сылок было две?
   - Да, это так, - отчетливо произнес африканер, боковым зрением фиксируя
какое-то движение у другого конца стола. Принц и те двое наконец  уселись.
- Вторая, более значительная ошибка состояла  в  том,  что,  по  расчетам,
вирус должен был реплицироваться только в идеальных генетических условиях,
то есть...
   Он остановился на мгновение, чтобы облизать пересохшие губы, его  голос
звучал по-прежнему уверенно и спокойно:
   - Ожидалось, что симптомы заболевания проявятся у многих, но  летальный
исход  наступит  лишь  у  тех,   чья   ДНК   содержит   последовательности
нуклеотидов, полностью соответствующих образцу, на  который  был  настроен
вирус.
   Он не сказал: "у арабов", помня о присутствии принца.
   - По сути дела, вирус обладает даже более высокой  вирулентностью,  чем
ожидалось, что представляется весьма полезным для нашего общего дела.
   И для их Плана. Для его народа, стремящегося на родину.
   За  столом  вспыхнул  тихий  спор,   до   африканера   доносился   лишь
приглушенный гул голосов.
   - Должен добавить, - снова заговорил Преториус - он не мог смолчать,  -
что некоторые обстоятельства  дела  чрезвычайно  таинственны.  Наш  курьер
погиб, не успев передать информацию.
   - Он совершил самоубийство, - заявил чей-то уверенный голос.  -  Понял,
что все провалилось. Полная неудача.
   - Я преклоняюсь перед вашей информированностью. - Африканер был  вполне
искренен. Его люди сообщили ему только то, что техник со Звездного  Девона
выпустил воздух из шлюза,  не  надев  скафандра.  У  африканеров  не  было
доступа  к  международному  банку  данных.  Возможно,  это   действительно
самоубийство.
   Человеческий  фактор  часто  разрушал  самые  тщательно  подготовленные
планы.
   - Должен отметить, - твердо проговорил Преториус, -  что,  несмотря  на
ошибки, допущенные в ходе испытания, мы можем с уверенностью заявить,  что
препарат  обладает  достаточно  высокой  избирательностью.  Конечно,  наши
ученые не  могут  гарантировать  стабильность  избирательности  у  каждого
отдельного штамма. - Он махнул рукой. - Но не это главное, дамы и господа.
Главное  то,  что  работы  ведутся,  и  в  недалеком   будущем   ожидается
существенное  улучшение  свойств  препарата.  Таким   образом,   вряд   ли
правомерно называть испытание неудачным.
   - Мы примем к сведению ваше заявление,  -  буркнул  толстяк,  последнее
слово он не произнес, а хрипло выдохнул. - Мне  кажется,  -  просипел  он,
переводя дух, - вы можете быть свободны.
   Человек с восточным акцентом добавил:
   - Вас известят, если вы понадобитесь.
   По сути дела, его выпроваживали, и  довольно  невежливо,  но  Преториус
спокойно относился к таким вещам. Он воспринимал их как неизбежность,  как
полчища мух и жару, окутывавшую тело липким саваном, когда  он  со  своими
ребятами сидел в засаде, прижимая к плечу приклад автомата.  Он  встал  со
стула, помогая себе руками, - сказывался возраст - и направился к двери.
   - Постойте, - раздраженно окликнули его.
   - Да? - Преториус обернулся  и  понял,  что  его  остановил  саудовский
принц.
   - Вы должны позаботиться о том, чтобы  в  дальнейшем  не  было  никаких
неудач, - назидательно произнес неприятный голос с оксфордским акцентом. -
Особое внимание обратить на лабораторию.
   - Я полностью доверяю тому  единственному  ученому,  которому  известна
цель разработок. Он мой друг, - ответил африканер и снова уселся на  стул.
Спрятанные в спинке датчики не могли зарегистрировать и крупицу  фальши  в
его словах, сказанных тихим спокойным голосом.
   Твердый  ответ  Преториуса  слегка  обескуражил  саудовца.   Он   издал
неопределенный горловой звук, который электроника не успела исказить.
   - Надеюсь, вы не ошиблись,  -  заявил  принц,  желавший,  чтоб  за  ним
осталось последнее слово, хотя понимал, что уже проиграл дуэль.  -  Мы  не
позволили бы начать испытание, если бы не получили ваших твердых  гарантий
относительно надежности препарата.  Эти  гарантии,  как  выяснилось,  были
беспочвенны.
   Африканер только молча поклонился и направился к бронированным  дверям,
которые при его приближении автоматически открылись.
   Интересно, действительно ли испытываемый  штамм  вируса  был  вымершим?
Впрочем, это не важно. Главное, он размножается. Можно нанести вирус  себе
на одежду, когда его пригласят для следующего допроса в Клуб.
   Это, конечно, опасно.
   Но еще опаснее пытаться осуществить План, пока жив саудовский принц.



        "8. КЛУБ"

   За  Карелом  Преториусом  бесшумно  закрылись  бронированные  двери,  и
голографические экраны погасли. В комнате  сразу  стало  темнее.  Аль-Фахд
продолжал сердито бормотать  по-арабски,  потом,  перейдя  на  английский,
потребовал расправы над наглым африканером. Его мало  кто  слушал.  В  тот
момент у членов Клуба были дела поважнее.
   - По  сути  дела,  мы  не  можем  больше  рассчитывать  на  необходимую
избирательность действия  вируса,  -  скороговоркой  произнес  Сакаи.  Его
искусственный глаз почти невозможно было  отличить  от  настоящего,  но  в
наступившем полумраке, когда зрачок не реагировал на свет, разница все  же
ощущалась. - Нам не следует идти на такой риск.
   -  Очень  даже  следует,  -  проворчал  Хейдиггер,  один   из   главных
авторитетов Клуба. - Голландец прав: вирус сделал свое дело,  причем  даже
лучше, чем ожидалось. - Он через  плечо  посмотрел  на  принца,  сидевшего
рядом. - Конечно, мне жаль, но... побочные эффекты - вещь в некотором роде
неизбежная. При последующем применении планируется  ликвидация  нескольких
тысяч  человек,  поэтому,  мне  кажется,  не   стоит   волноваться   из-за
четырех-пяти сотен.
   - В этом есть доля  правды,  -  неохотно  согласилась  Плейал,  шмыгнув
носом.  Она  недолюбливала  Хейдиггера.  -  Необходимо  добавить,  что   в
следующий раз никаких географических ограничений не будет.
   - Естественно, -  подхватил  Ли.  У  него  был  американский  акцент  и
восточные черты лица. - Я уверен, что выгоды  от  применения  препарата  в
отдаленной  перспективе  перевесят   любые   побочные   эффекты.   -   Его
лунообразное лицо расплылось в широкой хитроватой улыбке.  -  В  ближайшем
будущем тоже можно получить определенные выгоды... если правильно  подойти
к делу.
   - Но летальность не должна быть стопроцентной,  -  превозмогая  одышку,
просипел Блейк.
   Все повернулись к нему - гора жира, возвышающаяся в центре стола. Блейк
оглянулся вокруг, как обложенный собаками медведь.
   - Да, конечно, - вкрадчиво пропел Махавишту. Его голос был  всегда  так
сладок, что его словам обычно не доверяли, даже  если  он  говорил  чистую
правду. - Но мы  же  не  станем  возражать  против  высокой  эффективности
препарата, не так ли?
   - Нет, если она ограничится только цветными, как  и  предполагалось,  -
сурово произнес Блейк, справившись на минуту с непослушным дыханием. -  На
этот раз мы должны иметь твердые гарантии.
   Наступило мертвое молчание. Сакаи внимательно  посмотрел  на  Блейка  и
одобрительно кивнул.
   - Хочу вернуться к замечанию, высказанному мадам Плейал. -  Он  вежливо
повел рукой в ее сторону. - Я не  совсем  согласен  с  ее  точкой  зрения.
Думается, все же следует ограничить территорию действия препарата.
   Хейдиггер презрительно фыркнул и произнес сквозь зубы:
   - На Луне препарат был применен в минимально возможном  количестве.  Вы
серьезно считаете, что при  массовом  его  использовании  в  Африке  вирус
остановится на Ближнем Востоке? Или на атлантическом побережье?
   - Я думаю, что он остановится, только обойдя  вокруг  Земли,  -  громко
произнес японец, заглушив все остальные голоса.
   На мгновение воцарилась тишина, а потом спор вспыхнул с новой силой.
   - Выслушайте меня, пожалуйста. - Махавишту постучал по столу. - То, что
здесь сейчас говорилось, чрезвычайно  интересно.  Но  никто,  кажется,  не
подумал, что произойдет, если все мы - а многие из нас никогда не покидали
Земли - (случайно) окажемся вне ее, когда вспыхнет эпидемия.  Это  вызовет
различные толки, начнутся многочисленные расследования, которые  мы  будем
не в силах предотвратить.
   - Ничего такого не произойдет, если в это самое время  в  штаб-квартире
ООН будет проходить торжественное заседание. Разве кто-нибудь из нас может
пропустить Двадцатую Годовщину? - Хейдиггер без улыбки поочередно  оглядел
всех присутствующих.
   - Вы можете обеспечить приглашения нам всем,  мадам  вице-секретарь?  -
вежливо спросил Сакаи, бесстрастно глядя на свою соседку слева.
   - Постойте, а они не могут отложить  празднование,  в  связи  с  э-э...
катастрофой? - всполошился аль-Фахд.
   - Разве можно отложить войну? Или ураган? - холодно ответил принцу Ли.
   - Совершенно верно! - воскликнула Перилла, вертя на пальце  перстень  с
камеей - камень был привезен в Португалию вскоре после открытия Америки. -
Заседание состоится... Конечно, многие не приедут, но это даже к  лучшему.
Нам будет легче провести нужные перестановки. - Ее карие глаза в полумраке
казались черными. - Это будет нетрудно. Совсем нетрудно.
   - Правильно, - мрачно согласилась  Плейал.  Она  ревниво  относилась  к
присутствию в Клубе  еще  одной  женщины.  -  Мы  должны  следовать  ранее
выработанному плану и не изменять дату начала использования  препарата.  -
Там, на Луне, настроили каких-то трущоб, где нормальный  человек  жить  не
может, но... - Перилла подняла голову. Ее глаза сверкали так же ярко,  как
бриллианты и изумруды в ее  волосах  (будучи  общественным  деятелем,  она
могла носить их только в Клубе, где ее не видели журналисты). - ...Но  при
сложившихся обстоятельствах я согласна провести там несколько дней.
   - Мне кажется, - задумчиво произнес Махавишту, - надо пригласить в  ООН
делегацию Африканского континента.
   Его коллеги недоуменно подняли брови, а Хейдиггер спросил:
   - Интересно, зачем?
   - А на развод, - объяснил индиец. - Будем разводить их, ну, знаете, как
разводят тигров или там окапи, чтоб они не вымерли.
   Кто-то вполголоса  выругался.  Члены  Клуба  встали  со  своих  мест  и
направились к выходу.
   Махавишту остался сидеть.
   - Еще один вид вымрет. Как жаль.
   И, смеясь, последовал за остальными.



        "9. СПЕНСЕР"

   Огромные розы, стоявшие в вазе на столе, казалось,  освещали  пурпурным
светом всю комнату.  Розы  вырастили  здесь,  на  Звездном  Девоне,  а  не
привезли с Земли. Аромата цветов не ощущалось -  все  перебивала  навозная
вонь,  которая  явственно  чувствовалась   даже   в   кабинете   директора
Сатклифф-Боулса. Сам директор,  похоже,  не  обращал  внимания  на  запах,
который  доктор  Кэтлин  Спенсер  не  выносила.  Она  готова  была   убить
кого-нибудь, чтобы хоть на час избавиться от вони.
   Она уже убила пятьсот семнадцать человек на Луне  и  не  собиралась  на
этом останавливаться, ибо мечтала навсегда покинуть Звездный Девон.
   Спенсер вежливо кашлянула, чтобы привлечь внимание  директора,  который
сам же и вызвал ее к себе в кабинет. Сатклифф-Боулс повелительным  взмахом
руки велел ей соблюдать тишину. Он даже  не  открыл  глаза,  но  лицо  его
побагровело от гнева. Он не любил, когда его отвлекали.
   Спенсер сидела  выпрямившись  и  разглядывала  своего  начальника.  Она
воображала, как его  конечности  чернеют  от  разъедающей  тело  гангрены.
Разумеется, это невозможно. Они с Сатклифф-Боулсом  принадлежали  к  одной
расовой группе.
   Она проверила это несколько раз. К сожалению, ошибки быть не могло.
   Отзвучал долгий аккорд, и музыка в кабинете директора смолкла. В то  же
мгновение Сатклифф-Боулс открыл глаза и поднял  спинку  кресла  в  сидячее
положение.
   - Гениально! - заявил директор категоричным тоном. - Я говорю о "Гибели
Богов" и  "Вальгалле",  разумеется.  Мы  живем  в  золотое  время,  вы  не
находите? Человечество достигло совершенства в технике создания  и  записи
звука, и до нас дошел гений Вагнера! Наши предки не могли  слышать  такого
величественного исполнения.
   - Полностью согласна с вами, - ответила Спенсер.  Она  уже  привыкла  к
идиотским разглагольствованиям директора насчет музыки и  не  обращала  на
них внимания. Что касается Вагнера, то ей приятнее было слушать  поросячий
визг.
   Директор  вытащил  из  нагрудного  кармана  пузырек   с   разноцветными
расслабляющими  таблетками,  проглотил  одну,  а  другую  предложил  своей
подчиненной.
   - Благодарю вас, но я на работе. Вы же вызвали меня из лаборатории. Мне
передали, что дело срочное.
   - Да-да-да, - подтвердил благодушно директор.  -  У  нас  тут  поступил
запрос, где же он? Ага! - Он нащупал на столе что-то и  вытащил  из  папки
лист. Папка оставалась невидимой, пока в ней  что-нибудь  лежало.  -  Вот,
прочтите. - Он протянул бумагу Спенсер. - Он работает в вашей лаборатории?
   Она  вздохнула,  но  тут  же  овладела  собой  и  взяла  бумагу.  Буквы
расплывались у нее перед глазами.
   Она тронула рукой брелок, висевший на серебряной цепочке  под  одеждой.
Он представлял собой хрустальный  флакон  размером  с  ноготь,  оплетенный
вольфрамовой проволокой, искусно имитировавшей драгоценный металл.
   - Да, директор. - Она слышала свой  голос  со  стороны.  -  Вернее,  он
работал у нас. Техник Бэтон погиб неделю назад, когда находился в отпуске.
Несчастный случай.
   - Вот оно что! - сказал директор, прищелкнув пальцами. - Тогда понятно,
почему они прислали запрос. Разберитесь с ним, хорошо?
   - Запрос вовсе не по  этому  поводу,  -  возразила  Спенсер,  глядя  на
бумагу.  Перед  ее  глазами  пронеслись   голографические   репортажи   из
штаб-квартиры ООН. Залитые кровью коридоры... - Это от  университета,  они
изучают внеземные изменения культуры. Проводят  какое-то  исследование.  К
несчастному случаю запрос отношения не имеет.
   - Вот и разберитесь с этим, Кэти, - хмуро  приказал  Сатклифф-Боулс,  и
его кресло снова приняло полулежачее положение. - Прелюдию к "Тангейзеру",
пожалуйста, - проговорил он в микрофон.
   - Всегда рад поболтать с вами. - Директор приоткрыл глаза, услышав, как
Спенсер подходит к двери.  -  Сегодня  я  буду  очень  занят.  У  нас  тут
надвигается собрание акционеров.
   - Я хочу только спросить, сэр, - проговорила Спенсер, -  почему  к  нам
раньше не приходили такие запросы?  Многие  из  наших  сотрудников  раньше
Бэтона побывали на Луне.
   Она и сама ездила туда в период подготовки к испытанию.
   - Мне-то откуда знать? - недовольно проворчал  Сатклифф-Боулс.  Музыка,
заполнившая кабинет, вызывала ассоциацию с запахом груды гниющих фруктов.
   "Ты мог бы узнать все у искусственного мозга,  -  подумала  Спенсер.  -
Единственного мозга, который присутствует в этом кабинете,  и  он  бы  дал
ответ через несколько секунд".
   Вслух она сказала:
   - Прошу прощения, сэр. Я немедленно разберусь с этим.
   Так или иначе ей придется с этим разбираться.
   - Всегда рад видеть своих подчиненных,  -  ответил  Сатклифф-Боулс,  не
открывая глаз. Спенсер не знала,  расслышал  ли  он  ее  последние  слова.
Закрывшиеся за ней светящиеся двери окрасили лицо директора во все радуги,
словно над ним пролетела стая пестрых бабочек.
   У  нее  кружилась  голова  от  страха,  когда  она  шла  по   коридорам
орбитальной станции, но никто этого, разумеется, не заметил. Всю жизнь  ее
высмеивали и дразнили. Она привыкла слышать за  спиной  что-нибудь  вроде:
"Вот опять наша кочерга пошла".
   Но все-таки нет худа без добра. Годы унижений  и  насмешек  научили  ее
скрывать свои чувства. Это пригодилось, когда она приступила к работе  над
проектом.
   Послышалось тихое шипение, и из-за поворота  появился  вагон.  Огромная
машина  висела  в  миллиметре  над  монорельсом,  поддерживаемая   мощными
магнитами.
   Кэтлин Спенсер вошла  в  вагон,  не  обращая  внимания  на  пассажиров,
занятая лишь своими мыслями. В душе ее царило смятение.
   Не отдавая себе  отчета,  она  по-прежнему  сжимала  в  руке  листок  с
запросом.  Вагон  тронулся,  быстро  набирая  скорость.  В  открытое  окно
ворвался ветер, и бумажка весело затрепетала, вырываясь  из  пальцев.  Она
тронула большим пальцем замок кейса,  который  реагировал  на  папиллярные
линии. Иным способом, кроме как  взломав,  открыть  его  было  невозможно.
Упрятав запрос на самое дно, Кэтлин с шумом  захлопнула  титановую  крышку
кейса.
   Если бы можно было так же легко избавиться от проблем, которые  вызовет
этот запрос!
   Вагон плавно затормозил. Двери открылись, и снаружи донесся  оглушающий
поросячий визг, тут же подкрепленный густым навозным запахом.
   Вонь ощущалась по всей орбитальной станции, но здесь,  в  Восемнадцатой
Секции, она была невыносимой. Разведение свиней на орбитальной  станции  с
самого начала не сулило ничего хорошего, но этим пришлось заниматься,  так
как один из главных инвесторов был ведущим животноводом Европы.
   Здесь свиньям не приходилось валяться  в  грязи,  чтобы  защитить  свою
нежную кожу от укусов насекомых, поэтому в свинарниках царила чистота,  но
запах был неистребим, несмотря на батареи наисовременнейших фильтров. Рано
или поздно обитатели Звездного Девона привыкли к вони, как Сатклифф-Боулс,
но Спенсер не могла привыкнуть. Да она и не старалась.
   Большую экономическую проблему представляли арабы и евреи,  которые  не
употребляли свинину по религиозным соображениям. Кстати, поэтому их  почти
не было на станции.
   Вагон проносился мимо обширных зеленых полей, освещаемых системой  линз
и зеркал, которые направляли солнечный свет  на  растения  в  любое  время
суток. Вокруг станции на постоянной орбите  вращалось  гигантское  зеркало
размером с небольшой город - оно было первым звеном в  сложной  оптической
системе. Свет был ярок и резал глаза. Спенсер отвернулась от окна.
   Она недовольно посмотрела на  других  пассажиров,  опасаясь  любопытных
взглядов, и открыла кейс. Внутри был встроенный телефон,  она  могла  себе
это  позволить,  будучи  заведующей  лабораторией.  Правда,  несмотря   на
занимаемый пост, Сатклифф-Боулс иногда  давал  ей  секретарские  поручения
вроде сегодняшнего.
   А  почему  он  сделал  это?  Может  быть,  хотел  проверить,  как   она
отреагирует на запрос?
   Нет, вряд ли. Сатклифф-Боулс слишком глуп для такой хитроумной ловушки.
Просто он не знал, на кого свалить проблему, и вызвал первого  попавшегося
подчиненного.
   Но если директор действительно  что-то  заподозрил  и  проверял  ее  по
поручению африканеров или того, кто стоит за ними, ее  дела  действительно
плохи. Вдобавок не далее как вчера кто-то  пытался  проверить  ее  счет  в
швейцарском банке!
   Она набрала номер, не поднимая трубки. Радиосигнал достигнет  ближайшей
телефонной станции, а оттуда будет передан по назначению.  Она  не  станет
ничего говорить,  только  пошлет  кодовый  номер.  Жан  де  Кайпер  должен
приехать в лабораторию одновременно с ней.
   Остальные пассажиры совершенно не обращали на нее внимания.  Отсутствие
любопытства - необходимая черта для живущих в перенаселенном пространстве.
Тех, кто совал нос в дела соседей, рано или поздно  выпроваживали  обратно
на Землю.
   Спенсер захлопнула кейс  и  принялась  нервно  барабанить  пальцами  на
крышке.
   Она не чувствовала одиночества,  потому  что  у  нее  никогда  не  было
друзей, и она привыкла к этому. Единственные близкие ей  люди  -  родители
давно умерли. После их смерти она полностью посвятила себя науке.  Сначала
Кэтлин долго не могла  найти  работу,  но  потом  это  даже  обернулось  к
лучшему: открылась вакансия на Звездном Девоне. Она подала заявление, и ее
приняли.  Большинство  ее  коллег  отказались  покидать  Землю,  не  желая
расставаться с насиженными местами.
   Рециркуляция  воздуха  не  позволяла  добавлять  в  атмосферу   станции
инсектициды, но с насекомыми, попавшими на борт с различными грузами, надо
было  как-то  бороться.  Доктор  Спенсер  занималась  созданием   вирусов,
убивающих вредителей.
   Она была приятно уд