рвав  отчаянный  крик
Воланда, ожидавшего своей очереди с той  стороны,  мгновенно  свернулась  до
земли. Очередного воина-нубеса, совершающего переход и оказавшегося  в  этот
момент как раз посередине, рассекло с  головы  до  ног  с  такой  легкостью,
словно его тело состояло из воздуха. Изуродованная половина тела рухнула  на
щебень, дергаясь  в  конвульсиях  и  щедро  заливая  все  вокруг  прозрачной
маслянистой жидкостью, являвшейся у нубесов кровью, другая половина осталась
в Нубесаре.
   Ожив своей собственной жизнью, осколки макама устремились  к  Гилсвери  и
прошли сквозь его защиту так, словно ее и не  существовало.  Десятки,  сотни
острейших жал вспороли и изрешетили тело  мага,  превратив  его  в  кровавые
лохмотья.
   Нетронутым осталось только  лицо.  Маг  медленно  упал  навзничь,  широко
раскинув руки. Случайность... Какая нелепая случайность, отрешенно думал он,
чувствуя, как  жизнь  стремительно  уходит,  утоляя  жажду  этой  бесплодной
каменистой земли, на которой он лежал, его кровью. Он всех  подвел,  он  так
всех подвел... И прежде всего - самого себя. Из последних сил он  еще  сумел
повернуть голову набок и  успел  увидеть  картину,  заставившуюся  его  губы
сложиться в слабую улыбку удовлетворения.
   Хоть так... Хоть что-то...
   Выстроившись длинной  цепью,  пять  неполных  клантов  гигантских  воинов
мощной  всесокрушающей  волной  noшли  в  атаку  на   авангард   дал-роктов,
появившийся вдали среди холмов, К Вестникам, сотрясая  землю  многочисленной
тяжелой поступью, стремительно текла сама Смерть, ощетиненная лесом мечерук.
   Текла безмолвно и страшно.
   Потом глаза мага потускнели окончательно.

   14. Гронт. Развилка

   Утренний туман уже сошел полностью, обнажив пожелтевшую, ломкую  траву  -
яркую примету закончившейся осени. Лишь кое-где в долине,  зажатой  с  одной
стороны высокой каменистой грядой, простирающейся до подножия Ущербных  гор,
а с  другой  стороны  обрезанной  чередой  изломанных,  извилистых  уступов,
напоминающих  гигантские  ступени  обвалившейся  лестницы,   еще   виднелись
сохранившиеся пятна зелени.
   Гронту было не до вялых красот природы  Ничейных  земель,  скудных  и  на
растительность,  и  на  животных.  Ему  уже  все  наскучило  до  смерти,   и
перспектива  торчать  здесь  в  ожидании  неизвестно  чего  его  совсем   не
привлекала.
   Он сидел на утопленном в склоне холма шершавом валуне немного  в  стороне
от остальных людей Алътареса и, сцепив руки на коленях в замок, презрительно
разглядывал этот сброд, называющий себя профессиональными  воинами.  Большая
часть  спешившихся  после  отъезда  Альтареса   регуляров,   разбившись   на
приятельские группы и рассевшись на корточках, травила пошлые  байки,  время
от времени нарушая  тишину  идиотским  гоготом,  пятеро  или  шестеро  вояк,
оставшись верхом, разъезжали вокруг остальных дозором. Сотник, высокий  корд
с изуродованным несколькими жуткими шрамами лицом, имени которого Гронт  так
и не запомнил - впрочем,  его  это  не  интересовало,  -  пристроился  среди
сидящих, присоединяясь  к  общему  веселью  Сейчас  Гронта  заботила  только
собственная судьба. Проклятый Алътарес... Дядюшка  приказал  этим  недоумкам
присматривать за ним до его возвращения. Мысли Гронта лихорадочно  теснились
в голове, а напряженное  ожидание  уже  достигло  предела  -  после  отъезда
Альтареса прошло больше часа, но ничего придумать он так и не смог. Ситуация
казалась безнадежной. Во-первых, дракх Гронта был намеренно  размещен  среди
стаи остальных сородичей, чтобы мечнику не вздумалось  играть  в  догонялки.
Во-вторых, половина регуляров была вооружена арбалетами,  а  с  пятьюдесятью
стальными болтами, выпущенными тебе в спину, не  особенно-то  поспоришь.  Из
такого количества,  как  ни  уворачивайся  -  будь  ты  даже  хронком,  этой
неуловимой  птицей-падалыциком,  -  обязательно  несколько  штук  продырявят
шкуру, даже если предположить, что эти болваны первый раз в жизни  держат  в
руках подобное оружие
   Не стоит даже и думать.
   Но не думать он не мог.
   Грязные тупоумные скоты, хорошо хоть не приказали сдать "косачи".
   Самые разнообразные слухи рано или поздно находят дорогу к  любому,  а  в
мире Гронта слухи были самым быстрым и  доступным  способом  распространения
информации. Поэтому, усиленно размышляя  о  создавшейся  проблеме  -  благо,
заняться все равно было нечем, - он в конце концов попутно вспомнил,  что  в
Ничейных землях способности любых магов, будь у них хоть третий глаз во лбу,
хоть Истинный Свет в заднице, неизбежно слабеют в несколько  раз,  и  ничего
поделать с этим невозможно.  А  в  Мерцающей  расселине,  пересекающей  Круг
Причастия, магия вроде как  и  вовсе  пропадает.  Если  бы  не  чрезвычайные
обстоятельства, Гронт никогда бы не задумался об этом - плевать ему было  на
магов и их проблемы, но теперь, как он понимал, от них и следовало танцевать
в дальнейших предположениях. Получалось, что Альтарес собирался использовать
его в качестве обыкновенного наемника там, где  магия  будет  бессильна.  Но
если регулярам за  подобную  работу  полагалось  стандартное  жалованье,  то
Гронту достались лишь угрозы, Солдатня была способна приструнить его если  и
не воинским умением, то явно превосходящим числом - чтобы племянник, не  дай
Свет, не обратил оружие в таком удобном для расправы местечке, как  Ничейные
земли, против самого Альгареса.
   Подобные мысли вызвали у мечника ярость столь дикую  и  безысходную,  что
ему едва удалось  удержаться  от  зубовного  скрежета.  Пришлось  встряхнуть
головой, чтобы вернуть способность к размышлению.
   Умен дядюшка, ничего не скажешь. Но больно уж опасные игры  он  затеял  с
ним, мастером мечей, всякие ведь бывают  случайности...  можно  ненароком  и
клинок в брюхо получить, в то самое жирное брюхо, так обожающее сочные ляжки
трескунов... Да,  всякие  бывают  случайности...  например,  не  срабатывают
планы, на которых строился расчет, - как случилось сегодня. Ему до сих пор с
трудом верилось, что дядюшка, этот властолюбивый,  надменный  мешок  дерьма,
вдруг так легко отдал себя во власть другого мага - Наместника Хааскана. Для
подобного  поступка  должны   иметься   поистине   неслыханной   серьезности
причины...
   Глаза Гронта злобно блеснули,  лицо  напряглось,  превратив  и  без  того
резкие черты в  грубую  деревянную  маску,  кое-как  вытесанную  бестолковым
резчиком. Пророчество... да подавитесь вы своим Пророчеством всем  скопом  и
одновременно... откуда только берется столько идиотов, верящих в этот  бред.
Фанатики... даже этот ни во что не верящий Альтарес поддался на это дерьмо!
   Да и сам он тоже хорош - надо же было так  пойти  на  поводу  собственных
эмоций, чтобы самого себя сдать в жирные руки родственничка! Ни о чем больше
Гронт не жалел сейчас так сильно и ничего большего не желал, как возможности
все переиграть, но это как раз было невозможно. И ему оставалось сейчас лишь
одно - бесноваться, да и то мысленно.
   Внезапно он сообразил, что уже какое-то время слышит далекий,  но  быстро
нарастающий звук с той стороны, откуда они приехали сами, - низкий,  тяжелый
рокот.
   Гронт вскочил, впившись взглядом в даль.
   Какая-то темная полоса двигалась к ним со стороны Кордоса, пока еще  едва
различимая из-за  расстояния.  Какой-то  отряд,  понял  он.  Большой  отряд,
уточнил он через несколько секунд, когда земля  под  ногами  начала  ощутимо
дрожать.  Или  даже  огромный  -  дрожь  поднялась  вверх  по  телу.   Гронт
забеспокоился.  Кого  это  несет?  Он  не  помнил,  чтобы  Альтарес  отдавал
распоряжения о подкреплении, которое  должно  прибыть  позже.  Но  если  это
враги, то откуда они могли взяться именно со стороны Кордоса?
   Тут он заметил, что все регуляры уже суматошно несутся к своих дракхам, и
рванул к собственному  зверю.  Сбив  с  ног  какого-то  низкорослого  вояку,
оказавшегося у него на пути, он взлетел в седло  и  вывел  дракха  из  обшей
беспорядочной толпы. Оглянулся. Сотник с изуродованным лицом громко  отдавал
распоряжения,  пытаясь  перекричать  общий  шум  и  придать  своему   отряду
видимость боевого построения.
   Темная  линия  впереди  стремительно  росла,  разбиваясь   на   отдельных
всадников - черное с черным. От озарившей его  догадки  в  висках  застучала
кровь, а лицо мгновенно покрылось жаркой испариной.
   Гронт сдавленно выругался, напрягая глаза изо всех сил. Дал-рокты!
   Проклятое Пророчество! Что еще могло привлечь сюда этих  тварей  в  самый
неподходящий для него, мечника, момент? И эти туда же, чтоб их столь любимый
ими Мрак поглотил! Похоже, нынче у всех мозги набекрень!
   На него никто уже не обращал внимания, регуляры готовились к бою,  видимо
еще не сообразив, с кем им сейчас придется иметь дело, - воякам  из  Кордоса
вряд ли когда приходилось видеть дал-рокта живым, слишком  далеко  находился
Колдэн от их макора, и мало кто имел  представление,  на  что  способны  эти
чудовищные воины. Гронт представление имел. Он  достаточно  долго  прожил  в
Нубесаре, чтобы стать случайным свидетелем одной из  безумных  по  ярости  и
беспощадности схваток Вестников с нубесами - на  границах,  отделяющих  этот
макор от Колдэна. Схватка оказалась для  него  столь  впечатляющей,  что  от
одного воспоминания о ней бросало в мерзкую зябкую дрожь.
   Развернув дракха и сдерживая шаг, чтобы его не услышали  раньше  времени,
он направил зверя в обход высокого холма, на котором они утром встретили всю
эту компанию. Подыхать вместе с дядюшкиными идиотами он не собирался. Словно
проникнувшись ответственностью момента, его дракх  не  рычал  и  не  фыркал,
оставив до лучших времен излюбленную манеру поведения, присущую  практически
всем этим тварям.
   Прежде чем скрыться за холмом, Гронт оглянулся последний раз и  вздрогнул
от открывшейся картины. Глаза его ошеломленно расширились. Теперь уже  можно
было определить, что Вестников тьмы было не менее нескольких  сотен,  и  вся
эта  чудовищная  черная  лавина  стали  и  плоти  стремительно  надвигалась,
разворачиваясь широким фронтом, на отряд Альтареса -  жалкий,  бессмысленный
отряд, просто случайно оказавшийся на пути у этой мощи.
   Не медля больше ни секунды, Гронт вонзил шпоры в чешуйчатые бока дракха и
сломя голову понесся к Ущербным  горам,  заставляя  зверя  выкладываться  на
пределе - своих возможностей.  Другого  пути  отступления  просто  не  было.
Справа - каменная гряда, слева - отвесный обрыв, после падения с которого от
него мало что останется. Даже в дурном сне Гронту не могло привидеться,  что
ему когда-нибудь может понадобиться защита и покровительство мага,  которого
он ненавидел всей душой, а если бы кто-нибудь сказал ему об этом в лицо, он,
скорее всего, зарубил бы наглеца на месте.  Ситуация  показалась  ему  столь
идиотской,  что  он  истерически  расхохотался,  не  забывая  раз  за  разом
остервенело вбивать шпоры в бока зверя. Дракх  протестующе  вопил,  рычал  и
плевался, но ослушаться был не в силах, клочья дерна, земли и  щебня  так  и
летели у него из-под копыт во все стороны.
   Несмотря на совершенно бешеную скачку,  Ущербные  горы  приближались  так
медленно, что казалось, он не скачет, а  стоит  на  месте,  а  темная  линия
вертикального разреза Мерцающей расселины была  не  толще  нити,  упорно  не
желая увеличиваться. Гронт от нетерпения и  паники  готов  был  соскочить  с
дракха и мчаться  впереди  него,  если  бы  это  помогло,  но  вынужден  был
оставаться в седле, и земля неслась перед глазами, сливаясь в серые, зеленые
и желтые полосы, а грохот  копыт  в  ушах  нарастал  странным  множественным
эхом...
   Эхом? Каким, к Матери Тьмы, эхом?!
   Резко оглянувшись, Гронт, к своему  неописуемому  ужасу,  обнаружил,  что
растрепанные и жалкие остатки сотни Алътареса -  десятка  четыре  -  ошалело
несутся вслед за ним, а гигантские черные всадники настигают их  и  на  всем
скаку, орудуя огромными мечами, рубят вместе с  дракхами,  отшвыривая  их  с
пути броней чарсовых тел и не задерживаясь ни на мгновение.
   Между ним и преследователями осталось не больше шести-семи сотен шуггов.
   Шпоры вновь вонзились в разодранные до крови бока дракха, вырвав  у  того
из глотки уже не рычание, а скорее  пронзительный  стон,  но  тем  не  менее
скорость удалось увеличить еще немного. И все же Гронт понимал, что скорость
дракха не идет ни в какое сравнение со скоростью  чарса.  Скорее  всего  тот
шрамолиный сотник правильно успел оценить грозящую его  отряду  опасность  и
рванул со своей сотней сразу вслед за мечником, но дал-рокты нагнали их  без
труда и сейчас проходили сквозь строй кордов, как нож сквозь воду,  оставляя
за собой только изувеченные трупы людей и животных.
   Гронт прищурился, заметив у подножия гор,  как  раз  напротив  расселины,
какое-то смутное движение, затем вспышку света. У него не  возникло  желания
придержать дракха, чтобы рассмотреть все  как  следует,  инстинкт  неумолимо
гнал его вперед. Что бы там ни было, хуже той опасности, что  настигает  его
сзади, представить уже невозможно. Вероятно, это приготовления магов, и  его
единственный шанс - успеть к ним раньше, чем Вестники прорвутся к расселине.
   Гронт  снова  оглянулся,  и  увиденное  ужаснуло  еще  больше.  Регуляров
насчитывалось уже не более десятка,  и  как  раз  в  этот  момент  громадный
дал-рокт опускал поистине гигантский, да  еще  и  светящийся  меч  на  спину
шрамолицего сотника, низко пригнувшегося к шее дракха. Чудовищный  удар  без
всякого  видимого  сопротивления  не  только  разрубил  защищенное   жалкими
доспехами тело корда вместе с седлом, но и спину его  зверя.  Черная  лавина
тут же поглотила оба трупа без следа. Жуткие мечи  Вестников  поднимались  и
опускались, поднимались  и  опускались  -  точно,  безжалостно,  равнодушно.
Каждый удар стоил кому-нибудь жизни. Остатки кордов таяли быстрее, чем  тает
кусок жира на раскаленной жаровне.
   Зарычав от бессильной ярости,  Гронт  снова  повернулся  лицом  к  горам,
чувствуя, как дыхание смерти уже касается его затылка. Все тело  взмокло  от
горячечного пота, едкие капли непрерывно бежали по лицу, срываясь с  носа  и
подбородка, разлетаясь с резкими выдохами изо  рта  веером  брызг,  оставляя
вкус соли и горечи на губах, а сзади нарастал тяжелый мерный  грохот  копыт.
Его захлестнуло отчаяние обреченного.
   Никаких шансов... Никаких.
   Глаза мечника вдруг изумленно расширились. Всего  в  двух  сотнях  шуггов
перед собой он увидел густую цепь  огромных  воинов-нубесов,  несущуюся  ему
навстречу гигантскими прыжками.  Он  едва  успел  принять  вправо,  вплотную
прижаться к каменному боку гряды, как цепь  атакующих  исполинов  пронеслась
мимо, взвихрив воздух, словно ураган. Встречавшиеся  на  их  пути  невысокие
холмы нубесы перемахивали одним движением, что не под силу было  бы  дракху.
Как он мог их не заметить? Может быть, серые тела исполинов просто  стерлись
на таком же сером фоне гор? И откуда они здесь, Истинный Свет, взялись?!  Не
важно, тут же оборвал он свои рассуждения. Значение имела только собственная
жизнь. И он успел.
   Подлетев к устью, он соскочил с дракха и  бросился  в  провал  расселины,
лишь скользнув взглядом по распростертому  на  спине  телу  мага  хааскинов,
сплошь залитому кровью - маг, вне  всякого  сомнения,  был  мертв,  -  и  по
странным останкам нубеса, валявшимся в нескольких  шагах  от  тела  мага.  У
мастера мечей не было ни времени, ни желания задаваться вопросом, что  здесь
произошло, он просто пробежал мимо...
   Сшибка двух  могучих  сил  позади  была  такой,  что  вздрогнувшая  земля
швырнула его на колени. Он услышал за спиной оглушительную музыку боя, звуки
стали, крики бондов и рев чарсов,  но,  вскочив  и  больше  не  оглядываясь,
побежал со всех ног к расселине,  искривив  губы  в  иронично-издевательской
ухмылке. Он понимал, что  теперь  его  бесценную  шкуру  мог  спасти  только
дядюшка или засферник, которых он так мечтал убить... "Зверь меня  заворожи,
- думал он, чувствуя, как у него  ум  за  разум  заходит,  -  надо  же  было
случиться такой нелепости..." А ведь там, внутри, находится еще один  тип  -
подсотник, которому он поклялся отомстить. Но теперь месть придется отложить
до  лучших  времен,  если,  конечно,  он  останется  жив  после  сегодняшних
событий...
   Он не видел, как в гуще вскипевшей сечи громадный всадник, отбросив  двух
нубесов, рвущихся к его защищенной сталью глотке, поднялся  на  стременах  и
острым концом своего меча бросил в его сторону невидимое заклятие.  Но  удар
достиг цели, поразив Гронта в спину и с зубодробительной силой швырнув лицом
на каменную стену.
   Когда мечник снова поднялся на ноги, левая сторона его лица  превратилась
в кровоточащую рану, но он не чувствовал ни боли,  ни  крови,  сбегавшей  из
глубоких рваных ссадин на скуле по щеке и капавшей с подбородка  на  одежду.
Потому что чужой темный огонь, пылавший в его душе, сжег все, кроме  чувства
жгучей ненависти и неукротимой жажды мести, - сжег дотла.
   Хищная судорога передернула окровавленное лицо Гронта, и ноги бросили его
вперед, в узкий проход между отвесных стен. Никакие доводы  рассудка  больше
не сдерживали его действий.

   15. Стерегущий

   Я быстро и размеренно  шагал  по  дну  расселины,  приближаясь  к  месту,
охраняемому  личным  Стражем  Волшебного  Зверя.  После  колодца   мерцающие
серебристыми бликами стены каменной толщи раздвинулись пошире, но дно  стало
более изрезанным, так что приходилось внимательно смотреть под  ноги,  чтобы
не  споткнуться  о  какой-нибудь  коварный  выступ.  Иногда  дно  повышалось
уступами, напоминающими неровные ступени,  шаг  ломался,  приноравливаясь  к
рваному ритму подъема, затем снова тянулся ровный участок. Хрустел щебень.
   Что я знал о Страже? Немного. Но и немало, если учесть, что  файл  о  нем
был выцежен эмлотом со слепков сознания двух человек и одного дал-рокта.  Не
у меня одного возникла мысль рискнуть разобраться именно с ним - вместо того
чтобы испытывать  судьбу  в  Кругу  Причастия.  История  Хабуса  изобиловала
примерами. Но если мои  предшественники  таким  образом  пытались  разбудить
Зверя, то  я  прежде  всего  стремился  попасть  в  хкаси-телепорт.  Попытки
предшественников, понятное дело, были сплошь неудачными.
   Итак,  Страж.  Стерегущий.  По   сведениям   очевидцев,   не   тех,   кто
непосредственно участвовал с ним в схватке, а тех, кто наблюдал со  стороны,
- Страж не имел своего облика и принимал облик своего противника,  перенимая
все его способности на время схватки. Казалось бы, шансы равны, если  бы  не
одно  "но"  -  Страж  не  уставал.  Его  раны  заживали  мгновенно.  Поэтому
равноправие было лишь эфемерным. Издевательским. Более  того,  начав  с  ним
бой, остановить  его  было  невозможно  до  гибели  одного  из  противников.
Волшебный Зверь обладал чувством юмора с явно садистским уклоном.  Что  Круг
Причастия,  что  Страж  -  одно  другого  стоит.  И  везде   -   бесконечные
человеческие жертвы. Но на Круг я уже насмотрелся... ничего,  кроме  смерти,
там не увидев. Стоило взглянуть на Стерегущего.
   Мягкая волна воздуха толкнула в грудь, и я понял, что пришел.
   Я остановился.
   Ну и?
   Дальше, теряясь в сумеречном мерцании, текла все та же на вид  расселина.
Под ногами похрустывал все тот же щебень, пока я  вертелся,  силясь  понять,
что же меня остановило. Если это так называемый Порог, то где Страж?
   Я нетерпеливо шагнул вперед, и  в  грудь  снова  толкнула  мягкая  волна,
оттащив обратно от невидимой черты, подошвы заскользили по камню, словно тот
был смазан жиром.
   Тревога плеснула в вены бодрящим  напитком,  и  тело  мгновенным  скачком
перешло  в  состояние  боевой  готовности.  Я  не   чувствовал   смертельной
опасности, но следовало учитывать, что сейчас мое восприятие  притуплено.  К
тому же или Страж совсем не излучал ментального фона,  обычного  для  любого
живого су