ркнув глазами.
   Есилькова промолчала.  Она  уже  видела  его  таким  спокойным  раньше.
Спокойствие предвещало бурю.
   Йетс облизал губы, но это не помогло:  язык  его  тоже  был  сухой.  Он
хрипло сказал:
   - Я правда ни о чем таком не думал, когда вызвал тебя.  Я  считал,  что
так будет лучше. А если кто-то считает, что я поступил неправильно,  ни  у
кого из них не хватило смелости сказать мне это в лицо.
   Соня засмеялась и встала.
   - Правда? - переспросила  она  с  кошачьим  потягиванием,  которое  Сэм
хорошо помнил. - А меня спрашивал один важный чин,  была  ли  какая-нибудь
возможность вывести тебя из игры, когда я поняла, в чем дело.
   Йетс приподнял бровь.
   - Секретарша этого  парня  прилетает  следующим  рейсом,  -  продолжала
Есилькова. Она тряхнула своими светлыми волосами. - Ее виза  затерялась  в
компьютере,  поэтому  ее,  беднягу,   продержали   двенадцать   часов   на
пересадочной станции.
   Йетс тоже встал, стараясь двигаться осторожно. Быстрые движения на Луне
приводили к ударам о потолок или о противоположную стену.
   - Им придется крепко подумать, прежде чем они решатся превратить дело с
пришельцем в игру "ковбои - индейцы".
   - Именно этим уже занимаются ваши во главе с  Маклеодом,  -  проворчала
Есилькова.
   Сказано было ехидно, но напряжение уже спало, и Йетс остался спокойным.
Кроме того, это было правдой. Йетс уже научился более или менее оставаться
спокойным, когда в глаза ему говорили правду.
   Поэтому он усмехнулся и сказал:
   - От нас не жди хороших манер. Кроме того, никто не  назначал  Маклеода
заместителем Господа Бога. Что бы он там ни думал.
   - Или что бы там Элла ни думала, - подхватила Есилькова.
   Йетс покачал головой. Этот жест относился не к последней  фразе,  а  ко
всему их разговору.
   Он  расслабленно  оглядел  маленькую  комнату.  Она  стала  еще   более
захламленной, чем в период его недолгого пребывания тут.  Отчасти  в  этом
была виновата Есилькова. В полицейском  участке  личного  пространства  не
было  ни  у  кого,  поэтому   у   нее   выработалась   привычка   занимать
освободившееся место чем попало. Не займешь ты, займут другие  полицейские
в следующую смену.
   Появилось  много  новой   аппаратуры,   которую   Йетс   как   комиссар
Безопасности притащил с собой, - она полагалась ему по чину. В трех  углах
стояли головки голографического проектора, который мог показывать картинки
в два раза больше, чем аппаратура, которой пользовался инспектор.
   Сейчас все телефоны были отключены, но если бы потребовалось, Йетс  мог
связаться   с   Землей   или   с   поясом   астероидов   через   секретный
25-сантиметровый канал. Для этого  у  него  стоял  передатчик,  занимающий
половину стола.
   - Откуда у тебя это? - недоуменно спросил Йетс, показывая на голотанк и
стены.
   Это был обыкновенный прибор, ничего особенного, но совсем новый. Старая
развалина, с которой он намучился, когда еще был инспектором, исчезла.
   - Спустя три дня, как я вступила в должность, - осторожно сказала Соня,
- пришли какие-то парни, притащили эту штуку и  сказали,  что  это  особый
заказ от комиссара Безопасности.
   - Черт! - ругнулся Йетс. - Черт, да, теперь я вспомнил, это я приказал.
Совсем забыл, Соня, - он потер виски ладонями, прикрыв глаза. -  Проклятая
работа...
   - Мы были очень заняты, ты и я... - мягко сказала Есилькова, и ее голос
звучал не с того места, где она стояла, когда Йетс закрыл глаза, а ближе.
   Он посмотрел на нее. Она легко коснулась его плеча. Сэм взял ее руку  в
свою и сказал тихо:
   - Соня, я позвонил тебе за пять минут до появления Шеннона. Я  был  зол
и...
   Он не мог  сказать  -  "я  ревновал".  Она  была  замужем.  А  Сэм  был
убежденным холостяком, слишком гордым для того, чтобы интересоваться,  кто
спит с ней.
   - Я ревновал, - все-таки сказал он, потому что это  было  действительно
так. Эти слова не сделали его еще большим идиотом, это было невозможно.  -
Это было в последний раз.
   - Мы были очень заняты, - повторила она, проводя пальцами по его груди.
   В  кабинете  не  было  нормальной  двери,  а  только   звукоизолирующая
занавеска. Есилькова оглянулась на нее, когда  Йетс  притянул  ее  к  себе
одной рукой. Другой рукой он привычно полез ей под пуловер.
   Если комиссар Безопасности настаивает,  то  она  не  против,  хотя  для
выполнения того, к чему шло дело, в захламленном кабинете им  пришлось  бы
прислониться к стене.
   Йетс никогда не отступал, если дело зашло так далеко.
   - Дай, я сама, - прошептала Есилькова, касаясь застежки своих брюк.
   Зазвонил телефон экстренной связи.
   Йетс повернулся к столу, где стоял его огромный аппарат.
   - Я сказал своим, чтобы  никто  меня  не  беспокоил,  -  проворчал  он,
протягивая руку к трубке. - Кто это там такой непонятливый...
   В трубке раздался длинный гудок, а тревожный звон повторился.
   - Извини,  Сэм,  -  пробормотала  Есилькова  и  нажала  клавишу  своего
собственного телефона, который не был отключен.
   - Что случилось? - сказала она в микрофон, поправляя пуловер.
   - Это с главного входа! - закричал кто-то.  Голос  трудно  было  узнать
из-за искажений. - У  нас  тут  что-то  появилось,  посмотрите  сами!  Это
какой-то танк!
   - Успокойся и включи видеоканал,  Гейтвуд,  -  сказал  Йетс.  Он  узнал
голос,  сразу  перейдя  к   делу.   Есилькова   будет   недовольна   таким
пренебрежением.
   - Голографическое изображение, - приказала Есилькова.
   - Голографическое изображение, - повторил Йетс, потому что его приемник
был настроен на выполнение голосовых команд,  которые  он  отдавал  лично.
Трехмерное изображение  лунной  поверхности  заполнило  комнату.  Работали
сразу несколько камер, наблюдавших за  входом  в  подземный  город,  чтобы
засекать террористов и контрабандистов.
   - Господи! - простонал Йетс. Есилькова выругалась по-русски.
   Это был не танк, потому что у танков не бывает четырех ног, но в  общем
описание Гейтвуда подходило. Пришелец был длиной около шести  метров,  его
тяжелое, приземистое тело было одето в бесшовный гибкий металл, отливающий
кобальтом.
   Под куполом, который мог быть шлемом, было две руки. Руки были  длиннее
ног и  сжимали  что-то  вроде  фантастического  ружья.  Чудовище  медленно
подняло его к плечу...
   - Гейтвуд, беги! - закричала Есилькова. - Спасайся!



        "12. МЕСТО ВСТРЕЧИ"

   Дверь была достаточно велика для риллианина. Это  было  хорошо,  потому
что ему не хотелось бы продираться по узким туннелям, оказавшись внутри.
   Впрочем, если бы была необходимость, он полез бы куда угодно.
   Массивная дверь  была  сделана  из  титанового  сплава,  выдерживающего
прямое попадание метеорита без  нарушения  герметичности.  Если  обитатели
подземного города знали о появлении риллианина  (а  к  этому  времени  они
должны были знать), вход наверняка охранялся.
   Но это было не так уж важно. Солдат нацелил свое оружие на нижний левый
край двери и, постоянно нажимая на спуск, повел стволом вверх и наискосок.
   Середина  толстой  дверной  панели  превратилась  в  сгусток  плазмы  и
разорвалась. Во все стороны полетели  раскаленные  обломки.  Кусок  титана
размером с карточный столик врезался в шлем риллианина. Динамическая броня
скафандра, работавшая на принципе все того же А-поля, отразила удар.
   Солдат споткнулся и выругался.
   Когда броня активировалась, риллианин был неуязвим, но оставался слеп и
беспомощен, как во время  пространственного  перемещения.  Реакция  брони,
собственно, и представляла собой пространственное  перемещение:  все,  что
находилось    внутри    скафандра,    выбрасывалось     из     нормального
пространства-времени.
   Активация брони  проходила  быстрее,  чем  нормальная  скорость  света,
возвращение в пассивное состояние специально немного  задерживалось.  Весь
процесс занимал очень мало времени  -  не  успеешь  глазом  моргнуть,  как
говорили инженеры.
   Инженерам никогда не приходилось терять зрение и  слух  в  разгар  боя,
когда аппаратура  не  работает,  а  кишки  выворачивает  наизнанку.  Можно
моргать глазами  во  время  активации  брони,  а  можно  представить,  как
выдираешь челюсть у инженера, потом - чешую, потом...
   Солдат снова мог видеть. Он снова почувствовал, что  стоит  на  твердой
поверхности  всеми  ногами.  Он  немного  сбился  с  шага,  но  это   было
неудивительно. Внешняя дверь шлюза исчезла, на ее месте  зиял  пролом,  по
краям которого мерцали искры - последствия пространственного перемещения.
   Эта случайная шрапнель послужила ему хорошим уроком. Местные жители  не
смогут причинить вреда риллианскому солдату, но  он  сам  может  причинить
себе вред, если будет неосторожен.
   Он  отошел  немного  в  сторону  и  выстрелил  во  внутреннюю  дверь  с
безопасного угла. На  этот  раз  все  прошло  удачно  -  только  несколько
обломков вылетело наружу, основное приложение силы пришлось внутрь.
   Солдат шагнул вперед, заставив себя не обращать  внимания  на  мерцание
излишков энергии перемещения. Они не смогут пробить его броню, но...
   Он вспомнил, и это были ложные воспоминания: существа с длинными  шеями
и телами,  слишком  массивными  даже  для  риллианина,  смотрели  на  него
бессмысленными коричневыми глазами, а их челюсти неторопливо  перемалывали
что-то, двигаясь из стороны в сторону.
   Только не здесь, не сейчас, не с  ним!  Очевидно,  это  был  безвредный
побочный эффект применения нового оружия.
   И он не стал стрелять снова, войдя  в  разрушенный  шлюз,  как  сначала
собирался сделать.
   Внутри шлюза он наткнулся на труп. У существа было  четыре  конечности,
оно ходило на двух, выпрямившись, пока было живо.
   Шарики плазмы, желтые и голубые, весело прыгали по  широкому  коридору,
тянущемуся перед ним, - видимо, в стенах были проложены  кабели  и  трубы,
притягивающие плазму.  Когда  содержимое  каждого  шарика  возвращалось  в
нормальное пространство-время, они взрывались. Взрывы звучали приглушенно.
Атмосфера быстро улетучивалась из шлюза.
   Кислородная атмосфера. Это было хорошо. Новое оружие имело  специальный
предохранитель, ограничивающий  его  применение  в  хлориновой  атмосфере,
которой дышали риллиане. А-поле в хлорине вело себя непредсказуемо.
   Риллианского солдата  выбросило  из  нормального  пространства-времени,
потом он снова вернулся, потом весь цикл повторился несколько раз.
   В промежутках между активацией  брони  риллианин  видел,  что  один  из
туземцев стреляет в него из ручного оружия. Снаряды, выпускаемые им,  были
бы безвредны, даже если бы риллианин стоял перед ним голым.
   Туземец не имел  ни  защиты,  ни  дыхательного  аппарата,  хотя  теперь
атмосферное давление должно было стать гораздо ниже, чем  требовалось  для
поддержания его жизни. И каждый раз, когда  безвредный  снаряд  ударял  по
броне, она активировалась, и бессмысленный  скафандр,  запрограммированный
глупыми инженерами, выбрасывал риллианина в ад...
   Пребывание там  длилось  примерно  столько  же,  сколько  проходило  до
следующего удара маленьким снарядом.
   Риллианин вернулся  в  нормальное  пространство,  и  скафандр  временно
перестал издеваться над ним. Он повернулся и нажал на спуск своего оружия.
Его  внутренности  напряглись,  ожидая   боли   от   нового   перемещения.
Голографическая прицельная панорама исказилась,  когда  А-поле  уничтожило
часть пространства.
   Туземец бросил свое опустошенное оружие и поспешил к люку возле  шлюза,
но дверь автоматически захлопнулась при понижении давления воздуха.
   Риллианин снова нажал  на  спуск,  затаив  дыхание,  а  потом  заглянул
внутрь, в пролом, туда, где раньше была входная дверь в шлюз.  Его  зрению
открылся широкий коридор с закрытыми дверями по бокам. Кое-где стены  были
прозрачными, и можно было видеть, что  творится  внутри.  Светильники  под
потолком испускали свет,  соответствующий  по  частоте  излучения  местной
звезде, отфильтрованный разреженной кислородно-азотной атмосферой.
   Местное  атмосферное  давление,  кстати,  начало   расти.   За   спиной
риллианина пролом в шлюзовых дверях быстро заполнялся какой-то зеленоватой
застывающей пеной. Солдат не обратил  на  это  внимания.  Он  мог  пробить
другое отверстие в любом месте.
   Солдат направился дальше,  по  следу  элевенера.  Впереди  по  коридору
открылось несколько дверей, он выстрелил, чтобы туземцы не  вертелись  под
ногами.  Он  старался  применять  оружие  осторожно,  но  все-таки   поток
раскаленного воздуха от следующего выстрела заставил защиту  сработать,  и
его опять выбросило из нормального пространства.
   Проклиная инженеров, командира и самого себя,  он  вернулся  в  обычную
вселенную. Каждый раз, когда броня  включалась,  он  испытывал  неодолимый
страх.
   На дальней стене, куда попал выстрел, образовался  глубокий  кратер  из
расплавленного металла и камня, похожий на спиральную  туманность.  Солдат
теперь  понимал,  что  от  применения  оружия  надо   было   ждать   любой
неожиданности. Эффект был непредсказуемым и впечатляющим.
   Например, то существо, что стреляло в него, попало в фокус А-поля.  Его
ноги забросило далеко в коридор. Риллианину показалось, что  обрубок  тела
туземца еще шевелится.
   Впереди из-за поворота выехала оранжевая машина  на  колесах.  Попав  в
сферу действия А-поля, она бесследно исчезла.
   За его спиной из-за перекрестка выехала другая машина, голубая,  в  ней
сидело шестеро вооруженных  туземцев.  Риллианин,  увлекшись  продвижением
вперед, не успел вовремя  подготовиться  к  нападению.  Он  выстрелил,  но
маленькие злобные снаряды выбросили его из реальности.
   Когда он вернулся назад, его тошнило, наполовину от ожидания того,  как
снова и снова проклятый скафандр будет совершать перемещения, пока  он  не
сможет...
   Но  ничего  не  было.  Машина  превратилась  в  посверкивающие  вспышки
межпространственного перемещения. Он успел нажать на спуск  до  того,  как
снаряды ударили его, и сумел правильно прицелиться.
   Они не могли причинить вреда риллианскому солдату, эти мягкие  существа
о четырех конечностях, которые стреляли в него. Но, похоже, они собирались
мешать ему, и пока это у них получалось.
   Он выстрелил, долго не отпуская  курка.  На  этот  раз  обратной  волны
энергии и обломков не было. Поток холодного пламени пронесся по  коридору,
отделяя огненные ручейки на  каждом  перекрестке,  как  виноградная  лоза,
стремящаяся к солнцу. Риллианин не слышал взрывов и шума -  они  лежали  в
глухой для него полосе частот, только пощелкивание,  когда  разрывалось  и
сжималось пространство-время.
   Обитатели этого кроличьего садка смеют сопротивляться? Тем лучше.  Было
бы хорошо, если бы с ним был напарник, но он и в одиночку сумеет  защитить
спину.
   Риллианский  солдат  направился  дальше,  стреляя   в   каждую   дверь,
попадавшуюся на пути.



        "13. ТОРЖЕСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА"

   Гейтвуд настроил камеры на пришельца, вход в шлюз не попал в  объектив,
поэтому двое в кабинете Есильковой не знали, какой эффект произвело оружие
чужака.
   Когда голографический проектор все-таки показал часть шлюза, Йетс сразу
понял, что произошло.
   Пыль и газ, вырывающиеся из взорванной  двери,  образовывали  нестойкую
атмосферу у шлюза, посверкивающую  в  свете  солнца.  Может,  из-за  этого
изображение пришельца было размытым, но что произошло, когда в  эту  тварь
попал кусок двери? Полтонны титана было достаточно,  чтобы  избавиться  от
чужака, если даже шестиногий был бронирован, как эсминец.
   Если обломок не убил существо (а он его не убил),  то  должен  был,  по
крайней мере, отбросить его назад... Но  вместо  этого  оно  на  мгновение
исчезло, и кусок титана пролетел сквозь него без всякого видимого удара.
   Йетс решил потом посмотреть это место записи еще раз. Если останется  в
живых.
   - Всеобщая тревога, - сказал он. - Метеоритный удар, поврежден  главный
шлюз.
   Если бы он сказал правду о том, что происходило на стереоэкране, больше
не управляемом Гейтвудом, то в штабе могли бы  потребовать  объяснений,  а
что касается повреждения главного шлюза, сотрясение пола подтвердило,  что
оно как раз и произошло.
   Всеобщая тревога давала ему  как  комиссару  Безопасности  приоритетный
контроль над всеми коммуникационными  системами  колонии  ООН.  Телефон  и
голотанк  Есильковой  за  микросекунды  перестроились  на  восприятие  его
голоса.
   Голотанк создал миниатюрное изображение пришельца. Есилькова  понимала,
что информация очень важна, она переключила голотанк  на  прием  с  камер,
расположенных в коридорах на каждом перекрестке.
   - Всем сотрудникам Безопасности, - продолжал  Йетс,  переключившись  на
закрытый канал. - Бронированная машина только что разрушила главный  вход.
Всем сотрудникам, не находящимся на дежурстве, срочно  прибыть  в  участки
для получения оружия и дыхательных аппаратов. Патрульные  офицеры,  ведите
своих людей к месту происшествия, но осторожно. Эта штука очень опасна,  я
не знаю, чем ее можно остановить. Дежурный офицер, принимайте командование
операцией.
   Йетс говорил, роясь в среднем ящике стола Есильковой. Она наклонилась к
нему и открыла нижний ящик.
   - Здесь, - сказала Есилькова, вкладывая ему в руку станнер. Теперь  это
был ее стол, и она хранила оружие не там, где Йетс.
   Но он не должен брать ее станнер.
   У Есильковой на поясе висела небольшая плоская коробочка, которой  было
удобно пользоваться и при низкой  гравитации.  Когда  свет  падал  на  нее
прямо, она казалась белой, но когда Есилькова открыла коробку,  цвет  стал
красным, флюоресцирующим.
   - Мой тут, - объяснила она. Ее рука вынырнула наружу с  зажатым  в  ней
станнером. В отличие от Йетса, она всегда носила оружие,  даже  если  была
без формы. - Но это его не остановят, - добавила она, кивая  на  голотанк,
где существо продвигалось вперед тяжелыми прыжками,  то  и  дело  стреляя.
Все, во что были направлены выстрелы, либо  загоралось,  либо  взрывалось,
либо просто исчезало.
   -  Выключить  голограмму,  -  приказал  Йетс   искусственному   разуму,
контролирующему стереоэкран. Изображение, окрашивающее полуобнаженное тело
Есильковой в полутона, исчезло.
   Из  всех  приказов,  отданных  сегодня  Йетсом,  этот  пока  был  самым
разумным.
   Пришелец дошел до первого перекрестка и направился дальше  по  коридору
Е, предварительно стрельнув вправо и влево, уничтожив освещение.  Судя  по
сотрясению  пола,  была   также   уничтожена   какая-то   важная   система
жизнеобеспечения. Бюро Утилизации не сможет исправить все эти  разрушения,
если Служба Безопасности не заставит чудовище прекратить свои безобразия.
   Йетс отвечал за безопасность. Надо было что-то предпринимать,  но  что?
Скорее можно научиться дышать в вакууме, чем остановить пришельца. Кстати,
умение дышать в вакууме, похоже, скоро пригодится.
   Соня схватила свой телефон. Йетс не слышал, как она называла номер,  но
даже если бы и слышал, это ему бы не помогло: он знал  русский  настолько,
что мог только поблагодарить за рюмку водки на вечеринке.
   Черт! Ну конечно!
   - Банк данных, - сказал он. - Миссия США. Сортировка по военным  чинам.
Список телефонов.
   Голотанк показывал, как лимузин, который как-то смог прорваться  сквозь
полицейский кордон, горел на перекрестке коридоров Е и  25.  Пассажиры,  с
виду латиноамериканцы, разбегались в трех направлениях.
   На сорокастрочном дисплее телефона Йетса загорелся список номеров.
   Завитки  огня  срывались  с  медленно  двигающегося  автомобиля.  Пламя
настигло бежавшие фигурки, не задевая ничего другого, и пожрало их.
   Генерал,    генерал...    какой-то    полковник.    Военный    персонал
дипломатических  миссий  не  всегда  носил  форму,  но  их   личные   дела
содержались в компьютерных архивах визово-эмиграционного отдела.
   Вот оно! Лейтенант-полковник Руфус Уильям Бердуэлл, морская пехота США.
Атташе в миссии Южного региона - на это Йетсу было на