нял, что никакая тренировка не  разбудит  в  Стюарте
нужных инстинктов и не заставит стрелять в такой ситуации. Для этого нужно
существо, стоящее ниже на эволюционной лестнице, - кто-нибудь  вроде  Сэма
Йетса.
   Паутина белых лучей разлетелась во все стороны от двух  стволов  оружия
риллианина, заполнив всю комнату.
   Маклеод почувствовал, как волосы на его голове встают дыбом. Перед  его
ослепленными глазами еще мелькали призрачные вспышки, когда он увидел, как
риллианин погружается сквозь каменный пол.
   Султанян падал. Изо рта  у  него  беспрерывно  хлестала  кровь,  но  из
выжженной в груди дыры размером с кулак кровь не шла совершенно.
   Правая рука Джима Стюарта больше не  заканчивалась  кистью.  Его  кисть
вместе с пистолетом по медленной дуге летела к противоположной стене.
   С Тейлором Маклеодом было все в порядке, если не считать того, что  его
страшно тошнило от запаха горелого мяса, который бил ему в ноздри.



        "36. ВЫИГРАННАЯ-ПРОИГРАННАЯ СХВАТКА"

   В голотанке Шеннон видел  тридцать  метров  потолка  коридора.  В  этот
момент пат под ногами в модуле 20 дрогнул. С грохотом посыпались стекла  и
металлические предметы.
   - То, что принес риллианин, я покажу, -  заявил  Шеннон  через  динамик
скафандра.
   Изображение риллианина было почему-то  гораздо  более  отчетливым,  чем
обычная голограмма. Он встал на груду мусора  и  остановился.  Все  вокруг
него  исчезло,  словно  он  стоял  в  вакууме.  Когда  он  шагнул  вперед,
окружающие предметы снова появились.
   - Если у него есть связь со своими, - прошептал Дик Квинт, не  заботясь
о том, слышит ли его кто-нибудь или нет, -  то  скоро  здесь  будет  много
таких.
   Риллианин был уже не в коридоре, а  в  кабинете.  Несколько  клерков  с
криками полезли под столы. Разлетелись бумаги, папки валялись на полу.
   Квинт потер нос пальцами.
   - Если будет еще кто-то, за кем стоит приходить.
   С оружия риллианина  сорвалась  зазубренная  белая  молния,  вызывающая
поток искр с каждой близко расположенной металлической поверхности.  Из-за
стола выскочила молодая женщина, что-то крича. Искры  с  ее  металлической
заколки подожгли ей волосы.
   - Он не станет... - сказал рыжеволосый техник. - Я хочу сказать, что он
не станет выжигать все подряд, как в реакторе.
   Риллианин зашагал дальше, не  обращая  внимания  ни  на  трупы,  ни  на
уцелевших. По пути он опрокинул несколько столов, которые были  привинчены
к полу. У задней стены комнаты он остановился.
   - Может быть, он  боится  своего  собственного  оружия,  -  предположил
Квинт. Его лицо посуровело.  -  Шеннон,  -  требовательно  спросил  он,  -
риллианин боится обратной взрывной волны от своего оружия?
   Вокруг риллианина появилась дымка, сквозь которую  окружающие  предметы
выглядели неотчетливо.
   - Риллианин боится, - сказал Шеннон через  громкоговоритель.  Его  шлем
кивал,  как  он  научился  делать  в  первый  день,  когда  встретился   с
человечеством. - Риллианин сильно боится неудачи.
   - Мне это знакомо, - пробормотал себе под нос Йетс.
   В этот момент с оружия риллианина сорвалась цепочка сверкающих шариков.
Они  разлетелись  в  разные  стороны,  поджигая  все,  что  могло  гореть.
Риллианин  торопливо  шагнул  вперед.   Его   изображение   колебалось   и
расплывалось, когда сквозь него пролетал огненный шар, но он  ни  разу  не
исчез полностью.
   - Пора выводить отсюда тех, кто не  будет  драться,  Квинт,  -  сказала
Есилькова.   Она   следила   за   происходящим   по   другому   голотанку,
расположенному у двери. Она  держала  руку  на  пистолете,  но  так  и  не
вытащила его из кобуры.
   - Кто не будет драться, - с горечью  повторил  ученый.  -  Это,  должно
быть, шутка.
   Риллианин шагнул  в  следующий  коридор.  Он  взмахнул  оружием  в  обе
стороны, посылая тусклый красный луч, который  затем  медленно  осел,  как
тяжелый газ. Люди, разбегающиеся по коридорам, начали растворяться.
   - Откройте эту дверь, - сказал  Йетс,  махнув  ТТ  в  сторону  входа  в
лабораторию.
   - Что?! - вскрикнул Квинт. - Да вы...
   - Оно проходит сквозь стены! - взорвался Йетс. - Нужно, чтобы это  было
здесь, - он ткнул пистолетом, указывая на магниты. -  Единственный  способ
заманить его сюда - открыть дверь. И нечего спорить.
   Квинт быстро кивнул и подошел к пульту.  Массивная  панель  отъехала  в
сторону, открывая портал, он был достаточно велик для оборудования  любого
размера, которое только мог поднять подъемник, обслуживающий модуль.
   - Все, кто хочет уйти, уходите, - спокойно сказал Квинт.
   Несколько техников переглянулись, но никто не двинулся к двери.
   Голотанк показывал большую комнату с несколькими  встроенными  в  стену
кроватями, как в общежитии. Воздух был полон пыли, на полу скопилась кровь
- видимые следы применения риллианином своего оружия.
   - Я не шучу, черт возьми! - завопил Квинт. - Он идет  сюда!  Убирайтесь
отсюда, пока можете!
   Рыжеволосый у пульта облизал губы и сказал хрипло:
   - Сэр,  здесь  мы  при  деле.  Может  быть,  еще  кто-нибудь  работает,
Советская миссия или еще кто... - он покосился на Есилькову.
   - Понятно, - устало согласился Квинт. - Мисс Бредди. Я бы очень  хотел,
чтобы вы...
   Элла едва заметно покачала головой. Она стояла  так,  чтобы  не  видеть
голотанк вообще, даже  уголком  глаза.  Ее  левая  рука  лежала  на  плече
Шеннона, пальцы бессознательно поглаживали ткань скафандра.
   - Тогда надо хоть спрятаться, - предложила Есилькова. - Когда он придет
здороваться, мы ему помашем издалека.
   - Сейчас не до этого, Соня, -  возразил  Сэм.  Голотанк  залился  белым
светом, который постепенно померк, и тогда стало видно,  как  дымно  горит
мебель и трупы. - Через пару минут, может быть. Он еще не дошел до  миссии
США.
   - Нет, он уже там, - вмешалась Элла. - Это был отдел научных вопросов в
коридоре ВВ, между девяностым и девяносто первым. Я там часто бывала.  Они
все...
   - Квинт, а эти штуковины сработают, даже если мы все... того? - спросил
Йетс, имея в виду магниты.
   Квинт коротко кивнул:
   - Они узнают мой голос по телефону.
   Банк данных был высотой до пояса. Его  использовали  как  щит,  выкатив
поближе к двери. Он занимал  почти  всю  ширину  модуля.  Конечно,  он  не
остановит риллианина, но его оружие, кажется, действует только в  пределах
видимости, поэтому... это может дать несколько лишних секунд.
   - Шеннон, - сказал Йетс. - Тебе лучше побыть там, за углом...
   Снова затрясся пол. По керамическим плиткам стен побежали трещины.
   Дверь аварийного выхода распахнулась. По инструкции,  она  должна  быть
закрыта. Кто-то вскрикнул.
   Видимо, вышел из строя электронный замок.
   _На мушке ТТ появилась цель_.
   - Господи, это ты, Джонс! - закричал Квинт. -  Ты  хочешь,  чтобы  тебя
_убили_?
   Йетс с трудом снял палец с курка. И  закрыл  внезапно  пересохший  рот.
Соня ругалась по-русски, проклятье за проклятьем, и не повторялась.
   - Объект идет сюда! -  выпалил  Джонс.  -  Я  уверен!  Электричество  и
телефон отрезало, и я не мог предупредить вас.
   - Точно, и он пойдет тем же путем, что и ты...  -  начал  Квинт.  Джонс
прошел между двумя магнитами и резко остановился,  когда  понял,  что  это
было.
   - Сэм, - позвала Есилькова.
   Йетс обернулся. Соня смотрела на Шеннона, а Шеннон смотрел  на  высокий
потолок лаборатории.
   Риллианин в голотанке стоял среди груды мусора в разрушенной  секретной
зоне миссии США. Сзади виден был лифт и выход на аварийную лестницу, дверь
туда была распахнута, как ее  оставил  Джонс.  Риллианин  стоял  к  выходу
задом.
   Он шагнул к противоположной стене. Изображение на мгновенье померкло.
   _Стен больше не было_.
   - Риллианин идет, - в голосе Шеннона звучало горькое удовлетворение.
   _Пол еще был на месте_.
   - Соня, убери его отсюда, - заорал Йетс, когда из  потолка  просочилось
нечто. Какая-то тень.
   _Размером всего лишь с лошадь, но какой огромной кажется лошадь,  когда
она проходит сквозь потолок_.
   И выстрелы ТТ звонким эхом отразились от стен лаборатории.
   Выстрел, снова выстрел. Красные вспышки из ствола, и тусклые  пятна  на
медленно опускающемся риллианине. Он в десяти футах, может быть, в девяти.
Пули пробили аккуратные отверстия в потолке, одна  срикошетила  от  балки,
зло взвизгнув.
   Выстрел, еще выстрел.
   Риллианин коснулся пола. Его  передняя  нога  оказалась  на  голотанке,
которым пользовался Шеннон, и раздробила его в куски. Самого кирианина уже
здесь не было. Соня обхватила его за талию и потащила к двери.
   Дик  Квинт  и  его  персонал  бросились  врассыпную.  Элла  шагнула   к
риллианину, роясь в поясной сумочке в поисках  станнера,  -  она  не  была
достаточно тренирована, чтобы вытащить  его  раньше.  Она  защищала  собой
Шеннона.
   Ствол  ТТ  оказался  на  расстоянии  пальца  от  куполообразного  шлема
риллианина. Это существо должно было иметь запах, но в ноздри  Йетсу  била
только вонь горелой изоляции.
   Сэм выстрелил. Пуля пролетела  сквозь  чудовище  и  разнесла  на  куски
компьютер, который все еще работал от аварийного генератора.
   Риллианин направил оружие  в  сторону  от  Шеннона  и  тоже  выстрелил.
Мгновенно возник конус оранжевого света  на  острие  риллианского  оружия.
Через долю секунды конус стал немыслимо, ослепительно белым.  Смертоносный
луч пробил стену модуля и тридцать метров скалы за ней.
   Сэм был оглушен и ослеплен взрывами и не знал, стреляет ли его  ТТ,  но
когда он нажал на спуск в третий раз и не почувствовал отдачи,  он  понял,
что раньше отдача была.
   Риллианин взмахнул своим оружием, как мечом. Тончайшая  линия,  черная,
как сердце погасшей звезды, коснулась стены рядом с Шенноном.
   Она достала бы  его,  прежде  чем  он  добрался  бы  до  лестницы.  Она
разметала бы его на атомы.
   Элла не успевала, она еще  бежала,  когда  Джонс  прыгнул  с  баррикады
обломков и вцепился в штырь А-оружия обеими руками.
   Какое-то мгновение Сэму  казалось,  что  он  видит  все  вверх  ногами:
риллианин у баррикады лицом к лицу с Джонсом, и оба висят в воздухе. Потом
он увидел вспышку на том месте, где был Джонс.
   Шеннон  уже  был  на  пожарной  лестнице,   вне   поля   зрения,   Соня
прицеливалась - она еще ни разу  не  успела  выстрелить,  а  могучие  ноги
риллианина уверенно несли его по направлению к его жертве.
   Баррикада  была  толщиной  в  метр,  там  было  навалено  оборудование,
способное выдержать воздействие ударной волны близкого ядерного взрыва.  И
баррикада развалилась, когда чудовище ударило ее, направляясь к...
   Включились  электромагниты,  их  гул  был   оглушителен,   как   взрыв,
вспыхнувший в углу комнаты.
   А-оружие лязгнуло о магнит справа от двери. Самого риллианина  потащило
налево. Захваченный магнитным полем, он извивался и корчился...
   Но не мог высвободиться, слава Богу!
   Соня выстрелила в него три раза  подряд.  Риллианин  вздрагивал  каждый
раз, когда его ударяла пуля. Пули пролетали насквозь и с визгом  впивались
в баррикаду. Есилькова  выпустила  еще  очередь,  прислонившись  спиной  к
пожарной лестнице. Сверху  высунулась  рука  Шеннона  в  оранжевом  рукаве
скафандра, пытаясь заставить ее прекратить стрельбу.
   У Йетса были проблемы посерьезнее.
   - Соня! - отчаянно завопил он, вскакивая на ноги. - Не попади в маг...
   Скафандр риллианина надулся в двух направлениях, а потом соскользнул на
пол, словно магнитам уже нечего было  удерживать.  Оружие  упало  секундой
позже, и компьютер отключил питание магнитов.
   Внезапно настала почти  полная  тишина,  нарушаемая  только  затихающим
потрескиванием статического электричества.
   Соня медленно опустила пистолет и шагнула вперед. Шеннон  проскользнул,
обгоняя ее, к риллианину. Но риллианина не  было,  остался  только  пустой
фиолетовый  скафандр,  да  и  он  начал  съеживаться,  на  этот  раз   без
электрических искр, как у солдата.
   Голова одного из техников лежала лицом  вверх  в  облаке  рыжих  волос.
Первый выстрел риллианина пробил в скале конус длиной  тридцать  метров  и
уничтожил все на своем пути.
   Рядом с останками техника лежал обезглавленный труп, который при  жизни
звался Диком Квинтом.
   Сэм остановился около бреши, пробитой  риллианином  в  баррикаде.  Элла
пыталась подняться: ноги дрожали и не  слушались.  Судя  по  выражению  ее
лица, она до конца не верила, что осталась в живых. Сэм чувствовал то  же.
Он обнял ее за талию и приподнял. Объятие было так крепко, что ей стало бы
больно, если бы не шок.
   В глазах Йетса были слезы.  Частью  из-за  пыли,  частью  из-за  озона,
насытившего атмосферу разрушенного модуля, а еще из-за...
   Он искал Джонса.
   От маленького ученого ничего не осталось. Он вовремя  понял,  что  надо
делать, чтобы спасти их жизни, и пожертвовал своей.
   Не осталось ничего, кроме памяти.



        "37. ПОДСЧЕТ ПОТЕРЬ"

   Когда риллианин был убит людьми и кирианин спасен, единство  стремлений
и чувств людей кончилось. Но кое-что было общее. Страх. Радость.  Сомнения
и паранойя. И была скорбь, такая, что потрясла и оглушила Шеннона.
   В отличие от души риллианина, чьим домом было  другое  измерение,  души
убитых в модуле 20 людей коснулись сердца Шеннона, когда отлетали. Все они
ушли: инженеры и техники, рыжеволосый, Квинт. Даже  Джонс,  который  пошел
другой дорогой, ушел из этой вселенной.
   Шеннон   пытался   защититься   от   волны   горя,   излучаемого    его
союзниками-людьми. Благодатный шок немного  притупил  его  восприятие.  Он
понял - не разумом, а душой, что они не могут ни слышать, ни  видеть  души
погибших. Этим объяснялась ярость в бою их воинов: таким  образом  Йетс  и
Есилькова  трансформировали  свой  страх,  который   не   парализовал,   а
стимулировал их. Но от понимания этого не стало легче  переносить  водопад
несдерживаемых эмоций в комнате.
   Дикость их чувств угрожала затопить его, унести, заставить забыть  все,
что он знал о жизни, и все,  что  было  ему  дорого,  забыть  благородство
своего долга, важность осмысленных поступков. Никто из этих детей  природы
не понимал значения  дара,  не  чувствовал  еще  самого  дара  -  пути  ко
всепониманию.
   Когда риллианин пал и его  скафандр  исчез,  Шеннона  охватила  паника,
черная и глубокая, как пропасть между людьми и кирианами.
   Они  сами  лишили  себя  шанса,  когда  их  грубые  магниты   сокрушили
риллианина.  Они  убивали  инстинктивно.   Их   нельзя   было   остановить
аргументами. Как и  риллиане,  они  были  запрограммированы  на  убийство.
Генетическая информация, которая сделала их  господствующим  видом  на  их
родной планете, включала смертоносные рефлексы  без  согласия  разума.  Не
важно, что они обещали Шеннону, они искренне верили, что сдержат обещание,
ибо, встретившись с угрозой, они устраняли  ее  радикально  или  погибали,
пытаясь это сделать.
   Судьба  человека  по  имени  Джонс,  бесспорно,  доказала  это.   Джонс
продемонстрировал генетически  заложенный  альтруизм:  он  принес  себя  в
жертву во имя выживания группы. Так как не было возможности убедить людей,
что живой риллианин тоже может помочь выживанию группы,  эта  человеческая
черта еще доставит Шеннону много хлопот в будущем.
   В  будущем.  Когда  придет  следующий  риллианин.  А   это   неизбежно.
Подавленный Шеннон сидел на  пожарной  лестнице,  опираясь  подбородком  о
кулак (шлем он уже снял), и думал.
   "Когда ураган людского горя и страха уляжется, думать будет  легче",  -
говорил он себе. А пока они блокировали его мозг и нервы своим излучением.
Они искали виновных среди выживших, обвиняли друг друга, кричали  друг  на
друга, вспоминая, кто как действовал, пряча страх за грубостью.
   Запах сожженных людей - мертвых людей - особенно  беспокоил  его.  Даже
Бредли, которая стояла, прислонившись к стене, чувствовала себя  от  этого
плохо. Ее вырвало прямо на баррикаду,  и  запах  человеческой  рвоты  тоже
оказался неприятным  среди  вони  от  горелых  волос  и  сожженного  мяса,
свернувшейся крови, разорванных кишок, выделенного людьми в минуту  страха
кала. Шеннон знал, что запах состоит из летучих молекул, но от этого  было
не легче. Он сузил как мог ноздри и молился, чтобы не заболеть,  с  трудом
удерживаясь от могучего желания надеть шлем. Этого делать было  нельзя,  в
шлеме люди могли его испугаться, а это было опасно для него самого.
   Выжившие  были  напряжены  до  предела,  тревога  усиливалась   криками
раненых, некоторые из которых старались не стонать, когда их могли слышать
другие.
   Те немногие, кто не был  ранен,  бродили  по  разрушенной  лаборатории.
Йетс, Есилькова, двое оперативников Маклеода, трое в форме, которых Шеннон
не знал, - в них чувствовалась черная маниакальная сила,  от  которой  ему
было страшно.
   Йетс громко задавал вопросы, ответы на  которые  были  известны  только
мертвым ученым: Квинту и Джонсу.
   А Есилькова несколько раз украдкой взглянула на Шеннона. На плечо  себе
она повесила оружие риллианина, приспособив для этой цели ремень от  своих
брюк.
   Именно Бредли в конце концов заставила Шеннона подняться со  ступеньки,
на которой он сидел, и направиться к ней. По дороге он слышал  и  разбирал
слова людей, а не только общую интонацию их разговоров.
   Он приблизился к Бредли, желая утешить ее, чтобы  она  прекратила  свое
излучение и он  смог  подумать.  Он  обошел  груду  дымящихся  обломков  и
особенно осторожно миновал  обезглавленное  тело  Квинта,  когда  до  него
долетели обрывки фраз:
   - ...надо сообщить  в  Советскую  миссию:  здесь  ничего  не  осталось,
никаких секретных приборов или информации. Нам нужна помощь...
   - Соня, сначала позаботимся о раненых. И произведем подсчет  убитых.  И
узнаем, есть ли еще директорат безопасности или мы  -  все,  что  от  него
осталось. Хочешь поговорить со своими - пойди и найди  Султаняна.  Но  это
_после того_, как мы выясним, что кирианин устроил с голотанком и можем ли
мы это повторить. Я хочу просмотреть запись. Риллианин прошел прямо  через
дверь, и все это зафиксировано. Я не  знаю,  как  Шеннон  смог  подключить
фрактальную геометрическую программу к...
   Шеннон встал возле Бредли.
   - Элла Бредли, - сказал он мягко, обращаясь к человеческой  женщине.  -
Горе нет, ребенок нуждается в Бредли. Думай жизнь,  не  смерть.  Смерть  -
дверь, Бредли. Как риллианин, когда идет сквозь дверь,  не  можешь  видеть
другую сторону. Но сторона есть. Пусть сердце бьется, Бредли. Жива сейчас.
После жизни - потом. Будь здесь, Бредли. Не посылай Шеннону боль. Живи для
Бредли и ребенка. Время пришло сказать отцу.
   - Господи, Шеннон! - воскликнула она, поднимая на него  глаза,  которые
снова грозили наполниться водой. - Если ты скажешь  Тингу  о  беременности
после всего этого, я тебе никогда не прощу.
   - Не простишь что? - он вглядывался в ее лицо в поисках объяснения,  но
видел только боль и гнев. Может быть, дело опять в языковом  барьере...  -
Бредли, объясни, почему отец не знать. Должен знать.
   - Не должен. У него и так есть о чем беспокоиться. Это убьет его, он  с
ума сойдет. Мы и так все тут сошли с ума. Как бы то ни было,  выбор  -  за
мной. Это мое тело, ясно тебе, глупая инопланетная вонючка?! Может, у меня
еще не будет ребенка. Может, я  его  не  хочу.  Может,  никто  из  нас  не
останется в живых... - ее голос перешел в хриплый шепот и замер.
   - Бредли останется в  живых.  Есть  ребенок,  Бредли  -  мать.  Сейчас,
Бредли. Будь сейчас, - пытаясь утешить ее, Шеннон  понимал,  что  это  ему
вряд ли удастся.
   - Шеннон, иди доводи кого-нибудь другого. Что я сделала, чтобы  слушать
это? - из ее глаз постоянно вытекал прозрачный секрет, и сквозь  него  она
смотрела на Шеннона, словно  он  был  ее  врагом.  Ее  мозг  тоже  излучал
враждебность.
   Он понял, наконец, что она воспринимала его как угрозу:  ничего  бы  не
случилось, если бы его не было. Он  забыл,  как  плохо  они  реагируют  на
смерть,