теперь это: официальный выговор от самого высокого из его  настоящего
начальства, не  считая  вышестоящих  чиновников  из  организации,  которая
служила ему прикрытием. Все эти удары были несправедливы  и  незаслуженны,
но Маклеод был готов принять мяч.
   Его директор говорил:
   - Вы не видите выхода? Так придумайте его! Это распоряжение президента.
Журналисты с ума сходят из-за чрезвычайного положения. Мы едва  сдерживаем
их, объясняя отсутствие информации сожженным спутником. Но  они  прекрасно
знают, что если бы мы  хотели  сотрудничать,  передать  данные,  используя
другие спутники, - не проблема. Определение скрытого действия  на  случай,
если вы  забыли  его:  "Действия,  планируемые  или  осуществляемые  таким
способом, что исполнитель или организатор  остается  неизвестным  или,  по
крайней мере, может с уверенностью отрицать все  подозрения  в  участии  в
данном действии". Ваш гамбит с пришельцем  да  вдобавок  еще  чрезвычайное
положение попадают под это определение?
   - Нет, сэр, -  ответил  Маклеод  так  тихо,  что  директор  переспросил
раздраженно:
   - Что?
   И он повторил:
   - Нет, сэр. Но комиссар Безопасности Йетс выдал какую-то чепуху  насчет
удара метеорита, не согласовав с нами. Нельзя обвинять газетчиков, что они
стали раскапывать, видя явный обман, это все равно что махать куском  мяса
перед  носом  голодной  собаки.  Так  как  Йетс  практически  не  способен
сотрудничать, мы заменили его временно нашим человеком, а  Йетса  перевели
поближе к Счастливчику, но даже для этого нам пришлось прибегнуть к помощи
СССР. Вы должны учитывать, сэр, что это все происходит не в вакууме (пока,
слава Богу) и не в окружении  дружественных  стран,  но  в  поляризованном
международном сообществе, с различными интересами и только с  одной  общей
целью - выжить. Нам буквально приходится из  кожи  лезть  при  сложившихся
обстоятельствах.
   До этого он только дважды говорил с директором  и  надеялся,  что  этот
разговор - не последний. Но  как  бы  то  ни  было,  он  не  мог  отменить
чрезвычайное положение...
   - Тогда, может быть, вы сообщите  мне,  Маклеод,  под  какую  категорию
попадет вся эта неразбериха, которую вы затеяли  с  пришельцем?  Секретные
операции проводятся так, что никто не знает, что они  вообще  проводились.
Ваши же действия после недавних событий стали известны всем.
   - Сэр, вы не принимаете во внимание...
   - Может быть, вы считаете, - продолжал голос с Земли, даже не  дав  ему
закончить фразу, - что  ваши  поступки  могут  быть  названы  "специальной
операцией", которая определяется  согласно  инструкции  12333-4/12/81  как
"разведывательная деятельность, направленная на  поддержание  национальных
интересов и нашей внешней  политики  за  рубежом,  которая  осуществляется
таким  образом,  что  роль  и  участие  правительства  Соединенных  Штатов
остаются неизвестными для общественности"?..
   - Да, сэр, я понимаю,  что  мы  не  соответствуем  ни  одному  из  этих
требований, - Маклеод усилием воли заставлял себя  говорить  спокойно.  Он
понимал, что происходит: его хотят вышвырнуть. Было  бы  не  так  страшно,
если бы на карте стояла только его  пенсия  и  медицинские  льготы,  но  в
данном случае опасность -  ему  и  всей  колонии  -  угрожала  куда  более
страшная, и увольнение нисколько не уменьшило бы риск.
   - _Так, значит, вы открыто заявляете, что рассекречивание операции было
санкционировано вами?_ - загремел директор в ухо Маклеоду, словно он сидел
здесь, а не в офисе в Лэнгли, на седьмом  этаже,  из  окна  которого  было
видно, как внизу падают ягоды с вишневых деревьев.
   - Если вы имеете в виду, - Маклеод  тщательно  подбирал  слова,  -  под
"рассекреченной операцией" "действия, планируемые или осуществляемые таким
способом, что исполнитель или организатор известен  и  не  предпринимается
никаких попыток скрыть его имя от общественности", то ответ отрицательный,
несмотря на то что у вас, по-видимому, создалось иное впечатление. Я делаю
все возможное, чтобы уменьшить утечку  информации.  Ситуация  не  является
ординарной, поэтому и используемые нами методы нельзя назвать обычными.  В
самом ближайшем будущем на вашем столе будет лежать мой подробный отчет.
   Про себя он добавил: "Если я еще буду жив к тому времени,  ты,  толстый
проныра".
   - Генерал Сандерс предлагает ввести трибунал и  военное  положение,  то
есть власть при малейшем упущении с вашей стороны перейдет  к  военным.  С
ним трудно спорить после того, как, несмотря на ваши усилия, всем на Луне,
в Москве и Вашингтоне совершенно ясно, что планета  подверглась  нападению
инопланетных чудовищ, против которых вы  и  ваши  люди  ничего  не  смогли
предпринять.
   - Не планета, сэр. Луна. Объяснение происшедшим событиям  я  изложил  в
своем докладе. К сожалению, я не могу  отправить  его,  потому  что  линии
перегружены, вы знаете.
   - Луна не луна... Мне нужны факты, которые я мог  бы  использовать  для
вашей защиты, Маклеод. Если к концу нашего разговора их у меня  не  будет,
мне придется уступить давлению исполнительной власти и  передать  контроль
над пришельцем военным. Пусть они вводят  у  вас  свой  трибунал,  военное
положение - короче, все девять страниц инструкций.
   Маклеод убрал руку со лба и уставился  на  дальнюю  стену.  Существовал
один неплохой способ снять напряжение: сфокусировать взгляд в  том  месте,
где сходятся две стены и потолок, и делать глубокие вдохи. Маклеод  так  и
поступил.
   Через несколько секунд он сказал:
   - Сэр, я хотел бы указать, что у Сэнди и других военных нет  достаточно
власти, чтобы вводить здесь военное положение; это прерогатива  ООН.  Если
власть на Луне получит  Миротворческий  корпус  ООН,  мы  потеряем  всякий
доступ к пришельцу. Может быть, надолго. Кроме того, я  хотел  бы  заявить
для записи, что появление пришельца является наиболее  важным  событием  в
истории  нашего  агентства.  Если  мы  уступим  Счастливчика  военным,  им
придется уступить его ООН, а это все равно что  подарить  его  Советам.  Я
глубоко обеспокоен, что мои... наши  полномочия  могут  быть  с  легкостью
переданы армии  и  вообще  всем.  Я  должен  закончить  это  дело.  Утечка
информации при событиях такого масштаба неизбежна. Как директор, вы должны
были убедиться в этом на  собственном  опыте.  Кроме  того,  нам  угрожает
второе  вторжение  инопланетян   непредсказуемого   масштаба,   обладающих
неизвестной нам  мощью.  Я  официально  заявляю,  что  передача  пришельца
военным рассматривается нашим агентством как ущерб национальным  интересам
Соединенных Штатов и ущерб нашей обороноспособности. Только сосредоточение
власти в одних руках может обеспечить безопасность колонии.  Я  рекомендую
не вводить военное положение на Луне и не  снимать  карантина.  Мы  должны
быть предоставлены самим себе, и никто, кроме нас, не должен  подвергаться
риску заражения.
   Маклеод остановился,  чтобы  перевести  дух  и  послушать,  что  скажет
директор в ответ на его заявление. Наверное, будет  очередной  нагоняй,  и
поделом - слишком уж круто он выступил.
   Пауза затянулась, и Маклеод уже начал думать, что линия  разъединилась,
но тут директор заговорил вновь:
   - Тинг (ведь вас так называют друзья?), надеюсь, что вы не  ошибаетесь.
Не только большие шишки из ООН жалуются на вас, но  и  группа  марсианских
наблюдателей. Они говорят, что ваша тактика  негативно  отражается  на  их
работе. Хорошо, если бы в вашем докладе оказалось что-нибудь, что  я  могу
использовать для  вашей  поддержки.  Сейчас  я  имею  только  ваши  устные
заявления против мнения больших людей, которые непосредственно общаются  с
президентом.
   - Я посылаю вам рентгенографические снимки оборудования Счастливчика  и
некоторые схемы, которые нам удалось дублировать.
   Все было своровано, пока  несчастный  пришелец  парился  в  моем  душе,
который влетит налогоплательщикам в копеечку, - подумал Маклеод, но вслух,
разумеется, этого не сказал.
   - Надеюсь, они окажутся полезными.
   - Обязательно, сэр.  Если  это  все,  мне  пора  идти  к  Счастливчику,
который, кажется, ожидает второго нападения.
   - Второго?..
   - Об этом я и хотел вам сообщить. (Только об этом и  сообщал,  тупица.)
Теперь, надеюсь, вы  понимаете,  почему  я  не  так  сильно  беспокоюсь  о
секретности? Поддержав просьбу военных, решив, что  Счастливчик  не  стоит
дальнейшей головной боли, вы получите  результат,  о  котором  узнаете  из
вечерних новостей. Если, конечно, ваши друзья из пресс-службы  не  заткнут
журналистам рот или если здесь останутся одни  трупы,  которые  не  смогут
сообщить на Землю, что случилось, или если наши передатчики будут взорваны
к чертям. Так можно мне продолжать мою партию, сэр?
   В  трубке  долгое  время  раздавалось  только  тяжелое  дыхание.  Потом
директор сказал:
   - Мистер Маклеод, примите наилучшие пожелания. Я обещаю вам  поддержку.
Ни пуха ни пера.
   - Спасибо, сэр. К черту, сэр.
   Маклеод с трудом разжал  занемевшую  руку,  в  которой  держал  трубку.
Раньше он часто злился, что на важные посты  часто  ставят  актеров  кино,
которые  произносили  речи  в  поддержку  президента,  когда  он  был  еще
кандидатом. Теперь ему казалось, что это  не  так  уж  и  плохо.  Директор
оказался в общем-то неплохим парнем. Может быть, ему удастся  использовать
аргументы Маклеода с достаточным правдоподобием,  и  всякое  начальство  с
Земли будет на некоторое время нейтрализовано.
   Времени Маклеоду не хватало. Ему надо было срочно  выяснить,  сработает
ли ловушка Шеннона, когда появится риллианин.
   Если нет, то  небольшая  группа  защитников  постарается  смоделировать
условия, при которых  был  убит  первый  риллианин  (несмотря  на  то  что
Счастливчик говорил, что этот новый - другого вида), тут уж не важно,  что
по этому поводу думает Земля. По крайней мере, для Маклеода.  И  для  Эллы
Бредли и ее подопечного пришельца.
   И вообще для всех на Луне, да, пожалуй, и на Земле  тоже,  если  страхи
Шеннона насчет того, что риллианин уничтожит всех технологически  развитых
воздуходышаших, были оправданны.
   Если и существует  какая-нибудь  ситуация,  для  которой  подходит  код
"Красный/Космический/Смертельный", то это  она  и  есть.  А  что  касается
скандала на Земле, то он -  ничто  по  сравнению  с  тем,  что  там  будет
твориться, когда исчезнет вся лунная колония. (Это если риллиане не  решат
расчистить Землю, раз уж они все равно поблизости.)
   Маклеод раздумывал, стоит ли разрешать Шеннону выходить на поверхность.
Это был рискованный шаг, но на кону стояла - ни больше ни меньше -  судьба
человечества.
   Он посмотрел на телефон, где горели огоньки - абоненты на линии жаждали
поговорить с ним.  Он  не  соединился  ни  с  одним  из  них,  а  позвонил
секретарше:
   - Вызовите сюда Эллу Бредли, я думаю, она все еще с  Шенноном.  Скажите
ей, что дело не займет много времени, но я обязан лично проинструктировать
ее на брифинге, где будут еще Йетс и Минский. Пусть поторопится.
   Он отключился. Ходы надо просчитывать заранее.  Будет  очень  нехорошо,
если Элла  услышит  версию  о  происшедшем  с  Есильковой  от  кого-нибудь
другого.



        "30. ЛАБОРАТОРНАЯ РАБОТА"

   - Рад, что ты позвонил нам, Шеннон,  -  сказал  Йетс,  когда  Бредли  и
пришелец  приехали  в  Исследовательский  отдел  20,  охраняемые   группой
специального назначения Джэба Стюарта.
   Все в лаборатории было окрашено серебристо-сероватым  цветом,  так  что
громоздившаяся повсюду аппаратура не давала никаких бликов.  Белые  халаты
поминутно пробегали мимо, никто  даже  головы  не  поворачивал  в  сторону
нелепой шестипалой фигуры в скафандре.
   Здесь работали  самые  выдающиеся  технологи  Америки.  Йетсу  пришлось
писать заявление в отдел пропусков, чтобы  Есильковой  выдали  пластиковый
жетон, который теперь висел у нее на шее на бисерной цепочке. На нем  было
написано: Т-TS/SCI/COSMIC, самый высокий уровень  допуска,  для  тех,  кто
работал в ООН и выполнял поручения НАТО.
   Минский гордился бы ею, если бы знал,  что  она  проникла  в  секретную
лабораторию США. С таким жетоном, как у нее, можно было идти куда  хочешь,
но сейчас она находилась в самом интересном месте, поэтому идти  никуда  и
не хотела...
   ...Потому что здесь был Шеннон. Шеннон, которого американцы между собой
называли Счастливчиком, был главной фигурой в игре. В этом она  убедилась,
когда Минский позвонил ей и сказал:
   - В настоящее  время,  Есилькова,  все  ресурсы  СССР  в  вашем  личном
распоряжении. Приказания я уже отдал. Если что нужно, просите и  получите.
Никаких бумажек оформлять не нужно - этим займемся после того, как  минует
кризис.
   Хорошо было думать,  что  Минский  надеется,  что  кризис  когда-нибудь
пройдет и бумажки снова станут важными.
   Если бы он еще  честно  признался,  что  хочет  заполучить  риллианское
оружие, Есилькова почувствовала бы к нему еще  большую  симпатию.  Сам  по
себе приказ Минского представлял собой  распоряжение,  которое  невозможно
было выполнить.
   Она сказала Йетсу, который вопросительно посмотрел на  нее,  когда  она
повесила трубку:
   - Так, комиссар, вы должны от радости замочить  штаны,  когда  узнаете,
что СССР дает мне в распоряжение то, что  ваша  страна  вам  давать  и  не
думает, и это без оформления всяких бумажек. Разве не классно?
   Йетс крепко ее обнял, поднял бокал за ее Партию и  поспешил  отвезти  в
эту "чрезвычайно  секретную  лабораторию".  "Приготовь-ка  свою  шпионскую
камеру", - и подмигнул.
   Йетс в последнее время вел себя как-то странно. Он  что-то  скрывал  от
нее, это было ясно. Это "что-то", судя по его чересчур дружелюбным улыбкам
и нехарактерной приветливости, было серьезным и имело отношение к ней. Она
хорошо знала его. Если бы они не были так близки, может быть, он не вел бы
себя так странно. Он пытался защитить  ее  от  чего-то,  этим  можно  было
объяснить его подчеркнутую сердечность.
   Но как тогда понять мрачные взгляды  и  отчужденность,  замаскированную
теплотой? Она боялась, что Йетс стал думать о ней как о враге, о советском
шпионе, кем она, в сущности, и была... Но врагом не была. Никогда.
   Она говорила себе, что он знает, несмотря на то,  что  она  никогда  не
жаловалась, как на нее давят. Есилькова  решила,  что  такое  же  давление
оказывается и на него,  вот,  например,  отчего  так  долго  ему  пришлось
выбивать для нее пропуск в лабораторию.
   Она  находилась  в  самой  секретной  американской   лаборатории,   под
наблюдением разодетых агентов ЦРУ, и... гордилась  своей  страной.  Россия
еще себя покажет!
   Вот американцы никогда бы не предоставили луноход для Йетса,  чтобы  он
отвез Шеннона на место его посадки. Они не доверяли ни ему, ни  пришельцу.
А ее страна дает ей в личное распоряжение  все  свои  ресурсы.  Когда  все
кончится, контраст между ее работой и работой Йетса, опутанного бумажками,
будет разительным. Если, конечно, они будут живы к тому времени.
   Она вспомнила, что надо сказать Шеннону наедине, что,  если  ему  нужно
выйти на поверхность спутника,  СССР  поможет  ему  в  этом,  несмотря  на
препятствия со стороны США. Йетс не рассердится на форму,  в  которой  эта
мысль  будет  выражена,  -  он  понимает,  что  ей  надо  отвечать   перед
начальством.
   Бредли повсюду таскалась за Шенноном, как пиявка,  за  ними  шел  Йетс,
окруженный агентами.
   Стюарт очень осторожно рассказывал Йетсу об электромагнитах:
   - Мы установим их в коридоре 9В, так как Счастливчик, кажется, уже  был
засечен ими в миссии США. Может быть, придется таскать магниты  и  тяжелое
оборудование вслед за риллианином. Вашей  задачей  будет  следить  за  его
продвижением по коридорам.
   - Не учи меня, сынок.  Ты  комиссар  Безопасности,  пока  не  вернулись
взрослые? Хорошо. Собирай телефонограммы, которые поступили на мое имя,  и
оставляй их на столе. Ведь мы так решили, я и твой босс, помнишь?  Или  ты
хочешь, чтобы тебя снова отстранили от работы?
   Стюарт вспыхнул и обратился к пришельцу.
   - Мистер Шеннон, вы пойдете со мной, доктор Квинт хочет обсудить с вами
некоторые детали,  -  уверенным  голосом  произнес  он,  метнув  на  Йетса
неприязненный взгляд через плечо.
   Бредли посмотрела между двумя мужчинами на Есилькову, закатила глаза  и
кивнула ей, показывая, что хочет перемолвиться с ней парой слов.
   Есилькова не ответила. Ее работой было наблюдать за пришельцем.  Шеннон
пожимал руку одетому в белый халат  Квинту,  а  Йетс  стоял,  опершись  на
стойку электромагнита, которая была выше его.
   Кирианин принялся изучать огромные, обмотанные проводами электромагниты
на колесиках, а Квинт начал объяснять:
   - Мы подключим электромагниты к аварийным источникам  питания,  поэтому
без энергии не останемся, что бы ни случилось. Время включения магнита А и
магнита Б запрограммировано компьютером,  и  если  что-нибудь  случится  с
персоналом, они все равно сработают, только...
   - Только есть ли право применять? - подхватил Шеннон. -  Справедливость
не в приборе, а в том, кто использует его.
   - Только мы не знаем, как  долго  можно  его  удерживать,  пока  он  не
погибнет, и скафандр еще, чего доброго, повредится. Сколько  его  держать,
чтобы не убить, ты не знаешь?
   - Не убивать риллианина, - тревожно заговорил Шеннон. - Сила не слишком
большая. Покажи Шеннону контролирующий прибор.
   - Компьютер?  Вот  он.  Терафлоповый  процессор,  самый  мощный,  чтобы
полностью соответствовал сверхпроводящей керамике в проводах,  которые  мы
используем. Быстродействие  устройства  будет  самое  высокое,  какое  нам
удалось достичь, как ты и просил. Поставили даже переключатели Джозефсена,
арсенидовые катушки для снижения общего  сопротивления.  Поток  электронов
оптимизирован.  Но  нам  нужно  знать,  на  какое  расстояние  они  должны
действовать, то есть насколько далеко от своей  задницы  может  стрельнуть
эта тварь...
   Они ушли вместе, разговаривая: ученый  в  белом  халате  и  пришелец  в
скафандре. Йетс пошел за ними,  что-то  спрашивая  раздраженно.  Есилькова
уловила только часть фразы:
   - ...Скорее ад замерзнет.
   Стюарт почесал в затылке и сказал очень вежливо, обращаясь в основном к
Бредди:
   - Я думаю, мне лучше вернуться к работе. Если вам  что-то  понадобится,
мои люди стоят у дверей. Мисс Бредли. Мисс Есилькова.
   Он церемонно поклонился им обоим и вышел через двойные  двери,  которые
открыл пластиковой карточкой.
   Есилькова осталась наедине с Эллой, которая, судя  по  ее  взгляду,  не
оставила попыток что-то обсудить с ней.
   - Пойдем, Соня, выпьем кофе, пока есть время.
   Американский кофе был ужасен - слишком слабо  заварен  и  приторен,  но
Есилькова подошла к автомату и налила  себе  стаканчик  вместе  с  Бредли.
Отхлебнув глоток, она сморщилась.
   - Можно ли с этим что-то сделать,  прежде  чем  все  наши  планы  будут
разрушены? - спросила Элла.
   - О чем это ты? О кофе? - с наигранным удивлением  спросила  Есилькова.
Она заставит ее объяснить, что она имеет в виду под своим "что-то".
   - Ведь ты без аппаратуры? Наш разговор не записывается?
   - Здесь каждый, -  Есилькова  посмотрела  по  сторонам,  -  должен  сам
обеспечивать себе безопасность.
   - Хорошо. Так можем ли мы что-то сделать?  Скажи  им,  пусть  прекратят
заниматься ерундой. Ты же не  сердишься?  Ты  должна  понимать,  что  Тинг
сделал это потому...
   Есилькова еще не понимала, о чем  говорит  Бредли,  но  теперь  уже  ей
хотелось узнать.
   - Скажи мне, о чем вы разговаривали с  Маклеодом,  -  наудачу  спросила
она.
   - Он рассказал мне... все, как мне кажется, - она слабо улыбнулась, как
будто понимая, что ее слова звучат глупо. - Ну, о том, что произошло между
Тингом и Сэмом, и Минский там был, и о сделке, которую они заключили.
   - Да? - Есилькова почувствовала себя неуютно. От гнева пересохло во рту
и заколотилось сердце. Йетс ничего ей не сказал. Минский  тоже  ни