дно,  помещенный
так глубоко, что с ним невозможно  бороться,  зачем  он  вернул  Рея  назад?
Наверно, для чего-то большего, чем игра в кошки-мышки с солдатами Посейдона.
В этом Рей был уверен.
   Женщина ушла на кухню и вернулась с  подносом.  На  нем  стояла  миска  с
тушеным мясом, кусок хлеба и графин со скверно пахнущей жидкостью, которая в
этом заведении, видимо, выдается за вино.
   Рей достал монету из сумки вора и увидел,  что  женщина  широко  раскрыла
глаза. Слишком много, сказал он себе. И  не  пустил  монету  по  столу,  как
вначале собирался, а зажал в пальцах, так что остался виден только край.
   Она улыбнулась с тем же заискивающим  выражением,  с  каким  смотрела  на
офицера.
   - Тебе нужно еще что-то, милорд?
   - Комната.., где человек может спокойно отдохнуть...
   - Отдохнуть... - повторила она. - О, мы найдем тебе  такую.  -  Глаза  ее
переместились с монеты на его лицо. Потом она указала подбородком.
   - Туда и вверх по лестнице. -  Она  показывала  на  внутреннюю  дверь.  -
Заходи в комнату с синим занавесом.
   Рей выпустил монету. Женщина ладонью прижала ее  к  столу  и  спрятала  в
одежду. А Рей прихватил поднос и пошел, стараясь  идти  не  слишком  быстро,
чтобы не вызвать подозрения.
   Комната за синим занавесом находилась на втором этаже, к ней вела  крутая
лестница. Из кухни двое смотрели, как  он  поднимается:  еще  одна  женщина,
постарше и еще менее приятной наружности, чем карга-официантка,  и  горбатый
мужчина, который резал какие-то овощи и так наклонялся во время работы,  что
едва не задевал ножом за подбородок.
   За синим занавесом оказалась  крохотная  каморка.  Ни  стола,  ни  стула,
только кровать, точнее, просто матрац, приподнятый  на  четырех  ножках  над
грязным полом, и полка с кувшином у стены. Но было окно со ставнями,  сейчас
закрытыми. Рей поставил поднос на полку и подошел к окну. Оно не поддавалось
его усилиям, но он поработал кинжалом, распахнул ставни и открыл окно.
   В нескольких футах глухая каменная стена, вероятно, соседнего здания. Рей
посмотрел  вниз.  Узкий  проход  между  двумя  стенами   заполнен   мусором,
предательские западни ждут любого, кто попытается быстро уйти отсюда.  Но  с
открытым окном Рей почувствовал себя спокойнее.
   Он сел на край грязного и дурно пахнущего матраца и принялся есть. У  еды
оказался странный вкус, она горячая и сильно  наперченная,  вероятно,  чтобы
заставить посетителей заказывать больше выпивки. Но  голод  утоляет,  и  Рей
съел все, до последней капли, и подобрал остатки хлебной коркой.
   Потом откинулся на спину и  задумался.  Во  время  разговора  с  Кроносом
внушенная ему воля взяла верх и диктовала ответы. Он остро  это  ощущал.  Он
был уверен также, что  не  сам  по  себе  освободил  мурийцев,  хотя  способ
осуществления  задачи  ему  предоставлялось  найти  самому.  Итак,  оба  эти
происшествия - причина его пребывания здесь. Но что еще он должен сделать?
   И долго ли сможет  скрываться,  дожидаясь,  пока  его  снова  призовут  к
выполнению  своих  обязанностей?  Негодование,  что  его   так   используют,
перестало быть просто горячим и мимолетным, оно превратилось в  неяркий,  но
жгучий огонь. Но он должен сдерживаться, пока не увидит пославших его.  Гнев
ослепляет, и человек может легко допустить ошибку.
   Рей пристально посмотрел через окно на стену.
   - Ну, хорошо. - Он подбирал слова, но не произносил их вслух. - Я  здесь.
Жду. Если буду ждать долго, мне конец, и то, чего вы ждете от меня, не будет
сделано. Кто бы вы ни были, намекните. Что вам от меня нужно?
   Он пытался  думать  об  этом,  посылать  беззвучный  призыв,  словно  мог
преодолеть три океана и добраться до мозга наакала - или Ре  My.  Или  того,
кто вложил в него эту зависимость.
   Ему показалось, что камни стены потемнели.  Деревья!  Рей  закрыл  глаза,
потом снова медленно открыл. Он словно смотрел через  перевернутый  бинокль.
Ряды деревьев, но крошечных. Однако мозг говорит ему, что на самом деле  они
огромны...
   Нет! Это не ответ - не деревья! Он плотно закрыл глаза.  Деревья  тут  ни
при чем. Он не станет смотреть на них, думать о них...
   - Давайте! - Он думал о внушенной ему воле,  словно  о  радиопередатчике,
работающем на уходящей волне, так  что  ловить  ее  можно  только  время  от
времени. Опустил голову на руки, глаза его оставались закрытыми. -  Давайте!
- молил он. - Дайте знать, что мне делать! Дайте знать, пока не поздно!

***

   Фордхэм держал  в  руке  полоску  перфорированной  бумаги.  Итак,  Бертон
считает,  что  здесь  ответ?  -  -  Не  мните,  не  сгибайте,  не  рвите,  -
процитировал Харгривз. - Вероятно, мы должны  обратиться  теперь  к  черной,
белой, красной, зеленой  или  синей  магии,  но  отказываюсь  признать,  что
человек способен до этого опуститься! Откровенно говоря, я в  это  не  верю.
Это.., это просто неприлично!
   - Не человек, нет... - поправил Бертон. - Мы запросили уравнение.  С  его
помощью определенный тип мозга ответит на призыв. Ваш собственный  компьютер
выдал его нам. Точно так же как раньше выдал уравнение для Атлантиды.
   - Которое могло оказаться совершенно неверным!  -  вспыхнул  Харгривз.  -
Все, что мы видели и записали, был лес, помните? Я поверю в Атлантиду, когда
увижу более веские доказательства.
   - Ну, хорошо, никто ведь и не  настаивает,  что  это  действительно  была
Атлантида, - возразил Фордхэм. - Но доктор Бертон  прав.  Мы  ввели  данные;
получили уравнение; использовали его и получили - то, что  вы  сами  видели,
то, что мы записали. И потеряли там человека. Логично  считать,  что  он  не
остался на месте. И если это сработает...
   - Если сработает, - подчеркнул Харгривз.
   Фордхэм провел рукой по лицу. Он устал, так  устал,  что  трудно  сделать
даже малейшее движение. Когда он в  последний  раз  высыпался?  Он  не  смог
вспомнить.
   - Это не все, что нам нужно, - вмешался Бертон. - Вы должны это понять. У
нас есть  данные  из  его  армейского  досье,  отчеты  людей,  знавших  его,
медицинские сведения и прочее. Я совсем не уверен, что получится,  но  нужно
попробовать. Чтобы действовать увереннее, нужны были бы карты его поведения,
гораздо больше отчетов хотя бы за двухлетний период...
   - Но поскольку у нас этого нет, - устало сказал Фордхэм, - попробуем так.
Чудеса случаются... Харгривз пожал плечами.
   - Я начинаю думать, что  прав  был  генерал  Колфакс.  Послать  поисковую
группу...
   - И потерять и ее тоже? - спросил Фордхэм. - Нет, пока существует  другая
возможность. - Он снова взглянул на полоску бумаги.  По  мнению  компьютера,
это уравнение и есть человек -  живой,  дышащий,  ходящий,  разговаривающий,
думающий, ненавидящий, любящий человек. Так ли это? Они  так  и  не  узнают,
если выстрел наудачу  не  попадет  в  цель  и  Рей  Осборн  выйдет  из  леса
гигантских деревьев, вернется в свой мир в ответ на призыв экспериментальной
установки.

Глава 14

   Опасность? Рей поднял голову, внимательно  прислушался.  Из  коридора  не
слышно ни звука. Рей встал, неслышно подошел  к  окну  и  выглянул  в  узкий
проход.  Никого.  Но  у  него  такое   ощущение,   будто   его   внимательно
разглядывают. Если повернет голову, то увидит человека в углу комнаты.
   И одновременно пришло  лихорадочное  стремление  оказаться  под  открытым
небом. Он  не  мог  ему  сопротивляться.  Стены  вокруг  словно  сдвинулись,
отрезали воздух. Надо всем нависла угроза,  какую  ощущаешь  в  кошмаре.  Не
забывая об осторожности, Рей понимал, что не может больше оставаться в  этом
временном убежище, что его вытряхивают  отсюда,  как  он  сам  вытряхнул  бы
испуганного зверька из корзины.
   Но это не то принуждение, которое заставило  его  остаться  в  порту.  Он
уверен, что это действует враг. И все же не может сопротивляться.
   Ну, ладно, он уйдет отсюда. Иначе, - Рей облизал губы,  -  если  давление
будет возрастать, он просто закричит, выдаст себя, и враги его схватят.
   Подчиниться принуждению  -  так  он  может  сохранить  хотя  бы  частично
собственную волю. А пока она у него есть, он  будет  сражаться,  уклоняться,
бежать! Если бы только он знал, зачем его оставили здесь,  у  него  были  бы
цель и причина держаться.
   Капитан Таут упомянул парусного мастера. Нужно ли идти к нему? У Рея  нет
причин верить в добрую волю капитана рейдера. Но это все, что у него есть, -
тень надежды.
   Он резко повернулся и прижал руку к боку. Поморщился от боли.  Оказавшись
один в комнате, он осмотрел рану. Она подсыхала. Рана чистая,  и  заживление
уже началось.
   Рей снова подошел к окну и осмотрел проход внизу.  Высунувшись,  но  так,
чтобы не потерять равновесия, он увидел, что слева, к фасаду таверны, выхода
на улицу нет, там высокий забор и тупик. В другую сторону  -  да,  вероятно,
выход там.  Быстро  сняв  покрывало  с  постели  -  он  обнаружил,  что  оно
единственное, - Рей привязал  его  к  ножке.  Получилась  не  очень  длинная
веревка, но этого достаточно, чтобы  приземлиться  благополучно.  И  вот  он
выбрался в окно и повис над отбросами. Выпустил  веревку  и  упал,  как  его
учили, свернувшись, чтобы не пораниться.  Но  на  занятиях  ему  никогда  не
приходилось прыгать на свалку.
   Пробив верхний слой  мусора,  американец  с  силой  ударился  обо  что-то
твердое. Несколько мгновений лежал, ощущая боль в боку и опасаясь обнаружить
сломанные кости.
   Наконец, все сильнее ощущая, что за ним охотятся, Рей выбрался  из  груды
мусора. Одной рукой держась за стену,  чтобы  не  поскользнуться,  он  начал
продвигаться к тыльной стороне таверны. Если шум от его падения и встревожил
кого-то из обитателей, очевидно, они решили не интересоваться его причиной.
   Узкий проход достиг конца здания, но справа по-прежнему тянулась стена из
высоких прогнивших досок. Слева продолжалась стена другого здания без  окон.
Доски забора сухие и непрочные, и Рей подумал, что смог бы проломить  забор,
но пока необходимости в таких решительных мерах нет.
   Он перебрался через вонючую  лужу  и  наконец  оказался  у  края  забора.
Потребность попасть на свободу, иметь  пространство  для  маневра  настолько
усилилась, что Рей забыл об осторожности, набросился на забор,  бил  ногами,
рвал гнилые доски, пока не выбрался в переулок,  очень  похожий  на  тот,  в
котором встретился с вором.
   Отряхнув  прилипшую  грязь.  Рей  посмотрел  направо,  налево  в  поисках
безопасности.  Если  в  этом  лабиринте  портовых  трущоб  вообще   возможна
безопасность.
   Если он  не  утратил  чувство  направления,  парусная  мастерская  должна
находиться слева. Впереди кто-то рылся в мусоре, переворачивал  его  длинной
палкой и время от времени что-то укладывал в мешок, который тащил за  собой.
Рей видел только худые, как палки, руки, торчащие из тряпок, таких старых  и
грязных, что они утратили всякий цвет. Чем ближе подходил Рей  к  мусорщику,
тем меньше тот походил на человека. Но когда оказался  на  расстоянии  длину
палки, повернулся с  невероятной  для  такого  ходячего  скелета  скоростью,
взмахнул этой палкой, чтобы сбить Рея с ног, высунул голову из  лохмотьев  и
резко захихикал.
   Тренированные рефлексы Рея снова спасли его. Он  увернулся  от  удара.  А
мусорщик, потерявший равновесие, когда палка не коснулась Рея,  отступил  на
шаг-два.
   - Яааахххх! - Первая неудача не помешала ему напасть вторично. Рей не мог
заставить себя приблизиться к этому существу. Это не человек, как  тот  вор,
он настолько ниже человека, что внушает только отвращение.
   Рей пнул мешок, в который существо собирало добычу,  и  опять  уклонился.
Размахивая  палкой,  мусорщик  пошатнулся,  зацепился  за  мешок  и  упал  с
пронзительным криком. Рей убежал.
   Он тяжело дышал, добежав до конца переулка. Переулок был узкий,  едва  ли
шире его расставленных рук, и выходил на оживленную улицу.  Здесь  двигались
тяжелые повозки, в порт они идут нагруженные, обратно - пустые.  Ими  правят
люди в форме, на  некоторых  повозках  есть  и  дополнительная  стража.  Рей
прислонился к стене, выбрав, как  он  надеялся,  незаметное  место  в  тени,
смотрел,  вначале  без  интереса,  потом,  постепенно  приходя  в  себя,   с
вниманием.
   По-видимому, военные припасы, их грузят на корабли  флота.  Подготовка  к
нападению на  Майакс  или  My.  Наверно,  вначале  попытаются  справиться  с
Майаксом, прежде чем примутся за My. Но как надеется Кронос вовлечь в  войну
весь мир? Может, есть способ добраться до My  не  с  запада,  а  с  востока?
Полную карту этого мира Рей не видел. А где же  Африка?  Если  этот  материк
существует, кто им владеет? Как мало полезного он знает.
   Но он тут же забыл о возможных  географических  изменениях.  Он  ушел  из
таверны, избежал нападения мусорщика, но за ним продолжали наблюдать, и  это
заставило его двигаться.
   Необычное поведение сразу привлечет внимание стражников на повозках.  Рей
пошел, держась у стен зданий. Он направился в сторону гавани.  Если..,  если
воля, держащая его здесь, пожелает его возвращения в город, может быть,  ему
помогут эти телеги. Он пытался незаметно осматривать их,  искал  возможности
спрятаться на одной из возвращающихся.
   Как будто такой возможности нет - во всяком случае не днем. Рей дошел  до
перекрестка и оказался на широкой улице. Она словно хребет,  а  доки  служат
ребрами. Здесь повозки останавливались и ждали,  Рей  миновал  их,  стараясь
идти спокойно, борясь со стремлением  пригнуться,  ожидая  каждое  мгновение
крика и удара.
   Переулок, по которому он прошел,  тянулся  вдоль  гавани.  И  сейчас  Рей
близок к ее западному концу. Он принялся отыскивать парусную мастерскую  или
винную лавку.
   - Стой! - Прошло несколько мгновений, прежде чем Рей  понял,  что  приказ
этот не был произнесен вслух, а прозвенел у него в  голове.  И  одновременно
ощутил давление, заставляющее подчиниться.
   - Иди! - Он остановился, да. Остановился от  удивления,  так  неожиданно,
что прохожий налетел на него и отскочил с бранью. Рей не понял его слов.
   - Иди! - Снова это принуждение, которому он должен подчиниться.
   Рей отвернулся от ругающегося атланта. Он ничего не может сделать; должен
ответить на этот властный призыв. И это не призыв воли, которая удержала его
здесь. Он подчинился призыву, а та, другая воля съежилась,  сжалась.  Словно
два эти приказа не уживались в нем.
   - Иди!
   Куда идти? Сознание не знает этого, но тот, кто  контролирует  его  тело,
уверен в себе. Рей пошел на восток, не торопясь, спокойно, как  шел  раньше.
Но не мог вырваться от принуждения, заставлявшее его делать шаг за шагом.
   Доки полны народа, и Рей пробирался  между  людьми,  повозками,  вьючными
животными. Миновав таверну, из которой сбежал совсем недавно, продолжал идти
дальше...
   Впереди яркие краски - одежда,  попоны.  Но  Рей  увидел  красное  пятно,
которое, казалось, светится каким-то внутренним пламенем. И ждет - ждет его.
Он оказался в плену, он заключен в собственном теле, которое подчиняется  не
ему, а этому одушевленному красному столбу... Нет, это не столб, это  мантия
цвета крови, и одет в нее не простой человек.
   Страх живет в каждом человеке с рождения  до  смерти.  Существуют  мелкие
страхи, но есть и ужасы, от которых человек  готов  закопаться  в  пыль  или
бежать с криком. Страх может побудить к действию, но он же бывает  врагом  в
битве или покрывалом, затмевающим здравый смысл. Рей считал, что много раз в
прошлом встречался со страхом. Но такого, как  на  этой  дороге  в  пристани
Атлантиды, - никогда!
   - Иди!
   Он  идет.  У  него  нет   выбора,   ему   неоткуда   ждать   помощи.   Он
загипнотизирован ужасным облаком страха, его тянет туда...
   Они теперь в нескольких шагах друг от друга, он и этот, в красной мантии,
с непроницаемым лицом, на котором нет ни торжества, ни  радости  битвы.  Вся
воля жреца сосредоточена на одном: удерживать и привлекать. И он это делает.
   Рей смотрел на худое лицо с крючковатым носом, с заостренным  подбородком
и понял, что оно ему  знакомо.  Жрец  поднял  лицо  и  взгляд  Рея  упал  на
сверкающую блестящую полоску. Ремешок от  часов,  сообщил  какой-то  участок
мозга. Ремешок от часов.., часы.., здесь... Его  часы!  Его  часы,  те,  что
отобрали атланты в самом начале этого дикого приключения. Это.., это жрец  с
корабля.
   Рука, держащая часы, сделала жест. В голове Рея взорвалась боль, он  упал
под ударом воина, который шел за ним.
   Рей лежит в темноте, под ним жесткая поверхность, такая холодная, что  от
нее ноют кости. Он попытался притронуться к  голове,  в  которой  пульсирует
боль, и услышал скрежет. Что-то дернуло его за запястье и помешало завершить
движение.
   - Проснулся наконец, друг?  -  Слова  из  темноты.  Потребовалось  немало
времени, чтобы понять их смысл. - Я  думал,  что  тут  лежит  только  пустая
оболочка, а ты ушел от них...
   - Кто.., кто ты? - Рей взглянул в направлении  голоса,  но  было  слишком
темно, и он ничего не увидел.
   - Как и ты, пленник, который должен доставить  удовольствие  Кроносу.  Да
сгниют кости под его плотью и да будет его бездомный дух вечно  носиться  по
ветру!
   - Ты муриец? - Рей попытался приподняться, но снова опустился, потому что
боль в голове усилилась.
   Послышался звук, похожий на смех, но только в таком месте не  может  быть
смеха.
   - Нет, я прирожденный атлант, хотя и не друг Кроноса и его  приспешников.
А ты?
   Рей колебался. Кто он? Надо сказать: шпион.
   - Я пришел из My. - Это он сказать может. Они и так это знают.
   - Что это значит? - энергично спросил тот. - Была высадка? Война?
   - Еще нет.
   - Но, может быть, скоро? Лучшее известие для того, кто провел здесь  пять
лет...
   - Здесь? - Рей не мог поверить. Эта  дыра...  Как  можно  отмечать  здесь
время и сохранить рассудок?
   - Нет. В этой камере я недолго. В  темноте,  где  дни  не  отличаются  от
ночей, трудно определять время. Но мне восемь раз приносили еду.  Однако  до
того, как меня притащили сюда, я был в  камере  наверху,  где  есть  день  и
иногда даже видно солнце. Но что происходит за стенами камеры, я не знаю.
   - Атлантида выступила против My.
   - Долго же они не могли на это  решиться.  Сто  лет  жрецы  Ба-Ала  своим
колдовством готовились к этому. Пять лет назад,  когда  я  попытался  уплыть
отсюда, они приближались к завершению. Ходили слухи...
   - Но как тебе удалось выжить? Снова звук, похожий на смех.
   - Кронос считает себя храбрым, но против  древнего  пророчества  идти  не
решается. Не смеет пролить кровь, пока не стал хозяином всего мира...  А  до
этого еще очень далеко. Он не смеет убить подлинного владельца трезубца, так
как давно предсказано, что это навлечет на землю гнев моря.
   - О чем это ты?
   - Считается, что род истинных Посейдонов кончился сто лет  назад,  но  на
самом деле это не так, потому что дочь последнего Посейдона  не  согласилась
выйти замуж за подобранного ей жрецами жениха, а сбежала  в  горы,  заставив
всех считать себя погибшей. Там она обменялась браслетами с капитаном  своей
стражи, рожденным Солнцем, который остался ей  верен.  А  я  прямой  потомок
этого брака, и Кронос об этом знает. Он убил всех рожденных Солнцем, которые
попали ему в руки, закрыл храм  Пламени,  но  не  смеет  убить  меня..,  ибо
написано в звездах, и даже жрецы Тени  могут  прочесть  это,  что  Атлантида
будет стоять, пока жива истинная кровь. Кронос держит меня под рукой, но  не
убивает.
   - Но ты верен My?
   - А как может быть иначе? - просто  ответил  тот.  -  Я  из  дома  Солнца
Атлантиды; сын не может выступить против  матери.  Кронос  не  из  рожденных
Солнцем; именно поэтому его ненависть к ним такая черная и горькая. Но скажу
тебе, друг: пусть Солнце поторопит корабли My. Не  могу  поверить,  что  они
ждут, пока сыновья Тени нападут первыми...
   - Надеюсь, они придут, - ответил Рей. Но что он-то делает в  этой  ссоре,
до которой ему нет дела? Он надеялся, что