Стояла  спокойно  во
весь рост, гордо скрестив руки на груди и откинув голову. Ни тени страха или
тревоги не было на  ее  лице,  он  почувствовал,  что  в  ее  неестественном
спокойствии кроется нечто важное.
   Змей изловчился и ударил снова. Ротанов рванулся в сторону,  но  на  этот
раз не совсем удачно. Его  нога  попала  в  скользкую  кашу  из  плодов.  Он
почувствовал, что. теряет равновесие, и в ту же секунду  оказался  на  полу.
Высоко над ним толстая двухметровая шея сократилась и раздулась.
   Щиток головы был теперь направлен прямо в его грудь. Он подумал,  что  на
этот раз ему уже не  увернуться.  Подумал  об  этом  совершенно  спокойно  и
отрешенно, словно речь шла о ком-то постороннем. Смерть под этой многотонной
глыбой мяса казалась ему слишком нелепой и оттого нереальной.  А  между  тем
голова уже двинулась вниз, ускоряя свое смертоносное движение.  Женщина,  до
сих пор безучастная, вдруг сделала  шаг  вперед  и  выбросила  руку,  словно
закрывая его беспомощное тело.  Ее  губы  шептали  что-то,  какие-то  слова,
незнакомые и странные. Голова змея вдруг  дернулась,  словно  наткнулась  на
невидимую преграду. Рванулась назад и исчезла.
   Ротанов уже был  на  ногах.  Несколько  секунд  он  смотрел  на  женщину,
стараясь осмыслить только что виденное.
   - Я знаю древнее заклятие, иногда оно помогает...
   - Ну конечно, заклятие... Как я сразу не догадался! Это же так просто!
   - Ты мне не веришь?
   - Я во что хочешь поверю, если этот монстр оставит нас в покое.
   Она отрицательно мотнула головой.
   - Это невозможно. Он не оставит нас в покое... Я не должна  была,  но  он
хотел тебя убить, и вот теперь он знает...
   - Знает что?
   Она молчала, он бросился к ней, схватил за плечи и встряхнул. Наверху,  у
кромки стен, ворочалось и шуршало чудовище, и Ротанов подумал, что  короткая
передышка сейчас кончится.
   - Ну же, у нас мало времени! Скажи, что он знает, что?
   - Он понял, что я не борейка. Они охотились за мной много лет и теперь не
оставят в покое... Змей, это так... Змей не самое страшное. Гораздо страшнее
остров Рин. Если бы ты послушался меня и остался в храме. А теперь...
   Она не договорила, потому что сверху на них обрушился тяжелый  шелестящий
клубок щупалец. Ротанов боролся несколько минут. Но противостоять этим живым
канатам было невозможно.  Они  оплетали,  сдавливали  тело,  мешали  дышать.
Толстые и мощные, похожие  на  тело  земного  питона,  необычайно  гибкие  и
подвижные щупальца в несколько минут сделали то, что оказалось не  под  силу
клыкастой пасти. Ротанов  почувствовал,  что  не  может  двигаться.  Он  был
скован,  он  задыхался  и  почти  ничего  не  видел   вокруг,   кроме   этак
извивающихся, покрытых сухой и горячей кожей, отвратительно упругих и  живых
веревок.
   Змей расправил одну за другой пары шелестящих и звенящих крыл, похожих на
паруса древних фелюг, тяжело оторвался от  здания  храма,  взлетел  и  начал
медленно набирать  высоту,  унося  с  собой  плотно  спеленутых  Ротанова  и
женщину.

   Позиция,  выбранная  Лартом,  казалась   удобной,   почти   неприступной.
Единственная тропинка, ведущая между осыпей по крутому  склону  горы,  здесь
обрывалась. На вершине горы  оказалась  небольшая,  плоская,  как  блюдечко,
площадка, защищенная со всех сторон обломками скал и тяжелыми валунами. Олег
прилег на выступ и осмотрелся. Ни один человек не  смог  бы  подняться  сюда
незамеченным. Пока не кончатся заряды,  им  здесь  ничего  не  грозит.  Роям
дорого обойдется этот бой.
   Два часа, с той самой минуты, как на Олега обрушился обломок ствола,  рои
гнали их через лес, прижимая к скале и отрезая от поселка бореев.
   Казалось, реактивные снаряды падали с деревьев, как перезревшие плоды. Им
ни разу не удалось увидеть своих преследователей, так искусно  маскировались
рои. Когда Олег понял, что батареи,  заряженные  в  шлюпке,  вновь  начинают
терять свою силу, они сменили позицию. И вот теперь  они  на  вершине  скалы
стрика. Рои наверняка уже окружили  эту  одинокую  гору  и  не  выпустят  их
отсюда. До заката, возможно, удастся продержаться, а там посмотрим, ночью  у
них появится шанс прорваться.
   Олег повел прицелом вдоль тропинки. Ни  движения,  только  мертвые  камни
поблескивали в голубоватом окуляре прицела. Рои  осторожны,  они  не  станут
лезть напролом,  подставлять  свои  драгоценные  головы  под  выстрелы.  Они
придумают что-нибудь иное, какую-нибудь очередную пакость. "Честный поединок
не для роев", - заметил Ларт, а он хорошо знал тех, о ком говорил. Не прошло
и получаса, как внизу, на  тропинке,  показался  парламентер,  размахивающий
черным листом джуты, - у бореев это означало что-то вроде белого флага.
   - Не верь ему. Рои  предложат  мир,  они  дадут  тебе  награду,  если  ты
согласишься уйти с этой скалы.
   - Давай хотя бы послушаем, что он скажет.
   - Слушать роя опасно. Убей его.
   - Разве бореи убивают тех, кто приходит с веткой джуты?
   - Нет. Но для тех, кто начал войну с роями, не существует законов.
   - Значит, мы не первые? Кто-то уже пробовал справиться с роями?
   - У бореев много храбрых воинов. Они нарушали запрет и  не  возвращались.
Никто не узнал, как они погибли. Мы тоже не вернемся.
   Олег поставил карабин на предохранитель и прислушался. Звук шагов идущего
по тропинке человека не долетал до  них,  он  слышал  лишь  свист  холодного
предрассветного ветра.
   - У нас тоже есть своя правила. Мы их не отменяем даже для роев.
   Олег расстегнул рюкзак с немудреными запасами, взятыми с собой из шлюпки,
и достал несколько банок с яркими этикетками.  Здесь  были  консервированные
соки, фруктовые желе, - пожалуй, это подойдет. Расстелив на  камне  бумажную
обертку, он стал сервировать на ней импровизированный ужин,  добавив  горсть
душистых плодов, сорванных по дороге.
   - Зачем ты это делаешь сейчас, ты голоден? - не выдержал наконец Ларт, со
все большим изумлением наблюдавший за его приготовлениями.
   - У людей принято встречать гостей за столом.
   - Это рой гость? Ты хочешь угостить роя?!  -  Ларт  попятился.  -  Он  не
примет твоего приглашения, человек, а если примет,  так  знай  -  отведавший
пищу за одним столом с роем не может вернуться в племя. У него одна дорога -
остров Рин.
   - Мы уважаем чужие законы и правила. Но сейчас это касается  только  меня
одного. Ты можешь не есть. Никто тебя не принуждает.
   Ларт, не скрывая своего  возмущения,  отошел  в  дальний  угол  площадки.
Послышался шум осыпавшейся земли,  и  через  несколько  секунд  на  площадке
показался рой. Это был важный и очень серьезный рой. Три сверкающие  полосы,
украшавшие его плащ, говорили о высоком ранге посла. Олег шагнул навстречу.
   - Легка ли была дорога?  -  начал  он  разговор  с  обычного  приветствия
бореев.
   Рой усмехнулся.
   - Ты хорошо узнал наши обычаи, чужеземец. Дорога была нелегка, и я пришел
сюда не для пустых разговоров.
   - Не спеши. Утоли сначала голод, если дорога была нелегкой,  это  поможет
нашей беседе.
   - Рои знают силу тех, кто летает на огненных лодках, и  потому  мы  хотим
предложить тебе договориться на честных и почетных условиях, -  сказал  рой,
полностью игнорировав приглашение Олега к совместной трапезе.
   - Те из вас, с кем я встретился раньше, не хотели разговаривать...
   - Они простые воины. Им  было  поручено  охранять  лодку,  они  не  могли
говорить с тобой. Для этого пришел сюда я.
   - Что же хотят предложить нам рои? - спросил Олег, непринужденно и как бы
невзначай пододвинув к себе салфетку с обедом.
   Бореи считали, что, если один из собеседников во время важных переговоров
уделяет время для пищи - это свидетельствует о его мирных намерениях, а  ему
очень хотелось закончить начавшийся конфликт с роями мирным путем. Для  того
чтобы разобраться в обстановке  на  планете,  им  нужен  был  мир  со  всеми
племенами, населявшими ее. С другой стороны, он  понимал,  как  невыгодно  и
даже опасно показывать свою слабость. Слишком откровенное желание мира могло
быть истолковано превратно, и потому, подержав в руках плод, он положил  его
обратно на место и стал  ждать  ответа  на  свой  вопрос.  Рой,  внимательно
наблюдавший за всеми  его  действиями  и  не  упустивший  ни  одного  жеста,
нахмурился.
   - Те, кто летает на огненных лодках, часто вмешиваются в дела, в  которых
ничего не понимают, это всегда кончается плохо.
   - Для кого? - с невинным видом спросил Олег.
   - Прежде всего для тех, кто вмешивается, а также для тех, кому вы  хотите
помочь. - Рой метнул многозначительный взгляд в сторону Ларта. -  Это  скала
стрика, ты пришел на нее  с  оружием,  нарушив  все  наши  законы.  Человек,
который привел тебя сюда, заплатит за это жизнью. Тебе же лучше  всего  уйти
обратно в свою страну. Тебе никто не помешает. Дорога  открыта.  Рои  готовы
забыть нанесенные им обиды, если ты уйдешь с миром.
   - Не так уж много обид нанесли мы вам. И прежде чем ответить, я хотел  бы
знать, за что вы преследуете наших друзей бореев?
   - Мы никого не преследуем. Мы лишь управляем нашей страной, а  управление
без суровых мер невозможно. Каждому народу определено его собственное  место
на Энне.
   - Кто же определяет это место?
   - Ты хочешь знать слишком много, чужеземец.
   - Вами тоже кто-то управляет?
   - А разве вы не подчиняетесь свой судьбе?
   Олег усмехнулся.
   - Не всегда. Иногда мы ее изменяем.
   - Никто не может противиться неизбежному, а человек из двух зол  выбирает
меньшее. Вот и вам придется покинуть эту скалу.
   Олег, не переставая улыбаться, взял плод, надкусил  его  и  только  после
этого проговорил:
   - Не раньше, чем я узнаю, что собой представляет стрик.
   - В таком случае вы оба погибнете.
   - Тем не менее мы останемся здесь.
   Рой вздохнул и поднялся.
   - Я знал, что не смогу тебя убедить. Но мне нравится ваше мужество, и  на
прощание я скажу: не рои желают вам зла.
   Посланец поднялся и неторопливо пошел по тропинке вниз. Вскоре звук шагов
затих, затерялся в свисте холодного ветра, навалившегося на вершину скалы  с
востока. Казалось, ветер плакал о чем-то, разрываясь на иззубренных  скалах.
Несколько минут прошло в полном молчании.
   - Все, что предсказывают рои, всегда сбывается, - мрачно  пообещал  Ларт,
и, как бы подтверждая его слова,  скала  дрогнула  у  них  под  ногами.  Гул
тяжелого подземного удара покатился во  все  стороны.  Очертания  окружающих
предметов размазались. Олег увидел, как с ближайших скал отрываются огромные
куски породы и с грохотом катятся вниз. Второй подземный толчок  сбил  их  с
ног.

   Ротанов не чувствовал боли. Его как будто запеленали в толстый  резиновый
шланг,  податливый  и  упругий,  плотно  обволакивающий  тело,   сковывающий
движения, но не причиняющий боли. После упорной борьбы ему удалось согнуть в
локтях руки и подтянуть их к  туловищу.  Упираясь  коленями  и  локтями,  он
слегка ослабил хватку щупалец, создавалась даже иллюзия их слабости,  но  он
уже знал, что это не так. В определенный момент мускулы напрягались, и тогда
пружина, обернувшая его тело, становилась  твердой  как  сталь.  Хуже  всего
полная физическая беспомощность, он даже не  мог  узнать,  что  произошло  с
"Той, что прячет свое лицо". Ротанов попытался  окликнуть  ее,  но  скорость
полета была слишком велика, и свист ветра заглушал  голос.  Он  не  оставлял
попыток освободить хотя бы голову.  Наконец  ему  удалось  образовать  узкую
щель, сквозь которую можно было смотреть. В багровом свете утра он видел под
собой смутные очертания лесов и холмов, над которыми они летели. Он не знал,
сколько прошло времени. Очевидно, остров в эту сторону  вытягивался  далеко,
во всяком случае,  моря  пока  не  было  видно.  Ротанов  сосредоточился  на
проплывающей внизу местности. С такой высоты она казалась грубо нарисованным
куском холста, и не составляло труда в уме перевести ее  в  картографическую
схему. Змей летел теперь медленно, и Ротанову показалось, что  они  начинают
терять высоту. Изрезанные ровными просеками заросли стали как  будто  ближе.
Далеко впереди он заметил высокую, отдельно торчащую скалу, словно  каменный
зуб, вознесшийся к горизонту. Змей явно направлялся к этой скале. Далекий  и
непонятный гул  донесся  оттуда.  Очертания  скалы  дрогнули  и  расплылись.
Казалось, какая-то неведомая чудовищная сила  встряхнула  ее  с  вершины  до
самого  основания.  "Землетрясение,  -  догадался  Ротанов,  -   там   внизу
землетрясение или, быть может, извержение вулкана... Вряд ли он  будет  сюда
садиться..." И действительно, змей вновь часто и тяжело  захлопал  крыльями,
стараясь вернуть потерянную высоту. Ему удалось это сделать уже перед  самой
скалой. Вершина скалы пронеслась под ними. Это  произошло  так  быстро,  что
Ротанов не успел рассмотреть ничего, кроме  небольшой  красноватой  вспышки,
мелькнувшей внизу. И почти сразу же резкий звук  выстрела  разорвал  воздух.
Еще и еще  раз  мелькнули  внизу  вспышки,  и  раскаты  второго  и  третьего
выстрелов нагнали их  в  полете.  Но  прежде,  чем  звук  третьего  выстрела
хлестнул в уши, змей дернулся так,  словно  раскаленная  игла  пронзила  его
тело. Щупальца судорожно сжались, и  Ротанову  показалось,  что  это  конец,
такой нестерпимой была боль от железных тисков,  сдавивших  ему  грудь.  Это
продолжалось всего несколько секунд, змей выровнял свой полет, однако крылья
хлопали теперь чаще и не так ритмично, как раньше. Живые  канаты,  сжимавшие
тело Ротанова, неожиданно ослабли. Упираясь подошвами ног и локтями, он смог
теперь продвинуться вперед настолько, что голова  оказалась  свободной.  Эта
маленькая победа придала ему новые силы, и, протиснувшись еще  на  несколько
сантиметров, он сумел наконец повернуть голову и посмотреть, что случилось с
девушкой. Однако его ждало разочарование. Живой кокон щупалец, скрывший  ее,
остался непроницаемым. Ни движения, ни звука  не  долетало  с  той  стороны.
Возможно, последняя конвульсивная хватка змея оказалась  слишком  сильной  и
"Той, что прячет свое лицо" уже не было в живых. Возможно, она лишь потеряла
сознание, помочь ей он пока не мог. Змей летел теперь быстрее,  чем  прежде.
Ротанов всмотрелся  в  однообразную  поверхность,  простиравшуюся  внизу,  и
понял, что это уже море.
   Прошел час, может быть, больше. Ротанов терпеливо выжидал  момент,  когда
чудовище ослабеет. Он не сомневался, что выстрелы,  прозвучавшие  с  вершины
горы, не прошли для змея бесследно. Лишь бы дотянул до какой-нибудь суши. Но
змей  слабел  гораздо  быстрее,  чем  хотелось  Ротанову.  Поверхность  воды
становилась все ближе,  и  все  реже,  все  судорожнее  бились  над  головой
перепончатые кожистые крылья. Теперь разжать кольца  щупалец  оказалось  уже
нетрудно. Он освободил  руки,  и  передняя  часть  его  туловища  повисла  в
пустоте. Несколько раз он пытался ухватиться за костяные выступы, тянувшиеся
вдоль всего тела  чудовища,  и  наконец  после  очередной  попытки  ему  это
удалось. Выступ оказался иззубренным, неровным, держаться за  него  было  не
так уж  трудно.  Отталкиваясь  ногами  от  слабо  сопротивлявшихся  щупалец,
Ротанов медленно, сантиметр  за  сантиметром,  стал  подтягиваться  вверх  и
наконец, обхватив гигантскую лапу,  оказался  сидящим  на  широком  кожистом
основании, из которого росли щупальца пальцев. Теперь он мог  дотянуться  до
кокона, спеленавшего девушку. После долгих усилий  раздвинув  наконец  живую
пружину, он освободил ей лицо.
   Порыв свежего ветра принес с собой мелкие водяные брызги. Женщина открыла
глаза и посмотрела на Ротанова.
   - Где мы?
   - Жива! Самое главное, ты жива... Летим пока что,  но  кто-то  подстрелил
нашего змея, и, похоже, лететь нам осталось недолго.
   - Подстрелил змея? Этого не может быть.  Змей  неприкосновенен  для  всех
племен. К тому же его охраняют, разве только кто-то из ваших...
   - Я посылал своего друга к шлюпке,  но  стреляли  не  из  нашего  оружия.
Далеко ли до ближайшей земли? Если мы упадем в океан, оттуда не выбраться.
   - К острову Рин змей обычно прилетает к вечеру. День пути...  Но  сегодня
он очень спешит, слышишь, как часто бьют крылья? На нашей планете нет ничего
страшнее острова Рин. Если мы туда долетим, нас ждет рабство.  Унизительное,
бесправное рабство, о котором вы не имеете ни  малейшего  представления.  Ни
ваши исторические книги, ни видеокристаллы не могут передать  чувство  того,
кто сам его испытал... И неизвестно еще, сумеем ли мы что-нибудь изменить.
   - Постой... Я не понимаю... ты знаешь о наших книгах, о  видеокристаллах?
Откуда?
   - Я многое знаю, Ротанов, и ты давно догадался, что я не простая борейка.
Когда-то я была хозяйкой этой планеты, и тогда здесь не было рабства. Но это
долгая история, и ни к  чему  тебе  теперь  бесполезные  сведения.  Если  мы
долетим, я расскажу все.
   - Давай я помогу тебе выбраться, щупальца слабеют все больше...
   - Не надо. Если змей  почувствует,  что  в  лапе  ничего  нет,  он  может
повернуть обратно. К тому же у меня не хватит сил держаться наверху.
   Она надолго замолчала. Ветер постепенно усиливался. К счастью, он дул  им
в спину и лишь ускорял полет. Совсем уже близко под  ними  плясали  яростные
гребни покрытых пеной валов. Ветер пропитался влагой, как губка, и, если  бы
не плотная ткань скафандра, Ротанов промок бы насквозь. Он  подумал,  каково
сейчас девушке, и нагнулся, чтобы хоть немного прикрыть ее от  воды.  Но,  к
его удивлению,  она  оказалась  совершенно  сухой.  На  ее  платье  вода  не
задерживалась  и  стекала  крупными  блестящими   каплями,   словно   грубое
домотканое полотно было пропитано каким-то  гидрофобным  составом.  Даже  на
лице он не увидел капель, и лишь глаза сверкали в  полумраке  непередаваемым
синим светом.
   - Не жалеешь, что вышла за меня замуж? Муж из меня неважный, охотиться  я
не умею, да и на змеях раньше не летал, не знаю, как это правильно делать.
   Ротанов хотел пошутить, но шутки не получилось, а она ответила неожиданно
серьезно:
   - Я долго решала, поверь. Мне нелегко было сделать выбор,  потому  что  я
искала не мужа, а человека, способного разделить со мной ответственность  за
судьбы многих людей на этой планете. Ты оказался настоящим  мужчиной.  Когда
вы встретили в космосе старый  корабль,  то  не  посчитались  с  опасностью,
рискуя жизнью вышли на стыковку и сделали все, чтобы выяснить, что случилось
с его экипажем. И потом, уже на планете, после  твоей  схватки  с  дроном  я
поняла, что нашла тех, кого ждала так долго, что  мое  страшное  одиночество
кончилось.
   - Откуда ты знаешь о старом корабле? - Он спросил ее о том, что  поразило
его больше всего, словно все остальное было не так уж важно.
   - Я видела вас.
   Только теперь он вспомнил  фотографию,  снятую  с  прибора  "Симанса",  и
понял, почему ее лицо казалось ему знакомым.
   - Жаль, что я не знал этого раньше.
   - Почему?
   - Мы нашли бы способ  избежать  этого  бессмысленного  полета,  ненужного
риска.
   - Но ведь мы летим на остров Рин. Туда нет иного пути. И только там может
решиться судьба этого мира. Так что все правильно, и ты бы все равно полетел
со мной. Если у нас хватит мужества и сил, если мы  сумеем  победить  и  нам
помогут твои друзья, все еще может измениться, еще не поздно... Но  об  этом
потом, сначала нужно долететь до острова, а змей совсем ослабел, жаль,  если
так нелепо закончится наше путешествие, этого я не могла предвидеть...
   Змей падал, как огромный аэростат. Его неуклюжее тело все  еще  висело  в
воздухе, поддерживаемое судорожными рывками беспорядочно хлопавших  крыльев,
но хвост уже задевал гребни волн, и в море за ними тянулся отчетливый пенный
след.
   В последний раз Ротанов осмотрел  горизонт  и  не  увидел  ничего,  кроме
равномерной серой  поверхности  моря,  испещренной  гребнями  волн.  Впереди
сверкнула далекая зарница, и в ее неверном свете на какую-то долю  мгновения
он заметил очертания с