ьей властью подчиняешься ты приказам визитеров?
   Тележка обогнула очередной угол, чуть не вывалив Седрика на пол. И  очень
чувствительно напомнила ему о его исторически  важной,  эпохальной  головной
боли.
   - Данные конфиденциальны. - На  мгновение  Седрику  показалось,  что  эта
сучья железяка ехидно подмигнула.
   - Отмена запрета.
   - Данные конфиденциальны.
   Вот так вот. Вразумишь ее,  как  же.  Судя  по  всему,  власть  настоящих
заместителей директора далеко превосходит вшивый  первый  ранг,  присвоенный
Седрику. Ну и конечно же, предатель неизбежно должен был стоять  на  высокой
административной ступеньке. Девлин, тут и к бабке не ходить - а где,  кстати
сказать, бабка?
   Затем тележка проскочила сквозь не до  конца  еще  раскрывшуюся  дверь  и
загромыхала вниз по лестнице. Седрик взвыл - поприутихшая было головная боль
вернулась во всей своей красе.  К  счастью,  лестница  оказалась  невысокой,
тележка побежала по ровному полу, мозги стали  мало-помалу  возвращаться  на
место.
   Интересно, а насколько буквально понимает Система  приказы?  Доставить  к
Элии - а если та как раз отмокает в ванной?
   - Свяжи меня с доктором Фишем.
   - В настоящий момент доктор Фиш не отвечает на звонки.
   - Знает ли он о вторжении изоляционистов?
   - Данные конфиденциальны.
   - Я должен доложить о чрезвычайных обстоятельствах.
   - Сообщения по чрезвычайным обстоятельствам не принимаются.
   - Почему?
   - По причине чрезвычайных обстоятельств.
   - Тьфу, мать твою!
   - Непонятное сообщение.
   Затем он снова заорал и вцепился  в  поручни  -  резко  свернув,  тележка
начала  петлять  по  каким-то  помещениям,  разделенным  круглыми,   настежь
распахнутыми люками. Седрик не верил своим глазам. Стерилизационная камера -
ну точно, стерилизационная камера, и как он только не узнал сразу? И как  их
тут много!
   И тут тележка остановилась, чуть не выбросив его со скамейки.  (Ну  прямо
как испуганная лошадь, разве что на дыбы не  встала!)  Впереди  распахивался
очередной тяжелый бронированный люк - а я без пузырькового скафандра! Как же
так, неужели я мог своей властью отменить стандартные карантинные процедуры?
Да этого вроде и бабушка сделать не может!
   Дымя мотором,  как  подбитый  истребитель  из  какой-нибудь  исторической
теледрамы, тележка бросилась вперед - в полутьму  огромного  трансмензорного
купола. Она включила фары - не для себя, конечно же, а чтобы люди под колеса
не лезли - и отважно полетела вниз по склону.
   Нет, не прямо вниз - вон как вправо забирает. Глухо  стукнул  закрывшийся
люк. Ну вот, понятно, почему тут на карантин плюют - этим куполом  никто  Не
пользуется. Ни кранов  тут  нет,  ни  машин.  Подумав  еще  секунду,  Седрик
догадался, что попал в купол Беринга - все остальные  трансмензорные  купола
он уже видел если не своими глазами, то хотя бы по голо.
   И только потом он заметил людей - уйму людей, сотни  людей,  увидел,  что
вся  середина  площадки  исполосована  брезентовыми  загородками,   устелена
матрасами и тряпками.
   Фары привлекли внимание.  Люди  поднимались  на  ноги,  бежали  навстречу
тележке. Они прыгали и приплясывали,  как  дети..,  почему  "как",  здесь  и
вправду много детей. Тележка  поехала  медленнее  и  сердито  загудела,  чем
привлекла к себе еще большее внимание. Люди что-то кричали, некоторые из них
показывали на валящий из мотора дым. Где-то здесь должна быть и Элия.
   - Мистер, вы горите! - раскатывалось  по  все  прибывающей  толпе  зевак.
Тележка поехала еще медленнее, содрогнулась, печально вздохнула  и  замерла.
Пару секунд что-то в ней  шипело  и  потрескивало,  затем  фары  потухли,  и
наступила тишина. Дым повалил еще гуще.
   - Система, подтверди связь.
   Молчание.
   Тощий старик, облаченный в белую простыню и зеленый тюрбан, указал на дым
и взволнованно заговорил на совершенно непонятном языке.
   - Да, я знаю, - кивнул Седрик. - У вас тут не найдется ведра воды?
   Он поднял левую руку и  побренчал  цепью  -  пусть  посмотрят,  а  то  не
понимают, наверное, почему я не слезаю с этой штуки и не бегу  от  нее  куда
подальше. Люди начали  оживленно  переговариваться;  они  обступили  горящую
тележку плотным кругом, опасаясь, однако, к ней приближаться. Тележки бегают
на энергии, запасенной в бешено вращающихся маховиках;  если  такой  маховик
сорвется,  он  здесь  все  в  капусту  перекрошит.  Седрик  глотнул  черного
удушливого дыма и закашлялся. Элия. Где же Элия?
   - Седрик!
   К тележке бежал толстый невысокий мальчик. На желтом - очень  знакомом  -
лице сверкала радостная улыбка.
   - Ты же горишь! - Мальчишка повел носом и поморщился. - Ну и вонь  же  от
тебя!
   - Гэвин! Гэвин Вон! - У Седрика отпала челюсть. Ну конечно же, Гэвин, кто
же еще так улыбается. Гэвин! Генетический двойник Чена! - А тебя-то как сюда
занесло?
   - Седрик, ты хоть понимаешь, что тележка горит?
   -  Да.  И  я  к  ней  прикован.  Гэвин  подошел  к  тележке  вплотную   и
сосредоточенно нахмурился.
   - Ну, это мы мигом, - сказал он, начиная откручивать  один  из  барашков,
закрепляющих концы поручня.
   - О! - Седрик почувствовал себя полным идиотом. - Так  расскажи,  как  ты
сюда попал? И где остальные?
   Голова как болела, так и продолжала болеть. Ответить Гэвину не удалось  -
его заглушил целый хор голосов.
   - Седрик! Седрик! Седрик!
   Лу, и Джеки, и Тим, и Бев - они выскакивали из толпы, как суслики из нор;
те, что поменьше, даже проталкивались  между  ног  взрослых.  Дети  орали  и
хохотали, прыгали и скакали, все они хотели обнять  Седрика  -  и  все  они,
подойдя поближе, приходили к одному мнению:  от  тебя  плохо  пахнет.  Затем
Гэвин снял поручень, и Седрик обрел свободу; слезая с тележки, он  не  забыл
прихватить винчестер. Затем он крикнул, чтобы все отошли подальше,  и  начал
здороваться  -  трепать  по  головам  малышню,  пожимать  руки   подросткам.
Коричневолицые, завернутые в белые  простыни  взрослые  что-то  бормотали  и
отходили, освобождая место все прибывающим детям. В  горле  Седрика  застрял
комок, глаза наполнились слезами - от  дыма,  наверное.  Мидоудейл  вычищен!
Детишек никто не убьет!
   - А Бен здесь? - спросил он. - И Мадж? Нет, ответил ему  нестройный  хор,
их здесь нет - ребята все, а из взрослых  -  никого.  Ну  и  слава  Богу.  А
заправляют ими, скорее всего, старшие - Шейла, и Сью, и Роджер; тут, кстати,
появилась Сек собственной персоной. На каждой руке девушки было по визжащему
младенцу, лицо ее выражало крайнее облегчение.
   - На следующий день, как ты уехал, -  крикнула  она,  стараясь  перекрыть
радостные вопли малышни, - на нас устроили налет. Окружили и всех похватали.
   - Кто устроил?
   Кричать было очень больно.
   - Люди в красном. Охранники Ми-квадрата. Бабушка! Вот, значит, что имел в
виду Чен, когда...
   Большой рост - большое преимущество. Через многие головы  Седрик  заметил
движение в толпе, узнал знакомые высоко взбитые  черные  волосы  и  бросился
навстречу. Люди поспешно расступались.
   - Элия!
   - Милый!
   -  Подожди!  -  Он  предупреждающе  поднял  ладонь.  -   Я   в   довольно
антисанитарном состоянии.
   - Ну и что? - Лицо Элии сияло. - А от меня воняет младенцами!
   Она переложила одного из упомянутых младенцев с руки  на  руку,  чмокнула
Седрика в губы, но не смогла сдержаться - наморщила нос и попятилась.
   - Здесь этих короедов десятки,  сотни...  -  В  глазах  принцессы  стояло
полное недоумение. - Ты ужасно выглядишь! Бледный как смерть. Что-нибудь  не
так?
   - Все. - Седрик покачнулся; неожиданно выяснилось, что у  него  болит  не
только голова, ну и там рука, но и каждая косточка, каждая мышца. - Но  зато
здесь все мидоудейлские ребята!
   Судя по радостной, торжествующей улыбке,  Элия  полностью  разделяла  его
чувства.
   - И не только мидоудейлские - здесь есть ребята из многих других мест. По
крайней мере две группы из Неврополиса, уйма коричневых лиц - с ними  я  еще
не разобралась. Самим нужно было догадаться - ну как же иначе смогла бы твоя
бабушка угрожать разоблачениями? Их бы всех... - Элия осеклась,  вспомнив  о
присутствии большой детской аудитории. - Иначе она спровоцировала бы  именно
то, что хотела предотвратить.
   Седрик  кивнул  -  ну  конечно,  собрали  бы  недозрелый  урожай,  и  все
шито-крыто.
   - Вот она и послала свою  армию  и  всех  их  захватила!  -  торжествующе
добавила Элия.
   А что, может, бабушка и не такая уж  плохая.  Нужно  будет  обдумать  это
потом, когда голова придет в порядок; Сейчас же ему отчаянно хотелось обнять
Элию, да  где  там...  Вокруг  Седрика  образовалось  открытое  пространство
шириной метра в два - ясное  свидетельство  того,  насколько  располагал  он
сейчас к близкому общению. А еще - и даже  больше  -  ему  хотелось  лечь  и
уснуть. Уснуть, скажем, на месяц...
   - Так что, - сказала Элия, - в тот  момент,  когда  она  выставляла  тебя
шутом гороховым на пресс-конференции, войска  уже  выдвигались  на  исходные
позиции - по всему миру. Она готовилась к этому много лет - иначе откуда  бы
такая скорость реакции!
   - А остальные? - Седрик обвел рукой персонажей в простынях.
   - Беженцы. Из Банзарака и вроде бы Заира. И из Бангладеш.
   Седрик утратил  уже  всякий  интерес  к  беженцам.  Он  смотрел  на  двух
подростков, протолкавшихся  к  Элии  сквозь  толпу.  Одному  лет,  наверное,
шестнадцать, другой младше года так на два. У обоих встрепанные рыжие космы,
оба тощие и - для своего возраста - длинные. И оба они смотрели на Седрика -
смотрели очень неприязненно.
   Элия заметила игру в гляделки и закусила губу.
   - Это - Освальд. А это -  Альфред.  Где-то  там  измывается  над  гитарой
Гарольд, ему около семнадцати. Ну а это... -  она  неуверенно  улыбнулась  и
указала на младенца, - это - Берт. Полное имя вроде бы Эгберт,  но  это  для
него слишком большая роскошь, хватит и Берта. Он очень похож  на  всех  вас.
Ребята, а это - Седрик.
   Это было уже слишком. Несколько секунд, показавшихся часами, мозг Седрика
не соображал ровно ничего - только регистрировал  перегрузку.  Копии!  Зачем
Хейстингзу столько копий? Но чем больше он смотрел  на  ребят  -  на  самого
себя, чудом помолодевшего и размножившегося, - тем понятнее становилось, что
они совсем не похожи на Уиллоби Хейстингза. У старика  очень  примечательные
уши - здоровые и развесистые, как лопухи. У мальчишек  -  ничего  подобного.
Вот и Багшо про уши говорил.
   - Может, есть и другие, - голос Элии звучал почти виновато. -  Я  еще  не
успела...
   Откуда-то  вынырнул  тощий  рыжий  мальчишка  лет  восьми.  Он  поражение
переводил глаза с Альфреда на Освальда, на Седрика...
   - Зачем? - прошептал Седрик. - Зачем это все? И кто я такой?
   И  вдруг  стало  очень  светло.  Люди  поворачивались,  и   Седрик   тоже
повернулся, чтобы посмотреть, в чем там дело.  Люк,  захлопнувшийся  за  его
спиной пятнадцать минут назад, снова открылся; одна за  другой  сквозь  него
катились тележки, но посветлело вокруг совсем не от их фар, а от вспыхнувших
под потолком прожекторов. Изоляционисты установили контроль над куполом.
   С Гэвином, и мидоудейлскими ребятами,  и  Элией,  и  всеми  этими  рыжими
Седрик вчистую забыл про погоню.
   - Быстро! - заорал он. - Твой микрофон! Дай мне твой микрофон!
   - У меня нет микрофона, - удивленно нахмурилась Элия. - Потому я  и  сижу
здесь, как в ловушке, второй, наверное, час.
   Седрику хотелось сжать от отчаяния кулаки, только очень уж болела  правая
рука.
   - Мне нужен коммуникатор!
   - Седрик, милый, а кто это такие? Немцы? Синие?
   Колонна тележек, все еще вливавшаяся в купол, катила прямиком к Седрику -
возможно,  по  чистой  случайности.  Прожекторы  заливали  площадку   ярким,
безжалостным светом.
   - Это - изоляционисты. Они выбросили десант, перебили институтских немцев
и остальных тоже.., да ты же ничего не знаешь. А сейчас охотятся на меня!
   - Что? Почему?
   - Я убил одного из  них.  А  еще  четверых  ранил.  Кроме  того,  я  убил
президента ЛУКа. Пусть мне дадут микрофон!
   - Ты что, думаешь, кто-нибудь тебе отказал бы? - печально вздохнула Элия.
- Здесь ни у кого нет микрофона. Есть коммуникаторы, почти у  каждого  люка,
только они не работают, я пробовала. Я  ожидала,  что  Бейкер  сам  со  мной
свяжется, но он чего-то молчит.
   Седрик упал на колени, чтобы поменьше выпячиваться. Не  хотелось  умирать
таким юным.
   - А коммуникатор твоей тележки? - удивилась Элия.
   - Сдох. Вместе с тележкой.
   - О! - , Элия переложила младенца с руки на  руку  и  бросила  взгляд  на
сияющие фарами тележки изоляционистов. - Вон где уйма микрофонов.
   - Да они же меня сразу пристрелят! - отчаянно заорал Седрик. - Почему  ты
такая бесчувственная? Ни вот на столько обо мне не беспокоишься!
   - Я совсем не... -  вздрогнула  Элия.  -  Седрик,  тебе  что,  что-нибудь
угрожает?
   - Угрожает? Несколько сотен мужиков преследуют меня по пятам, жаждут моей
крови, а ты еще спрашиваешь, не угрожает ли мне что-нибудь!
   Элия растерянно покачала головой:
   - Я долго мучилась от  предчувствий,  а  за  несколько  минут  до  твоего
появления все прошло. Милый, я была уверена, что ты для меня важен!
   Не очень-то легко отвечать гордо и с достоинством,  когда  ты  стоишь  на
коленях, воняет от тебя так, что чуть самого не выворачивает, и  к  тому  же
все твое тело болит,  словно  его  пропустили  через  мясорубку.  Но  Седрик
попробовал.
   - Я важен для самого себя!
   - Да я совсем не про то! Я хотела сказать, почему я не испытываю за  тебя
беспокойства. - На лице Элии светилась блаженная, почти идиотская улыбка.
   - А ты о чем-нибудь сейчас беспокоишься?
   - Нет! - И как же я раньше об этом не подумала! - Я должна беспокоиться -
но не беспокоюсь.
   Ну да, конечно  же,  разве  ж  Элию  обеспокоит  что-нибудь,  кроме  этой
долбаной ее интуиции - а та молчит себе в тряпочку.
   Толпа зашевелилась, люди пятились все дальше и дальше. Сделав  над  собой
героическое усилие, Седрик поднялся с коленей; купол угрожающе покачнулся  и
начал вращаться. Низко пригнувшись, он посмотрел  в  просвет  между  черными
курчавыми головами. Тележки развернулись шеренгой  и  медленно  наезжали  на
толпу. Если пойдет стрельба, пострадают женщины  и  дети.  Нужно  сдаваться,
иначе будет море крови.
   - Элия!  -  Голос  казался  каким-то  слишком  уж  знакомым.  -  Что  тут
происходит?
   Седрик обернулся - и  словно  посмотрел  в  зеркало.  Несколько  странное
зеркало - на груди у отражения болталась гитара. Парень широко раскрыл глаза
и - конечно же - уронил нижнюю челюсть чуть не на колени.
   - Это - Седрик, - объяснила Элия. - Милый, это - Гарольд.
   - Убери башку! - отчаянно завопил Седрик. Гарольд послушно  пригнулся,  а
заодно и вернул челюсть на положенное челюсти место, однако глаза его так  и
остались круглыми, как пуговицы.
   Седрик  снова  взглянул  на  изоляционистов.  Они  медленно  и  методично
прижимали толпу к центральному ограждению. Ловушка, из которой не вырвешься.
А всего-то ведь и надо, что микрофон - ну скажем, микрофон  любой  из  ихних
тележек. Черта с два - не успеет он подобраться на  нужное  расстояние,  как
эти герои исполосуют его своими стрелялками.
   Толпа пятилась все быстрее, люди сшибали  перегородки,  топтали  нехитрый
скарб. Плакали дети, визжали женщины, взволнованно перекрикивались  мужчины.
Бедлам.
   - Милый? - Ну вот, наконец-то хоть какое-то внимание в голосе. -  Что  же
нам делать?
   - Вот если бы микрофон! Я же завел коды!
   -  Скажи  их  мне!  -  Нахалюга  Берт  начал  извиваться  ужом,  пришлось
перехватить его покрепче. - Я-то могу приблизиться к тележкам!
   - Не выйдет. Ты тут не  годишься.  Ну  кто  мешал  тебе,  идиоту,  ввести
обычные, без активации по голосу, коды? Повыпендриваться решил. Да  и  какой
из кодов мог бы тебя спасти? Код на выключение света? Но у синих есть  фары,
к тому же поднимется паника,  люди  перетопчут  друг  друга.  Код  на  вызов
Франклина Фрэзера. Вот-вот, и о  чем  я,  спрашивается,  думал,  заводя  эту
команду? Вызов Фиша - но Фиш не отвечает на вызовы. И еще...
   - Тибр! - оглушительно завопил Седрик; Элия чуть не выронила  Эгберта.  -
Окно еще открыто?
   - Думаю, да.
   - И там - первый класс?
   - Да! Да!
   Все это очень мило, но теперь мы возвращаемся к прежнему вопросу.
   - Будь у меня микрофон, я отправил бы нас на Тибр.
   А может, и нет. Слишком уж это дело такое хитрое и ответственное...
   - Ну так вот и скажи код мне!  -  Элия  ничего  не  понимала  и  начинала
злиться.
   - У тебя не выйдет - нужен мой голос.
   - Твой голос? - Она повернулась к  шестнадцати-примерно-летнему  варианту
Седрика. - Освальд! Ты же выполнишь задание, правда?
   - Какое еще задание? - неуверенно спросил мальчик.
   - Вот оно! - заорал Седрик так громко, что  боль  в  голове  вспыхнула  с
новой силой.
   Толпа остановилась. Вожак  изоляционистов  что-то  кричал,  но  за  общим
гомоном нельзя было разобрать ни слова.
   - Протиснись вперед, как можно ближе к тележкам. И  просто  крикни:  "Код
жеребец!" - вот и все. Система решит, что ты - это я! Понятно?
   Мальчик кивнул и улыбнулся Седрику. Седриковой улыбкой.
   - Код жеребец? - Он исчез  в  толпе.  Освальд  и  младше  меня,  и  ниже,
успокаивал свою совесть Седрик. И одет совсем по-другому, ну что  там  может
ему угрожать?
   - Так я тоже? - спросил Гарольд. - Давайте я тоже сбегаю.
   - Нет, ты слишком длинный.
   Седрик с ужасом обнаружил,  что  за  всеми  этими  разговорами  забыл  об
осторожности, что голова его торчит высоко над толпой, и снова пригнулся.
   - А может, я? - звонко пропищал Альфред.
   - Нет! - хором откликнулись Элия и Седрик. Винтовочный выстрел, визгливое
пение срикошетившей пули. И - полная тишина, толпа затаила дыхание.
   - Хаббард! - загремел усиленный мегафоном голос. - Выходи, Хаббард!
   Тишина. Седрик виновато  оглянулся.  Дети...  Это  каким  же  нужно  быть
трусом, чтобы прятаться за спинами детей?
   - Хаббард! Мы знаем, что ты здесь! Выходи, или мы начнем стрелять!
   И тут же Седрик услышал свой собственный голос:
   - Код жеребец!
   И ничего. Система не реагировала. Седрик обреченно поник. Значит  -  все,
он выложил на стол последнюю карту. Код жеребец обозначал команду:
   "Доставь меня на Тибр, как можно скорее". Но Седрик  не  очень-то  верил,
что его власти хватит на  управление  трансмензором.  А  может  -  окно  уже
закрылось. Или оно открыто в другом куполе.
   В последнем случае неизбежна небольшая  задержка,  пока  Система  закроет
одно окно и откроет другое, здесь, в Беринге...
   Что и произошло.  Оглушительный,  чуть  не  рвущий  барабанные  перепонки
хлопок, и давление воздуха в куполе уравнялось  с  давлением  на  Тибре.  Из
колодца сверкнул  столб  дневного  света,  искрящимся  фонтаном  закружились
золотые осенние листья и радужные бабочки, за перилами ограждения закачались
верхушки деревьев.
   Возникла паника. Вся толпа развернулась, чтобы  посмотреть  на  нежданное
чудо, а Седрик Хаббард вскочил и помчался, низко пригибаясь, к  колодцу;  он
распихивал людей локтями и корпусом,  иногда  даже  сбивал  с  ног  и  бежал
дальше, не извиняясь - церемонии оставим до другого раза.
   Упав грудью на перила,  Седрик  увидел  прямо  под  собой  мирную  лесную
речушку. Глубина? Глубина вроде бы приличная, а падать придется  всего  два,
от силы три метра.
   Перевалившись через перила, Седрик плюхнулся в  новый  мир,  громко  и  с
уймой брызг.

Глава 26

Тибр, день восьмой

   Рим - такое имя получил поселок - будет столицей мира. Если не  навсегда,
то хотя бы на то время, пока держится струна, а та не проявляла ни  малейших
признаков усталости - каждое новое  окно  оказывалось  длиннее  предыдущего.
Если только - тьфу, тьфу! -  в  дело  не  впутается  какая-нибудь  блудливая
звезда, эта струна может установить рекорд долгожительства. Тогда Тибр будет
самым большим усп