. Он был слишком занят дочкой, чтобы ходить  за  ее
отцом. Аоз Рун поднялся по лестнице  и  вышел  на  крышу,  чтобы  глотнуть
холодного воздуха.
     Датка, который не любил музыку, последовал  за  ним  в  темноту.  Как
обычно, он молчал. Он стоял, обхватив себя  руками,  и  смотрел  в  ночную
тьму. Полосы тускло-зеленого огня  полыхали  в  небе,  вскидывая  языки  в
стратосферу.
     Аоз Рун с глухим  стоном  упал.  Датка  подхватил  его,  но  Аоз  Рун
оттолкнул юношу.
     - Что с тобой? Опьянел?
     - Вот! - Аоз Рун показал рукой куда-то во тьму. - Она уже ушла,  черт
бы ее побрал. Женщина с головой свиньи.
     - О, у тебя видения. Ты пьян.
     Аоз Рун гневно повернулся.
     - Не называй меня пьяным, сопляк. Я видел  ее,  говорю  тебе.  Голая,
высокая, волосы до плеч, четырнадцать сосков. Она шла ко мне. - Он побежал
по крыше, маша руками.
     На крыше появился Клилс. Он держал  в  руках  оленью  ногу  и  слегка
пошатывался.
     - Вам обоим здесь  нечего  делать.  Это  Большая  Башня.  Сюда  могут
приходить только правители Олдорандо.
     - А, трус, - подошел к нему Аоз Рун. - Ты уронил топор.
     Клилс ударил его ногой оленя по шее. С ревом Аоз Рун  схватил  Клилса
за горло и попытался повалить его. Но Клилс ударил  его  ногой  в  колено,
толкнул его на парапет, окружающий крышу, и побежал.
     Аоз Рун упал, голова его свешивалась с парапета над бездной.
     - Датка! - крикнул он. - Помоги мне!
     Датка молча подошел сзади к Клилсу, обхватил  его  колени,  поднял  в
воздух и понес к парапету.
     - Нет, нет! - кричал Клилс, отчаянно барахтаясь. Он обхватил шею  Аоз
Руна. Три человека боролись в зеленой полутьме - двое, пьяные от  выпитого
рателя, и Клилс, который протрезвел в борьбе за свою жизнь.  Звуки  песен,
доносившихся снизу, служили мрачным аккомпанементом  этой  драме.  Наконец
они смогли разжать пальцы Клилса - его последнюю связь с жизнью - и  он  с
криком полетел вниз. Они слышали глухой удар внизу.
     Аоз Рун и Датка, тяжело дыша, опустились на парапет.
     - Мы убили его, - сказал наконец Аоз Рун. Он со стоном прижал руку  к
больному боку. - Спасибо тебе, Датка.
     Датка промолчал.
     Наконец Аоз Рун заговорил снова:
     - Теперь нас, конечно, убьют. Нахкри сделает все,  чтобы  убить  нас.
Люди ненавидят меня. - Помолчав, он добавил: - Но  во  всем  виноват  этот
идиот Клилс. Он сам напал на меня. Это его вина.
     Аоз Рун вскочил с  парапета  и  стал  расхаживать  по  крыше,  что-то
бормоча. Он наткнулся на оленью  ногу,  которую  обгладывал  Клилс,  и  со
злостью швырнул ее в темноту.
     Повернувшись к молчавшему Датке, он сказал:
     - Спустись вниз и найди Ойру. Она должна сделать  то,  что  я  скажу.
Пусть она приведет сюда Нахкри. Я видел, какими глазами он смотрит на нее,
поэтому он пойдет за нею.
     Пожав плечами и  не  сказав  ничего,  Датка  ушел.  Ойра  работала  в
услужении у правителей, и так как Нахкри благоволил  ей,  служба  ее  была
легкой. Лэйнталу Эй очень не нравилось, что она работает там.
     Аоз Рун расхаживал по крыше и сыпал проклятиями. Вернулся Датка.
     - Она приведет Нахкри, - сказал он. - Но я не хочу принимать  участие
в том, что ты задумал.
     - Заткнись! - Впервые за много времени Датка испытал такое обращение.
Он отступил в глубокую тень, когда на лестнице послышались шаги. На  крыше
показались три фигуры: первая была Ойра, за нею появился Нахкри, пьяный, с
кружкой рателя в руке, а за ним - Лэйнтал Эй,  решивший  не  отпускать  от
себя Ойру ни на шаг. Он был зол, и выражение его лица не смягчилось, когда
он увидел Аоз Руна. Тот был явно недоволен.
     - Спускайся вниз, Лэйнтал Эй. Тебе нечего тут делать, - сказал он.
     - Здесь Ойра, - ответил юноша, как будто этого было достаточно, чтобы
оправдать его присутствие здесь.
     - Он присматривает за мной, отец, - сказала Ойра.
     Аоз Рун отодвинул ее в сторону и встал перед Нахкри:
     - Мы с тобой постоянно ссоримся, Нахкри. Теперь мы  будем  драться  с
тобой, как мужчина с мужчиной. Приготовься.
     - Прочь с моей крыши! - крикнул Нахкри. - Я не  буду  драться  здесь.
Внизу, где тебе положено быть.
     - Готовься драться.
     - Ты наглец, Аоз Рун, и тебе  следовало  бы  помолчать  после  твоего
провала на охоте. Сейчас ты просто пьян.
     Нахкри был пьян и нахален.
     - Мы будем драться здесь! - крикнул Аоз Рун и бросился на Нахкри.
     Тот швырнул кружку ему в лицо. Ойра и Лэйнтал Эй схватили охотника за
руки, но тот вырвался и ударил Нахкри по лицу.
     Нахкри упал, покатился по полу, выхватил из-за пояса  кинжал.  Лезвие
его сверкнуло в зеленоватом свете. Небесное пламя полыхало так, как  будто
ему не было никаких дел до человеческих трагедий. Аоз Рун ногой  попытался
выбить нож, но промахнулся и тяжело упал на Нахкри. Нахкри застонал и  его
начало рвать. Аоз Рун откатился от него.
     - Прекратите! - крикнула Ойра, снова схватив отца.
     - В чем дело? - спросил Лэйнтал  Эй.  -  Ты  спровоцировал  ссору  из
ничего, Аоз Рун. Все права на его стороне, хоть он и дурак.
     - Заткнись, если ты хочешь получить мою дочь, - рявкнул  Аоз  Рун,  и
снова бросился на Нахкри. Его противник, задыхающийся, был беззащитен.  Он
потерял свой кинжал. Под градом ударов  он  подкатился  к  парапету.  Ойра
вскрикнула. Нахкри несколько мгновений держался за край, затем его  пальцы
разогнулись и он рухнул вниз.
     Все услышали удар о землю далеко внизу. Они стояли, как зачарованные,
молча глядя друг на друга. Пьяное пение доносилось до них снизу.

                     Когда я был весь Бефуддок
                     И приехал в Эмбруддок,
                     Я увидел свинью, танцующую джигу
                     И упал на задок...

     Аоз Рун посмотрел вниз.
     - Ты это заслужил, лорд Нахкри, - сказал он угрюмо. Он  снова  взялся
за бок и застонал. Затем Аоз Рун повернулся  к  остальным,  глядя  на  них
дикими глазами.
     Лэйнтал Эй и Ойра молча стояли рядом. Ойра всхлипнула.
     Датка вышел вперед и сказал:
     - Если вам дорога жизнь, Лэйнтал Эй и  Ойра,  вы  будете  молчать  об
этом. Вы видите, как  легко  лишиться  жизни.  Я  скажу,  что  видел,  как
поссорились Нахкри и Клилс. Они подрались и оба упали с башни. Мы не могли
остановить их. Помните, что  я  сказал.  Молчите.  Аоз  Рун  будет  лордом
Эмбруддока и Олдорандо.
     - Я буду лучшим правителем, чем эти два идиота, - пошатываясь, сказал
Аоз Рун.
     - Посмотрим, - спокойно сказал Датка.  -  Не  забывай,  что  мы  были
свидетелями двойного убийства. И мы не принимали участия в этом.  Это  все
сделал ты, так что относись к нам соответственно.


     Годы правления Аоз Руна в Олдорандо прошли так же,  как  проходили  и
при других правителях. Только погода изменилась,  но  она,  как  и  многие
другие вещи, не подчинялась установлениям лордов.
     Градиент температуры в стратосфере изменился, тропосфера  прогрелась,
температура на поверхности земли стала подниматься.  Проливные  дожди  шли
целыми неделями. В тропических зонах снег исчез совсем.  Ледники  остались
только  высоко  в  горах.  Земля  покрылась  зеленью.  Появились  птицы  и
животные, каких раньше никто не видел. Жизнь трансформировала  сама  себя.
Ничто не осталось таким, как прежде.
     Для многих старых людей эти перемены были нежелательны. Они с  тоской
вспоминали снега, покрывающие  землю  в  пору  их  юности.  Люди  среднего
возраста радовались переменам, но они качали головами и говорили, что  все
слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Молодежь не знала ничего  другого.
Жизнь кипела в них, как и вокруг. Теперь у людей всегда было много  разной
еды, они стали производить много детей, которые умирали гораздо реже.
     Что касается светил, то Беталикс восходил на небо, как и раньше. Но с
каждым днем, с каждым часом Фреир становился все ярче, все горячее.
     И одновременно с драмой климата  разворачивалась  драма  человеческих
судеб, в которой играл свою роль каждый человек. И одни играли с  радостью
и удовлетворением, другие с горечью и  разочарованием.  Но  каждый  считал
свою роль главной, каждый считал себя центром событий в настоящий  момент.
Так было на всей планете Геликония, где небольшие группы мужчин  и  женщин
боролись за свое существование.
     А Земная Станция Наблюдения фиксировала все.


     Став лордом Олдорандо, Аоз Рун потерял  все  свое  добросердечие.  Он
стал  мрачным,  угрюмым,  нелюдимым,  отдалившись  даже  от  свидетелей  и
сообщников его преступления. И даже те немногие, кого он допускал к  себе,
не понимали, что его самоизоляция объяснялась неистребимым ощущением вины.
Люди редко затрудняют себя тем, чтобы понять душу другого человека. Запрет
убийства в племени был очень  категорическим.  Ведь  в  племени  все  были
родственниками, пусть  и  дальними.  К  тому  же  потеря  хотя  бы  одного
человека,  способного  приносить   пользу   племени,   всегда   болезненно
отражалась на благосостоянии людей.
     Случилось так, что ни Клилс, ни Нахкри не имели детей от своих женщин
и теперь только они могли общаться с призраками своих мужей.  Обе  сказали
только то, что оба призрака  клокочут  гневом,  а  гнев  призраков  трудно
переносить, так как они никогда не могут избавиться или утолить его.  Люди
приписали этот гнев тому, что оба  брата  погибли  в  состоянии  безумного
опьянения и ярости ссоры. Поэтому женщинам разрешили не общаться со своими
мужьями. Сами братья  и  их  жуткий  конец  вскоре  перестали  быть  темой
разговоров. Тайна убийства так и не выплыла наружу.
     Но Аоз Рун никогда не забывал. На следующее утро после убийства он  с
трудом поднялся и сунул голову в холодную  воду.  Но  это  только  усилило
лихорадку, которая трясла его. Все его тело было  охвачено  жгучей  болью,
которая, казалось, переходила от одного органа к другому.
     Дрожа от озноба и не желая общаться со своими компаньонами, он  вышел
из башни. Его собака Курд шла рядом.  Он  пошел  сквозь  густой  туман,  в
котором, как призраки, шли на работу  в  свою  башню  женщины.  Обойдя  их
стороной, Аоз Рун поспешил к северным воротам. Проходя мимо большой  башни
он, еще не понимая ничего, наткнулся на  изуродованное  тело  Нахкри.  Тот
лежал у его ног. Глаза его были открыты и  в  них  застыл  ужас.  Аоз  Рун
обошел башню и с противоположной стороны нашел тело Клилса. Трупы  еще  не
были обнаружены, и тревога не была поднята. Курд зарычал  и  стал  прыгать
возле тела Клилса.
     Неожиданно сознание Аоз Руна пронзила мысль. Ведь никто  не  поверит,
что братья убили друг друга, раз они лежат по  разные  стороны  башни.  Он
схватил руку Клилса и попытался сдвинуть его. Но труп был неподвижен,  как
будто он прирос к земле. Аоз Рун наклонился, подхватил тело  подмышками  и
дернул изо всех сил. Труп не сдвинулся с места. Как будто Аоз Рун  лишился
всей своей силы. Задыхаясь, охотник подошел с другой стороны, схватил тело
за ноги. Где-то вдали кричали гуси на реке.
     Наконец Аоз Руну  удалось  сдернуть  примерзшее  тело  Клилса,  и  он
поволок его по мерзлой земле к  Нахкри.  Бросив  его  там,  он  побежал  к
северным воротам.
     Вокруг стояли полуразрушенные башни, окруженные райбаралами. В  одном
из этих памятников времени над рекой Вораль он нашел себе убежище. Одна из
комнат на втором этаже башни была во вполне  сносном  состоянии.  Лестница
давно сгнила, но Аоз Рун сумел взобраться туда  по  выщербленной  каменной
стене. Он стоял, задыхаясь от боли и держась  рукой  за  стену.  Затем  он
выхватил кинжал и стал освобождаться от одеж