бы еще раз воспользоваться твоими услугами. Дальше
ты абсолютно свободен - я, во всяком случае, не  буду  накладывать  на  тебя
никаких ограничений.
   - А кто будет?
   Еще три дня назад Седрик и помыслить бы не мог о таком тоне в разговоре с
бабушкой.
   - Ты неверно меня понимаешь. - Бабушка посмотрела на него с  нескрываемой
тоской, как на какую-нибудь невероятно скучную служебную бумагу. - Я имела в
виду, что не стану тебе мешать, буде ты решишь присоединиться к принцессе.
   - А что это за услуги? - хмуро спросил Седрик. - Очередное убийство?
   - Я бы предпочла, чтобы ты воздержался от идиотских шуточек.
   Бабушка замолкла, словно ожидая, что Седрик извинится. На вопрос она  так
и не ответила.
   - Расскажи мне все-таки, в чем там дело, - упрямо мотнул головой  Седрик.
- Какие же это такие услуги ценой в полмиллиона гекто?
   - Ты сопроводишь меня на некую встречу. Говорить ничего не надо - сиди  с
умным видом и молчи. Ну так что, справишься?
   - И это все?
   Слишком уж как-то легко и просто.  А  потом  и  охнуть  не  успеешь,  как
окажешься в очередной львиной клетке. Или в яме с гадюками.
   - И это все. Мне нужен свидетель. Никаких репортеров не  будет  -  просто
частная встреча с двумя людьми. Частная и секретная.
   - Ясное дело.
   - И почему же это оно такое ясное? - нахмурилась Агнес Хаббард.
   - Потому что я - никто, меня нет на свете.
   -  А,  понятно.  Принцессиных  разговорчиков  наслушался,   чужие   слова
повторяешь.
   В голове все та же вата, во рту все тот же помоечный вкус;  Седрик  сидел
на краешке кровати, шевелил пальцами ног и  пытался  думать.  Нет,  куда  ни
кинь, получается сплошная бессмыслица.
   - Я - никто. Ты должна отослать меня  вместе  с  Элией,  или  убить,  или
посадить до смерти под замок - или вернуть на  Землю  Девлина  и  Экклес.  Я
видел, как вы их убили, - ну какой же из  меня  после  этого  свидетель?  Ну
увижу я что-то, услышу , - а кому ты сможешь меня предъявить?
   Бабушка прикрыла рот ладонью и зевнула.
   - Вот сейчас я вижу, что ты весь в папашу, такой  же  упрямый  осел.  Да,
конечно, никакой свидетель мне не нужен, просто я не хотела терять время  на
объяснения. Ладно, постараюсь покороче.  Серьезные  люди  почти  никогда  не
встречаются  лично  -  слишком  большой  риск.  Но  предстоящие   переговоры
настолько секретны, настолько важны, что эти  двое  согласились  приехать  в
Кейнсвилл. Они не доверяют мне, я тоже не доверяю  им.  Я  старая  и  слабая
женщина. Эти мужчины гораздо моложе меня. Мне нужен телохранитель.
   Телохранитель? Седрик собирался фыркнуть что-нибудь скептическое, но  тут
же осекся. Все это настолько бессмысленно,  что  может  даже  быть  правдой.
Захоти бабушка соврать, она бы придумала что-нибудь получше.
   - Но почему я? Багшо в два раза тяжелее меня, а боевых приемов он знает в
миллион раз больше.
   - Совершенно верно, -  раздраженно  кивнула  бабушка  (ну  как  можно  не
понимать таких простых вещей!). - Именно поэтому они не согласятся  доверять
ему. Стороны должны иметь примерно равную силу. И ты себя недооцениваешь.  Я
видела  результаты  обследований,  ты  значительно  сильнее,  чем  могло  бы
показаться. Эти люди - не профессионалы и уже не молоды, в  случае  чего  ты
прекрасно удержишь их до прибытия помощи. Кроме того, наши переговоры должны
остаться в тайне.
   Но почему не доктор Фиш?
   - Ты отводишь мне роль придворного шута?
   - Придворного шута? - Бабушка закинула  голову  и  громко  расхохоталась;
прежде Седрик даже не представлял себе, что она умеет смеяться. -  Прекрасно
сказано, прекрасно! Знаешь, Седрик, странная она у тебя какая-то,  эта  твоя
неопытность и невинность. Даже я тебя недооцениваю, раз за разом. Вот и  они
недооценят.
   - Как Пандора? - горько усмехнулся Седрик. - А ее-то за что? За  то,  что
она поливала тебя в этом специальном выпуске и...
   Бабушка опустила глаза. Не от смущения, конечно,  -  Седрик  догадывался,
что она просто читает на своем коммуникаторе невидимую ему бегущую строку.
   - Знал бы ты только, какие серьезные  люди  вынуждены  по  твоей  милости
ждать. - Сообщение, по всей видимости, кончилось. - Девлин в нашей беседе не
упоминался; будем считать, что здесь ты разобрался своими  силами.  Так  что
же, - нетерпеливо вздохнула бабушка, - значит, тебя беспокоит судьба Пандоры
Экклес?
   - Я беспокоюсь за них обоих.
   - Мало-помалу ты  привыкнешь  жить  с  чувством  вины.  Придется.  Ладно,
объясню тебе вкратце. Только учти, Седрик, что  я  не  привыкла  подыскивать
своим поступкам оправдания.
   А жаль, вертелось у Седрика на языке, могла бы и научиться.
   Бабушка оперлась  локтями  о  стол,  словно  готовясь  прочитать  длинное
поучение.
   - Во-первых, как тебе  прекрасно  известно,  она  клонировала  себя.  Она
вырастила свою копию, а затем собрала  урожай.  Лично  я  воспринимаю  такой
поступок  как  неописуемо  отвратительное  убийство  с  заранее   обдуманным
намерением.
   Ты не  суд,  хотелось  сказать  Седрику,  ты  не  имеешь  права  выносить
приговор, тем более - смертный. Не  суд,  но  -  может  быть  -  правосудие,
справедливость? Багшо говорит, что  суд  давно  превратился  в  фикцию,  его
задушили юристы. Седрик молчал и смотрел в опасно поблескивающие глаза Агнес
Хаббард.
   - Во-вторых - нет,  я  не  убиваю  репортеров,  показывающих  Институт  в
неблагоприятном свете. Хотя соблазн такой возникал не раз и не два.
   Бабушкина шутка заставила Седрика неуютно поежиться.
   - Но люди склонны к суевериям. Давно уже замечено, что лучше не  говорить
об Институте плохо, это приносит несчастье. Пандора - далеко  не  первая,  в
воздухе витают  подозрения  -  абсолютно,  замечу,  беспочвенные.  Уничтожив
Пандору из-за такого пустяка, как этот специальный выпуск, я пала бы ниже ее
самой, но в действительности моя совесть чиста.
   Седрик молчал. Если личная неприязнь  здесь  совсем  ни  при  чем,  зачем
объяснять это так долго и с такими  подробностями?  А  если  дело  совсем  в
другом, так в чем же именно?
   Его молчание заметно раздражало бабушку.
   - Так вот,  во-вторых...  -  Она  обреченно  вздохнула.  -  И  чего  это,
спрашивается, я гроблю на тебя столько времени? Во-вторых, смерть Пандоры  -
это цена, запрошенная Франклином Фрэзером за продолжение сотрудничества.
   - Что-о?!
   - Ох, Седрик, Седрик! - печально покачала головой Агнес  Хаббард.  -  Мир
устроен значительно сложнее, чем могло бы показаться, глядя  из  Мидоудейла.
Ты уже знаешь главный наш секрет - что мы  находим  миры  первого  класса  и
заселяем  их  людьми.  Если  с  Тибром  все  будет  в  порядке,  он   станет
тринадцатым. К настоящему моменту мы переселили около трехсот тысяч. Не  так
уж и много, если подумать о сотнях  миллионов,  прозябающих  в  лагерях  для
беженцев,  вспомнить  об  эпидемиях  и   потопах,   но   даже   это   стоило
нечеловеческих усилий. Это, Седрик, главная работа моей жизни. И работа  эта
заметно увеличивает шансы на выживание человечества.
   Агнес Хаббард отодвинулась от стола и скрестила руки на груди.
   И Седрик, конечно же, задал именно те вопросы, которых она ожидала:
   - Почему именно ты? Почему все это хранится в тайне? Кто ты такая,  чтобы
изображать из себя Господа Всевышнего?
   Бабушка одобрительно кивнула, однако заговорила совсем о другом:
   - Ты знаешь, как это делается? Каждый мир, попавший в список  кандидатов,
проходит  скрупулезнейшую  проверку.  Прежде  мы   ограничивались   научными
методами, но после  истории  с  Дубом  заселяются  только  миры,  одобренные
кем-либо из банзаракских ясновидящих. Не знаю уж, на  чем  там  основана  их
интуиция, но не было еще ни одного случая,  чтобы  она  противоречила  нашим
конечным выводам. И - заметь это, Седрик - мы не продаем билеты  за  деньги,
богатые не имеют никаких преимуществ, скорее уж наоборот.
   А ведь бабушка хочет, чтобы я ее похвалил, подумал  Седрик.  На  какое-то
мгновение в ледяных глазах вспыхнула просьба, почти мольба. Или  ему  только
показалось? Чушь, нельзя поддаваться на эти дешевые уловки.
   -  Наши  колонисты  неизменно  набираются  в  лагерях,   из   несчастных,
утративших всякие  надежды  людей.  Мы  снабжаем  их  всем  необходимым  для
обустройства в новом мире. Возможно, ты считаешь меня  злой,  отвратительной
старухой, но здесь мне стыдиться нечего.
   - Но почему ты, почему именно ты-? По какому праву именно  ты  выбираешь,
кто будет жить, а кто умрет?
   - Ты что, действительно такой дурачок или только притворяешься?  -  Агнес
Хаббард раздраженно побарабанила пальцами по сверкающей поверхности стола. -
Ты можешь себе представить, что произойдет, если это дело попадет в  грязные
лапы политиков? Наш аэропорт будет работать  круглый  год,  двадцать  четыре
часа в сутки, беженцы будут маршировать через трансмензор сомкнутым  строем,
по пятьдесят голов в шеренге.
   Да, вот это можно представить.
   - Куда?
   - А Бог его знает куда. Миров второго класса - их  же  как  грязи.  Да  и
беженцев - тоже. Беженцы -  главная  головная  боль  каждого  правительства,
каждого  политикана.  Возможность   избавиться   от   них   без   неприятных
последствий, без малейшей угрозы для себя -  такого  искушения  не  выдержит
никто из власть имущих, и это отбросит человечество на сотню  лет  назад,  к
нацистским лагерям смерти, только  в  еще  худшем  варианте:  на  медленную,
мучительную смерть будут  обречены  не  миллионы  людей,  а  десятки,  сотни
миллионов.
   От сдержанности, обычной для Агнес Хаббард, не осталось и  следа.  Седрик
никогда еще не слышал, чтобы бабушка говорила с такой силой и страстью. Ведь
она не притворяется, она во все это верит.
   - А лучшие из новых миров, жемчужины, те, которые мы  относим  к  первому
классу,  достанутся  представителям  элиты  -   и,   вполне   возможно,   их
клонированным  двойникам.  Эта  публика  распространит  свои  гены  по  всей
Вселенной, по всем пригодным для жизни мирам. Крестьян же будут  выбрасывать
на планеты второго класса, как мусор на помойку.  В  этом  нет  ни  малейших
сомнений, я же знаю, как устроены их тупые, эгоистичные головы! Земля опасно
больна, однако она все еще пригодна для жизни. Едва пригодна - но  пригодна.
Банзаракская  интуиция  утверждает,  что  наша   планета   все   еще   лучше
подавляющего большинства обнаруженных нами миров. И  только  двенадцать,  за
долгие тридцать лет...
   - В том числе Дуб.
   - Нет, конечно.  -  Тонкие  губы  болезненно  передернулись.  -  Так  что
получается одиннадцать. Вот видишь, при всех наших стараниях по крайней мере
одна из колонизации была осуществлена ошибочно.
   Пауза продолжалась нестерпимо долго - наверное, несколько секунд.  Седрик
чувствовал себя слишком молодым и  несмышленым,  чтобы  спорить.  Он  мрачно
созерцал свои сцепленные на коленях руки и  ковырял  мозоль.  В  нем  крепла
неприятная уверенность, что бабушка снова сделает его как маленького.
   - Вот почему нам нужен Франклин Фрэзер, - продолжила она. - Теперь, когда
мы набрались опыта, переселения проходят быстро и гладко, но гораздо труднее
хранить эти операции в тайне. К счастью, во многих ключевых точках находятся
наши сторонники.
   - Шпионы? Нет, скорее уж агенты. И вы  что  же,  расплачиваетесь  с  ними
убийствами?
   - Когда чем. Обычно - деньгами. Некоторые, как тот же Фрэзер, просят  нас
об услугах. Некоторые работают бескорыстно, из согласия с  нашей  политикой.
Довольно многих интересует бессмертие.
   Седрик недоуменно вскинул голову и встретил насмешливую улыбку бабушки.
   - Инстинкт продления рода очень силен - как ты, внучек, и сам  понимаешь,
- а я предлагаю им шанс распространить свое  потомство  по  всей  вселенной.
Непреодолимый соблазн, идеальная взятка. Ну  и  для  нас  тоже  определенная
польза - мы получаем для своих поселений ценный племенной материал.
   - Клонирование?
   - Иногда. А что, собственно,  плохого  в  клонировании,  если  относиться
потом к копиям как к людям?
   - Так что, ты все-таки торгуешь билетами?
   -  В  некотором  смысле  -  да.  При  необходимости.  И  убиваю   -   при
необходимости. А также шантажирую, обманываю и принуждаю силой.  Посредством
чего я колонизовала одиннадцать миров; мое  имя  будут  чтить  там  и  через
тысячу лет.
   Приходилось соглашаться, несмотря на все прошлые обиды, -  разве  устоишь
перед таким напором, перед такой убежденностью?
   - А если я откажусь?
   - Не надо. И спрашивать, что тогда будет, - тоже не надо.
   - Ладно, - пожал плечами Седрик. - И что же я должен делать?
   Тонкие бледные губы изогнулись в удовлетворенной улыбке.
   -  Займись  своей  внешностью,  ты  должен  выглядеть  пореспектабельнее.
Времени еще много - встреча состоится в полночь или даже позже.
   - А потом?
   - Просто держись рядом со мной.  Веди  себя  естественно,  но  ничего  не
говори, разве что я задам тебе какой-нибудь вопрос.
   - И я смогу уйти на Тибр с Элией?
   - А ты уверен, что она тебя хочет? - еще шире  улыбнулась  бабушка.  -  А
вдруг все это так, мимолетное увлечение? Даже не увлечение,  а  развлечение.
Как бы там ни было, если ты решишь уйти на Тибр - милости просим, никто тебе
мешать не будет. Конец связи.
   Никто тебе мешать не будет... И снова в ответе какая-то неопределенность.
Спросить бы напрямую, да некого. Седрик не мог  отделаться  от  впечатления,
что бабушка на мгновение показала ему дерево, но утаила лес.
   Он сидел и думал,  и  ковырял  мозоль,  пока  не  раскровянил  палец.  Он
перебрал все свои беды, одну за одной, - список получился удручающе длинным.
Были у Седрика и  преимущества,  числом  два:  любовь  Элии  и  услужливость
Системы - эта последняя все еще выполняла почти любые его команды.
   - Я хочу ввести ключевые коды.
   - Уточните, будут  это  коды  с  активацией  по  вашему  голосу  или  они
предназначены для общего употребления.
   - Активация по голосу.
   - Продолжайте.
   - Если для выполнения указаний, сопровождаемых этими кодами,  потребуется
преодоление запрета, считай, что соответствующая команда получена, однако не
предпринимай никаких действий до полной активации. Понятно?
   - Понятно.
   - Первое кодовое слово. Паломино...

Глава 20

Кейнсвилл, 10 - 11 апреля

   Элия также находилась под домашним  арестом.  Узнай  только  кто-либо  из
журналистов, что банзаракская принцесса вернулась в Кейнсвилл, и тут же  все
усилия по маскировке ее отношений с Институтом пойдут псу под хвост. Подобно
Седрику, она получила в личное  распоряжение  целый  этаж  купола  Коламбус.
Непроницаемая - как в прямом, так  и  в  переносном  смысле  -  Бренда  Норт
бдительно стерегла спиралатор. Связи, естественно, не было. Еще, слава Богу,
под рукой имелись Моала и карты; весь  день  прошел  за  игрой  в  криббедж.
Где-то уже к вечеру Патрик  О'Брайен  повел  Элию  знакомиться  с  очередной
планетой,  однако  прогулка  продолжалась  очень  недолго:  двойное   солнце
поставило  на  перспективах  Аска  жирный  крест,  и  прекрасная   принцесса
вернулась в темницу.
   Элия металась по комнате, извергая потоки проклятий; особенно ее  бесило,
что этот сучий сын Джетро остался на свободе, ходит себе и поплевывает, в то
время как представительницу древнейшего монархического рода держат на  цепи,
как собаку! Никто из ее братьев и сестер не подвергался со стороны директора
Хаббард таким немыслимым унижениям. Правда, нужно признать, что никто из них
не соблазнял внука вышеупомянутой госпожи директор (директрисы?).
   Более всего прочего Элия  беспокоилась  за  Седрика.  Неожиданный  ночной
припадок поверг ее в полный ужас. Агнес Хаббард говорила  про  почти  полную
неуязвимость своего внука, и вот по какой-то необъяснимой причине он впадает
на пару минут в кому - жестокие судороги, пульс снижается почти до  нуля,  а
температура тела - почти до комнатной. А потом встряхнулся как ни в  чем  не
бывало и снова стал прежним, нормальным Седриком. И ведь что-то  довело  его
до этого  припадка,  что-то  вполне  определенное.  Скорее  всего,  какие-то
случайные слова Элии активировали постгипнотический код, имплантированный  в
глубины его мозга. Конечно же, Элия произнесла не  всю  кодовую  формулу,  а
какую-то ее часть, достаточную, чтобы поднять  некие  образы  к  поверхности
подсознания,  -  и  даже  эта,  казалось  бы,  малость  ввергла  Седрика   в
каталепсию. А то, что несчастный парень вышел из припадка так быстро и вроде
бы без последствий, -  лишнее  свидетельство  его  необыкновенной  жизненной
силы.
   Так кто же это похозяйничал в его  голове?  ЛУК?  Или...  Элия  не  могла
забыть усмешку Агнес Хаббард, ее слова,  что  Седрик  -  всего  лишь  пешка,
которой можно и пожертвовать.
   И если эти догадки правильны, изо всех слов, произнесенных Элией, на роль
ключевого годилось только одно: камикадзе.
   И еще одно горе - ведь именно сейчас Кас, Талия и детишки ждут обещанного
звонка. Время шло и шло, а Система, чтоб ей огнем сгореть, не поддавалась ни
на какие уговоры. Кас, конечно же, пробует дозвониться  со  своего  конца  и
получает ответы вроде "местонахождение  неизвестно".  Злая  и  расстроенная,
Элия решила немного полежать, все равно делать  пока  нечего.  Тибр  еще  не
скоро, а предыдущая  ночь  была  крайне  напряженной  -  Седрик,  храни  его
Господь, демонстрировал чудеса неутомимости. Ох, Седрик, Седрик...
   Она уснула, едва успев положить голову на подушку.
   Просыпаться было значительно труднее,  но  куда  же  тут  денешься,  если
коммуникатор дребезжит, как бешеный?
   - Окно на Тибр открывается через полчаса, мадам, -  сообщил  голос  Абеля
Бейкера. - Карета подана.
   - Я хочу... - начала Элия.
   - Ваш корреспондент прервал связь, - издевательски прогнусавила Система.
   Чуть не целый полк незнакомых  немцев  сопроводил  Элию  в  купол  Филби;
миновав несколько застав, она оказалась  в  пятиугольном  кабинете  -  точно
таком  же,  как  тот,  где  принимала  ее  Агнес  Хаббард,  разве  что  чуть
попросторнее. На большом, пятиугольном же, столе  громоздились  кипы  бумаг,
вокруг стола сидели изможденные, еле живые  от  усталости  люди,  мужчины  и
женщины. Хаббард среди них не было. На двух огромных,  до  потолка,  экранах
непрерывно сменялись текстовые сообщения и таблицы, трехмерные  диаграммы  и
карты, и пейзажи, и лица... Поток информации  бушевал  впустую  -  никто  из
присутствующих не обращал на него внимания.
   Взъерошенный, сильно помятый Абель Бейкер стоял прислонившись  к  дальней
стене и тер красные от недосыпа глаза; Элия пушечным ядром пронеслась  через
кабинет и с трудом затормозила в полуметре от еле живого разведчика.
   - Где Седрик?!
   - Не знаю. - Взгляд у Бейкера был мутный, как у пьяного. - Система мне не
говорит. Где его бабушка, я тоже не знаю. Я вообще  ничего  не  знаю.  -  Он
хотел сказать что-то еще, но вместо этого широко зевнул.
   К полному удивлению Элии, вся ее ярость куда-то исчезла. Ну  разве  можно
сердиться на Бейкера?
   - В постель тебе надо, вот что.
   - Спасибо за любезное приглашение, - ухмыльнулся Бейкер, -  только  такие
вопросы без Эмили не решаются. Я вроде бы считаюсь ее партнером, но со всеми
нынешними заморочками скоро потеряю право на это высокое звание.
   - Не хочешь - как хочешь, - презрительно скривилась Элия. - Была бы честь
предложена.
   А где же, спрашивается, Джетро?  На  нее  снова  накатила  волна  глухого
раздражения. Этого-то типа где черти носят?
   - Ладно, Эйб, шутки шутками, а что там с Тибром?
   Бейкер отлепил себя от стены и пожал плечами:
   - Окно открывается через десять минут. Еще десять на  ввод  информации  в
Систему. Большая часть информации  поступит  в  предварительно  обработанном
виде, так что анализ займет не больше пяти. Ну а потом решать.
   По спине Элии пробежал неприятный холодок:
   - Кто принимает окончательное решение?
   - Как это кто? - поразился Бейкер. - Конечно, ты. Если только  анализ  не
выявит какой-нибудь пак