нувшую струну? Но они всегда отрицали...
   - Нет. - Элия энергично встряхнула головой, осыпав  свои  плечи  и  грудь
потоком сверкающих павлиньих перьев. - Нет, я же знакома с  теорией.  Прямая
струна  -  это  только  первое  приближение.  На  практике   ее   искривляют
гравитационные неоднородности, примерно  так  же,  как  они  искривляют  луч
света. Перемещаются неоднородности - перемещается и струна. Она  извивается,
и кто же там знает, какое именно измерение нужно подстраивать, не говоря  уж
о том...
   Элия улыбнулась и - впервые за  это  время  -  стала  выглядеть  на  свои
девятнадцать лет.
   - Извините, господин Генеральный Секретарь. Кас все время шпыняет меня за
склонность к поучениям. Короче говоря, если  контакт  утрачен,  он  утрачен.
Однако   разрыв   можно   симулировать.   Стабилизировать   струну   трудно,
дестабилизировать  -  проще  простого.  Так  что   нельзя   исключить,   что
сохранилась возможность открыть окно на  Нил,  точно  по  расписанию,  через
четверо суток.
   - Клянусь чем угодно, мадам, - развел руками Хейстингз, - что  мне  ровно
ничего об этом не  известно.  Агнес  редко  посвящает  меня  в  свои  планы.
Практически никогда.  Этот  разведчик  -  именно  он,  кажется,  должен  был
возглавить колонизацию вашей планеты?
   - Да.
   - Тогда можно понять, зачем Агнес решила симулировать его гибель.
   - Но вот с остальными так просто не получается. Чуть пониже  левой  груди
Элии на жемчужной ткани равномерно пульсировало фиолетовое пятнышко.
   - Да. Можно, правда, предположить, что  Агнес  решила  отправить  Седрика
вместе с  вами.  Он  же  теперь  всемирная  знаменитость,  чье  исчезновение
неизбежно заметят.
   - Не было у нее  таких  намерений.  Фиолетовое  пятнышко  забилось  чаще.
Хейстингз молчал.
   - К тому же, - добавила Элия, - через четыре дня меня  не  будет  в  этом
мире, я даже не узнаю, вернулся он или нет.
   - А Девлин Грант?  -  пожал  плечами  Хейстингз.  -  Амбиции  этого  типа
общеизвестны, он метит в наследники Агнес. Вернувшись - пусть даже и тайно -
на Землю, разве станет он держаться в  тени?  А  доктор  Экклес?  Она  сразу
рванется в телевизионную студию, тут-то всем секретам и конец.
   - Да.
   Элия глубоко вздохнула и отвела глаза. Как же  это,  спрашивается,  сумел
Седрик завоевать ее привязанность?
   И какой вообще мужчина может  надеяться  на  долгосрочную  связь  с  этой
пантерой? Она никогда не потерпит подчиненного положения - и даже  наоборот,
будет инстинктивно стремиться к господству. Мало кто способен  сравниться  с
ней в умственном отношении, а тут еще необыкновенная красота и сила духа. Ну
и что же тогда? Подобрать какого-нибудь бесхребетного слюнтяя и вытирать  об
него  ноги?  Хейстингз  повидал  за  свою  жизнь  многих   сильных   женщин,
допустивших подобную ошибку, - и  очень  надеялся,  что  принцесса  окажется
умнее. И как же трудно будет Элии встретить человека,  достаточно  крепкого,
чтобы не сгореть в ее пламени. Странно, очень странно, что такое  могла  она
найти в Седрике? Ну, разве  что  рост,  а  тогда  это  не  связь,  а  легкое
развлечение. Не любовники, а товарищи по веселым играм.
   - Ваше Высочество, я не думал, да  и  сейчас  не  думаю,  что  несчастный
случай был симулирован. От Агнес, конечно же,  можно  ожидать  чего  угодно,
однако это конкретное мошенничество... Я не  понимаю,  как  можно  было  его
осуществить, и самое главное - я не понимаю, что она тут выигрывает.
   - На борту СОРТа был лишний человек, пятый, мужчина.
   - Каким образом.., я был очень занят и не смотрел в это время  телевизор.
Вы абсолютно уверены?
   - Да, - кивнула Элия, - а  по  телевизору  вы  все  равно  ничего  бы  не
увидели. Я имела временный ранг, Система ошиблась и показала почетной гостье
несколько больше, чем следовало бы.
   Она слегка пошевелилась; фиолетовая пульсация под левой грудью  исчезла..
Ткань, вероятно, ослабла.
   Лишний человек? Элия ждала - ждала, пока Хейстингз уловит ход ее  мыслей.
Сколько уже лет не приходилось ему думать вровень с личностью такой молодой,
острой - и непредсказуемой. Слишком он для этого стар. А последние дни - они
могли сломать кого угодно.
   - Насколько я понимаю, в Кейнсвилле есть - или  был  -  некий  никому  не
известный убийца?
   - А также шпион, продавший диск Пандоре  Экклес.  Разные,  скорее  всего,
люди, но даже тут ни в чем нельзя быть уверенным.
   Умозаключение, к которому пришел бы кто угодно - было бы время.  Нехитрое
замечание мало свидетельствует об умственных способностях этой пумы, но  вот
то, как оно сделано... Хейстингзу никогда  не  хватало  терпения  на  глупых
женщин - или на женщин,  притворяющихся  глупыми,  или  на  мужчин,  которым
нравятся подобные особы.
   - Казнь? - Он скептически покачал головой. - Вы так думаете? Если  гибель
предыдущего экипажа - результат убийства, то Фиш уже  знает  преступника,  в
этом нет никаких сомнений. Они с Агнес вполне способны вышвырнуть негодяя на
первую попавшуюся планету; я вполне уверен, что они поступали так в  прошлом
не раз и не два. Никакая скрупулезность не  помешает  им  взять  отправление
правосудия в собственные руки.
   - Но не в том случае, когда на борту находятся еще четверо?
   Было видно, что Элия хочет в это  поверить,  хочет,  чтобы  Хейстингз  ее
убедил.
   - Ни в коем случае. Да, Экклес купила секрет Института, но ведь это -  ее
работа. Агнес мстительна - но не настолько, чтобы убить человека за подобный
поступок. А вот предатель, продавший диск, не может рассчитывать ни на какое
снисхождение. Девлин  амбициозен  свыше  всякой  меры,  но  ведь  она  может
попросту вышвырнуть его из Института в любой день и час. А уж  двое  молодых
парней... Нет, Ваше Высочество, я ума не приложу, откуда там  взялся  лишний
человек, и все равно уверен, что ваши подозрения заходят слишком уж далеко.
   Элия снова вздохнула и поднесла к губам рюмку.
   -  Если  я  не  ошибаюсь,  -  добавил   Хейстингз,   -   разрывы   струны
непредсказуемы.
   Элия кивнула, не поднимая на Генерального Секретаря глаз. Что ж, даже для
него смерть знакомого человека неизменно была потрясением, а ведь к старости
приходит  умение  мириться  с  такими  вещами.  Элия  молода,  она  отчаянно
цепляется за  любую,  самую  невероятную  надежду.  Лучше  уж  сменить  тему
разговора.
   - Вы ворвались сюда с обиженным, даже оскорбленным видом.
   - Да, вы правы.
   - Почему?
   Элия пожала плечами:
   - Извела меня вся эта идиотская таинственность! Да  нет,  -  она  подняла
глаза - и вдруг улыбнулась одной из тех улыбок, которые  в  далеком  прошлом
создавали и разрушали царства, - больше всего я  злюсь  на  себя,  что  была
такой дурой. Ведь только на полпути в Самп я наконец сообразила, с чего  это
меня засунули в клетку с макаками и вышвырнули из Кейнсвилла. Агнес  Хаббард
врала мне без зазрения совести, а я, дура, ей верила.
   Хейстингз сочувственно хмыкнул, ему страстно хотелось, чтобы  эта  улыбка
продержалась как можно дольше.
   - Обычная ее манера, особенно в обращении с  людьми,  способными  угадать
правду самостоятельно.
   -  Я,  конечно  же,  виновата   -   явилась   без   приглашения   на   ее
пресс-конференцию, но ведь что она теперь делает? Объявила мне, что  высадка
на Тибр отменяется, а я возвращаюсь в Банзарак!
   - Вот же стерва, - охотно поддакнул Хейстингз, вспоминая недавний  звонок
Агнес. И как же она - ну стерва и есть!  -  веселилась,  взваливая  на  него
распутывание этого клубка. - Ну и когда же туман рассеялся?
   - Слишком поздно! - На смуглом лице - еще одна волшебная улыбка. -  Сразу
нужно было понять -  если  бы  нильская  экспедиция  действительно  угрожала
колонизации Тибра, я бы почувствовала это при первом  о  ней  упоминании.  К
сожалению, я слышу только голос буддхи, но не его молчание.  Джетро  -  ведь
даже и этот придурок знал! Он  имел  наглость  заявить  мне,  что  я  должна
явиться сюда и произнести речь, а я так  ничего  и  не  сообразила.  -  Вот,
значит, что оскорбляет принцессу больше всего - мелкий прихвостень видел все
заранее, а она - нет. - В конце концов, какой-то вопрос одного из репортеров
довел меня до окончательного бешенства, и я задумалась, с  какой  это  стати
меня засунули в этот бродячий цирк?..
   Элия сокрушенно покачала головой и допила херес.
   -  Моя  собственная  оплошность  -  вылезла  в  Кейнсвилле  на   всеобщее
обозрение. Вот и приходится изображать не менее публичный отъезд.
   - К моему счастью, - кивнул Хейстингз. - Мы приглашаем вас на небольшой -
человек пятьдесят или около того - ленч. Затем, на встрече  с  председателем
Комитета  по  беженцам,  вы  зачитаете  адрес,  опишете   в   общих   чертах
колоссальную работу в этой области, проводимую крохотным Банзараком, ну а уж
вечером - настоящий, серьезный прием.
   Элия громко застонала:
   - А может, сговоримся по-другому? Пусть меня подвергнут публичной  порке,
и дело с концом.
   - Вы появились в самый  подходящий  момент.  Эти  обязанности  лежали  на
некоем южноамериканском вице-президенте, но он неожиданно вышел из строя. Мы
очень благодарны судьбе - и вам.
   - Надеюсь, - улыбнулась Элия, - с ним ничего серьезного?
   - Вы путаете меня с доктором  Фишем.  Нет,  у  господина  вице-президента
всего лишь острая лихорадка. Связанная с некой блондинкой. Я бы  назвал  его
болезнь "белая горячка", но это выражение безнадежно скомпрометировано.
   - А затем я отправлюсь в Кейнсвилл. Когда?
   - Сегодня, примерно в полночь. Прибудете около четырех ночи.  Вам  налить
еще?
   Первая рюмка заметно улучшила настроение принцессы - а может, дело тут не
в хересе, а в блестящем собеседнике?
   - Нет, - покачала головой Элия. - Нам следует вернуться к миру, а то  еще
немного - и ваша репутация погибнет безвозвратно.
   - Возможно. Но я этого не боюсь - губите все, что хотите.
   Огромные миндалевидные глаза  блеснули  -  отсвет  луны  в  таинственных,
затерянных в джунглях озерах - и снова стали серьезными.
   - Можно последний вопрос?
   - Конечно.
   - Даже два, но взаимосвязанных. Первый: зачем Агнес Хаббард  выкинула  на
пресс-конференции этот идиотский номер с Седриком?  По  мнению  Экклес,  она
собиралась объявить что-то совсем другое, а затем передумала. Но на Ниле нет
никакой разумной жизни - так ведь?
   - Насколько известно мне - нет.
   - Тогда объяснение Экклес не годится. Это было не изменение, а исполнение
плана!
   - А второй?
   - Там, после пресс-конференции, вы сказали, что она сошла  с  ума.  Агнес
Хаббард вас буквально нокаутировала. А сегодня вы снова веселенький, свежий,
как огурчик, и даже  выполняете  ее  поручения.  Вы  не  могли  бы  мне  это
объяснить?
   - Это - секрет и, к сожалению, не мой. Глаза Элии сверкнули:
   - Насколько я помню, мне доверен секрет гораздо больший.
   Тоже верно! К тому же Хейстингз не давал Агнес никаких  обещаний  хранить
тайну - и очень хотел вызвать на лице банзаракской принцессы  еще  несколько
волшебных улыбок.
   - Вы можете угадать все сами - так же, как и я. Я знаю Агнес очень давно.
Ее хитрость не знает предела. Всегда и во всем она гоняется минимум за двумя
зайцами.  Думаю,  вы  и  сами  успели  это  понять.  Она  продемонстрировала
бессмысленное, иррациональное поведение, а это - лучший способ сбить с толку
всех аналитиков, все программы стратегического анализа. Не  зря  же  хороший
игрок в покер время от времени позволяет поймать себя на блефе -  в  будущем
это окупится сторицей. В тот раз она провела  даже  меня.  Кроме  того,  она
выставила всех звезд телеэкрана полными идиотами.  Результат:  следующая  их
атака будет списана на злость и обиду.
   - Я думала об этих моментах. Они никак не оправдывают риска.
   Вряд ли Хейстингз потерпел бы такой тон от кого-либо  другого,  а  не  от
ослепительной красавицы Элии.
   - Не оправдывают? Да, конечно. К возвращению сюда я уже знал ответ. Какие
вопросы пришли вам на ум, когда Агнес выкинула,  выражаясь  вашими  словами,
этот идиотский номер?
   Между  двумя  пушистыми,  идеальной  формы  бровями  возникла  задумчивая
морщинка:
   - Кто это такой? Зачем она это сделала? Хейстингз молчал.
   -  Откуда  она  его  вытащила...  Хейстингз  молчал.  Царственные   глаза
расширились:
   - Питомник!
   - Совершенно верно, - кивнул Хейстингз. - Пересадка  органов  -  грязное,
отвратительное дело,  во  всяком  случае  -  в  существующей  сейчас  форме.
Наиболее  безопасна  автотрансплантация  -  пересадка  органа,   взятого   у
клонированной копии  реципиента.  Подобные  операции  запрещены,  проводятся
тайно, но тайна эта известна. Цены умопомрачительные, причем основная  часть
расходов  приходится  на  подпольное  выращивание   ребенка   до   взрослого
состояния. Ребенок - не эмбрион,  он  в  колбе  развиваться  не  может.  Эти
живодеры хотят получить тело. А в теле неизбежно есть  мозг.  А  в  мозгу  -
личность. Чудовищно! Огромный отвратительный бизнес.
   - Почему же тогда этот бизнес существует? Почему его не разоблачат  и  не
уничтожат?
   - Потому что это - прерогатива богатых и сильных, Пандоры Экклес и иже  с
ней. Их мелкие прихлебатели знают правду  и  не  столько  негодуют,  сколько
завидуют - будь у них деньги, они занялись бы тем же самым.
   - И Агнес пригрозила вытащить правду на белый свет! Так, значит, это  был
шантаж!
   - Вот видите, как все просто! - улыбнулся Хейстингз, ставя  пустую  рюмку
на заваленный бумагами стол. - Наглый, откровенный шантаж на глазах у  сотен
миллионов  зрителей!  До  сих  пор  ни  один  влиятельный  -   по-настоящему
влиятельный - человек не брался за борьбу  с  незаконными  трансплантациями,
только  это  и  позволяет  им  оставаться  тайной.   А   возможности   Агнес
безграничны. Лично я понял ситуацию уже по пути в  Самп,  когда  всем  вдруг
захотелось со мной поговорить. Как выражались  во  времена  моей  молодости,
телефон звонил без умолку. Знакомые  -  я  использую  этот  термин  в  самом
широком  смысле,  -  знакомые,  с  которыми  я  за  десять  лет  словом   не
перекинулся, наперебой - и напрямую -  пытались  узнать  у  меня  цену.  Нет
никаких сомнений, что Агнес пользовалась еще большей популярностью.
   Был тут, конечно же, и еще один важный фактор, фактор, опять же связанный
с безграничной властью Агнес Хаббард, однако девочка не  успела  еще  о  нем
задуматься.
   - Ну а как повели себя эти мелкие прихлебатели?
   - Они не  рисковали  вывести  тайну  на  свет,  ограничиваясь  отдельными
туманными намеками в  репортажах  о  пресс-конференции.  "Никому  прежде  не
известный внук Уиллоби Хейстингза, воспитанный, насколько можно  понять,  на
уединенном, строго охраняемом ранчо..." и так далее.
   - А ваша первоначальная реакция... Хаббард  ее  предвидела?  Она  вызвала
вас, чтобы продемонстрировать эту реакцию всему миру?
   - Да, - смущенно кивнул Хейстингз. - В первый момент я  тоже  попался  на
удочку. А если уж я поверил, что Седрик -  моя  клонированная  копия,  какие
могли быть сомнения у остальных?  Агнес  не  знает  угрызений  совести,  она
пользуется людьми, как вещами. Даже мной. Особенно мной.
   - Понятно, - кивнула Элия; на этот раз улыбка принцессы казалась какой-то
отстраненной.  -  Когда  примитивные  взятки   перестали   действовать,   вы
пригрозили большим погромом. Вы - то есть Агнес и вы. - Ее  лицо  потемнело.
Загадочные восточные глаза прожигали Хейстингза насквозь. - И все закончится
полюбовно: ваша парочка сохранит  власть,  а  питомники  -  свой  прибыльный
бизнес.
   -  Посмотрим,  -  пожал  плечами  Хейстингз.  -  Проблема,  как   говорят
дипломаты, находится в стадии предварительного обсуждения.
   Он иронически хмыкнул и подался вперед, намереваясь встать.
   - Я не совсем улавливаю разницу, мистер Генеральный Секретарь. - В глазах
Элии  сверкала  ярость,  питаемая  долгими  веками  абсолютной  монархии.  -
Продлить собственную жизнь ценой чужих юных жизней - зло абсолютное, вы сами
так сказали. А продлить, той же самой ценой,  свое  пребывание  у  власти  -
разве это этичнее?
   Да, в девятнадцать лет все это просто и очевидно!  Хейстингз  встал,  изо
всех сил стараясь не показать, как страдальчески дрожат его протезы.
   - Мне нечего добавить к сказанному, Ваше Высочество.  Игра  продолжается.
Когда-нибудь вы узнаете больше.
   Она отнюдь не собиралась.., но тут острый, как  толедский  клинок,  разум
Элии проник в истину - в очередной слой многогранной, как жизнь, истины -  и
вся ее ярость исчезла.
   - Но это же не все! Так бы ничего не получилось, разве что... Ведь это же
не все, правда?
   - Позвольте,  Ваше  Высочество,  сопроводить  вас  на  ленч,  -  галантно
предложил Хейстингз.

***

   Ленч, сопровождающийся неизбежными речами, снимали  со  всех  сторон  еще
более неизбежные репортеры.
   На встрече с председателем Комитета  по  беженцам  Элия  зачитала  текст,
сочиненный компьютером, а потому - запредельно занудный.
   Вечером состоялся грандиозный прием,  на  котором  крутилось  совсем  уже
невероятное количество репортеров.  Неизвестно  откуда  появился  слух,  что
программа мирового турне принцессы расширена за счет Латинской Америки  -  и
все это для того, чтобы скрыть существование каких  бы  то  ни  было  связей
между Банзараком и Кейнсвиялом.

***

   Вертолет, забравший Элию, летел в составе эскадрильи из шести  машин.  По
пути эскадрилья непрерывно меняла строй.  Глухое,  безлюдное  место,  строго
охраняемая взлетная полоса. Здесь Элия поднялась на  борт  загадочного,  без
всяких опознавательных знаков, самолета - в компании  Моалы,  двух  безликих
прихлебателей и Джетро. После смерти  Седрика,  главного  своего  соперника,
доктор Джар воспрянул духом и возобновил прерванное было ухаживание.
   Через час полета прямо по курсу затрепетало северное  сияние;  постепенно
призрачные сполохи заполнили все  небо.  Глубокой  ночью,  после  необычайно
сложной, словно  проложенной  в  путанице  городских  кварталов,  посадочной
глиссады, самолет опустился на бетонку аэропорта, не известного ни одной  из
транспортных компаний мира.
   Размеры сооружения потрясали, однако Элия тут же вспомнила - тем же,  что
и она, путем в Кейнсвилл прибывают тысячи, сотни тысяч людей.  Прибывают  не
размеренно, месяц за  месяцем,  летом  и  зимой,  а  короткими,  судорожными
всплесками, после которых аэропорт надолго замирает. Если все будет  хорошо,
вскоре начнется новый ход лосося. Лосось? Лемминги? Саранча?
   Пчелы! Пересадка пчел в новый улей! А она - пчелиная матка, возглавляющая
очередной рой.
   Институт не был бы Институтом, не позаботься он и здесь  о  безопасности.
Несмотря на удаленное положение аэропорта и поздний час, самолет подцепили к
буксировщику, оттащили в ангар, заперли ворота и только затем  приступили  к
разгрузке. Ослепительный  свет  дуговых  фонарей  заставил  Элию  болезненно
сощуриться.  Спустившись  по  трапу,  она   увидела   перед   собой   группу
встречающих, возглавляемую - ну как же  без  него!  -  доктором  Фишем.  Все
остальные члены группы выглядели так, словно только что вылезли из  постели.
Доктор Фиш выглядел так,  словно  только  что  вылез  из  могилы.  Прошептав
несколько вежливых вопросов типа хорошо-ли-вы-долетели, он - почти беззвучно
- представил  Элии  долговязого,  немолодого  и  мрачноватого  разведчика  -
Патрика О'Брайена.
   - После вчерашней трагедии разведчику О'Брайену, мадам, поручено взять на
себя прошлые  обязанности  Бейкера.  Обязанности  доктора  Девлина  временно
исполняются директором.
   О'Брайен пожал Элии руку и вроде как поклонился. Или  это  была  иллюзия,
вызванная его сутулостью и слепящим светом?
   - Времени очень мало, Ваше Высочество.
   - Очень мало.
   - Тогда я быстро введу вас в курс дела. - О'Брайен говорил сухим, деловым
тоном. - В списке осталось два не осмотренных вами мира.  Кинто  уже  изучен
долговременной экспедицией. Как и  в  случае  Ориноко,  результаты  вызывают
тревогу.