авекторами...
     Том интерпретировал древние теории, тогда как Авернон просто взял и все
перевернул с ног на голову.
     К тому  времени, когда  Том  подошел  к  демонстрации своей собственной
системы, описывающей  ту же самую  проблему  на метауровне, ему  самому  уже
стало  немного  скучно,  и он преподнес  свой подход  как  некий каприз. Его
модель, однажды возникшая в качестве доказательства в его пламенеющем мозгу,
теперь казалась каким-то трюком,  не имеющим ни особого интереса, ни блеска.
Его убедительные, экономичные решения выглядели как случайные результаты.
     -- И наконец, э-э... это действительно все, -- сказал он в заключение.
     Наступила тишина. Один из лордов откашлялся, потом сказал:
     --  Имеете  ли  вы  понятие  о  тех  проблемах,  которые  вы  могли  бы
исследовать?
     --   Об  одной  или  двух  в  области  алгоритмов  оптической  петли  и
представлений о парадоксах. И... еще я пишу стихи.
     -- Понятно.
     На этот раз молчание затянулось надолго.
     -- Спасибо  за то, что вы меня выслушали. Другой лорд с ясными  глазами
под белыми кустистыми бровями поднял руку:
     -- Я уверен,  что выражу мнение  всех,  если скажу, что выслушать  ваше
сообщение было честью для нас.
     Двое других закивали головами в знак согласия.
     --   Вы  добились   многого,  принимая  во   внимание  ваше...   э-э...
происхождение. Отлично, Коркориган.
     Это означало, что его отпускают. С упавшим сердцем Том поклонился.
     -- Благодарю вас, милорды.
     "Я провалился", -- подумал он обреченно, повернулся и пошел к выходу по
холодным блестящим каменным плитам.

x x x

     Ожерелье.
     Он вспомнил сон...
     Нитка жемчуга, сверкающая белизной, на черном бархате.
     Космическое ожерелье.
     Образ мечты.
     Прозрение? Или обман?
     Том  остановился.  Он  чувствовал  присутствие членов  Презентационного
Комитета за своей спиной. Будто электрическое поле медленно распространялось
по его спине...
     Кулак и жеребенок.
     Эти три слова молотом застучали в голове.
     С бьющимся сердцем Том повернул назад.
     -- Милорды! -- Его голос  дрожал. -- Существует одна деталь, которую  я
забыл упомянуть. Могу ли я исправить свой промах?
     Последовал  обмен суровыми взглядами. Лорд,  сидевший в  центре, мрачно
кивнул:
     --  Приступайте,  молодой  человек.  Только  постарайтесь  уложиться  в
отведенное вам время.
     Сейчас необходим контроль дыхания. Как на занятиях в классах маэстро да
Сильвы:   изменения  в  физиологическом   состоянии  запускали  изменения  в
интеллектуальном.
     -- Вы ведь знакомы с  работой лорда Авернона? Расширенные  от удивления
глаза. Академики были поражены тем, что он может знать об этом.
     Воспользуйся собственной слабостью.
     Так повторял маэстро маленькому ученику, который  готовился вступить  в
поединок  с   более   крупным  противником.  Воспользуйся  своей  гибкостью,
окружающими условиями, всем, чем можно...
     Социальная   оторванность   от   представителей  благородных   семейств
заставила Тома работать над своими заданиями в  одиночестве. Не имея доступа
на  должные   уровни,  он  без  конца  прокручивал  историю  Карин,   изучая
ограниченные  гиперсвязи  с  земными  экологией,  социологией  и  с  физикой
мю-пространства.
     "Ты  знаешь то, чего  другие  не  знают.  -- Том  медленно вдохнул.  --
Воспользуйся этим".
     -- Теория Авернона вдохновляет, не правда ли? -- сказал он.  -- Она так
же обширна, как и глубока.
     Осторожно шагнув  вперед,  он  принялся  вызывать один  голографический
дисплей за другим.
     -- Это революционно, ни у кого еще не было времени, чтобы  вдуматься  в
то, что под этой теорией подразумевается.
     Со   всех   сторон   Том   был  окружен  скользящими,   полупрозрачными
фазово-пространственными экранами, которые он сам и оживил.
     -- Если  вы вдумаетесь  в нее,  --  он  вызвал  к  жизни цепочку  новых
голограмм,  голубых, серебряных и пастельных,  -- то поймете, что эта теория
разрешает древний вопрос негентропии, раз и навсегда.
     В комнате воцарилось оцепенение.
     Том  определил  метавекторам  Авернона их место.  И  лорды,  чьи  глаза
блестели от волнения, снова впали в глубокий логософический транс.
     "Приятная картина", -- подумал Том.
     На  главном  дисплее было  простое  объемное  статическое  изображение:
искрящийся, неровный сфероид, обозначающий вселенную. Сначала она  выглядела
как  точка, которая потом начинала расти  и  увеличиваться  до максимального
размера, затем снова съеживалась до размера точки.
     Вся   вселенная  --  будто   гигантская  жемчужина;   а  время  --  как
горизонтальная ось.
     "Построй доказательства вокруг этого образа", -- приказал себе Том.
     Вселенная  возникла в результате  Большого Взрыва, когда  энтропическое
время текло  в прямом направлении. Большой  Взрыв  остался в прошлом, период
расширения ожидал в будущем увеличения до максимального размера.
     Потом Вселенная начала сжиматься и двигаться по направлению к Конечному
Коллапсу, но  время текло в  обратном  направлении,  поэтому вторая половина
жизни вселенной, финальная катастрофа была в прошлом, а период максимального
увеличения опять же ожидал вселенную в будущем.
     И слева, и справа, от двух противоположных точек -- с эдаких восточного
и западного "полюсов" -- золотые стрелки изображали течение процессов.
     "Заставь стрелки светиться", -- приказал себе Том.
     На самом деле  было  два Больших  Взрыва.  Две  космические  вселенные,
столкнувшиеся, когда время переключилось с одного направления на другое. Эта
концепция  была  так  стара, что  Том  даже не был уверен в точности имен ее
авторов.
     "Теперь сделай паузу",  -- сказал  себе Том. И  дал возможность  лордам
подумать над тем, что они увидели.

x x x

     --  Прежние  аргументы,  -- продолжал  он  спустя несколько  минут,  --
основаны  на  симметрии.  Теория  Авернона...  простите,  лорда  Авернона...
действительно  требует этого,  -- он  указал на  множество  дисплеев, -- для
гармонии. Помимо простого  символа  с жемчужным ожерельем можно  представить
космос с помощью более сложных образов, например,  как гиперсферу, состоящую
из  множества сфероидов, немного  отличающихся  по  окраске  и расположенных
вдоль абстрактной оси времени, и движущуюся в двенадцатимерном пространстве.
--  Он  перевел дух  и продолжил:  -- Интересно было  бы посмотреть, как это
представление ложится на карту мю-пространства, о  котором я ничего не знаю,
за  исключением  того, что  его  мифические  измерения, как  предполагается,
являются  фрактальными.   В   качестве  чисто  умозрительного   эксперимента
рассмотрим возможность существования абсолютно фрактального, ссылающегося на
себя и само себя дополняющего утверждения. -- Взволнованный, почти позабыв о
членах комитета, Том вызвал движением руки золотые моря и черные звезды.  --
Число загадок и число  примеров одинаково безгранично. Но можно ли  считать,
что один класс бесконечности больше другого класса бесконечности?
     Он опять перевел дух. Академики пребывали в трансе.
     -- Применяя  понятие  метавектора, -- почти танцуя, Том обогнул образы,
висящие в  воздухе, --  мы видим,  что  оно отрицает теорему  Геделя*  [Курт
Гедель (1900-1978) --  американский  логик и математик. (Здесь и далее прим,
перев.)]   как    непосредственный   аналог    отрицания   однонаправленного
энтропического времени в реальном пространстве.
     Вопросов  не было. Академики не  выходили  из транса, и  Том  полностью
контролировал голограммы.
     -- Это  возвращает нас к аргументам в  пользу симметрии. Наше  реальное
космическое пространство  начинается  с крошечных участков,  расширяется  со
временем до тех пор,  пока не будет достигнут максимум,  а затем сокращается
еще раз почти до точки.
     "Жемчужина, -- думал он. -- Какой простой образ!"
     --  Вселенная  по  существу имеет  два источника  во  времени,  которые
развиваются навстречу друг другу, пока не встретятся. Два Больших Взрыва. Мы
не можем знать, в какой половине космического жизненного цикла мы находимся.
     Ему показалось, что молчание в зале стало каким-то другим.
     -- Это означает, конечно, что, пока Судьба остается, как всегда, высшей
силой, физическая интерпретация сводится  к тому,  что  космос  начинается с
максимального  размера  и  сморщивается  симметрично по  двум  направлениям,
против течения времени.
     Он вдруг понял: между лордами шел безмолвный обмен мнениями.
     "Они  даже  не  удивлены! --  подумал  он, краем  глаза  замечая жесты,
которыми они обменивались. -- Они уже знают все это. А  может быть, и больше
этого".
     Понимание было ужасным. И тем не менее он продолжал:
     -- Теперь для  метавектора Авернона, -- Том постарался  скрыть  улыбку,
поскольку только  что  открыл  придуманный термин последующим поколениям, --
необходима  симметрия.  Но  симметрия  не  может  быть  нарушена  в  крайних
положениях,  в  точке  Большого  Взрыва  или  Конечного Коллапса, в  большей
степени, чем в среднем положении.  Таким  образом,  история вселенной должна
выглядеть именно так.
     Изменилось не только молчание академиков. Изменилось все.
     Вселенная больше не была одной-единственной жемчужиной.
     Она была длинной ниткой жемчуга, одна жемчужина нанизана за другой.
     Каждая  жемчужина  была одним  поколением  видимой  вселенной.  Но  она
повторяла себя, снова и снова. Идентично?
     Том не мог  этого сказать: он  не  был уверен даже  в том,  что на этот
вопрос смогут ответить метавекторы Авернона.
     Это был истинный космический цикл, обнаруженный впервые.
     --  Известны  два вопроса,  волновавшие  людей  с  древних  времен,  --
продолжал  Том.  -- Вопрос  первый:  будет ли  вселенная расширяться всегда?
Когда на этот вопрос был получен ответ:  определенно нет, --  древние задали
следующий вопрос: меняется ли направление времени на  противоположное, когда
Вселенная начинает сокращаться? Насколько мы теперь знаем, да.
     Величественным жестом Том убрал две сотни дисплеев, сохранив лишь один.
     Осталась  только  повисшая  в  воздухе  нитка  жемчуга  --  космическое
ожерелье.
     --  Итак, теперь перед  нами встает  вопрос номер три:  тянется  ли эта
нитка  в  бесконечность  или  она  замыкается, образуя  петлю,  как  женское
ожерелье?
     Он был весь мокрый от пота, будто пробежал много километров.
     -- И вы, милорды,  -- он низко поклонился, -- осведомлены гораздо лучше
меня, чтобы ответить на этот вопрос.

x x x

     Казалось, тишина длится целую вечность.
     Том  мог бы говорить и о других  проблемах, о дюжине  исследовательских
вопросов,  которые  сами напрашивались  на  обсуждение. Но он сдержал  себя,
зная:  кое-что надо оставить и про запас. Щурясь и позевывая, лорды выходили
из состояния транса. Их серьезные лица казались затуманенными.
     "Я без сил, -- понял Том. -- Но я превзошел себя".
     Взгляды лордов начинали замечать окружающее.
     Том снова поклонился, низко и с соблюдением всех тонкостей этикета.
     "Пусть судят меня по этому сообщению", -- подумал он.
     И вышел из зала, гордо задрав голову.

Глава 37
Нулапейрон, 3413 год н. э.

     Большая Ассамблея проводилась в предпоследний день Созыва.
     "Экседра  Конкордия" представляла  собой  огромный  зал.  Теоретические
разговоры  велись  среди  кружевных  ажурных  колонн   из  прекрасной  белой
керамики. Вокруг были расположены ряды псевдоразумных  кресел. Над каждым из
них был  балдахин. На гобеленовые полотна были  спроецированы парадоксальные
триконки.  Том скрашивал  долгое  ожидание  тем, что  отгадывал  недостающие
ячейки.
     Он сидел высоко, почти  в  последнем  ряду.  Его  темно-красное сиденье
находилось  с краю ряда.  Над его  креслом не  было балдахина,  и  он не мог
изменять форму сиденья по своему желанию.
     Далеко внизу тринадцать дворян  -- десять Высших правителей, три Высшие
правительницы  -- приветствовали собравшихся.  Правители  сидели на широких,
плавающих в воздухе, кристаллитных скульптурах -- сапфировых, фиолетовых или
темно-красных  грифонах  с  распростертыми  крыльями  и  орлах.   Скульптуры
выплывали  вперед в тот момент, когда доходила очередь выступать  тому, кого
они несли на себе.
     Звучала  надоедливая музыка: усыпляющие флейты, сладкозвучные струнные,
отдаленные раскаты военных барабанов.
     "Интересно, где сейчас находится  Дервлин?" -- подумал Том,  глядя, как
фельдмаршал Такегава в полном обмундировании  марширует в сопровождении пары
высших военных чинов, чтобы занять места в первом ряду...
     Загремела торжественная мелодия в исполнении множества труб и одинокого
гобоя. Появились лорды-академики в голубых одеждах и тоже заняли свои места.
     Церемонию вел лорд А'Декал. Его голос транслировался  системами зала на
тысячную аудиторию.
     -- Милорды и миледи, приступим к медитации.
     Длинная белая  борода  А'Декала резко выделялась на ярко-синем одеянии.
Оно дополнялось жесткой белой накидкой; цветистый, имеющий форму полумесяца,
капюшон обрамлял худое суровое лицо.
     "Всегда ли вы выглядели как Первый среди Высших? -- думал Том.  --  Или
просто надели на себя ту маску, которую от вас все ожидают?
     Далеко внизу,  в четвертом ряду, собрались  молодые лорды  в красных  с
желтым одеждах. Они  ждали Нунциатио  Доминорум, во  время которого публично
объявлялись награждения владениями или территориями,  переводы на управление
каким-либо владением, оставшимся  без наследников, или  назначения  на более
высокую должность.
     Никто еще не знал свою судьбу. Тому  вчера  удалось  спросить Авернона,
какую должность тот получит, но  Авернон, погруженный  в свои  мысли, только
покачал головой и улыбнулся с отсутствующим видом.
     Теперь Том  видел Авернона  в середине четвертого  ряда. Его алая шляпа
была  надета набекрень.  Скорее  это  было  похоже на  небрежность,  чем  на
самоуверенность. Сидящие  рядом с Аверноном, обычно легкомысленные Фалвонн и
Кириндал, напротив, были сегодня строги и официальны.
     "Ваше  будущее тоже уже определено. -- Тому  было почти жалко их. -- Но
вы даже не знаете, что вас ждет впереди".
     Распорядок   церемонии   была   отпечатан   на   плоской    поверхности
кристаллитной  пластины, каждый присутствующий имел ее  копию.  Том хотел бы
знать, сколько человек из присутствовавших здесь умели читать этот старинный
формат.
     Он просмотрел пункты распорядка.
     Обзор лорда А'Декала, в котором  тот коснется  всех  основных событий в
секторе;  исполнение  хорала Плавающими  Певцами  из  Калгатории; обсуждение
налоговой политики и межтерриториальных торговых соглашений; Ежегодная Речь,
посвященная лорду Ксалтерону, представленная герцогом Болтриваром.
     Прошло уже пятьдесят лет с тех пор, как логософ  Ксалтерон (в настоящее
время  уже  умерший)  систематизировал  свою этическую  систему,  получившую
широкое распространение.
     Говорить  об этике после  того, как многие подданные Болтривара погибли
три года назад!..
     "А  где  же вы  были,  когда разразилось  это  страшное наводнение, мой
герцог?" -- хотелось спросить Болтривара.
     Впрочем, Том знал  ответ на  этот  вопрос.  Герцог был далеко, совершал
"импровизированный" дипломатический визит.
     Том закрыл глаза.
     Левая рука  нестерпимо чесалась. И если бы она существовала, он  мог бы
почесать ее.
     Широко   открыв   глаза,   он  снова   перечитал   повестку  Ассамблеи,
подсчитывая,  сколько времени заседание продлится. Получалось, что не меньше
двух часов.

x x x

     После  выступления  герцога   Болтривара  наступило   время  объявлений
посольств  и  назначений  в  Фора-Регнорум.  Эти назначения  --  для старших
дворян, для знатных  господ.  Они  были  временными, часто с  обязанностями,
которые  требовали  лишь  незначительной  занятости,  --  но  должности  эти
считались очень престижными.
     Будущее самых влиятельных из  лордов и леди сегодня не  обсуждалось.  В
честь их  назначений обычно  устраивался специальный банкет, а объявление об
этих назначениях на Созыве было всего лишь проформой.
     -- ...приятно вновь вспомнить о событиях самых благоприятных лет...
     Среди  членов Созыва  было  несколько  вольноотпущенников.  Но  никаких
назначений  на  более  высокие  должности выходцев из пролетарской  среды на
Созыве не объявляли.
     После  окончания  Большой   Ассамблеи  будет  еще  один  день   Созыва,
последний.  Тогда  и  будут решаться  вопросы  о назначениях  не дворян,  но
подобные назначения случались довольно редко. Будущим своих подданных обычно
распоряжались их господа, которым они принадлежали.
     Том не знал, чего ему ждать.  Может быть, ему поручат  быть ассистентом
при учителе? Вероятно, в школе Логики. Или в каком-либо другом владении.
     -- ...доходы увеличились на...
     Сегодня  он  был  здесь  только  для  того,   чтобы  стать   свидетелем
официального признания и назначения Авернона. Но это будет еще не скоро.
     Потянуло в туалет: не стоило пить столько напитка.
     Том  соскользнул  со  своего  места  и направился  по  проходу к задней
мембране. Почти пустынный коридор казался закруглявшейся серо-черной кривой.
Юноша кивнул  слуге, тот  в  ответ смущенно поклонился. Он  был сбит с толку
тем, что Том  носил  алый гостевой пояс, но клипсу  слуги. Тем  временем Том
направился по своим делам.
     Потом он вернулся  в  коридор.  Было прохладно  и  спокойно. Вдоль стен
стояли длинные черные скамьи.
     "У  меня  нет  никаких  обязанностей.  --  Том   вдруг  осознал  это  с
ошеломляющей  остротой.  -- В зале  идет  грандиозная церемония,  на которой
хотели бы побывать большинство слуг. Но до чего же она скучна!"
     Немного удивленный этой мыслью,  он снял свою полунакидку и постелил на
сиденье. Не обращая внимания на слуг, сел в позу лотоса, закрыл глаза.
     И сделал глубокий выдох.

x x x

     -- Сэр!? Том открыл глаза. Из зала доносились аплодисменты.
     -- Объявляют имена послов,  сэр, --  высокий слуга, стоявший  рядом  со
скамейкой, говорил очень почтительно.
     -- Спасибо.
     Еще раньше Том мудро сменил позу лотоса на более легкую, со скрещенными
ногами. Теперь, соскользнув со скамейки и снова встав на ноги, он чувствовал
лишь слабое покалывание в ногах.
     -- Не  желаете ли пройти  в зал,  сэр?  -- Слуга  поклонился и удалился
прочь.
     "Не  стоит со  мной  так  церемониться", --  подумал  Том, проскользнул
сквозь мембрану и пошел к своему месту.
     В зале  аплодировали следующему  назначению. Далеко внизу лорд  А'Декал
протягивал какой-то молодой леди кольцо, которое следовало носить на большом
пальце, -- знак занимаемой официальной должности.
     Никто не обратил внимание на то, что Том вновь занял свое место.
     --   ...становится   герцогом   Пелокриницким...   Теперь   награждался
должностью кто-то из молодых лордов.
     -- ...за добродетель логоса и тинатоса, силу мысли и свершений...
     Том зааплодировал, хлопая рукой  по бедру. Когда лорд А'Декал объявил о
следующем повышении, он вздохнул.
     Один  за  другим молодые  дворяне, дамы  и  господа,  в алых  с  желтым
одеяниях, подымались по висящим в воздухе  кристаллитным дискам, уложенным в
виде ступеней, к платформе, где стоял А'Декал.
     Наконец, наступила очередь Авернона.
     --  ...за кардинальное  изменение человеческого понимания, за  огромный
прогресс  во всеобъемлющем,  но в  то  же  время  корректном  преобразовании
глубочайших уровней логоса, о  котором вскоре узнают  во всех владениях... Я
представляю новый Первейший ум академии Исхода Слова, лорда Авернона!
     Том присоединился к шквалу аплодисментов.
     "Однако вы быстро выиграли наш  спор, --  подумал он.  -- Вам  повезло,
Авернон".
     Должность была чисто исследовательской, самая высокая из тех, что можно
достичь в сфере науки.