мами, - недовольно поджала губы Агнес.
   - Так дай мне все-таки хоть какой-нибудь ключ. Внезапно сузившиеся  глаза
словно говорили о тщательно сдерживаемой ярости. Еще слава Богу,  что  Агнес
никогда не позволит своим эмоциям влиять на поступки, а то  слишком  уж  она
сегодня дерганая.
   - Кутионамин лизергат.
   - В жизни не слыхал.., подожди, подожди! А, ЛСД? Это же тоже вроде что-то
лизергиновое.
   На лице Агнес мелькнуло удивление.
   - Ну да, - кивнула она, - все сходится. Тут тоже не  обошлось  без  неких
грибов... Ладно, придет время, и все узнаешь.
   Дальнейшие расспросы были бы пустой тратой времени; на несколько секунд в
кабинете повисла тишина.
   - Может, мало денег? - неожиданно спросила Агнес.
   - Я бы сам спросил, - качнул головой Хейстингз. -  Мы  купили  уже  всех,
кроме фанатиков. Только слишком уж их много, этих фанатиков.
   - Парламент? - Острый, ничуть  не  тронутый  временем  ум  Агнес  Хаббард
мгновенно схватывал суть вещей. - Эта разнузданная шайка грошовых адвокатов?
Все выборы были фальсифицированы! А если бы и нет - все равно эти самозванцы
не имеют никакой легитимности. И никогда не имели.
   - Как, собственно говоря, и мы,  -  заметил  Хейстингз.  -  Одностороннее
упразднение Совета Безопасности было крайне сомнительным ходом.
   - Все это произошло задолго до тебя. Приведи его.
   - А при чем тут время? - усмехнулся Хейстингз.
   Агнес  пренебрежительно  отмахнулась,  секунду  помолчала  и   неожиданно
разразилась невеселым смехом:
   - У тебя - Чен и Парламент, у меня - Гранди и ЛУК.
   - И они, само собой, уже спелись.
   - Возможно, - кивнула Агнес. - Но на этот раз дело зашло слишком  далеко.
Как это там в Писании: "око за око, зуб за зуб"?
   Выражение сероватых, как пасмурное небо, глаз заставило Хейстингза  зябко
поежиться.  Перед  ним  мелькнуло  видение  Агнес  со   стилетом   в   руке,
хладнокровно прицеливающейся под четвертое ,сверху ребро. Чье ребро?  Он  не
мог  отделаться  от  нелегкого  подозрения,  что,   вполне   возможно,   его
собственное.
   Дверь открылась. Агнес вскочила на ноги; было видно,  что  она  с  трудом
сдерживает улыбку.
   - Плюнь на этих прохиндеев. Тут пришел человек, с которым тебе необходимо
познакомиться.
   - Кто же это такой?
   - Твой внук. Кто?!
   - Я никогда... Ты хочешь сказать, у Джона и Риты...
   Но Агнес уже шествовала к двери. Тяжеловесный,  одетый  в  красное  немец
остановился на пороге, настороженно оглядывая  комнату  -  все  ли  здесь  в
порядке, можно ли пускать сюда подопечного.
   - Доктор Багшо!
   Вот  же  какие  мы  демократичные  -  охранникам  две  руки  протягиваем.
Фирменный знак директора Хаббард.
   - Директор? - изумился немец.
   А кто бы на его месте не изумился? Нет, уж этот-то громила никакой мне не
родственник. Да и по возрасту он никак не годится Джону в сыновья.
   Тонкие, изящные пальцы Агнес вцепились  в  огромные,  с  детскую  голову,
кулаки немца. Она что-то говорила, но  очень  тихо  -  до  Уиллоби  долетали
только бессвязные обрывки фраз:
   - ..Встречался с ней только однажды.., рождественская вечеринка..,  долго
беседовал...
   Теперь лицо охранника стало холодным  и  непроницаемым,  как  скала,  его
хриплый голос напоминал рокот далекой лавины.
   - Благодарю вас, директор.
   - Мы все соболезнуем вашей утрате, искренне разделяем  вашу  горечь  -  и
негодование.
   - Заместитель Фиш сказал мне, что вопрос еще не закрыт.
   - Ни в коем случае.
   Понимающий кивок; на какое-то мгновение двое, стоящие у  двери,  застыли,
глядя друг другу в глаза, без слов понимая  друг  друга.  Способность  Агнес
порабощать мужчин ничуть не увяла с годами - если этот  тип  не  был  прежде
преданным ее поклонником, теперь он таковым стал.
   Затем из-за спины  немца  появился  долговязый  юнец,  с  головы  до  ног
обряженный в зеленое - словно гость из Шервудского леса. А может, дерево  из
этого самого леса. По розовой, совсем еще детской физиономии,  смотрящей  на
Агнес сверху вниз, блуждала робкая, неуверенная улыбка. Парень был непомерно
худой и непомерно высокий - под стать самому Хейстингзу, и даже повыше!  Это
впечатление усиливалось всклокоченной копной ярко-рыжих волос.  Дорогой,  от
хорошего портного костюм ясно прорисовывал  каждое  ребро,  каждый  позвонок
мосластого тела, да какого там тела - скелета. И чего  это  он  выбрал  себе
такой кричащий - визжащий! - зеленый цвет? Совсем,  что  ли,  сбрендил?  Или
дальтоник?
   Сын Джона и Риты?
   Возможно, согласился  Хейстингз,  вполне  возможно.  Но  что  бы  там  ни
замышляла  Матушка  Хаббард,  для  чего  бы  она  ни  притащила  сюда  этого
несчастного мальчишку, она не скажет сейчас правду, всю правду или  хотя  бы
что-либо отдаленно напоминающее правду.
   Немец  удалился,   судя   по   всему,   успокоенный   этими   загадочными
соболезнованиями. Нескладный  мальчонка  получил  для  пожатия  две  руки  и
удостоился ледяной ослепительной  улыбки.  Немного  помявшись,  он  неуклюже
наклонился и тронул губами подставленную для этой цели щеку. Высокая,  почти
в средний мужской рост, Агнес не достигала и плеча своего внука.
   - Говорят, Седрик, у тебя была очень интересная прогулка.
   Мальчонка густо покраснел и потупился:
   - Прости, пожалуйста, бабушка. Я совсем не...
   - Простить? А за что тебя прощать? - Агнес развернулась и пошла к  своему
креслу.
   - Я тебя не послушался...
   - Конечно. Так поступил бы любой настоящий мужчина. Я очень рада, что мой
внук - не какой-нибудь домашний хлюпик.
   - О! - Седрик облегченно улыбнулся, тремя  длинными  шагами  догнал  свою
бабку - и застыл, увидев Хейстингза.
   - Ты знаешь, кто это такой?
   Отрицательное покачивание головы завершилось судорожным  вздохом  -  есть
лица, знакомые всем и каждому.
   - Генераль... Здравствуйте, сэр.
   Кивок головы, чуть не превратившийся в глубокий поклон. И  тут  до  парня
что-то дошло, костлявое лицо побелело, как полотно - полотно, густо покрытое
россыпью тускло-желтых веснушек.
   - Уиллоби Хейстингз? Мой отец... Он с мольбой  взглянул  на  бабушку.  На
женщину, которую считал своей бабушкой. А как оно на самом  деле?  Хейстингз
не был ни в чем уверен.
   - Твоего отца звали Джон Хейстингз Хаббард. А это - твой дедушка.
   Уиллоби поднялся  -  поднялся  медленно,  ни  на  секунду  не  забывая  о
протезах, - и протянул Седрику руку.
   Мозолистая, с грязными ногтями лапа оказалась на удивление сильной.
   - Огромный почет для меня, сэр. Я никогда не догадывался.
   Глаза серые, очень широко расставленные,  совсем  как  были  у  Джона,  в
глазах этих - вполне понятная обида.
   - Я тоже, малыш. Агнес, ты можешь нам что-нибудь объяснить?
   Очередное потрясение. Интересно, понимает ли старая лиса, что она  делает
со своей несчастной жертвой? Впрочем, парень молодой, в его годы и не  такое
можно вынести.
   Только  очень  опытный  наблюдатель  смог  бы  догадаться,  что   жесткая
прямолинейность Хейстингза застала Агнес врасплох.
   - Твой, Седрик, отец не очень ладил со своим отцом. Именно потому  доктор
Хейстингз не был проинформирован о рождении  внука.  Я  уважала  волю  твоих
родителей, однако теперь ты уже взрослый и можешь сам принимать решения.
   Легко и непринужденно Агнес усадила Седрика посередине -  между  собой  и
Хейстингзом. Предстояло избиение младенцев, однако, наблюдая  за  действиями
этой высокой профессионалки, Уиллоби словно возвращался в старые добрые дни.
Он уже почти не жалел, что приехал в Институт.
   - Мне очень  лестно  иметь  двух  таких  выдающихся  предков,  бабушка..,
дедушка...  -  Парень  попал  в  совершенно  дикое  положение,  его   голова
непрерывно крутилась из стороны в сторону. - Расскажите мне, пожалуйста, про
мамину семью.
   - Все это ты сможешь  узнать  у  Системы,  -  твердо  отрезала  Агнес.  -
Запускайте в зал.
   И - ни слова больше. Игра в молчанку, понял Уиллоби, очередное испытание.
Он пытался понять происходящее - и не мог, то ли из-за старости,  то  ли  по
какой другой причине. Присутствие предполагаемого внука приобрело неожиданно
большое значение - ведь Агнес что-то  там  говорила  о  возможном  унижении.
Очень  не  хотелось  быть  пассивным  участником  непонятного  сенсационного
спектакля, замышленного старой интриганкой. А если взять и уйти - что  тогда
она? Не простит? Станет врагом?  Возможно,  это  смешает  все  ее  планы.  А
все-таки действительно эта зеленая жердина - внук, сын Джона?
   И как это она умудряется играть во  столько  игр  одновременно?  Странные
соболезнования, эпохальная пресс-конференция, нежданное явление якобы внука:
что это все такое - отдельные сюжеты или части единого целого?  А  как  сюда
относится то, язык сломать можно, химическое соединение? Или Джулиан  Вагнер
Гранди с его пресловутой Лигой ученых и конструкторов?
   Молчание  становилось  невыносимым:   несчастный   мальчишка   беспокойно
крутился, глядя то на свою, так сказать, бабку, то на своего,  так  сказать,
деда; костяшки грязных лап, сжимающих подлокотники кресла, побелели. Ну вот,
сейчас заговорит, подумал Хейстингз, заметив, что крупный, резко  выпирающий
кадык Седрика судорожно задергался.
   - Бабушка, а у тебя что, есть для меня работа?
   - Да, по связи со средствами массовой информации.
   Хейстингз едва не расхохотался. Вряд ли  у  кого  на  Земле  были  худшие
отношения с информационными агентствами, чем у Агнес - и это ей нравилось.
   На тощей шее Седрика вздулись жилы.
   - Я всегда хотел стать разведчиком, как папа. Разведчиком?  Да  какой  же
чушью пичкала она мальчонку все эти годы?
   - Слышала я, слышала, -  брезгливо  скривилась  Агнес.  -  Ты  мне  своей
разведкой все уши прожужжал. Это у вас наследственное, не  знаю  только,  от
кого. Во всяком случае, не от меня. Вот такая же зацикленность на разведке и
поссорила твоего папашу с твоим дедом.
   Врет, врет на все сто процентов - и хоть  бы  глазом  моргнула!  Спорить,
возражать, говорить, что  дело  обстояло  совсем  не  так?  Но  тогда  можно
испортить Агнес всю ее непонятную игру. Странно только, что  старая  хищница
занялась такой легкой добычей, как  этот  мальчонка,  -  скорее  всего,  она
готовит его на съедение кому-то другому.
   Седрик повернулся, с опаской взглянул  на  своего  предполагаемого  деда,
затем нахмурился, встал,  отодвинул  кресло  на  пару  шагов  и  снова  сел.
Поздновато, но все же неплохо - если учитывать обстановку.
   - Ты умеешь читать и писать? - поинтересовалась Агнес.
   - Конечно.
   Костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники, снова побелели.
   Где же это она прятала своего не известного миру внука -  если,  конечно,
он и вправду внук? В питомнике, почти  наверняка  -  в  питомнике.  А  тогда
зеленый - самый подходящий для него цвет.  Читать-писать?  Удивительно,  что
парень умеет связно говорить.
   - Вот и прекрасно! Я хочу приставить тебя  к  связям  с  общественностью.
Чиверы говорят, что ты очень контактен. Ты  нравился  буквально  всем  -  от
рабочих на ферме до маленьких детей.
   Седрик Хаббард побагровел и мучительно сморщился - как сделал бы  на  его
месте любой молодой парень.
   - Бабушка, но я же...
   -  Например,  -  твердо  оборвала  его  Агнес,  -  у  нас  бывают  важные
посетители. Сегодня вот приезжает некая принцесса, а значит,  кто-то  должен
ее сопровождать по Институту и все такое прочее. Твоя, кстати, ровесница.
   Рот Седрика беззвучно распахнулся.  Как  у  рыбы,  вытащенной  на  песок,
посочувствовал Хейстингз. А принцесса - еще один элемент все  той  же  игры.
Нетрудно, кстати, догадаться, откуда приедет эта  принцесса.  И  в  такой-то
момент  старая  карга  рискнула  привлечь  к  себе  внимание  информационных
агентств! Поразительно, просто  поразительно!  Скорее  всего,  она  задумала
какой-то отвлекающий маневр -  что-нибудь  дикое,  кошмарное.  У  Хейстингза
упало сердце - только  полный,  законченный  идиот  может  довериться  Агнес
Хаббард, когда у нее такое настроение. Эта сумасшедшая баба способна на все.
   Негромкое предостерегающее "дзинь!", и на дальней  стороне  пятиугольного
стола появилась голограмма  пухловатого  человека  с  бледным,  одутловатым,
каким-то недопеченным  лицом  и  волосами,  поблескивающими,  как  вороненая
сталь.
   -  А...  -  кивнула  Агнес.  -  Седрик,  я  хочу   познакомить   тебя   с
ответственными сотрудниками Института.  Это  -  заместитель  директора  Фиш,
возглавляющий Службу безопасности.
   Седрик  вскочил  на  ноги,  перегнулся  через  стол,  протянул  руку  для
приветствия - и только тут понял, что выставляет себя идиотом.
   - Доброе утро, господин Генеральный Секретарь, - масленым голосом  пропел
Фиш.  Масленым,  как  купоросное  масло  .  -  Господин  Хаббард?  Надеюсь  вскоре
встретиться с вами во плоти.  Насколько  я  понимаю,  вы  намерены  посетить
Кейнсвилл в самом ближайшем будущем.
   - Э-э-э... - Седрик густо побагровел и взглянул на свою бабку (?).
   - Завтра, - кивнула Агнес.
   - Завтра, сэр.
   Лицо Лайла Фиша оставалось  безобидным  и  невыразительным,  как  тарелка
манной каши. Он подслеповато вглядывался в Седрика сквозь чудовищно  толстые
очки, не дающие рассмотреть его собственные  глаза  (что  и  являлось,  если
верить  злопыхателям,   единственным   предназначением   этого   оптического
прибора). Он был по-собачьи предан Агнес. И он был одним из  трех  на  Земле
людей, вызывающих у Уиллоби Хейстингза искренний  страх.  Ловкий  убийца  со
слащавой, почти подобострастной улыбочкой.
   Едва  закончился  ритуал  взаимных  приветствий,  как  прозвучало   новое
"дзинь!", появилась новая голограмма, и все повторилось.
   За последние годы Рудольф Мур совсем высох и обесцветился. Впрочем, он  и
всегда  был  тихим,  совершенно  непримечательным  -  блестящий   финансист,
создатель и руководитель грандиознейшей в истории человечества сети взяток и
подкупа. Пламя звезд, струящееся  сквозь  трансмензор  в  Кейнсвилл,  давало
энергию всей земной цивилизации,  и,  как  однажды  прикинул  Хейстингз,  по
крайней мере десять процентов прибыли распределялись Муром налево,  в  обход
всех законов и учета. Уже четверть века этот поток грязных денег помогал  им
всем - Хейстингзу в особенности - удержаться на  вершине  власти.  На  верху
кучи яростно? рычащих, рвущих друг у друга гордо собак.
   Царскую волю Агнес воплощала  в  жизнь  команда  из  четырех  помощников,
известных в Институте как "всадники". Впрочем, один  из  "всадников"  был  в
действительности всадницей; она появилась в кабинете  лично  -  после  того,
естественно,  как  ее  немец  обследовал  помещение  на  предмет   возможных
опасностей. В  молодости  Мэри  Уитлэнд  являла  собой  истинное  воплощение
Матери-Земли. Каждый сталкивающийся с ней  мужчина  мгновенно  преисполнялся
уверенности, что эта  огромная,  черная,  откровенно  чувственная  красавица
прямо-таки рвется его изнасиловать.  Театр,  не  более  -  ооновская  Служба
безопасности, знающая все про всех, уверенно утверждает, что Мэри  и  по  ею
пору девушка.
   Старомодная  галантность  заставила  Хейстингза   встать,   несмотря   на
страдальческие  протесты  протеза.  А  все-таки  только  ли  потому  женщины
сохраняются много лучше мужчин, что тратят больше денег на ремонтные работы,
или  есть  тому  какая-то  более  глубокая  причина?   Мэри   Уитлэнд   была
неподвластна годам. От ее приветственных воплей закладывало в ушах,  как  от
рева стартующей ракеты, на черном лоснящемся лице цвела  широчайшая  улыбка.
Раскинув массивные руки,  она  подбежала  к  Генеральному  Секретарю  ООН  и
заключила  его  в  страстные  объятия.  При  виде  такой  сцены,   внутренне
усмехнулся Хейстингз, неподготовленному человеку впору  скромно  потупиться,
чтобы не мешать встрече изголодавшихся друг по другу любовников. А  вот  что
бы делал тот неподготовленный человек на моем месте?
   - Ну как же здорово, что  ты,  Уилл,  к  нам  приехал,  -  раз  за  разом
повторяла Мэри, не выпуская Генерального Секретаря  из  объятий,  прижимаясь
щекой к его груди, молотя его по спине. - Это ж сколько мы не  виделись!  Ну
какой же ты молодец, что приехал...
   Единственный в кабинете неподготовленный человек, Седрик, стоял  все  это
время с отвисшей челюстью и взирал на происходящее круглыми,  как  пуговицы,
глазами. Именно он и стал следующей  жертвой  экспансивной  помощницы  своей
бабушки.
   - Ну какой же ты красавчик! -  возопила  Мэри,  бросив  изрядно  помятого
Хейстингза. - Иди сюда, мамочка тебя поцелует!
   Седрик отважно шагнул  вперед  -  и  тоже  получил  обработку  по  полной
программе. Интересно, что бы было со мной, попади я в  подобную  ситуацию  в
его возрасте? - спросил себя Хейстингз и не смог ответить - мозг отказывался
мыслить о немыслимом.
   И ведь все это  задумано  заранее  -  у  Агнес  случайностей  не  бывает.
Проверка? Чего проверка? И зачем? И кому она нужна, эта проверка? Во  всяком
случае, не самому парню. Откуда-то из давних университетских  времен  всплыл
полузабытый технический термин - и Хейстингз поежился. Испытание на разрыв.
   Теперь  пустовало  всего  одно  кресло.  Марвин   Бибер,   первоначальный
заместитель директора по оперативной работе, два года как сошел в могилу,  -
еще одно напоминание о быстротечности времени.  На  его  место  поставили...
Хейстингз ни разу не встречал еще этого человека и даже не помнил его имени.
   А вот Седрик помнил - он разве что не  рухнул  на  колени,  когда,  после
осмотра  кабинета  очередным  охранником,  в   дверях   появился   четвертый
заместитель директора.
   Высокий и широкоплечий, украшенный умопомрачительными усами, одетый (безо
всякой,  собственно,  сейчас  надобности)  в  свой  непременный   комбинезон
разведчика, Грант Девлин был живой легендой.  Легенду  эту  он  создал  сам,
поддерживая - в отличие от Агнес - великолепные отношения с  информационными
агентствами. Исследователь десятка экзотических  миров,  герой  яростных  (и
великолепно отснятых) схваток с кошмарными  чудовищами  -  кто  же  еще  мог
занять  опустевшее  после  смерти  Бибера  кресло?  Не   ожидая   формальных
представлений, он пересек кабинет, пожал Хейстингзу руку (излишне крепко)  и
сообщил, что весьма польщен  и  так  далее  (излишне  громко).  А  затем,  с
пресловутой своей харизмой наперевес, бросился в атаку на и так поверженного
в благоговейный трепет Седрика.
   - Говорят, ты стреляешь. Снайпер? Седрик кивнул - так резко, что  стукнул
отвисшей челюстью о ключицу. Великий первопроходец слышал обо мне? Не  может
быть!
   - Я немножко упражнялся с лазером, сэр.
   - Грант! Для тебя я просто Грант. Это великолепно! И  когда  ты,  Седрик,
отправляешься в Кейнсвилл?
   - Завтра... Грант.
   Девлин подмигнул, широко размахнулся и шутливо ударил Седрика в плечо.
   - Ну а как ты насчет поохотиться? Мы всегда  стараемся  иметь  под  рукой
планету с хорошей дичью. Крупная дичь. Очень крупная дичь.  Твари,  рядом  с
которыми динозавры - что твои кролики.
   - Вот так-то, Грант, ты обучаешь моего внука строгому соблюдению  правил.
- Голос Агнес звучал не очень осуждающе.
   - А-а.., ну да! Правила! Ясное дело, мы не имеем права устраивать частные
охотничьи экспедиции, так ведь?
   Девлин снова подмигнул; в глазах Седрика светился восторг.
   Хейстингз окончательно решил, что ему не нравится Грант  Девлин,  великий
первопроходец и непревзойденный охотник.
   Голограммы Мура и Фиша, сидевшие на  дальних  сторонах  стола,  сохраняли
олимпийское спокойствие; живые Уитлэнд и  Девлин  тоже  заняли  свои  места,
словно исключая Хейстингза и Седрика из замкнутого круга заговорщиков.
   -  Система  сообщает,  что  репортеры  уже  собрались,   -   ослепительно
улыбнулась Агнес. - Уилл, а не хотите ли вы с Седриком пройти в зал? Мы  тут
перекинемся парой слов и тоже спустимся.
   - Ну конечно, - с преувеличенной готовностью согласился  Хейстингз,  хотя
какой-то темный, древний инстинкт в голос вопил, пр