команде. И я тоже.
   Двадцать минут спустя, когда они успокоились и вновь почувствовали себя
профессионалами, а не влюбленными, раздался звонок. Звонил Минский,  чтобы
сообщить, что ЗИЛ генерала Рускина попал под огонь риллианина.
   - Наши соболезнования, - ответил Маклеод своему коллеге из КГБ. - Какие
перестановки будут в вашей команде, Олег?
   - Я буду отвечать за все. По крайней мере, временно, - спокойно ответил
Минский. Кстати, он говорил по-английски лучше, чем Йетс. -  Конечно,  это
трагическое происшествие, но теперь наши позиции сравнялись. Вы  полностью
отвечаете за свою команду, а я - за свою.
   - Да, - Маклеод кивнул  Элле,  чтобы  она  взяла  параллельную  трубку,
показав жестами, как подключиться к линии.
   Она подключилась, когда Минский говорил:
   - Нам двоим надо встретиться. И нужно дать Султаняну свободный доступ к
нашему гостю, вместе с вашими учеными, конечно, тоже. Необходимо  получить
всю информацию о противнике, которого, он, безусловно,  знает  лучше,  чем
мы.
   Маклеод прикрыл глаза. Русский медведь настырен.
   - Я только что обещал Шеннону и мисс  Бредли,  на  которую  он  положил
глаз, пообедать с ними. От огурцов и чая пришелец хмелеет, поэтому  только
завтра утром мы можем встретиться с Шенноном. Скажем, в  восемь  часов  по
зулусскому времени в моем кабинете, вас это устроит?
   Маклеод знал,  что  нет.  В  это  время  спутниковая  связь  с  Москвой
затруднена.  Но  Маклеод  мог  заказывать  музыку,  пришелец  был  его   -
американская звезда предстоящего выступления.
   Минский со вздохом буркнул что-то по-русски, потом сказал:
   - Вы,  либеральные  интеллектуалы,  отвратительно  жестоки.  Ладно,  до
завтра.
   - До свиданья, Олег, - Маклеод позволил торжеству ясно прозвучать в его
голосе.
   Потом он жестом показал Элле, что надо положить трубку  одновременно  с
ним.
   Она весело сказала:
   - Рада, что все устроилось. Пусть Салли вызовет машину. Шеннон ждет.
   - Ты же знаешь, я ненавижу огурцы,  -  сказал  он.  -  От  них  у  меня
несварение.
   Но дело было не в огурцах.  Его  мучила  мысль,  что  из-за  всех  этих
проклятых компромиссов дело приняло  совсем  не  тот  оборот,  который  он
ожидал.
   Перед тем как уйти, он позвонил Дику Квинту, потом Сэнди. Сообщив им  о
завтрашней встрече в восемь, он  посоветовал  привести  как  можно  больше
людей, которые хоть чем-то могут оказаться полезными в качестве экспертов.
Что бы там Шеннон ни хотел построить - передатчик или еще что, - надо было
приступать к постройке.
   Что касается конспирации и мер безопасности, все теперь изменилось.
   Вся колония знала, по крайней мере, об одном  из  пришельцев.  Кот  был
выпущен из мешка, и  он  оказался  большим,  плохим  и  шестиногим  и  мог
проглотить все, что  в  него  летело,  кроме  пуль  из  древнего  русского
пистолета.
   Первым делом надо было официально объявить  чрезвычайное  положение  на
всей Луне. На Земле поднимется страшная суматоха, если они не решат ввести
в действие Пункт Два. Пункт Два - официальная отмена в течение  двенадцати
часов  чрезвычайного  положения,  самостоятельно  объявленного  внеземными
властями. Им придется поверить страшной истории о  шестиногом,  с  гибелью
которого угроза не исчезла.
   Человек не был одинок в космосе, и вся проклятая лунная  колония  знала
теперь это.
   Кое-кому новости  будут  стоить  теплых  местечек,  даже  если  удастся
убедить общественность, что больше риллиане не  придут.  Или,  по  крайней
мере, не должны прийти.
   Торопливо снимая копии с записей Йетса, Маклеод с  горечью  думал,  что
новые риллиане появятся очень скоро. И Шеннон прямо об этом говорит.
   И что говорить завтра на встрече?
   "Друзья и коллеги! То, с чем мы встретились вчера, несмотря ни на  что,
практически неуязвимо. Мы знаем только, что враг обладает весьма  развитой
технологией  и  совершенно  очевидно  агрессивен.  Скоро  появятся   новые
захватчики, поэтому нам нужно скоренько что-нибудь придумать: какое-нибудь
чудовищное  ружье  или  очень  большую  дубину  с  гигантской  клеткой   с
очень-очень толстыми решетками, потому что, видите ли,  дружественный  нам
пришелец просит нас не убивать врагов. Он хочет поговорить с ними и просит
нас ему помочь".
   Речуги вроде этой способствуют раннему выходу на пенсию.
   Единственной удачей за день Маклеод  считал  то,  что  ему  удалось  не
развестись, не успев жениться. Ему  надо  было  сделать  все,  чтобы  Элла
чувствовала себя хорошо в сложившейся ситуации.
   Это внезапно стало очень важным. Он не знал,  сколько  времени  им  еще
отпущено судьбой, поэтому любимая им женщина должна быть  счастлива,  пока
это возможно. Даже если это сделает его работу еще более сложной.
   Если бы он хотел легкой работы, то давно поменял бы профессию.



        "19. ПОСЛЕ БОЯ"

   - Слышал от Бредли, что ты хотел видеть нас,  Шеннон,  -  сказал  Йетс,
когда они порядочно отъехали от места боя.
   Йетс  был  взволнован,  Есилькова  на  заднем  сиденье   тоже,   Шеннон
чувствовал их эмоции.
   - Да, - подхватила женщина-воин. - Расскажи-ка нам об этом все.
   -  Все?  -  переспросил  Шеннон.  -  Я  хотел  предупредить  о  приходе
риллианина. - Он был потрясен, оглушен насилием. И  двое  людей  в  машине
громко излучали злобу, страх и жар битвы, которая  уже  кончилась.  Первый
раз за долгое время Шеннон снова  боялся  людей  из-за  их  способности  к
разрушению.
   - Предупредить? - Йетс повернулся к нему,  и  бок  машины  царапнул  по
стене коридора, высекая искры.
   Есилькова произнесла несколько слов,  которые  не  несли  информации  в
данной ситуации, но обозначали анатомические понятия и  функции  некоторых
органов.
   Когда машина выровнялась, Йетс снова заговорил, на  этот  раз  прилежно
глядя вперед:
   - Ты говоришь, хотел предупредить. То есть ты знал, что он придет?
   - Знал... нет. Подозревал, да. Говорил эту историю раньше, - он боролся
с грамматикой. - Пытался говорить.
   - А мы не слушали. Он прав, Йетс, -  Есилькова,  как  обычно,  говорила
слишком быстро.
   - Поэтому Шеннон просил: привести  Есилькова,  привести  Йетс.  Маклеод
сделал. Поздно, - Шеннон вздрогнул.
   - Так ты говорил старине Тингу то же самое? А он  недооценил  ситуацию?
Неудивительно, что сейчас он бесится. Что еще ты ему говорил?
   -  Шеннон  хотел  идти  на  поверхность.  Йетс,  Есилькова,  Шеннон  на
поверхность.
   - Так вот что он имел в  виду.  Не  сейчас,  приятель,  разве  что  еще
какой-нибудь риллианин идет по горячим следам.
   - Горячим следам?
   - Сэм, он не понимает.
   - Скорее, это мы не понимаем. Это так, Шеннон?
   - Иногда - да. Должен  поблагодарить  Йетс  и  Есилькова  за  риск,  за
спасение...
   - Эй, парень, - вмешалась Есилькова с заднего сиденья и  положила  руку
Шеннону на плечо, и тот вздрогнул. - Это наша работа, и только.
   - Жизнь  -  самое  дорогое,  -  ответил  Шеннон  и,  обернувшись,  взял
Есилькову за руку, как, он видел, делают иногда  мужчины  с  женщинами.  -
Спасибо Есильковой. Спасибо Йетс. Спасибо  семьям  погибших  воинов  -  вы
передадите?
   - Д-да, - слегка заикаясь, ответила Соня и убрала свою  руку.  -  Стоит
мне только увидеть их, так сразу и передам.
   - Спокойно, Соня, - сурово сказал ей Йетс. - Он не понимает.  Послушай,
Шеннон, мы не хотим больше говорить о том, что произошло, понимаешь?
   - Понимаю, больно. Прошу прощения, - он чувствовал их боль, которую они
пытались скрыть, они хотели подавить свои чувства. Это  было  неправильно,
но им, наверное, виднее, что делать.
   - Давай еще поговорим о риллианской угрозе. Когда явится следующий,  ты
хочешь выйти на поверхность, так?
   - Так, - Шеннон энергично кивнул.
   - Ты только скажи когда, - посоветовала ему  Есилькова.  -  А  мы  тебе
поможем. Но надо обеспечить транспорт заранее...
   - Хватит об этом. Не в машине, - оборвал ее Йетс.
   - Спокойно, Сэм. Он при Маклеоде сказал,  что  научит  нас  обороняться
против риллиан, выйдя на поверхность.
   - Да, это  так.  Ты  ведь  сказал  это,  Шеннон.  С  чем  нам  придется
столкнуться?
   - С риллианами.
   - Господи, теперь-то мы это знаем.
   - Говорил раньше, - Шеннон  чувствовал  неловкость.  -  Говорил  Бредли
много раз, пока не стало поздно: нужно Йетс, нужно Есилькова.
   -  Ты  достал  меня,  друг.  Объясни  толком,  когда  будет   следующее
нападение, откуда и какие приготовления, по-твоему, необходимы.
   Они оба замолчали, ожидая ответа, а он не знал, как попросить  то,  что
ему было нужно. Он не мог найти нужные слова. В машине стало тесно  от  их
напряжения.
   Повернув руль так, что автомобиль чуть не занесло, Йетс сказал:
   - Ну, дипломат Кири, мы ждем.
   - Когда я сказал: "Дайте риллианина мне", вы сказали: "Нет". Так?
   - Так, - согласился Йетс, слегка скрипнув зубами.
   - Это будет, когда они снова придут тоже?
   - Можешь побиться об заклад на свою красную рожу, - посоветовал Йетс.
   - Тогда идти на поверхность, дальше в космос. Увести риллианина  далеко
от колонии, от человечества.
   - А потом что? - поинтересовалась Есилькова.
   - Потом Шеннон говорить  с  риллианином  перед  смертью.  Долг  Шеннона
выполнен. Йетс и Есилькова идти домой.
   - Чушь собачья! - рявкнула Есилькова. -  Это  значит  подставить  самих
себя. Маклеод только и ждет, чтобы Сэм совершил ошибку. Что касается меня,
я вообще завязла по уши.
   - Не понимаю.
   - Она сказала - нет, - подсказал Йетс.
   - Нет - чушь собачья?
   - Мы просим прощения за эти слова, правда, Соня?
   - Шеннон, если хочешь,  я  попрошу  у  тебя  прощения  от  имени  всего
Советского Союза. Мы хотим помочь тебе поймать риллианина и посмотреть  на
его оружие. Ты можешь  говорить  с  ним,  мы  возьмем  оружие.  Все  будут
счастливы. Придумай, как это сделать.
   - И еще, если можешь, чтобы я не мучился, - добавил Йетс, - скажи,  как
нам удалось прикончить тварь, чтобы мы могли при случае повторить это, ну,
если ты не будешь против.
   - Никогда нельзя убивать.
   - Парень, ты пришелец или миссионер?
   - И то и то, - пояснил Шеннон.
   - Соня, в машине точно стоит подслушивающее устройство. Так мы  попадем
прямо в лапы Маклеоду, Шеннон. Если  я  тебе  понадоблюсь  когда-нибудь  в
будущем, просто набери номер  девятьсот  девятнадцать  и  скажи:  "Красный
код". Тебя сразу соединят. Понял?
   - Понял. Защита от риллиан.  Шеннон  придумает  как.  Скажет  Маклеоду.
Скажет всем людям.
   Двое воинов обменялись взглядами через направленное назад зеркало. Йетс
покачал головой, отрицая что-то.
   - Красный код. Как только поймешь, что риллиане приближаются. Когда  ты
впервые понял, что он здесь?
   - Когда? Когда взорвал спутник, когда появился мыслезонд.
   - За час, за день, когда?
   - Сэм, это не важно. Он не думает так, как мы.  Просто  предупреди  нас
сразу, Шеннон, ладно? - попросила Соня.
   - Ладно. Но на поверхность скоро?
   - Ты что, чувствуешь еще одного? - Йетс сделал что-то ногой,  и  машина
резко остановилась, бросив Шеннона вперед.
   - Не сейчас. Может, позже. Не уверен. Ни в чем не уверен.  Но  риллиане
придут. Меньше опасности, если Шеннон в космосе.
   - Он беспокоится о мирных жителях! Слушай, Шеннон,  просто  обратись  к
нам, когда понадобится. Иначе мы тебя  больше  не  увидим,  кроме  как  на
завтрашнем брифинге утром.
   Йетс запустил двигатель, и машина снова тронулась.
   - Может, слишком поздно, - сказал Шеннон и ударил  по  стеклу  кулаком.
Стекло не разбилось. Он с удивлением посмотрел на  свою  руку,  пораженный
тем, что сделал. Видимо, эмоциональное напряжение двух  воинов  передалось
ему. Шеннон осторожно положил руку на колено, где он мог всегда  вцепиться
в шлем, чтобы не выкинуть что-нибудь еще. - Нужно  готовиться  сейчас,  не
отдыхать.
   - Знаешь, для краснокожего белоглазого пришельца ты не так наивен,  как
кажешься, - тепло сказала ему Есилькова.
   - Ты готовься сам, - посоветовал ему Йетс, - а когда мы будем  нужны  -
звони. К тому времени мы сумеем достать транспорт. Правда, Соня?
   - Точно.
   - Это ложь, зачем ложь? - он  чувствовал,  что  на  душе  у  Есильковой
тяжело.
   - Черт, Шеннон, не смей читать мысли, это невежливо, - проворчала  она.
- Мы только пешки - то есть ничего не решаем. Нам платят за то,  чтобы  мы
рисковали шкурой. Где мы достанем космический транспорт?
   - Он хочет его иметь, значит, Маклеод  должен  его  выдать,  -  отрезал
Йетс, показывая своим тоном, что разговор окончен. - Обещай  мне,  Шеннон,
что расскажешь все Маклеоду и придумаешь, как защищаться от риллиан.
   - Обещаю, - сказал Шеннон и внезапно почувствовал, что ему  жалко  двух
воинов, которые верили, что он ведет их к гибели. - Шеннон не хочет ничего
плохого, только мир. Если будет корабль, Шеннон уйдет...  Риллиане  найдут
его... Люди не погибнут. Не погибнет Йетс, не погибнет Есилькова.
   - Шеннон, чтобы я от тебя этого больше не слышал, - мягко сказал  Йетс.
- Не вздумай тут геройствовать, особенно из-за нас. Нам несдобровать, если
мы потеряем тебя, это будет наша вина, если ты исчезнешь. Обещай мне,  что
не исчезнешь.
   - Не исчезну. Не могу. Как? Придется остаться, если не помогут.
   - Мы тебе поможем, но не убегай и не  подставляй  свою  голову  каждому
риллианину, которого встретишь. Усек?
   - Нет.
   - Он хочет сказать: ты понял? - пояснила Есилькова.
   -  Понял,  но  не  согласился.  Подумайте,  Йетс  и  Есилькова,  придет
риллианин. Не хочу гибели друзей, спасителей жизни Шеннона. Друзья - и так
пострадали сегодня.
   Йетс махнул рукой, словно смахивал что-то.
   - Ты не заткнешься никогда, кажется. Слушай, просто позвони нам,  когда
потребуется помощь. Или когда  увидишь,  что  все  нервничают.  Или  когда
увидишь плохой сон. Или если захочешь домашней  пищи  -  короче,  в  любое
время. Это наша работа. Если ты заберешь ее у нас, нам  будет  очень-очень
плохо, понял?
   - Понял, - соврал Шеннон. То, что думал Йетс,  не  соответствовало  его
благородным словам. Он злился, что  может  появиться  еще  риллианин,  что
Шеннон предложил простое решение, с которым он не мог согласиться. Он  был
раздражен и расстроен. Он устал. - Может, риллиане больше не появятся.
   Это не было ложью. Шеннон не очень хорошо разбирался в риллианах, как и
все кириане. Йетсу нужно было успокоиться, а Есильковой  нужен  был  Йетс,
чтобы он успокоил ее, и, сидя в машине с  ними  обоими,  Шеннон  желал  им
только добра, он хотел, чтобы они восстановили свое равновесие. Поэтому он
добавил:
   - Бояться не надо. Йетс и Есилькова живы. Шеннон  жив.  Поэтому  победа
это.
   - Победа это, - грустно усмехнулся Йетс, и даже Есилькова заулыбалась.



        "20. НА ПОДХОДЕ"

   Риллианский командир вышел из параллельного пространства, уже зная, что
скорость света в этой ответвляющейся вселенной всего триста тысяч метров в
секунду, что составляло восемьдесят пять процентов от нормальной.
   Нормальной для командира. Макровселенная была такой огромной, что  даже
риллиане, ее господа, не знали ее пределов и законов.
   Пока.
   Чужое   пространство    было    для    него    неприятно,    аппаратура
скорректировалась автоматически, быстро.  Мозг  командира,  гораздо  более
чувствительный и тонкий, чем мозг солдата, не  мог  приспособиться  сразу.
Пока он пытался сориентироваться, его компьютер  выдал  сообщение,  что  с
вероятностью девяносто девять процентов элевенер, которого он  выслеживал,
находится здесь.
   Было также сообщение и о солдате,  который  должен  был  осмотреть  эту
вселенную и который почему-то не  доложил  об  исполнении.  Тем  не  менее
командир был готов к такому повороту событий:  расследование  происшествий
было его долгом, а риллианин всегда готов выполнить свой долг.
   Солдат был мертв.
   Мускулы на спине командира напряглись. Если бы у него была чешуя, как у
его предков миллионы лет назад или как у солдат, которыми  он  командовал,
она бы неминуемо ощетинилась.
   Командиру не нужна была чешуя, чтобы быть страшным, так же как  ему  не
нужно было А-оружие, чтобы убивать. Он был создан со своим оружием,  и  он
проверил его, а его мозг проверил аппаратуру. Все было в порядке.  Он  был
готов выполнить долг риллианина.




        "ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОШИБКА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"


        "21. ДОНЕСЕНИЕ"

   Кожа Шеннона отслаивалась. Ему надо было  снять  скафандр  и  вымыться.
Тогда зуд бы прошел. Может быть, отслаивание было нормальной  реакцией  на
шок и недостаток обычных удобств. Он никогда еще так долго не находился  в
скафандре. Может...
   Может быть, в его дискомфорте было что-то  более  зловещее:  невозможно
было определить, не убивают ли его люди своей добротой, водой  с  цветами,
своими  овощами,  воздухом,  которым  они  дышали,  магнитными  полями   и
низкочастотным излучением, которое никто из них не замечал.
   Он знал наверняка, что любой  вред,  который  они  причиняли  ему,  был
ненамеренный. С тех пор как они пожали друг другу руки в  кабинете  Йетса,
Бредли испытывала к нему только самые добрые чувства.
   Но как они ненавидели врагов! Контраст был поистине  разительный.  Видя
своими глазами бой, в котором участвовали Йетс,  Есилькова  и  их  друзья,
когда они сражались за жизнь Шеннона, он чувствовал их  ненависть,  и  она
душила  его.  Он  знал,  конечно,  и  раньше,   что   Йетс   и   Есилькова
профессиональные воины, но... их желание убивать, заглушившее все, смерть,
беспомощность - он не мог  даже  помочь  отлетающим  душам  найти  дорогу,
жизнь, так расточительно расходуемая...
   ...видеть риллианского тяжелого десантника так близко и  извиваться  от
волн первобытного гнева, которые  прокатывались  сквозь  его  мозг,  злобу
излучал не только его враг, но и его  защитники,  а  ведь  это  он  сделал
своего врага их врагом.
   ...и риллианин был глух и слеп, не  слышал  ни  одного  его  призыва  к
переговорам  на  всех  частотах,  используемых  разумными  существами  для
общения...
   Ничего теперь исправить нельзя. У него  остались  только  воспоминания,
которые причиняли  боль.  Может  быть,  излучаемый  гнев  повредил  клетки
эпидермиса, которые погибали, вызывая этим зуд. Зуд будет его мучить, пока
не отпадет отмерший слой.
   Прошло много времени с тех пор, когда  кто-либо  из  его  народа  видел
войну. Отмирание кожи могло быть тогда древней физиологической защитой  от
насилия, излучаемого сразу  по  нескольким  частотам.  Хорошо  бы  изучить
старинные записи в архивах Кири, но это невозможно, конечно.  Все  сгорело
при взрыве "Кир Стара", часть материалов погибла вместе с капсулой.
   Теперь поздно было предаваться сожалениям  о  погибшем  архиве,  больше
всего в жалости нуждалось человечество. Люди гибли, защищая его, некоторые
умерли у него на глазах. Когда он  увидел,  как  воины  преградили  дорогу
риллианину, он поклялся, что сделает все для этих существ, несмотря на  то
что они больше похожи на риллиан, чем на кириан.
   Поэтому он снял свой шлем, когда  понял,  что  риллианин  приближается,
чтобы полностью ощутить своего врага. На мгновение  он  стал  риллианином,
который убивает.
   Эта минута была самой ужасной в его жизни, даже гибель "Кир  Стара"  не
могла сравниться с ней.
   Он был на грани сумасшествия.
   А потом все стало далеким, более мягким, и он снова мог сопротивляться.
   Снова он провел ногтями по тылу кисти. Кожа была  темнее,  чем  обычно,
там, где процарапал  ноготь,  кожа  отслоилась,  под  ней  оказался  новый
розовый слой. Если бы здесь был другой кирианин, он мог бы проверить  свою
гипотезу - кожа отмирала  при  воздействии  инфранизких  волн,  излучаемых
убийцами.
   Без этой природной брони он потерял бы  сознание,  когда  снял  шлем  и
когда умирал риллианин.
   Он еще не оправился от шока, хотя уже довольно долго находился в номере
Маклеода. Бредли и Маклеод отдыхали в  соседней  комнате.  Бредли  сказала
Маклеоду, что Шеннону нужно прийти в себя.
   Маклеод на это ответил:
   - И не