ь себя.
     -- Как бы то ни было,  -- Сентинел прислонился спиной к перегородке, --
сеть  службы  безопасности  подтверждает  факт  убийства.  Секретные  каналы
коммуникаций переполнены новостями. --  Он посмотрел на человека с опущенным
капюшоном, который упомянул о ловушке.
     Тот отрывисто кивнул.
     -- А почему,  -- Том почувствовал, что его голос немного  дрожит, -- вы
решили, что убийца -- я?
     На мгновение воцарилась тишина, затем заговорила Эльва:
     -- Не  волнуйтесь,  милорд.  Дело  не  в  уликах,  найденных  на  месте
преступления. Я ничего не знаю о них. Я всего лишь наблюдала  за событиями в
ваших владениях.
     "Значит, я  не  смог  покинуть,  а  затем  вернуться  в  свои  владения
незамеченным, -- подумал Том.  -- Прекрасная  работа, Эльва.  Вероятно,  мне
следует  радоваться твоему  усердию...  Но зачем ты  рассказала  этим людям?
Неужели предательство?"
     Однако на предательство все происходящее было не похоже...
     -- Кто же вы все-таки?
     Том задал общий вопрос, но отвечать начал именно доктор Сухрам:
     -- Мы своего  рода конспиративная  организация. "Лудус Витэ", когда нам
нужно как-то себя называть. В переводе -- "Школа Жизни".
     Том кивнул, показывая, что знает значение этих слов.
     -- Это нечто вроде  свободного союза, но не  все  его  члены  разделяют
общие цели...
     -- Однако мы едины в одном, -- прервал его резкий женский голос, -- что
использование предсказаний Оракулов должно быть прекращено.
     Том почувствовал, как напряжение заполнило темноту.
     Снова заговорил Сентинел:
     --  Некоторые  из  наших... э-э-э... прогрессивных  коллег склоняются к
радикальному  переустройству  социальных структур. Но, откровенно говоря,  в
мире существуют тысячи  владений, и не во всех в  них есть даже лорды. Таким
образом, глобальное...
     --  Ты не найдешь почти  ни  одной нижней страты, -- прервал его низкий
голос, -- где бы не поддерживали  тотальную  революцию. Я говорю о всемирном
перевороте в...
     -- Прошу вас! -- Труда подняла руку. -- Мы здесь не для того.
     --  Согласен. --  Сентинел зажмурился,  как  от боли.  -- Мы больше чем
просто общество для дискуссий.
     Том  молчал,  чувствуя  неловкость  и  не  веря  в  то,  что  эти плохо
организованные чужаки держат его жизнь в своих руках.
     -- Откровенно говоря, -- начал Сентинел, но его перебил доктор Сухрам:
     -- Милорд, каким бы методом вы ни  пользовались, чтобы расстроить планы
Оракула...  --  Он замялся.  --  Одним словом,  обладая  таким  методом,  вы
способны  прекратить  любые  дискуссии. Что нам сейчас нужно, так это прямое
действие.
     "И  это говоришь ты,  целитель!"  --  подумал  Том,  продолжая  хранить
молчание.
     --  Мистер Кор...  -- Сентинел тут же  поправился.  -- Я хотел сказать:
милорд...
     "Ну конечно, --  подумал Том. -- Среди них никогда не было  благородных
людей".
     --  Господство  Оракула  --  это  преступление  против человечества.  И
единственный  способ... --  Сентинел замялся,  как и  доктор  Сухрам минутой
раньше.
     -- Они ничего плохого мне не сделали, -- сказал Том.
     Наступила внезапная тишина.
     Затем кто-то потрясенно пробормотал:
     -- Но ведь вы убили...
     -- Да, -- сказал Том. -- Но это было мое личное  дело. Молчание длилось
недолго. Они попросили у него времени на обсуждение.
     И Том удалился.
     Он выбрался  наружу, затем  осторожно сел, скрестив  ноги,  на  широкой
педипальпе. Натянув на себя плащ, он прислонился спиной к грязной обгоревшей
оболочке арахнаргоса.
     "Они не  могут сдать меня властям,  -- подумал он. -- И не смогут убить
меня".
     Но  здесь,  на  ничейной  территории,   не  было   сенсорной  сети  для
обнаружения  энергетического  оружия  или   фемтотехники.   И  одной  Судьбе
известно, какое вооружение имели с собой эти конспираторы.
     Труда и Эльва  до  сих пор  были  его друзьями,  но насколько  он может
рассчитывать на их дружбу теперь?
     Вокруг были тени,  темные  и  зовущие.  Одно  движение  мышц, несколько
секунд падения, и все будет кончено...
     "Интересно, -- подумал Том, -- о чем они там говорят?"
     Он слышал разговор на повышенных тонах,  но не  мог разобрать отдельных
слов. Затем голоса превратились в тихое бормотание.
     "Что я теперь  должен  делать, маэстро?"  -- мысленно  обратился Том  к
зовущей темноте.
     В каком-то смысле это была та же дилемма, что вставала перед ним, когда
он вступал  в управление владением: выбор между жизнью  ученика, не имеющего
никакой ответственности, и жизнью мстителя.
     "Отец! -- думал Том. -- Как бы я хотел, чтобы ты был здесь. Я скучаю по
тебе... И что я должен делать дальше?"
     Парадоксы  не  заканчивались. Именно  смерть  отца  стала тем событием,
которое разбудило дремлющую в нем силу, силу ненависти.
     Но в мире все еще существуют пять тысяч Оракулов.
     Наступила долгая тишина, ни один звук уже не проникал в сознание Тома.

x x x

     Он не помнил, как принял  решение. В  себя  он пришел, когда  осторожно
вставал,  по привычной методике -- не пользуясь рукой для равновесия и делая
долгие, успокаивающие вдохи и выдохи.
     Потом он повернулся и вновь пробрался в чрево арахнаргоса.
     Теперь  под потолком горел маленький светильник. А  они  были напуганы.
Напуганы  в  достаточно  сильной  степени,  чтобы стать  опасными. Даже  вид
окутанных  полутьмой фигур  с  натянутыми  на  головы  капюшонами выдавал их
напряжение, которое черными  сгустками повисло  в  воздухе. Это задело самые
глубины  души  Тома;  те,  кто  применяет  технику  ушу,   например,   воины
Стронциевого Дракона, подумали бы, что разрушен элемент мира.
     Когда видишь перед собой чью-то мечту так близко, что можешь достать до
нее рукой, возникает непреодолимое чувство страха.
     "Настало мое время!" -- эта мысль поддерживала Тома до сих пор и давала
ему силы, чтобы избегать легких решений.
     -- Вы  все-таки должны объяснить нам, как вы действовали, -- раздался в
темноте женский голос.  -- Каким образом моделирование будущего  для Оракула
позволяет вам?..
     --  Да  не  имеет  это  сейчас  никакого  значения!  --  Доктор  Сухрам
решительно разрубил воздух рукой. -- У нас есть эмпирическое доказательство,
не так ли? А подробности можно выслушать и позже.
     Наступила пауза, затем фигуры одна за другой закивали в знак согласия.
     "Значит, я должен это сделать, -- подумал Том. -- Будет ли легче это во
второй раз? Или наоборот -- тяжелее?"
     И хотя  темные  фигуры спорили друг  с другом,  Тома окружала  звенящая
тишина.
     "И всю  жизнь  заниматься  искоренением Оракулов,  -- думал  он. --  Ас
другой стороны, чем бы я еще мог заняться?"
     Он  чувствовал себя так,  будто решение было принято за него... Нет, не
совсем  так.  Как  будто  у  него  попросту не  было выбора. В  голове стоял
нарастающий шум, и на какой-то миг ему показалось, что его качает из стороны
в стороны.
     А затем он вернулся к реальности.
     -- ...действительно необходима их смерть?  -- говорил Сентинел. -- Если
мы дискредитируем свод истин, то истину будет невозможно отличить  от лжи. И
не будет ли этого достаточно?
     Слово взяла Эльва:
     -- Необходимо... э-э-э... убрать некоторое критическое число, милорд?
     -- Да, именно  убрать! -- Том мрачно  улыбнулся. -- Убрать, уничтожить,
убить... Не важно, как это назвать!
     Он увидел, что чувство удовлетворенности охватило всех членов группы.
     В глазах Сентинела появился какой-то новый блеск:
     -- Вы,  лорд Коркориган, можете освободить весь мир.  Горький  циничный
смех  зародился в  душе  Тома. "Я  могу  принести  свободу?!"  -- подумал он
удивленно. Он не  мог бы зайти так далеко, не овладев методами самопознания.
Поэтому теперь  он  знал:  Тома,  который мог  бы провести  всю свою  жизнь,
занимаясь логософическим анализом метавекторов Авернона, больше не было.
     "А кто еще сможет сделать это лучше меня? -- подумал он.
     Его апатия растворилась без следа, нервы вновь превратились в натянутые
струны, и внутренняя сила вернулась к нему.
     Это  была  такая  сила,  что Тому нечего было делать  в  цивилизованном
обществе.
     Потому что это была сила ненависти.

Глава 48
Земля, 2123 год н. э.

     -- Когда это  должно  случиться? -- Незрячие глаза Анны-Мари смотрели в
никуда.
     Пес Барни задрал морду, следя за такси, поднявшимся  в серое, затянутое
тучами небо.
     -- Сегодня вечером. -- Карин погладила Барни по голове.
     -- Так скоро? --  Невеселая улыбка  появилась  на  лице  Анны-Мари.  --
Расстояние имеет странную трактовку в мю-пространстве. Ты доберешься до него
вовремя.
     -- О Господи, я надеюсь  на это! --  Хотя было тепло, Карин заколотило.
-- Они торопятся. Вирусная инсерция намечена на  сегодня. Полет  в Финикс --
поздно вечером. Остальное начнется завтра.
     --  Насколько  точно... я  имею в  виду, знаешь ли  ты  точно,  где  он
находится в мю-пространстве?
     --  Слишком  приблизительно,  черт  побери!  Подошвы  ботинок Карин  не
производили шума,  когда она двигалась по  зеленым  и оранжевым керамическим
плиткам площади, но Анна-Мари всегда  поворачивала голову к той точке, где в
этот момент находилась Карин.
     -- Я заказываю, -- сказала Анна-Мари, когда они зашли в кафе. --  Чай с
лимоном и миндальные пирожные. Хорошо?
     -- Прекрасно. -- Карин украдкой вытерла слезы.
     Это  было  бессмысленно --  Анна-Мари все равно знает, что она  плачет.
Даже Барни, уловив странные звуки, пристально поглядывал на Карин.

x x x

     Ранним  утром  следующего  дня она достала из ножен  деревянный  меч  и
взялась   за   упражнение   "suburi",  делая   выпады  против   воображаемых
противников.
     Пытаясь  настроить  себя  на доброжелательный лад и сделать этот пустой
додзе,  тренировочный  зал,  своим  домом,  она  двигалась  все  быстрее,  и
одновременно ей казалось, что все вокруг замедляется.  Она  не  думала  ни о
чем: движение возникало само собой.
     -- Отлично!
     Это был сэнсей Майкл.
     Она  встала на колени и поклонилась, затем доставила  ему удовольствие,
атаковав  его,  причем  удар  мечом  был  направлен  прямо  в  лоб.   Сэнсей
молниеносно отреагировал, сделал выпад, и через секунду она, кувыркнувшись в
воздухе, грянулась пятками о мат.
     А еще через  секунду, положив ее  на  лопатки  приемом  "ikkyo", сэнсей
сказал:
     -- Что-то сегодня с твоим духом не в порядке.
     -- Я знаю.
     Слишком рано наноциты начали свою работу.
     Что-то... радостное.
     Действительно,  она почти  плыла  сквозь  удары.  Когда тренировка была
закончена, она  направилась  в  раздевалку. Сняла с себя  пояс оби и  черные
штаны хакама, посмотрела в  сторону душа. И тут неожиданный приступ заставил
ее рвануться в туалетную кабинку, и там ее вывернуло наизнанку.
     И было так плохо, что ей показалось, будто она умирает.

x x x

     Система  походила  на  корабль-матку,  окруженную  множеством  странных
суденышек, каждое из которых имело собственные задачи.
     --  Это же преступление, черт  возьми! --  Доктор  выглядел  не  просто
рассерженным, а откровенно разъяренным.
     Более  мелкие  суденышки были валдофагами, направляемыми по своим целям
нановектором.  Они уже разворачивали мономолекулярные манипуляторы,  готовые
провести самые  тонкие  хирургические процедуры:  заложить  новый  субстрат,
внедрить  предшествующие  РНК,  которые  смогут  дуплицировать  существующие
нейроны, создать  щит  Купера,  если  простое  реиннервирование  коры  будет
недостаточной мерой.
     -- У вас необычный подход к больному, док, -- сказала Карин.
     Наноциты уже вовсю работали внутри ее  нервной системы. Казалось,  углы
кабинета кружились и искажались в странной  перспективе,  свет  изменялся от
дневного до серого, а затем до цвета, который невозможно было описать.
     Слишком  уж скоро.  Это просто истерия, и ничего больше. Должны  пройти
дни прежде, чем проявятся когерентные макроэффекты.
     -- Помолчали бы... -- главный врач вдруг замолк, вытер тыльной стороной
ладони густые усы. -- Черт, вы и не знаете, правда?
     Удивленная Карин попробовала привстать, но он потянул ее назад.
     --  Фрэн! Черт  возьми!  -- Врач сердито  нажал  пальцем на  сенсор,  и
прибежал другой врач, женщина.
     -- В чем дело?
     -- Проверьте это!
     Возникла  пульсирующая  голограмма. Текст  на  экране  был  закодирован
знаками, которых Карин не знала.
     --  Черт!  --   Врач   Фрэн   пристально   посмотрела  на   Карин.   --
Подтверждается...  подтверждается... --  бормотала  она,  затем сказала:  --
Неужели вы подверглись второй фазе в вашем состоянии?
     -- В каком состоянии?
     -- Она  ничего не знает. --  Главный врач слегка тронул Карин за плечо.
-- Правда, дорогая?
     Карин  закрыла   глаза   и  втянула  в  себя   побольше  воздуха.  Если
нановирусная инсерция провалилась, то Дарт уже мертв.
     -- Ну, хорошо, --  говорит Фрэн. -- Обычная процедура вызвала бы у  вас
аборт, без сомнения. -- От гнева ее голос стал твердым. -- Неужели  это было
сделано сознательно?
     "Как аборт? -- подумала Карин. -- Почему аборт?"
     -- Вы говорите фигурально?  -- пробормотала она, но внутри  нее уже все
оборвалось от страха.
     --  Вы беременны, дорогая. -- Главный врач, похожий на тюленя со своими
усами, был серьезен как никогда. -- В этом нет никакого сомнения.
     Но Фрэн смотрела внимательно, поворачивая дополнительные дисплеи.
     --  Вторичная концентрация, прямо здесь.  -- Она указала.  -- Нельзя ли
увеличить?
     Карин почувствовала  какое-то  волнение, в животе  будто  завертелись и
начали расти биллионы светящихся точек.
     "Дарт, -- подумала она с радостью. --  У нас будет ребенок. -- И тут же
спохватилась: -- Ничего глупее не придумаешь!"
     -- Ублюдки! -- сказала вкрадчиво Фрэн. -- Боже мой, какие ублюдки!
     -- У нас  есть выбор. -- Главный  врач вздохнул  глубоко и посмотрел на
Карин. -- Мы можем...
     -- Стойте! -- Карин села на кушетку, оттолкнув их Руки. -- Не  говорите
больше ничего!
     -- Но ребенок...
     На  дисплее  двигающиеся тени,  сотни голубых теней,  крохотная  форма:
почти  не заметная, но Карин знала,  что она выражает.  На одном конце пучок
белых искр света.
     -- Наноциты  в  мозгу моего ребенка.  Я правильно поняла? -- И добавила
мысленно: "Так вот что теперь понимается под проектом "Трансформация"!
     И  она подписала контракт.  Но  ведь  это  не  давало  им  юридического
права...
     Лицо Фрэн побелело и заострилось от страха и ярости.  Но  главный  врач
медленно кивнул головой:
     -- Их невозможно удалить, ничего не нарушив. Слишком поздно...
     -- Я представляю собой еще один эксперимент. -- Спустив ноги с кушетки,
Карин встала. -- Чудесно!  -- Голос  ее отразился от стен резким эхом.  -- У
меня  нет выбора! Что бы они ни сделали  со мной, я  должна  завершить  свою
миссию.
     --  Согласен. -- Главный врач поднял  руку, чтобы остановить возражения
Фрэн. --  Но  если  вы  решите  возбудить судебный иск, когда  вернетесь,  я
выступлю свидетелем с вашей стороны.
     Фрэн молча кивнула в знак своей поддержки.
     -- Спасибо, -- сказала Карин. -- Не могли бы вы мне дать что-нибудь  от
тошноты?
     -- Конечно. -- Главный врач приклеил ей на запястье полоску.
     Она была на полпути к двери, когда внезапная мысль остановила ее:
     -- Ребенок. Я имею в виду эмбрион. Они сами не могли...
     Она была не в состоянии продолжать.  И только следила  за тем, как двое
врачей  мрачно  смотрят на  мониторы. Фрэн получила  доступ и вышла в базу с
данными Пилотов УНСА, быстро пробежала по ним.
     Внезапная усмешка появилась на ее лице.
     --  Нет,  --  сказала  она.  --  Это   ваш  и  Пилота  Маллигана.   ДНК
соответствуют, все в норме.
     "Все в  норме,  --  подумала  Карин.  -- За исключением тех  наноцитов,
которые проникли в нервную систему ребенка".
     -- Спасибо! -- Она кивнула им обоим.
     Оставив  медицинский   центр,  она  вышла  в  обжигающую  жару  летнего
аризонского утра. На одном  из проходящих мимо врачей была надета футболка с
голограммой двух  скелетов.  Скелеты лежали  на узкой  полоске  раскаленного
красного песка и частично были погружены в тело врача.
     Когда Карин  проходила  мимо,  сработал  сенсорный  датчик  голограммы,
запуская видео- и аудиоэффекты.
     Один скелет повернул череп к другому и сказал:
     -- Ну и жарища!
     Эхо его  голоса  отразилось от  рекламного  щита, воспевающего  местные
красоты.
     Сдавленный звук, представляющий  собой  нечто среднее между рыданием  и
смехом, вырвался у Карин.
     Сооружения Стартового Центра "Финикс"  в конце длинной дороги, дрожащей
на горячем  воздухе, выглядели четкими и массивными, олицетворяющими силу  и
блестящими, как зеркало.
     Но абсолютно безликими.

Глава 49
Нулапейрон, 3414 год н. э.

     -- Братья! Кто мы -- люди или черви? Сердитый  ропот поднялся  в  толпе
бедняков. Здесь были докеры и прочий рабочий люд самых  разных  профессий, у
одних  были большие руки  и  животы,  другие,  наоборот, -- кожа  да  кости.
Цветные и белые, большинство покрыты толстым слоем грязи.
     -- А как насчет баб? -- выкрикнула крупная женщина, стоявшая,  скрестив
руки на могучей груди, такая же мускулистая, как и мужчины.
     -- Да, поясните, пожалуйста, -- выкрикнул  кто-то, и смех прокатился по
толпе.
     Том тоже улыбнулся. Он находился в маленькой нише, которая раньше  была
местом для статуи; теперь от статуи сохранился лишь разбитый постамент. Ниша
располагалась  высоко, почти под самым сводом.  Каменный потолок  был покрыт
мхом и мутировавшими флюоресцентными грибами.
     --  Хорошо,  хорошо!  --  Оратор (власти  назвали  бы  его возмутителем
спокойствия) поднял руки, ожидая, пока уляжется возбуждение. --  Братья... и
сестры... --
     Он переждал очередной взрыв смеха. -- Я обращаюсь ко всем. Мы  -- люди,
и, следовательно, у нас есть достоинство, есть гордость. Но признают ли наши
хозяева это? Как вы думаете?
     В толпе раздались нечленораздельные возгласы, но  на  этот  раз реакция
присутствующих не была слишком бурной.
     Ниже Тома, примерно на уровне середины стены, висела голограмма с одним
из его первых, подстрекающих к бунту стихотворений:

     Оракулы смотрят сквозь время,
     Не видя того, что вокруг,
     Несут на себе они бремя,
     Какого не знает мой друг.

     Он раб, и на верхние страты
     Ему запрещен переход.
     Ярмо нацепили сатрапы
     На весь наш рабочий народ.

     Придет и к Оракулам лихо --
     Сюрприз приготовил Хаос...
     К ним смерть подбирается тихо,
     Ведь мститель в пещерах подрос.

     Крошечный  голокристалл,  проецирующий стихотворение, находился на этом
месте  уже  несколько  дней.   Надпись  была  выполнена  большими   простыми
триконками, а цветовое оформление казалось довольно грубым  и безвкусным, но
оно  несло двойную смысловую нагрузку. Ретуширование было выполнено обычным,
всеми узнаваемым кодом, который объявлял о митинге здесь и сейчас.
     Такого типа стихи были разбросаны повсюду: на глубине двенадцати страт,
непосредственно во владениях лорда Шинкенара.
     "Если большинство людей  неграмотны, -- удивлялся Том, то почему на них
так воздействует поэзия?  Возможно, это  связано со временем и  выбором темы
стихов. Или, вероятно, дворянство попросту недооценивает народ?"
     В  задумчивости он нащупал  жеребенка. Талисман находился на месте,  но
был  пуст:  кристалл-ретранслятор  пребывал  в  кабинете Тома. Он  абсолютно
доверял службе безопасности, возглавляемой  Эльвой. Специалисты работали без
перерыва, сменяя друг  друга  в течение суток, находясь в помещениях, где не
было  темных периодов  (как  во владении леди В'Деликона), для  того,  чтобы
усилить возможности ретранслятора.
     Неизвестно, что произошло, когда Том нахо