Ладно, присаживайтесь, - вздохнул  Сэм,  игнорируя  умоляющий  взгляд
Гейтвуда. Гейтвуд с расстроенным лицом направился к одному из обитых кожей
стульев,  специально  предназначенных  для  посетителей,  но  оглянулся  и
остановился на полшаге. Фигура в  скафандре  неподвижно  стояла  в  центре
кабинета.
   Потом чужак  коснулся  пальцем  решетки  на  груди.  Оставалось  только
надеяться, что шутка насчет гранат в скафандре не окажется пророческой.
   "Чужак  -  вот  подходящее  слово",  -  подумал  Сэм,  уставившись   на
шестипалую руку в скафандровой перчатке.
   - Сэр, - волнуясь, сказал Гейтвуд,  -  кажется,  он  не  понимает,  что
значит "присаживайтесь".
   - Так сядьте и покажите это ему на своем примере,  -  разозлился  Йетс.
Если все происходящее было шуткой - это  одно,  но  если  это  -  имитация
внештатной ситуации, задуманная  Маклеодом,  которого  Сэм  никак  не  мог
назвать своим другом, то скоро полетят чьи-то головы.
   Гейтвуд уселся. Человек в скафандре медленно повернул голову  в  шлеме,
следя за его движениями. Гейтвуд пододвинул стул.
   Чужак по-прежнему не отнимал руки от клавиши.  Йетс  ощутил  сильнейшее
желание снять пистолет со стены. Немного поколебавшись, он так и сделал.
   - Шан Ан, садитесь, и мы будем говорить.
   - Говорить, - повторил загробный голос из решетки.
   Йетс проклинал себя,  что  вовремя  не  перешел  в  другую  смену,  как
Есилькова. Он набрал на компьютере сообщение для Салли: "Найти  немедленно
Есилькову. Вызвать шестерых  охранников  помассивнее,  вооруженных,  пусть
стоят под моей дверью. Включить запись. НЕМЕДЛЕННО!"
   Господи, как отвратительно выглядят шестипалые руки!
   - Сядь, - Йетс махнул в сторону пустого стула.
   - Сядь, - повторил  человек  в  скафандре  и  неуклюже  шагнул  вперед,
ударившись коленом о стул.
   Человеческие ноги сгибаются  примерно  одинаково.  Чужак  посмотрел  на
Гейтвуда,  который  сидел,  положив  ногу  на  ногу,  и,   видимо,   решил
использовать его как образец. Он неловко сел и тоже положил правую ногу на
левую, ни в чем не уступая теперь своему учителю.
   Гейтвуд закатил глаза и сказал:
   - Надеюсь, мистер Ан расскажет вам то, что рассказал мне.
   - Вы уверены, что его фамилия Ан, а не Шан? - спросил Йетс.  Человек  в
скафандре молчал. Китаец или японец? Такого роста? Впрочем, как знать, что
там под скафандром...
   - Шен-нон, - раздалось из-под решетки.
   - Мистер Шеннон, расскажите, что с вами случилось,  -  Йетс  немедленно
отреагировал на первые признаки понимания. - Чем мы можем помочь вам?
   - Помочь.
   Гейтвуд тряхнул головой.
   - Я  же  говорил,  что  у  него  какой-то  странный  диалект.  Шан  Ун,
расскажите комиссару то, что рассказали мне. Ну, что ваш корабль  потерпел
аварию и вам нужно убежище...
   - Авария. Убе-жж-ище, - повторил человек в скафандре и кивнул  головой,
вернее, шлемом. - Комиссар. Помочь.
   - Для того чтобы помочь вам, Шеннон,  нам  надо  доверять  друг  другу.
Откуда вы? - Йетс говорил медленно и отчетливо, машинально повышая голос.
   - Кири. Помочь Кири. Доверять мне. Доверять вам.
   - Шеннон, снимите ваш дурацкий шлем, - потребовал Йетс,  снова  начиная
раздражаться. Шутка зашла слишком далеко, пора  положить  этому  конец.  -
Гейтвуд, если вы ведете какую-либо игру...
   - Нет, сэр. Я проверил. То есть я хочу сказать...
   - Что вы могли проверить? - Йетс  собирался  задать  Гейтвуду  взбучку,
которую тот давно заслужил.
   Шеннон опять что-то  мудрил  со  своей  решеткой.  Йетс  бессознательно
поигрывал пистолетом, а Гейтвуд растерянно переводил взгляд  с  одного  на
другого, не забывая, однако, оправдываться:
   - Я проверил все, что он мне говорил, по крайней мере, как я его понял.
На нем было столько кратерной пыли,  что  засорилось  несколько  воздушных
фильтров, пришлось провести деконтаминацию. Пыль  не  радиоактивная,  нет,
соответствует по составу образцу, который мы взяли для проверки. Различные
следовые элементы.
   - Как это он мог потерпеть аварию, а мы этого не засекли?  Что  там  на
радарах, ничего? Кроме того, должна быть сейсмическая встряска  от  взрыва
корабля.
   - Была зарегистрирована повышенная сейсмическая активность. Решили, что
это был метеорит, врезавшийся в поверхность с большой скоростью. Сообщений
о пропавших кораблях не было, поэтому никто не  стал  разбираться,  что  в
действительности случилось,  -  выдав  такую  замечательную  речь  в  свою
защиту, Гейтвуд позволил себе криво улыбнуться.
   Чужак начал снимать перчатки. Йетс теперь был  совершенно  уверен,  что
никогда раньше не видел такого типа скафандра. Даже материал, из  которого
он был сделан, выглядел необычно.
   Когда первая перчатка была снята, Сэм уже не думал  о  скафандре.  Кожа
незнакомца  имела  красно-коричневый  цвет,  словно  он  недавно  загорал.
Гейтвуд едва не бросился к двери, которая как раз в этот момент открылась,
и в кабинет заглянул охранник, обозначая свое присутствие.
   Сэм махнул ему рукой, чтоб уходил, и сказал Гейтвуду:
   - Немедленно сядьте.
   Юноша сел с таким выражением лица, как будто его попросили  прогуляться
голым в вакууме. Он смотрел на руки Шеннона.
   Рука без перчатки выглядела так же, как и человеческая, если не считать
наличия шести пальцев и перламутровых ногтей.
   Йетс почувствовал, как желудок поднимается к горлу.  Может,  это  урод,
мутация, генетический эксперимент? Может, он  сын  космического  рабочего,
получившего дозу радиации? Или Человечество всю свою историю искало другую
разумную  жизнь,  вернее,  любую  другую  внеземную  жизнь,  и   вот   это
случилось?!
   Шеннон снял другую перчатку, его вторая рука была точно такая же, как и
первая. В кабинете Йетса царила тяжелая тишина.  Сэм  слышал  только  свое
громкое дыхание.
   Потом за дверью раздался раздраженный голос Есильковой. Йетс очнулся  и
сказал в интерком:
   - Салли, впусти ее.
   Есилькова была не причесана и без формы, щеки ее  горели,  видимо,  она
собиралась поднять бунт. Она открыла было рот, но так и  не  закрыла  его,
даже когда у нее за спиной захлопнулась  дверь.  Йетс  дистанционно  запер
замок.
   Есилькова отпрянула к стене, и ее рука инстинктивно зашарила у бедра  -
там, где должна была находиться кобура.
   - Инспектор Есилькова, Гейтвуд тут  приготовил  для  нас  подарок.  Это
Шеннон, откуда он, мы не знаем, он говорит, ему нужна наша помощь. Шеннон,
познакомьтесь с инспектором Есильковой.
   Йетс заметил,  что  каждый  раз,  когда  кто-нибудь  говорил,  пришелец
нажимал клавишу на скафандре. На этот раз он тоже это сделал, потом как-то
не по-человечески извернулся на стуле и сказал почти по-английски:
   - Есилькова, Шеннон, который хочет вашей помощи, из Кири, -  это  слово
было незнакомым, - ему нужно знать, где находится он.
   Есилькова набрала воздуха в грудь и сказала, тряхнув головой:
   -  Гейтвуд,  вытряхивайся  отсюда.  Сотри  всю   информацию   об   этом
происшествии и вообще забудь обо всем. Держи язык за  зубами,  пока  я  не
разрешу тебе говорить, ясно? Передай это всем, кто видел  Шеннона.  И  мне
нужны их имена, понял?
   - Понятное дело, инспектор. Я уже ухожу. Если комиссар не возражает...
   - Он не возражает, правда? - вспыхнула Есилькова, бросив быстрый взгляд
на  Йетса:  ей  явно  не  понравилось,  что  ее  подчиненный  обратился  к
вышестоящему начальнику через ее голову. - Делай как сказано, или переведу
на работу в сортир.
   Йетс промолчал, хотя считал, что выпускать Гейтвуда из  кабинета  после
всего, что он видел, не стоит.
   Есилькова тем временем уселась на освободившийся  стул  Гейтвуда.  Йетс
заново запер за ним дверь.
   Сэм видел, что, несмотря на уверенный вид,  Есильковой  немного  не  по
себе от присутствия чужака. Она сказала, не глядя в сторону Шеннона:
   - Ну, рассказывай, что действительно произошло.
   - Наш друг Шеннон с каждой минутой все лучше говорит по-английски.  Мне
кажется, у него есть электронный переводчик. Это так, Шеннон?
   - Переводчик, - шлем утвердительно качнулся вниз-вверх.
   - Мы хотели  бы  видеть  твое  лицо,  приятель,  -  заявила  Есилькова,
постепенно осваиваясь с обстановкой. - Если  ты,  конечно,  можешь  дышать
нашим воздухом.
   - Дышать воздухом, да, - откликнулся Шеннон, держа коричневый палец  на
клавише скафандра. Он снова кивнул, но шлем не снял.
   - Если вы хотите убедить нас, что вы - друг, а не  враг,  и  ничего  не
скрываете от нас, снимите шлем, -  спокойно  сказал  Йетс,  сам  удивляясь
своему терпению.  Если  это  все-таки  шутка  или  проверка,  Маклеоду  не
поздоровится, он еще пожалеет...
   Шеннон положил на грудь свою бронзовую руку.
   - Друг. Помоги Кири, друг. Не скрывать. Враг взорвал.
   - Кири? - переспросила Есилькова.
   - Враг?! - перебил ее Йетс.
   Шеннон не снял пальца с клавиши, когда поднес свободную руку  к  шлему.
Йетс, который все еще машинально поглаживал рукоятку пистолета, словно тот
был живой, внезапно ощутил приступ тошноты, когда понял, что шлем все-таки
будет снят.
   Чужак работал уже двумя руками. Он поднял шлем над головой  и  поставил
его на колено, как сделал бы любой землянин-космонавт.
   Есилькова вскинула руку ко рту, пытаясь скрыть гримасу отвращения.
   Не опуская руки, она спросила:
   - Кто вы? Откуда вы явились? Никто не выйдет из этой комнаты,  пока  мы
не получим ответа на эти вопросы. Кто ваши враги, чти  они  взорвали?  Вам
нужно политическое убежище?
   Она, не отрываясь, рассматривала лицо пришельца.
   Йетс был почти уверен, что это был мужчина,  гуманоид,  можно  сказать,
двоюродный  брат  человечества.  Он  смотрел  на  Есилькову,   и   в   его
переливающихся глазах быстро пульсировали  продолговатые  зрачки.  Зубы  у
него тоже были жемчужные, как и ногти, клыки немного вылезали изо рта. Нос
имел форму небольшого покатого бугорка надо ртом. На  верхней  губе  можно
было разглядеть намек на усы. Прямые черные волосы на  голове  торчали  во
все стороны как щетка. Череп был не очень похож на человеческий -  слишком
плоский.
   Что это за урод?! Йетс ощутил почти неодолимое желание пристрелить его.
Запах от чужака был тоже неприятный: металлический и едкий.
   Инопланетянин сказал:
   - Политическое убежище да.  Я  политик.  Кири  политик.  Нужна  помощь.
Сказать Кири о враге.
   - Не нравится  мне,  что  он  лопочет  о  "враге",  -  шепотом  сказала
Есилькова, чтобы было слышно только Йетсу.
   - Мне тоже, крошка, - пробормотал  он  в  ответ  и  громко  спросил:  -
Шеннон, твой переводчик переводит тебе наши слова, и  ты  запоминаешь  их,
так?
   Йетс разглядел провод  (по  крайней  мере,  он  надеялся,  что  это  не
какой-нибудь отросток), идущий от уха внутрь скафандра. Уши пришельца были
плотно прижаты к черепу и казались совершенно плоскими. Йетс подумал было,
что это самые плоские уши, которые он  когда-либо  видел,  как  вдруг  они
повернулись, как локаторы, реагируя на его слова.
   Руки Сэма покрылись гусиной кожей.  Перед  ним  сидел  самый  настоящий
инопланетянин, и  Йетс  ощущал  жгучее  желание  всадить  ему  пулю  между
продолговатых глаз. Все-таки надо взять себя в руки. Ведь именно он, Йетс,
должен  заниматься  такими  проблемами:   иностранцами   без   документов,
персонами нон грата и пришельцами тоже.
   Он громко сказал для записи:
   - Есилькова, перед нами настоящий живой пришелец, а пришельцы входят  в
нашу компетенцию, согласно инструкциям, мандатам и другим  бумагам.  Мы  с
вами  будем  заниматься  этой  проблемой  пока  без  всяких  антропологов,
биологов и вообще всяких умников.
   - Да, сэр. Никаких дипломатов, академиков, не  стоит  также  беспокоить
сотрудников университета, - подмигнула ему Есилькова,  прекрасно  понимая,
что  он  хотел  сказать  этим:  "Желательно  обойтись  без  Бредли  и   ее
приятелей". - Но очень скоро  пойдут  слухи.  Все  захотят  увидеть  этого
засранца - ваши люди, мои, короче, все.
   Шеннон на это сказал сам, не прибегая к помощи переводчика, и его голос
звучал без металлического оттенка, но менее разборчиво:
   - Я дипломат. Кири  мой  народ.  Дипломат-засранец,  -  и  торжественно
показал на себя.
   Есилькова  неприлично  и  очень  громко  расхохоталась,  и   несчастный
пришелец опасливо отъехал от нее на своем стуле подальше.
   Йетс, пытаясь  не  ржать  (Есилькова  смеялась  заразительно),  положил
пистолет обратно на полку и пояснил Шеннону:
   - Смех... Снимает напряжение. Юмор - хорошо, признак дружбы.
   Есилькова к тому времени настолько пришла в себя, что  смогла  сообщить
Шеннону, вытирая слезы с глаз:
   - Все нормально, все нормально. Дружбы, а как же!  Мы  с  тобой  лучшие
друзья, дурачина. Чего ты дергаешься? Успокойся.
   Йетс помог пришельцу вернуть стул на  место  и  еще  раз  подумал,  что
Шеннон очень высок и весит, наверное, много.
   Но на этот раз Шеннон не пожелал сесть. Он увидел  электронные  приборы
на столе Йетса и захотел рассмотреть их.
   - Друг? - Шеннон, кажется, хотел положить шлем на стол. - Хорошо?
   - Да ладно, давай, чего там.
   Шеннон медленно и осторожно положил свой  шлем  на  стол  Йетса,  потом
отсоединил от скафандра провод, идущий другим концом к уху, и показал  его
землянам.
   - Переводчик, друг.
   - А, понятно. - Йетс снял с  полки  словарь  Уэбстера,  двести  девятое
издание, и вручил его Шеннону. Тот принялся перелистывать страницы  совсем
по-человечески.
   - Что думаешь, Есилькова? Мы не разглашаем каких-нибудь секретов?
   - Ну, если английский - это великая тайна, то...
   Пришелец лихо читал словарь с буквы А. С  чем  они  столкнулись?  Более
развитый разум? Йетс от души надеялся, что это не так. Он на всякий случай
встал поближе к полке, где лежал пистолет. Интересно, не влетит ли ему  за
то, что он решил разобраться с пришельцем самостоятельно?  Как  бы  то  ни
было, скоро Шеннона заберут спецслужбы, а тогда ничего не узнаешь.  А  как
интересно, где это Кири, что у них там за враги.
   Впрочем, не стоит особо полагаться на его слова. Может быть,  Шеннон  и
есть  тот  единственный  враг,   которого   надо   опасаться.   Если   это
действительно так, то инопланетянин попал по адресу: в Службе Безопасности
Штаб-квартиры ООН Йетс был самым большим начальством, а когда речь  шла  о
действительной опасности, то вообще единственным.
   Пока Шеннон расправлялся с Уэбстером, Йетс  жестом  спросил  Есилькову:
"Что делать дальше?"
   - Не знаю, черт побери, - ответила она вслух. - Но я  хочу  разобраться
во всем.
   - Постараюсь тебе  в  этом  помочь,  -  хмыкнул  Йетс.  Какое-то  время
появление чужака останется тайной. О нем пока знают  немногие:  Гейтвуд  и
его коллеги, секретарша и охранники.
   Даже если сейсмологи зарегистрировали сотрясение, никто не  обратил  на
него  внимания  -  обычное  происшествие.  Только  потом,   когда   начнут
раскапывать все о корабле пришельца, который может иметь огромное значение
для технологии ведущих  стран  мира,  запись  сейсмоактивности  просмотрят
снова.
   Все средства наблюдения, имевшиеся в распоряжении лунной  колонии  ООН:
радары, оптика, сейсмоприборы - были рассчитаны на ведение  объектов  типа
земных кораблей или орбитальных станций  ("Звездного  Девона",  например).
Инопланетные корабли выслеживать еще не  умели.  Похоже,  теперь  придется
этому учиться.



        "3. НОВЫЙ МИР, НОВЫЙ ШАНС"

   Шеннон лежал с закрытыми глазами на кушетке в кабинете  Йетса,  ожидая,
пока принесут пищу. С ним  в  комнате  осталась  одна  Есилькова,  которой
почему-то не сиделось на  месте,  и  она  бесцельно  ходила  по  кабинету,
стараясь не очень шуметь. Шеннон не шевелился, он  и  не  спал,  обдумывая
все, что узнал только что.
   Встреченная им цивилизация находилась на начальной стадии развития, они
были опасны, в них наблюдалась  склонность  к  паранойе.  Но  в  них  была
первобытная смелость и склонность к взаимопомощи, и это нравилось Шеннону.
   Они жили  не  на  изрытой  метеоритами  и  вулканической  деятельностью
поверхности  спутника,  а  под  землей.  Им   постоянно   грозили   тысячи
опасностей, что отражалось на их психике.
   Их цели и мысли сводились только к выживанию.  Каждый  был  отделен  от
других и  лишен  возможности  телепатического  общения,  они  обменивались
информацией, только произнося ее вслух. Их общества развивались по-разному
и имели различные этические и культурные принципы.
   Все это Шеннон узнал из словаря Уэбстера, который Йетс так  охотно  ему
дал. Это было, кстати, хорошим признаком.
   Шеннон  специально  подчеркивал  для  себя  все  положительные  моменты
первого контакта с  цивилизацией  по  имени  Человечество,  потому  что  в
общем-то информация, которую он почерпнул  из  словаря,  сулила  ему  мало
хорошего.
   Он сомневался, что Йетс и Есилькова занимают достаточно высокие места в
иерархической структуре своего социума, чтобы помочь ему. Без  посторонней
помощи ему никогда не удастся связаться с Сообществом Кири.
   Даже если эти недоверчивые существа согласятся  сотрудничать,  вряд  ли
что-нибудь выйдет. Их технический уровень, судя по Уэбстеру,  был  слишком
низок  для  этого.  Правда,  информация  в  словаре  была  ограниченной  и
несистематизированной.     Потребуется      обратиться      к      местным
специалистам-техникам,  чтобы  узнать  наверняка,  сможет  ли  он  послать
межзвездное сообщение и разрешат ли ему вообще это  сделать,  учитывая  их
подозрительность и недоверчивость.
   Шеннон  чувствовал  эмоции  людей,  которые  оглушали  его,  словно  он
находился не среди разумных существ, а в зоопарке, среди животных. Они  не
умели контролировать свои эмоции,  которые  распространялись  вокруг  них,
словно радиоволны.
   Сначала это  испугало  его.  Их  страхи,  подозрения,  неуверенность  и
враждебность ошеломили его. Разумные существа  никогда  не  излучают  свои
эмоции, когда их могут почувствовать другие.
   Йетс хотел убить его. Потом он поборол ксенофобию, и это можно  считать
хорошим признаком, несмотря на то что оба  офицера  Безопасности  чересчур
рьяно относились к своим обязанностям.
   Женщина, Есилькова, волновалась, когда проходила  мимо  кушетки,  -  ее
пульс учащался. Пока  глаза  Шеннона  были  закрыты,  обычай  запрещал  ей
говорить с ним: по человеческим меркам, это было бы невежливо.
   Шеннон подумал, что ему  нужны  еще  другие  словари.  У  каждой  нации
человечества   был   свой    язык,    только    некоторые    слова    были
общеупотребительными. Есилькова и Йетс принадлежали к разным нациям.
   Столько различий внутри  одной  цивилизации  соответствовало  основному
закону жизни. Сообщество Кири не сильно отличалось от человечества,  разве
у людей цели были другими.
   Терри понравились бы люди. Терри с удовольствием поговорила бы  с  этой
женщиной. И может быть, они быстрее бы поняли друг друга, потому что Терри
тоже увидела бы в этом основной закон жизни, справедливый для всех  миров,
которые начали долгое восхождение от дикости к звездам...
   Но Терри была мертва, и тело ее было  расщеплено  на  молекулы,  а  сам
Шеннон оказался на лишенном воздуха спутнике  планеты,  в  руках  существ,
которые недалеко ушли от своих животных предков...
   И надо найти способ связаться с Кири,  если  уже  не  поздно.  Или  еще
рано?..
   Взрыв риллианской торпеды отбросил капсулу за  границы  известной  Кири
части вселенной... А может, и во временной Провал? Но нельзя думать о том,
что убивает надежду.
   Есилькова продолжала ходить мимо кушетки. Каждый раз,  когда  она  была
рядом, он чувствовал ее волнение. Они были опасны, эти люди, даже друг для
друга, и для него тоже.
   Они никогда не встречались  с  разумом,  отличным  от  своего,  поэтому
ненавидели друг друга из-за эфемерных  отличий  в  цвете  кожи  и  боялись
заглянуть друг другу в душу.
   Речь была для них единственным средством общения. Сила и насилие - этим
они  больше  напоминали  риллиан,  чем  кириан,  -  составляли  основу  их
дип