подобное явление вовсе было  невозможным.  Наказание  было
одно - смерть, смерть скорая и беспощадная...
   Драхуб спешил как мог. Задержались,  пока  огибали  горы  Карбеса,  чтобы
выйти к макору адалаев, изрядно, но пока все шло по плану. В том, что демона
он догонит, Драхуб не сомневался. Запас времени у него был. Кроме того, сами
демоны  обычно  медлительны...  Об  этом  экземпляре,  правда,   такого   не
скажешь... Но как бы тот ни был вынослив сам, без знающего  Путь  проводника
ему далеко не уйти, а проводнику  нужен  время  от  времени  отдых,  поэтому
остановок на ночлег им не  миновать.  Маг  же  решил  обойтись  без  них.  К
длительным  походам  ему  не  привыкать,  парды  тоже  вынесут  все   тяготы
двухдневного пути без малейших возражений, никуда не денутся... Чарсы -  тем
более.  Звери  чувствовали  настроение  своих  седоков,   и   подгонять   не
приходилось - злобное  нетерпение  гнало  их  вперед  лучше  любых  окриков.
Стремясь удовлетворить изначально вложенную в  них  жажду  крови,  они  даже
после изнурительной дневной скачки не выказывали признаков утомления...
   Раздумья прервал хриплый протяжный крик.
   Темное крылатое существо размером с кулак камнем упало с неба  на  правое
плечо ловчего мага. Острые коготки вонзились в  кожу  плаща,  крошечная,  но
полная мелких острых клыков пасть ощерилась, зло и  живо  сверкнули  бусинки
глаз.
   Драхуб встрепенулся. Каруна Давно пора. Где ее Свет носил?
   Чаре тут же остановился, повинуясь мысленному приказу.
   Следовавшие позади на  уставной  дистанции  в  десять  шуггов  Стошарк  и
Джарвиг тоже осадили своих зверей, замерев в почтительном ожидании.
   Слегка повернув голову, Драхуб сквозь длинные  прорези  глазниц  сумрачно
уставился на  оседлавшее  его  плечо  существо  Он  не  стал  опускаться  до
сожалений по  поводу  нынешнего  состояния  терха,  правила  приличия  среди
дал-роктов допускали проявление сентиментальности лишь по отношению к  своим
животным. К тому же мозг каруны примитивен и никоим образом не соответствует
особенностям  той  личности,  от  которой  образован.  Лишенная  способности
говорить, каруна  могла  общаться  лишь  мыс-леобразами,  и  дал-рокт  сразу
приступил к делу: - Инитокс?
   - Да.
   - Расскажи, что произошло.
   - Больно, - неохотно ответило  существо,  нахохлившись  и  прикрыв  сразу
потускневшие глазенки полупрозрачными веками.
   - Подробнее!
   Каруна рывком привстала на  тонких  когтистых  лапках,  короткий  мех  на
загривке встал дыбом, из алого провала крошечной  зубастой  пасти  вырвалось
злобное шипение: - Больно! Больно! Больно!!!
   И взвилась, словно подброшенная невидимой рукой. Хриплый оглашенный  крик
понесся над  заснеженным  лесом,  стряхивая  иней  с  ветвей.  Внимательный,
горящий внутренним огнем взгляд ловчего мага неотступно следовал за ней.
   Описав круг, каруна снова упала на его плечо...
   И тут же  мага  настиг  ментальный  удар.  Вернее,  это  был  всего  лишь
отголосок пережитого терхом ощущения в момент  собственной  смерти,  но  мир
перед глазами Драхуба затмила багровая пелена  боли.  Иссушающий  жар  обдал
мозг, жадно, словно вспыхнувший под ногами костер, обволок  тело,  скручивая
до предела напрягшиеся мышцы в рвущиеся узлы, и Драхуб  стиснул  зубы,  едва
сдерживая стон. Не годилось на глазах  слуг  проявлять  достойную  презрения
слабость. Он лишь позволил себе закрыть и так слепые глаза.  Оглушенный,  он
медленно приходил в себя, пытаясь понять, с чем  только  что  столкнулся,  и
ожидая, пока вернется зрение. Великая Тьма, это  было  что-то  совсем  иное!
Поражение, нанесенное демоном лично ему на  Алтаре  Зверя,  было,  по  сути,
исключительно физической агрессией. Терх же, как теперь выяснилось, погиб от
чудовищного  по  силе  ментального  удара.  Он  недооценил  демона.  Страшно
недооценил,  собираясь  справиться  с  ним  с  помощью   одного   специально
приготовленного заклинания сложного, с несколькими вложенными друг  в  друга
слоями ловушек, но...
   Теперь ему стало ясно, что этого недостаточно.
   Глупец.
   Гордый самоуверенный глупец, лелеявший  свою  самоуверенность  столетиями
прожитой без единого поражения жизни и до сих пор не желающий верить  в  то,
что случилось на Алтаре Зверя, считая это ничего не  значащей  случайностью.
Если бы не новая информация от каруны, он потерпел бы поражение вновь. Ну уж
нет! Драхуб мысленно поклялся, что затолкает свою  самоуверенность  в  самый
дальний уголок естества, пока все не закончится, - иначе  ошибки  неминуемы.
Затем резко открыл глаза.
   Обессиленная после выполненной работы каруна почти лежала на  его  плече,
распластав тонкие кожистые крылья. Неудивительно. Неудивительно, что ее мозг
оказался столь примитивен - после такой-то атаки. Простые образы и  ошушения
- вот все, что теперь было доступно бывшему терху. Маг чуть повернул голову,
смещая  фокус  бокового   зрения.   Лица   пардов,   неподвижно   застывших,
сгорбившихся в седлах, казались белее снега,  а  чарсы  беспокойно  шевелили
клиновидными ушами, хрипели и фыркали. Вот как, отдача дошла даже до  них...
Да, такого демона следовало остановить. Чего бы это ни стоило.  Такой  может
оказаться способен выполнить Пророчество хасков, даже если они, дал-рокты, в
него не верят...
   Жгучее ощущение  опасности  продолжало  усиливаться  по  мере  осмысления
вставшей перед ним проблемы. До мага дошло, что Владыка понял это еще тогда,
когда давал разрешение на Священную Месть. Ведь  каруна  добралась  до  него
раньше...
   Исполненный  ледяной  ярости  посыл  хлестнул   по   подчиненным.   Воины
встрепенулись, приходя в себя, выпрямились в  седлах,  руки  в  кожаных,  со
стальными набивками  перчатках  стиснули  поводья.  Каруна  тоже  приоткрыла
бусинки глаз, подбирая крылья и приподнимаясь на лапках. -  Найди  тех,  кто
способен стать марном на пути следования демона, - приказал Драхуб. -  Всех,
кого сможешь. Пусть им займутся.
   Крылатое существо взмыло в небо и, стремительно уменьшаясь, понеслось  на
восток. Болезненно щурясь от нестерпимого сияния снега, ловчий маг несколько
долгих мгновений смотрел ей вслед. Он не сомневался, что марны не  остановят
его врага. Слишком  силен.  Но,  возможно,  сумеют  осложнить  ему  жизнь  и
замедлят  продвижение,  позволив  тем  самым  выиграть  время,   -   как   и
предсказывал Владыка.
   Следующий импульс послал чарсов вперед, вслед за каруной.
   Лишь спустя  два  перехода  Драхуб  учуял  наконец  свою  первую  жертву,
предназначенную восстановить ему часть Силы своей жизнью.

   3. Шумный вечер

   В трактире "Судный День" мы с сотницей, не сговариваясь, выбрали  угловой
столик.
   Странно мрачная и  неразговорчивая  последние  несколько  часов  пути  до
Жарла, она сидела, положив руки на стол и  погрузившись  в  какие-то  тяжкие
раздумья. Пальцы безотчетно поглаживали грани стоявшего перед ней  бокала  с
дронтумом, красивое сосредоточенное  лицо  было  неподвижно,  словно  маска.
Тяжелый плащ был брошен рядом на скамью, открыв темно-коричневое одеяние  из
толстой дубленой кожи с наклепанными на груди поперечными медными полосами -
такая штуковина, как  я  выяснил  раньше,  называется  ксомох  и  надевается
исключительно через голову. Ужин, в отличие  от  меня,  она  не  заказывала,
объяснить причину не сочла нужным, а приставать с вопросами я не стал...
   По сравнению с тихой  и  благообразной  атмосферой  трактира  в  Сияющем,
оставшемся, как мне сейчас казалось,  в  какой-то  другой  жизни,  здесь,  в
"Судном Дне", было довольно шумно. Чего хотя бы стоили  восторженные  вопли,
доносившиеся от огражденного канатами щита,  где  бездельники  с  оружием  в
руках развлекали бездельников без оружия. Зато ужин оказался весьма  неплох.
Мясо какого животного было приготовлено, что за овощи пошли  на  гарнир,  из
каких злаков был выпечен хлеб - ни о чем этом я понятия не имел  и  выяснять
не стал, тем более что вкус всего этого оказался выше всяких похвал.  Подвел
только местный вид пива - кислин. Дронтум,  особенно  "светлый",  коим  меня
угощали в Сияющем, - штука, конечно, замечательная, но привычки,  которые  я
принес с собой из своего мира, сказывались и здесь. К еде должен  подаваться
чай, сок или, в крайнем случае, пиво, а все что крепче оного,  употребляется
на досуге, за непринужденной дружеской болтовней в кругу  близких  знакомых.
Поэтому к ужину мне захотелось заказать чего-нибудь  полегче  дронтума.  Как
выяснилось позже, кислин здесь употребляло только малоимущее  простонародье,
потому что такую дрянь нормальный человек пить просто не станет  -  лично  и
глотка  хватило...  Благо  деньги  имелись...  Еще  на  выезде  из  Сияюшего
дружинница передала мне подарок от Гилсвери - туго набитый  монетами  (сплав
золота с медью) кожаный мешочек. Самое приятное, что в средствах я мог  себя
не ограничивать и позволить себе кутнуть, если возникнет  желание.  На  этот
случай был припасен дубликатор. Но  я  отдавал  себе  отчет,  где  нахожусь,
поэтому напиваться не следовало. Собственно, и  напиться  я  мог  только  по
собственному желанию - любой спиртосодержащий  продукт  всего  за  несколько
минут расщеплялся организмом на  безобидные  составляющие,  основой  которых
являлась глюкоза. И в тех случаях, когда мне хотелось хоть немного опьянеть,
приходилось замедлять этот процесс усилием воли.
   Я как раз расправился со своей порцией и, отодвинув опустевшую тарелку  в
сторону, раздумывал, с чего начать разговор, когда наше обманчивое уединение
весьма некстати было нарушено.
   - Света за воротник, Онни, давненько тебя не видел! И надо  сказать,  что
несказанно рад нашей случайной встрече! Я ведь не обольщаюсь - кто я  такой,
чтобы ты решила оторваться от выполнения своих, несомненно, важных служебных
обязанностей и навестить именно меня, верно? Кстати, не представишь ли  меня
своему светочтимому спутнику?
   Я с отстраненным интересом глянул на нежданного и весьма  словоохотливого
гостя, который, потревожив нас звонким  мальчишеским  голосом,  бесцеремонно
плюхнулся на скамью рядом с Онни. На вид ему было лет пятнадцать,  бронзовый
цвет его кожи и длинные светлые волосы наводили на мысль, что я  вижу  перед
собой корда по рождению  и,  соответственно,  потенциального  сородича  моей
спутницы. Он был  одет  в  светло-серый  ксомох  с  белыми  вставками  вдоль
рукавов. Курносое лицо паренька прямо-таки цвело от улыбки, а  в  обращенном
на Онни взгляде светилась такая искренняя радость, что не оставалось никаких
сомнений в близком и давнем знакомстве этих двоих. Впрочем, я  эмпат.  Я  бы
почувствовал связывавшую  их  общность,  даже  повернувшись  к  ним  спиной.
Поэтому не особенно удивился, когда хмурое лицо  бравой  сотницы,  за  целый
день обменявшейся со мной всего несколькими  ничего  не  значащими  фразами,
вдруг разгладилось и тоже осветилось приветливой улыбкой.
   Улыбка ей определенно  шла.  Полные  чувственные  губы  выглядели  сейчас
весьма привлекательно.
   - А-а, Шустрик, - откликнулась сотница. - И тебе Света  в  то  же  место.
Ну-ка, дай-ка на тебя посмотрю, парень... А ты повзрослел... И нахальства  в
тебе явно прибавилось. Плохо стали воспитывать учеников в  Доме  Пресветлого
Искусства, из рук вон плохо.  Разве  настоятель  Масарт  уже  не  занимается
воспитанием лично?
   Шустрик весело ухмыльнулся и звонко хлопнул ладонью
   по столу.
   - Да ну тебя, Онни, вечно ты со  своими  нравоучениями...  Ая,  к  твоему
сведению, имею полное право посвятить гостя Жарла в правила Спорного Щита.
   - С каких это ты пор обладаешь подобным правом?
   - Не вопрос! Я сейчас работаю на хозяина заведения.  Пару  дней  назад  в
Пресветлом Доме  начались  каникулы,  вот  я  и  решил  подзаработать,  пока
выдалось свободное время. С пустым кошельком  домой  добираться  не  так  уж
весело, будущим магам тоже кушать хочется,  особенно  в  дальней  дороге,  а
бесплатно кормить - дураков нет. Бочонок же на меня кроме всей прочей работы
взвалил  и  обязанность  растолковывать  гостям   правила   Щита.   Но   это
необременительно, за три дня твой приятель первый  гость  в  этом  трактире,
который еще не знает о правилах.
   Сотница с изрядным скепсисом покосилась на потолок: - Понятно. Эти пьяные
машары вверху, случайно, не твоя работа?
   - Ну, не такие уж и пьяные, - ухмыльнулся паренек. - По крайней  мере,  я
старался, а за те маны, что согласился мне уплатить Пузатый Бочонок,  так  и
вовсе отличные машары. Гарантия шесть суток... - Он запнулся, так как именно
в этот момент магический светильник, маленькой шаровой молнией плавающий под
потолком прямо над нашим  столиком,  мигнул  и  расплылся  быстро  темнеющим
облачком туманного света, - ...этот был одним из первых, ему срок подошел, -
закончил он, чуть смутившись.
   - Ты же сказал, что находишься  здесь  всего  три  дня?  -  подозрительно
спросила Онни.
   - Не вопрос, - легко подтвердил он.
   - А гарантия на шесть.
   - Да ладно тебе, Онни, не придирайся. Я же говорю, один из первых  Первый
блин всегда комом. И не сбивай меня, пожалуйста, с темы! Дело не в  машарах,
верно? Я обязан объяснить гостю правила Щита,  а  ты  даже  не  желаешь  нас
представить друг другу.
   - Я их знаю не хуже тебя, эти чертовы правила,  -  проворчала  дружинница
уже не так приветливо. Похоже, настойчивое любопытство мальчишки пришлось ей
не по душе. - И ты это прекрасно знаешь.
   - Ну вот,  хочешь  лишить  меня  работы,  -  деланно  огорчился  Шустрик,
театрально поникнув плечами и опустив голову. Но тут же снова встрепенулся и
расцвел: - Ладно, дай хоть с вами поболтать. Ну  так  познакомишь  со  своим
спутником или нет?
   - Элиот Никсард, - я решил вмешаться, не сдержав невольную улыбку, так  и
просившуюся наружу с момента появления этого сорванца рядом с  нами.  Парень
мне понравился - напорист, нахален, но весел  и  обаятелен.  Далеко  пойдет.
Правда, ужин расслабил меня куда больше, чем я ожидал,  и  большого  желания
болтать на отвлеченные темы что-то  я  не  ощущал.  Тем  более  не  хотелось
выслушивать кучу ненужных вопросов и подыскивать на них  подходящие  ответы,
но соблюсти элементарную вежливость я был еще в  силах.  -  Выкладывай  свои
правила, раз уж так серьезно относишься к своим обязанностям.
   Мальчишка живо привстал со скамьи и приложил ладонь к  сердцу  в  местном
ритуале приветствия, галантно тряхнув светловолосым чубом.
   - Квин, ученик Дома Пресветлого Искусства, первая ступень. Прошу любить и
жаловать.
   - Я только что слышал, как тебя называли Шустриком.
   - Не вопрос! - отмахнулся  парень,  усаживаясь  обратно,  -  Это  детская
кличка.
   - А теперь быстренько выполняй свои обязанности, - поторопила Онни. - Мне
еще с тобой о многом надо поговорить, раз  такая  оказия  случилась.  В  том
числе и о твоей матери, ее я вижу еще реже, чем  тебя,  и  мне  хотелось  бы
знать, как она поживает.
   - О нет, только не это, - простонал Квин, горестно закатывая светло-серые
глаза, - Все эти бытовые  подробности,  совершенно  не  имеющие  смысла  для
настоящего мужчины, все эти досужие женские сплетни...
   - Правила, - многозначительно напомнила Онни. - Все остальное потом...  -
И не удержавшись, съязвила - Мужчина ты мой настоящий.
   - Ну ладно, ладно, не вопрос, - примирительно вздохнул Квин.  -  Вот  вам
правила Спорного Щита.
   А все дело было в том, что поединки в Жарле были запрещены.
   Повсеместно.
   В любом виде.
   Запрещены так давно, что  это  правило  въелось  в  плоть  и  кровь  всех
горожан.  И  если  руки  все-таки  чесались  взяться  за  оружие  и  пустить
кому-нибудь кровь, то существовало только одно место,  где  это  можно  было
свершить без скорой и справедливой расправы со  стороны  самих  горожан,  не
говоря уже о властях. Этим местом был Спорный Щит, расположенный в  трактире
под  громким  названием  "Судный  День".  Разрешение  на  Спорный  Щит  было
официальным и  исходило  от  самой  главной  персоны  Нубесара  -  правителя
Упрекающего, которому надоели не столько неконтролируемые убийства хасков на
людских улицах вблизи родового Святилища, сколько жалобы  близких  и  родных
погибших на своих обидчиков. За Кровный спор (до смерти) маны  шли  в  казну
Жарла, за Малый спор (до первой крови) -  хозяину  трактира  и  болельщикам,
сделавшим ставки на бойцов. Каким именно образом  предки  Пузатого  Бочонка,
владельца "Судного Дня",  сумели  добиться  расположения  Правящего  Родовым
Гнездом и получить столь прибыльную привилегию, никто так никогда и не узнал
доподлинно. Да и никого это сегодня уже  не  интересовало,  хотя  завистники
минувших лет распускали множество грязных и  противоречивых  слухов:  и  что
прадед Пузатого, Большой Бочонок, продался законникам, и что он сам подкупил
их неслыханной суммой денег (нашел древний клад), и что нанял  крутого  мага
из Хааскана и тот напел ему Слепую Удачу на  его  заведение  за  несусветное
количестве ман, и так далее, и тому подобное.
   Главное было не в этом.
   Главное было в том, что правитель Нубесара оказался умен и дальновиден.
   Поэтому хаски получили возможность выпускать пар,  и  хотя  все  поединки
теперь  велись  под  присмотром  властей,  победитель  на  Щите  никогда  не
привлекался к ответственности. Благодаря этому нераскрытые убийства в городе
стали так редки, что ежели и случались иногда, то весь город кипел гневом  и
презрением к убийце. Его лишали всех  гражданских  прав,  кроме  права  быть
вызванным на Щит, и,  если  он  не  успевал  вовремя  убраться  из  Жарла  в
частности и из Нубес-макора в целом, каждый  честный  житель  считал  долгом
чести вызвать убийцу на Кровный спор и прикончить на Щите.
   Нубесы живут долго, значительно  дольше  хасков,  и  за  время  правления
Упрекающего закон о  Щите  оброс  дополнительными  правилами  и  поправками,
постепенно превратившись в особый Кодекс Чести, согласно которому и  жили  в
Жарле. Да и в его окрестностях тоже, так как  правила  эти  в  конце  концов
распространились на всю подвластную нубесам  территорию  земель  Внутреннего
Круга.

   Пока парень вводил меня в курс  дела,  поединок  на  Щите  закончился,  и
бойцов сменила следующая пара. Честно говоря, при  взгляде  на  эту  картину
возникало устойчивое, назойливое ощущение, что что-то подобное я уже  видел.
Где-то в прошлой жизни. Визофильмы не в счет - я имею в виду  живую  память,
несущую в себе отголоски реальных событий...
   Воспоминание, словно прорвавшись из глубокого омута, ударило по сознанию:
двое закованных в рыцарские  латы  сражаются  на  мечах.  Латы  ослепительно
блестят при выпадах, длинные двуручные мечи сверкают огнем.  Рыцари  рубятся
отчаянно, жестоко, насмерть, но оба умело отражают удары. Сверкающие  клинки
скрещиваются и отлетают друг от друга  в  снопах  желтых  искр,  собравшиеся
вокруг зеваки что-то кричат, подбадривая сражающихся...
   Шелта Вот откуда воспоминания. Но на Шелте  сражались  фантомы,  создания
мастеров-кукольников, а здесь - живые люди. Целых пять лет минуло, а  сердце
все еще неприятно ныло при воспоминании о том, что пришлось  там  пережить..
Именно поэтому вспоминать об  этом  не  хотелось  Именно  поэтому  дальше  я
вспоминать не стал.
   Я перевел  взгляд  на  Онни,  снова  погрузившуюся  в  свои  мысли  и  не
обращавшую на  разглагольствования  мальчишки  никакого  внимания.  Понятное
дело, для нее это зрелище было не в новинку, она и села-то к щиту  спиной...
Мне нужно было кое о чем поговорить с ней начистоту,  но  присутствие  Квина
мешало. Разговор не предназначался для посторонних  ушей.  Мне  же  хотелось
побыстрее покончить с этим делом  и  пойти  отдохнуть.  Эмлот  уже  во  всех
подробностях рассказал мне об этих  правилах  Щита,  отыскав  в  своей  базе
данных  соответствующий  файл,  но  обрывать  парня  на  полуслове  было  бы
неразумно - не мог же я показать свою осведомленность в этом вопросе. Я ведь
только что приехал в город.