пару хороших
брюк. Еще две декады спустя -- пару дешевой легкой обуви для тренировок.
     В обуви он мог бегать быстрее.
     Купить  инфор  ему было не по средствам, но у  содержателя  антикварной
лавки,  старого  Нарвана, нашелся  видавший  виды  лаксхишский голотерминал;
всего  за один миним в неделю  Том взял  его напрокат.  Нарван одолжил ему и
кое-что из классики, хотя все было на языке лаксхиш.
     Получив  рекомендацию от Вози,  Том  смог записаться в  библиотеку. Зал
библиотеки  в этой крошечной общине был  маленький,  но обладал впечатляющим
набором кристаллов.
     Декада шла за декадой. Вскоре минул целый гекто-день.
     Когда пошла пятнадцатая декада его  работы у  Вози, Том в быстром темпе
пробегал каждое утро по  пять километров. Кроме того, он постоянно занимался
растяжками;   подтягивался  в  своей  комнате   --  на  прочном  брусе   для
развешивания  одежды;  отжимался  на  полу,  уперев  ноги  о  край  кровати;
разрабатывал  брюшные  мышцы,  поднимая  ноги.  Душ,  затем одеться  -- и на
работу. Вошло в  привычку приходить на работу пораньше -- он теперь открывал
кафе  и занимался его уборкой  перед тем, как приготовить завтрак для себя и
Жерара.
     Вози обычно ела  дома,  но  не  из-за того,  что ей  не  нравилась  его
стряпня, а по привычке.
     -- По сравнению с  тем,  кто пришел сюда  полгода назад, -- сказала она
ему однажды утром, -- ты совсем другой человек.
     Том остановился, держа в руке швабру:
     -- Ты дала мне шанс, Вози.
     -- Ну, что ж, -- она посмотрела в зеркало, которое занимало всю стену в
кафе, и пригладила  свои короткие белые волосы. -- Похоже, я сделала хорошее
дело, как ты считаешь?
     -- Не знаю, как я тебя... -- Том замолк, внезапно охрипнув от волнения.
     -- А хочешь, милый, я предложу тебе способ, как отблагодарить меня?
     Что он мог ответить? Том кивнул.
     --  Когда-нибудь,  окажи  помощь  тому,  кто  будет  в  ней  нуждаться.
Договорились?
     -- Я это сделаю, Вози. -- Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
     --  Хороший мальчик... А теперь иди помоги Жерару с пирогами, уже пора.
Посмотри, чтобы он их не сжег.

Глава 60
Нулапейрон, 3417 год н. э.

     Был  день отдыха.  Он  опирался спиной  о ступени  лестницы, и,  закрыв
глаза, прислушивался к легкому плеску волн и детским крикам. Дети играли.

     О берег плещется Судьба,
     Энтропия о скалы бьется,
     Идут года, идут года,
     И ничего не остается.

     И вереницы мыслеформ
     Чредой бредут, не зная смерти,
     При шуме волн, при шуме волн
     Жизнь продолжается, поверьте...

     Нас не поймает черный мрак
     В свои безрадостные сети.
     И будет так, и будет так,
     Пока вокруг играют дети.

     Сколько  времени прошло  с  тех пор, как  он в  последний  раз  сочинял
стихи?..
     -- Мистер, мистер!
     --  Здравствуйте!  -- Он посмотрел на них: девочка и мальчик. Обоим  на
вид никак не больше семи стандартных лет.
     В маленькой ручке у девочки игрушечный белый единорог.
     -- Что  случилось с  вашей рукой,  мистер?  Он  взглянул на свое  левое
плечо:
     -- Потерял ее. Нехорошо быть таким растеряхой, правда?
     Девчушка рассмеялась, мальчик понимающе ухмыльнулся.
     -- Я потеряла Фредо... так зовут единорога... но мамуля мне его нашла.
     -- О, как здорово!  -- Том попытался не улыбнуться.  -- Спроси,  может,
она найдет мою руку, ладно?
     -- Ладно.
     Они опять захихикали.
     Сзади них появились стройные мужчина и женщина -- у них была одинаковая
походка,  как  у  давно  живущих  вместе   супругов,  и  волосы  перехвачены
одинаковыми  банданами,  --  а  за  ними  следовала  группа  детей,  человек
двадцать.
     -- Вы что, мешаете джентльмену отдыхать, Линя? Дети замотали головами.
     -- Они прекрасно себя  вели, мадам,  -- сказал Том и  приветливо кивнул
мужчине.
     -- Это хорошо, -- сказал тот, отвечая на кивок.
     -- Пойдемте с нами, дети, -- сказала женщина.

x x x

     -- Ты, ублюдок!
     Том  вздрогнул  и обернулся, но  тут же  раздался смех,  и двое молодых
людей,  борясь,  повалили  друг друга у  самой воды. Трое других  наблюдали,
затем  один из  них попытался  не всерьез, в прыжке  ударить ногами  другого
парня  -- Том  поморщился:  опасный  прием, в первую  очередь представляющий
угрозу  связкам того, кто его исполняет.  А  потом все пятеро начали  весело
тузить друг друга. Том усмехался, покачивая головой.
     Один  из них явно занимался каким-то  видом  единоборства, но  в  конце
концов все  перешли на традиционную  неуклюжую возню, с падениями. Потом это
им прискучило, и они побрели дальше.
     В этот же вечер,  по пути домой,  Том купил в лавке Нарвана подержанную
холщовую цилиндрическую сумку -- по-видимому, из военного снаряжения.
     Надо  было  туго набить  сумку мешками --  на  то,  чтобы  найти  их  в
достаточном количестве, ушло немало времени. На восьмой день, после утренней
пробежки,  он принес  сумку на берег и подвесил  с нижней стороны  горбатого
пешеходного мостика, который вел к павильону.
     Стоя на гладкой каменной площадке под мостом, он начал обрабатывать эту
импровизированную  грушу:  прыгал  вокруг,  не  забывая, чтобы  ноги были  в
постоянном движении, когда он наносил короткие резкие удары. Затем  проделал
размашистые локтевые удары, резкие взмахи ногой и вращательные движения -- а
мысленно считал:  двести секунд раунд и сорок секунд перерыва -- и так снова
и снова, до тех пор, пока стоял на ногах.

x x x

     -- Izvinitye... -- В дверях стояла изможденная женщина.
     -- Мы еще не... -- Том остановился, держа в руке швабру.
     К ногам женщины жались два худеньких ребенка.
     Подмигнув им,  он жестами пригласил женщину войти, заставил всех сесть.
С трудом извлек из пояса кредо-сливер и вставил его углубление за прилавком,
затем принес с  кухни  булочки  и  фрукты  и  положил  перед  изголодавшейся
троицей.
     -- Бездомные скитальцы? -- Вози заполнила  своим  крупным  телом  почти
весь дверной проем. -- Молодец, Том!.. Боюсь, скоро мы увидим немало  таких,
как они.
     Новости поступали медленно, но до Тома уже доходили кое-какие слухи. На
далеких верхних стратах шли сражения, и царил хаос. Должно быть, Вози права:
когда вокруг беспорядки, где еще прятаться беглецам как не внизу?
     Была ли  это Первая  забастовка?  Или с тех давних пор  известные  Тому
планы переменились?
     За Вози стояли двое, и Том узнал их по банданам.
     Круглое лицо Вози расплылось в улыбке:
     -- Том? Ты знаешь Рислану и Трилвана, заведующих школой?
     -- Только в лицо.
     Они пожали друг другу руки, успокоили взволнованную женщину  и детей  и
сели обсудить, как тем помочь устроиться.

x x x

     Когда  он пришел на  берег, там опять  находились  те  пятеро. И  опять
шутливо  тузили  друг  друга. Потом один из  них -- тот самый, который  хоть
что-то умел,  --  поднял  с пляжа небольшой камень,  развернулся и бросил  в
воду.
     Том тут же подошел к нему:
     -- Друг мой, тебе не нужны знания?
     -- Какие знания? -- ответил тот вопросом на вопрос.
     С  молниеносной  быстротой нога  Тома рассекла воздух,  пронеслась  над
головой юноши и замерла возле виска.  Затем, так же стремительно, перелетела
к другому виску, опустилась вниз, легко коснулась коленной чашечки, бедра и,
когда  парень невольно сделал  шаг назад, остановилась  в миллиметре от  его
горла.
     -- Вот  такие знания! Пораженные юноши  молчали. Потом кто-то  сказал с
восхищением:
     -- Не хотел бы я оказаться на месте Свана, черт возьми!
     Юноши, не отрывая глаз, смотрели, как Том опускает ногу.
     -- Сэр, -- произнес  тот  же голос. -- А  не  могли бы вы и нас обучить
этому?

x x x

     -- До встречи завтра вечером, Том!
     -- Мы будем здесь.
     -- Завтра!
     -- Спасибо, Том!
     --  Только не  опаздывайте!  -- крикнул  им вслед  Том.  Он повернулся,
ухмыляясь, и обнаружил, что за ним  наблюдают Рислана и Трилван, управляющие
школой.
     -- Так-так-так, -- сказал Трилван -- значит, борец и лингвист...
     -- А также учитель, -- добавила его жена.
     --  Я...  --  Том  пожал плечами. --  Думаю, в  ваших  словах есть доля
правды. Он  оглянулся на своих  новоиспеченных учеников, которые  отошли уже
довольно далеко. -- Похоже, у меня появилось дело.
     --  А завтра  они приведут еще и своих друзей. --  Трилван  взглянул на
Рислану.
     Та кивнула:
     -- Том, сколько языков вы знаете?
     Помедлив, Том ответил:
     -- На семи говорю свободно, еще несколько знаю поверхностно.
     Раздался   возглас  удивления,   хотя  супруги  не  выглядели  особенно
изумленными.
     -- А что знаете еще?
     -- Логософию. -- Том посмотрел на море, потом перевел взгляд на потолок
пещеры. -- Все ее дисциплины.
     -- Да-а-а?! -- последовал обмен взглядами. Потом Рислана сказала:
     -- Только лорды изучают все предметы логософии.
     -- И тем не менее... -- Том не стал продолжать. Некоторое время супруги
усиленно переглядывались.
     Как люди, долго жившие вместе, они общались почти телепатически.
     --  Вы  слышали,  --  спросила  Рислана,  --  что  Нилтива раньше  была
поварихой?
     Том не сразу понял, что она имела в виду женщину-беженку.
     -- Нет, не слышал.
     --  Дело в том, -- сказал  Трилван, -- что  ей  нужна работа. И место у
Вози было бы для нее идеальным.
     -- Да и  вообще, -- продолжила Рислана,  --  пора  вам,  Том, двигаться
дальше.
     --  Почему? -- пробормотал  Том. Ему показалось, что  у него под ногами
провалилась земля. -- Кому я мешаю?
     -- Вы никому не мешаете,  -- сказала Рислана. -- Вы  начинаете вместе с
нами, с завтрашнего утра.
     -- Приступите с самого что ни на есть начала. -- Трилван усмехнулся. --
Вы будете обучать семилетних... Бедняга!..
     -- Я... -- Том не знал, что и сказать.
     -- Слово,  которое  вы пытаетесь  подобрать,  -- пришла ему  на  помощь
Рислана, -- это "спасибо".
     Том судорожно сглотнул:
     -- Спасибо.

Глава 61
Нулапейрон, 3417-3418 годы н. э.

     И он полюбил это дело.
     Полюбил быть учителем.
     Занятия  шли  в  течение всего  дня:  сначала  младшие  дети,  затем --
постарше, и он с удовольствием выносил часы занятий за пределы расписания. А
по вечерам -- физическая культура. Сначала обучались борьбе только мальчики.
Но  вскоре и некоторые  девочки, привлеченные  обретенным подтянутым внешним
видом учителя, тоже стали приходить на занятия.
     Поначалу девочки посмеивались, когда им приходилось заниматься вместе с
мальчиками,  но  прошло совсем  немного  времени,  и  некоторые  из  них уже
воспринимали занятия всерьез.  А у юношей и вовсе скоро стало принято носить
паховые раковины и защитные пластинки во рту.
     Четыре раза Рислана  и Трилван  пытались уступить ему свое  место, хотя
Том и отказывался от заведования школой.
     Тем  не менее он  упорно перерабатывал учебную программу: пройдет всего
три года,  и свое место в учебном плане  займут все  основные дисциплины.  И
одиннадцатилетние дети, начавшие заниматься по ускоренной программе, окончат
школу  в восемнадцать, не уступая в образованности  лорду или леди с  Первой
страты.
     А  на то,  чтобы прошли полный курс обучения его младшие ученики, уйдет
целых десять лет. И ему остается лишь с надеждой ждать этого дня.
     Однако Судьба распорядилась по-иному.
     Всего лишь год спустя очередной урок оказался прерванным,  потому что в
класс, влетел запыхавшийся ученик.
     -- Сэр!.. Сэр!..
     -- Что случилось, Филгрэйв?
     -- Там... --  Мальчик никак не  мог восстановить  дыхание.  -- Солдаты,
сэр...
     -- Покажи где!
     Возле  кафе Вози  стояла охрана  из четырех тяжеловооруженных солдат  с
зеркальными визорами на лицах. Они не предприняли  никакой попытки задержать
Тома, когда тот прошествовал вовнутрь.
     -- У тебя все в порядке, Вози?
     --  Со  мной все  нормально, -- сказала она,  перебирая  пальцами белый
передник.
     За одним из  столов в глубине зала сидел офицер. Перед ним стоял стакан
теплого дейстраля, а шлем лежал на скамье рядом.
     -- Я -- местный учитель, -- сказал ему Том. -- Могу я вас спросить, что
здесь происходит?
     -- А-а,  магистр? -- Брови  незваного гостя приподнялись,  и последовал
приглашающий жест. -- Пожалуйста, садитесь.
     Том сел за стол напротив офицера.
     --  Я --  полковник  Рэшидорн,  --  сказал  офицер.  --  И  должен  вам
признаться, что слышал о вас много хорошего... Дело в школе "Павильон".
     Том похолодел:
     -- А что со школой?
     -- Она приобрела какую-то... странную репутацию. Разумеется, блестящую.
-- Полковник  неторопливо потягивал свой дейстраль. --  Настолько блестящую,
что последнее время сюда, вниз, посылают детей с двух более высоких страт.
     -- Мы стараемся,  как можем.  --  Том  следил за тем, чтобы  голос  его
звучал  безучастно,  внимательно  наблюдая  за  выражением  лица полковника,
однако при этом лихорадочно обдумывал, как выбраться из ловушки.
     "И снова моя вина", -- подумал он обреченно.
     Полковник  сделал  какое-то  движение,  и  Том  мгновенно  вспотел,  но
оказалось, что Рэшидорн всего лишь полез за чем-то в карман.
     --  И результат ваших стараний впечатляет. --  Если полковник и заметил
реакцию  Тома,  он не  подал  вида. -- Это касается прежде  всего обширности
программы.  В нее включены предметы, весьма  неожиданные  для столь глубокой
страты.  --  Он  вытащил  руку  из  кармана. -- Это  для  вас.  Своего  рода
опознавательный знак. -- Он разжал кулак и положил "опознавательный знак" на
стол между ними.
     Однако Том не  шелохнулся: он думал о том, что на этот раз у него перед
глазами не появились алые стрелы-целеуказатели. Похоже, за прошедшие годы он
утратил свою способность к сверхчувствительности...
     -- Вы знаете, где находится зал общины, мистер Коркориган?
     "Для тебя лорд Коркориган", -- подумал Том.
     -- Конечно!.. В конце концов, я здесь живу.
     -- Генерал встретится там с вами утром в восемь ноль-ноль.
     "Который из генералов?" -- мог бы спросить Том. Но не спросил.
     Рэшидорн встал и молча вышел из кафе.
     Вслед  за ним, строем, потопали солдаты. С прибрежного бульвара эхо еще
долго доносило звук их удаляющихся шагов.
     -- Том? -- спросила Вози испуганно. -- Что случилось?  А Том смотрел на
"опознавательный знак". Перед ним на столе лежал жеребенок на черном шнурке.
Послать  ему  в  качестве  опознавательного знака  талисман мог только  один
человек.
     "Вот ты и нашел меня, Кордувен", -- подумал Том и поднял глаза на Вози.

Глава 62
Земля, 2142 год н. э.

     За окном были заснеженные серо-голубые склоны Альп  с  вершинами  такой
белизны, что захватывало дыхание.
     А в покрытом голубыми татами додзе летали человеческие тела.
     Спонтанные атаки производились из  любого  мыслимого  положения. Хорошо
сложенные  мужчины  и женщины  в белом  производили удары руками  и  ногами,
пытались делать захваты, сталкивались друг с другом, проводили подсечки  или
взлетали высоко в воздух.
     В центре этого вихря двигалась стройная женщина.
     Нападающие  еще раз  возобновили  атаку, но их  тела опять перемешались
друг с  другом,  а она  словно  танцевала среди  них.  Длинные  седые волосы
развевались у  нее за спиной, и солнечный луч отражался  от залитых серебром
глазниц, где не было глаз.
     Наконец, все завершилось.
     -- Mokosu, -- произнесла она.
     Класс  стройными рядами  опустился  на  колени,  и  все  погрузились  в
медитацию.

x x x

     С  унылыми,  бескровными  лицами, прихрамывая,  ученики  направлялись в
душевые.  Никто  не произнес ни слова.  Всего их было двадцать один человек.
Приняв душ,  они  надели  белые комбинезоны  УНСА  и,  до  предела уставшие,
направились в сторону серебристого автобуса.
     -- Ну и крута! -- сказала молодая женщина.
     --  Из  меня,  к  черту,  все  нутро  вышибла!  --  отозвался  крупный,
широкоплечий наголо стриженный мужчина. -- Боже мой! А ведь такая кроха...
     Под чьими-то шагами захрустел гравий,  и  появилась монахиня  в  черном
одеянии. Рядом с нею шел маленький мальчик.
     Ученики напряженно застыли.
     -- Будьте благодарны Богу, -- монахиня вознесла перст к небу, -- за то,
что у вас такой учитель.
     -- Простите, сестра, -- сказал широкоплечий.
     -- Может  быть, вам никто раньше  и не говорил, но все выпускники Карин
имеют наивысшие шансы стать кандидатами в Пилоты.
     Ученики переглянулись: это было для них новостью.
     --  А  теперь  можно посмотреть,  как  тренируется Ро? --  Лицо  малыша
светилось от радостного ожидания.
     -- Одну минуту. Дело вот в чем,  -- монахиня  чуть улыбнулась. -- Когда
по  вашим  задницам  бьет  слепая седоволосая  женщина,  это неплохой  путь,
избранный Господом  для  того, чтобы внушить вам смирение. Бог благословляет
вас!
     Она взяла мальчика за руку и повела к зданию.
     -- Видели? -- шепнул один из мужчин. -- Крутые!..  Даже самая последняя
из них.
     Гуськом  они  погрузились в  автобус  УНСА и  поехали в сторону  Летной
школы.

x x x

     Отполированный  деревянный  кинжал,  который   держала  в  правой  руке
черноволосая девушка, тускло отсвечивал.
     Девушка атаковала.
     Безо  всяких  усилий  седая  женщина  двинулась  вперед,  примерилась и
пригвоздила  руку девушки  к  земле. Затем  они  снова заняли свои начальные
позиции, встав на колени, лицом друг к другу.
     Девушке  было девятнадцать  лет. Обе были одеты в  белые хаори и черные
широкие хакама.
     Они снова и снова отрабатывали формальный ритуал: вставание на колени и
с  колен, со  свободными  руками и  с оружием в  руках, а монахиня и мальчик
наблюдали за ними с балкона. Затем двое зрителей ушли.
     -- Твое шиго наге становится лучше, -- сказала седая женщина.
     От сенсея такая похвала была большой редкостью.
     -- Спасибо,  мамочка! --  Черноволосая девушка улыбнулась. -- Я никогда
не стану таким мастером, как ты.
     Карин коротко кивнула, признавая это. Ее  дочь, видимо, права: девятого
дана, как Карин  Макнамара, ей никогда  не  достичь. Ну и  что?  У  нее свои
сильные стороны!
     -- До  встречи, Дороти!  -- сказала она.  Дочь  поклонилась и  вышла из
зала.
     После медитации Карин прошла через боковую дверь, ведущую  в монастырь.
Она никогда не видела простиравшийся внизу сад, но очень хорошо знала его на
ощупь и по  запахам; она улыбнулась, вдыхая холодный  альпийский воздух, и с
наслаждением почувствовала на лице теплые солнечные лучи.

x x x

     Раздались    гудки,   и   черноволосая   девушка    взмахнула    рукой:
голографический куб в центре ее спальни включился.
     -- Привет, Ро! --  Экран  заполнила голова и плечи Чоджуна Аказавы.  --
Как дела?
     -- Привет,  дядя Чо! -- Девушка  сложила  ноги  в  позе лотоса. -- Мама
по-прежнему  зовет   меня  Дороти.  И  вокруг  полным-полно   этих  чертовых
монашек... Я преклоняюсь перед их распорядком жизни, но не перед их верой. И
все еще жду результатов экзаменов.
     Чоджун рассмеялся.
     -- А кроме этого, -- спросил он, -- все в порядке?
     -- Думаю, да, -- усмехнулась Ро.
     --  А  я  читаю  лекции студентам.  -- Чоджун  шутливо  поморщился.  --
Напрямую, в зале. Ты можешь этому поверить?
     -- Ты же обожаешь это, дядя Чо. Над чем ты сейчас работаешь?
     -- А вот над этим.
     Изображение его лица  уменьшилось  и  передвину лось в  сторону,  и все
оставшееся пространство голограммы заняла текстовая решетка.
     -- "Самосознание N-мерного континуума"? -- Ро увеличила изображение. --
Что это?
     Движения ее глаз невозможно было уловить.
     -- Будешь публиковать? -- спросила она.
     -- Чтобы потерять свою должность? -- Чоджун горько усмехнулся. -- Пошлю
без подписи.
     -- Все равно это произведет фурор. -- Да уж, наверняка.
     Чоджун  Аказава  получил  степень  доктор