сейчас видеть, здесь не было,
и мрачная хандра,  предвестник надвигавшейся внутренней бури,  навалилась на
него с удвоенной силой, едва он захлопнул за собой дверь своей новой каюты.
     Прежняя нравилась ему  больше -  но  он  вынужден был  соблюдать старые
корабельные традиции ради поддержания дисциплины,  которой на  их  корабле и
так угрожало слишком многое.  К  тому же в  капитанскую каюту были проведены
все экстренные и  аварийные линии связи.  В  случае крайней необходимости он
мог бы за несколько секунд превратить свой рабочий стол в  некое уменьшенное
подобие управляющей рубки.
     Бывший хозяин этих роскошных апартаментов надолго поселился в лазарете,
и  медики заявляли,  что не смогут обратить вспять процесс,  разрушавший его
нервную  систему.  Слишком  велика  была  доза  неизвестного  наркотического
вещества, введенного капитану Рыбалко.
     - Кровать! - коротко бросил Неверов, направляясь к мебельной стойке, из
которой по вечерам услужливо выпрыгивало автоматическое ложе.
     Компьютер забубнил было какие-то возражения, упомянув неурочное время и
установленный вчера график работы.
     - Все  схемы  повыдергиваю!  -  мрачно пообещал Неверов.  Ему  пришлось
дважды повторить команду,  прежде чем стенка наконец раскрылась и  с треском
выплюнула наружу широкое капитанское ложе.
     Придется попросить техников проверить каютный компьютер,  слишком часто
за  последнее время у  того  в  ответ на  его  распоряжения стало появляться
собственное мнение.
     Неверов завалился на кровать,  не раздеваясь, так, как делал это иногда
в  казарме,  если  дневального не  было  поблизости.  Никогда  не  следовало
показывать дурной пример подчиненным.  Зато,  оставаясь наедине с собой,  он
позволял себе  иногда такие  минуты полного расслабления,  с  помощью мелких
нарушений   устава   открывать  внутренний  клапан   и   снимать   нагрузку,
накопившуюся за день.
     Он забросил руки за голову и сосредоточился, стараясь взять собственное
мрачное настроение под  контроль.  Но  это  ему не  удалось,  никакие мантры
сегодня не приводили к желаемому результату.
     Осталось лишь одно последнее средство - позволить раздражению заполнить
его до конца,  безо всякого остатка, и отдаться на волю хандре, до той поры,
пока она сама себя не изживет.
     Две  главные  причины послужили толчком к  его  теперешнему настроению.
Одна действительно серьезная: он ничего не мог сделать для людей, доверивших
ему свою судьбу.
     Через   пару   месяцев   продукты  закончатся  полностью.   При   самых
благоприятных условиях на   планете никакой урожай за  это  время не  успеет
созреть. Что случится потом, он старался не думать.
     Была  и  вторая причина:  Элайн.  Мысли об  этой женщине не  давали ему
покоя.  Казалось,  чего проще -  подойти к капитанскому фону связи и набрать
знакомый номер ее каюты.  Ну, откажет она ему, ну, не согласится на встречу,
по крайней мере с неизвестностью будет покончено.
     Но он не хотел этого делать,  словно боялся, что звонок может разорвать
странную призрачную ткань, сплетенную его воображением.
     Даже если Элайн согласится на  встречу,  все будет совсем не  так,  как
могло бы  быть,  сделай она  первый шаг  или хотя бы  намек на  то,  что эта
встреча имеет для нее немаловажное значение.
     Некоторые мужчины,  умеющие  реально  смотреть  на  вещи  и  достаточно
практичные во  всех  остальных  вопросах,  в  отношениях с  женщинами иногда
проявляют   необъяснимую   наивность   и   склонность   подменять   реальные
обстоятельства своими фантазиями и  домыслами.  Неверов принадлежал именно к
такому типу мужчин.
     Впервые в жизни он испытывал странную щемящую тоску, думая о женщине, и
не понимал,  что,  собственно,  с ним происходит.  Он старался найти причину
этого странного чувства во внешних обстоятельствах,  однако это не приносило
ему успокоения.
     Много раз,  разъясняя людям,  что случилось с  "Севастополем",  подводя
черту под их  призрачными надеждами и  планами на возвращение домой,  сам он
относился к этому несколько умозрительно.  Как к очередному заданию, которое
нужно выполнить и которое рано или поздно должно кончиться. И лишь сейчас он
по-настоящему осознал,  что  это  задание скорее всего будет длиться всю его
оставшуюся жизнь...
     Он вспомнил стеклянный купол стандартного лунного коттеджа,  в  котором
жили его родители,  и куст генетически измененной, почти искусственной розы,
составлявшей их семейную гордость...
     Было ли это его домом? Или под словом "дом" надо понимать что-то совсем
другое,  включающее в  себя  обширные мегаполисы и  крошечные клочки еще  не
застроенной суши его родной планеты?
     Как далеко все это теперь.  Нужно начинать здесь, в чужом и неизвестном
мире,  строительство нового дома.  Но  справятся ли они?  Будут ли они здесь
счастливы?
     Слишком далеко они забрались. Так далеко, что даже воспоминания о Земле
с  трудом  пробирались  к  нему  сквозь  невообразимую  толщу  пространства,
заполненного чужими звездами.
     Холод  от  этих  мыслей постепенно пробирался под  одежду,  замораживал
дыхание,  щипал кожу. Однако прошло немало времени, прежде чем он понял, что
в каюте на самом деле чертовски холодно.
     Когда  эта  очевидная истина,  наконец,  дошла до  него,  он  вскочил и
бросился к  интеркому.  Машинное отделение ответило на  его  вызов далеко не
сразу.  Наконец скрипучий голос главного механика прорезался из динамика.
     - Что с генераторами?!
     - В порядке. Десять процентов загрузки. Главный в режиме останова.
     У Неверова немного отлегло от сердца.
     - А в чем дело? Почему не подается тепло на первый уровень?
     - Сейчас посмотрю...  Да нет,  на наших мониторах во всех каютах полный
порядок.
     - Пришлите ко мне техников.
     Значит,  причина сбоя  в  его  каютном компьютере.  Для  того  чтобы не
перегружать  основной   компьютер   корабля,   мелкие   функции   управления
внутренними   приборами   распределялись   между    отдельными   маломощными
компьютерными блоками.  И вот теперь тот,  что находился в его каюте,  начал
выкидывать странные штучки...
     Самое неприятное заключалось в  том,  что он  заранее знал -  подлинную
причину неполадок найти не удастся.  В конце концов компьютер починят,  если
понадобится, заменят отдельные модули, но дело не в них.
     Неверов   знал   о   существовании  специально   разработанных  военным
ведомством  программных  фагах,   гораздо  более   мощных,   чем   старинные
компьютерные  вирусы.  Они  предназначались  для  вывода  из  строя  сложных
компьютерных систем.
     Раз  запущенные в  компьютерную сеть,  такие  программы начинали  вести
внутри  нее  вполне самостоятельную жизнь.  Они  прекрасно маскировались,  и
обнаружить их  даже  в  стационарных условиях  считалось  достаточно сложной
задачей.
     Чем сеть разветвленнее и сложнее, тем вольготнее чувствовали себя в ней
программы-паразиты,  тем проще маскировались, перемещаясь с место на место и
постепенно  накапливая  свое  разрушительное воздействие на  всю  систему  в
целом.
     Благодаря воздействию одной из таких программ "Севастополь",  похоже, и
потерял ориентировку во  время пространственного прыжка.  Однако ее действие
продолжается,  и никто не может предсказать,  что именно откажет в следующий
раз, но что-то обязательно откажет...
     Даже полное отключение энергии не позволяло избавиться от фагов, потому
что  они  сохранялись внутри  магнитных носителей информации и,  как  только
компьютер  включали,   начинали  бурно  размножаться,   копируя  собственный
программный модуль бесчисленное количество раз.
     Единственный положительный момент заключался в  том,  что свою основную
программу фаги  уже  выполнили и  теперь продолжали жить,  так  сказать,  по
инерции, засоряя систему и создавая многочисленные сбои в ее работе.
     Если  не  принять  срочных мер,  в  конце  концов  они  заблокируют все
управляющие центры корабля и превратят умную машину в консервную банку.
     К счастью, их главный программный специалист, системный инженер Новиков
остался на  корабле.  Если  бы  он  улетел  вместе  с  группой Асохина,  они
оказались бы сейчас в безвыходном положении.
     Все  эти  невеселые мысли,  да  еще необходимость вставать с  постели и
готовиться к визиту посторонних окончательно испортили Неверову настроение.
     Из-за  нашествия техников в  конце концов он  предпочел покинуть каюту,
чтобы не  мешать людям своими не слишком квалифицированными советами,  и  от
этого почувствовал себя еще неприкаяннее.
     Было ли это причиной того,  что в конце концов он оказался у подъемника
третьей палубы,  ведущего в  апартаменты люкс?  Скорее  всего,  но,  вовремя
спохватившись, он круто повернул обратно.
     Слишком позднее время для визита,  который он откладывал так долго, что
начал уже сомневаться, что когда-нибудь решится на него.
     Теперь  он  медленно шел  обратно,  повсюду  замечая следы  непонятного
вандализма,  расцветшего на  корабле после того,  как пассажиры узнали,  что
никогда не вернутся домой. Что это было, своеобразная месть? Но кому?
     Мерзкие надписи на стенах, вырезанные ножом, сорванная со стены картина
со сломанной рамой...   Зачем они это делают? Неужели не понимают, что очень
скоро наступит время, когда каждый предмет, привезенный из их прежнего мира,
каждый маленький кусочек далекой родины станет бесценным?
     Корабль был слишком огромен,  и  слишком мало осталось у  него команды,
для того чтобы навести порядок повсюду.  Собственно, полностью под контролем
его людей находились лишь центральный уровень и грузовой отсек.
     Пассажиры  создали   какой-то   комитет  самоуправления,   но   Неверов
подозревал,  что сделали они это не  по  своей воле.  Степан хорошо запомнил
рыжего горластого парня  с  мощными бицепсами,  возглавившего этот  "комитет
спасения". В него вошли и пятеро дружков рыжего парня.
     Повсюду одно и  то  же...  В  любой изолированной человеческой колонии,
если ослабевала центральная власть,  наружу всплывали подобные "комитеты", и
толпой начинали управлять те, у кого хватало для этого грубой силы.
     Неверов вынужден был мириться с комитетом,  чтобы не спровоцировать еще
большие беспорядки,  но дал себе слово,  что,  как только будет осуществлена
высадка на планету и у них появится возможность изолировать смутьянов, он от
них избавится.
     Придется заставить вспомнить о  дисциплине как самих колонистов,  так и
тех, кто останется на корабле. Без этого высадка теряла всякий смысл.

     Бывают ночи,  когда заснуть не удается, и причину этого не всегда можно
определить однозначно.  Ночные  шорохи  становятся громче,  словно  проходят
через звуковой усилитель.  Чувства обостряются,  в  голове с  параноидальной
настойчивостью вертятся одни и  те  же мысли,  в  глубине которых постепенно
рождается и выползает наружу, словно ночная змея, обыкновенный страх.
     Это  была  именно такая  ночь.  Элайн  лежала в  центре своей огромной,
холодной и  пустой кровати,  потерявшись в  ее необъятных просторах.  Ночник
окрашивал окружающие ее предметы в нереальный, зеленоватый свет.
     Динамик фона молчал,  он  молчал уже вторую ночь подряд,  но она знала,
что рано или поздно он заговорит снова,  и  ожидание этого события не давало
ей уснуть, наполняя страхом каждую ее ночь, с тех пор как незнакомый мужской
голос произнес:
     "Ты меня слышишь, Тонинина потаскушка? Конечно, ты меня слышишь..."
     Она не сразу отключила динамик и  не произнесла ни звука в ответ на все
эти рухнувшие на нее, как обвал, гадости и угрозы.
     Позже,  когда ощущение леденящей мерзости отпустило ее,  она попыталась
понять: кому это понадобилось, кому и зачем?
     Скорее всего это был кто-то  из  ее  охраны,  слишком много о  ней знал
позвонивший человек.  Однако он  искусно изменил голос,  и  все  ее  попытки
установить с помощью каютного компьютера,  откуда прошел вызов, ни к чему не
привели.  Она старалась не  поддаваться панике,  но ничего не могла с  собой
поделать.  Слишком  хрупкой  и  иллюзорной оказалась скорлупа  безопасности,
которую она  создавала вокруг себя с  того самого момента,  как поняла,  что
предоставлена самой себе.
     И словно подтверждая этот ее невеселый вывод,  динамик на панели вифона
щелкнул, и знакомый придушенный голос проговорил:
     - Ты меня слушаешь,  крошка?  Конечно,  ты меня слушаешь.  Тебе недолго
осталось ждать. Сегодня ночью...
     Ее рука, потянувшаяся было к выключателю, замерла на полдороге.
     - Сегодня ночью я  приду к  тебе и сделаю с тобой все,  что обещал,  ты
помнишь, надеюсь? Ты должна приготовиться...
     Справившись с парализующим ужасом,  она наконец отключила фон.  Два дня
она искала выход из  этого кошмара,  но  так и  не  смогла ничего придумать.
Самое простое и очевидное -  обратиться за помощью к начальнику своей личной
охраны  -  Элайн  отмела сразу  же.  Не  исключено,  что  Карлос имел  самое
непосредственное отношение  к  этой  истории.  А  если  даже  и  нет...  Она
представила  его   ухмылочку,   его  масляный  взгляд,   подробности  ночных
разговоров, которые он станет из нее вытягивать...
     Звонил скорее всего совершенно другой человек,  но рассказывать об этом
Карлосу Фарино ей  было бы неприятно.  Сейчас,  когда от ее решения зависело
так много,  она краешком сознания понимала,  что здравый смысл,  задавленный
страхом,  в  ее рассуждениях почти отсутствовал,  и все же ничего не могла с
собой поделать.
     Подчиняясь уже не разуму,  а  только ощущению безвыходности и отчаяния,
она встала с постели и достала из шкафа свой самый простенький наряд - брюки
и блузку от Эрлайна, стоившие не меньше хорошего вечернего платья.
     Секунду раздумывала над маленькой коробочкой с синим камнем.  Потом все
же  положила ее в  карман.  В  конце концов это все,  что у  нее осталось от
Тонино. Пять лет жизни с человеком, который превратил ее в подобие домашнего
животного, заслуживали какой-то награды.
     Инстинктивно,  еще не приняв окончательного решения,  она уже понимала,
что может никогда не вернуться в эту каюту.
     В  прихожей,  напоминавшей скорее  залу  рыцарского  замка,  чем  каюту
пассажирского корабля,  никого не было,  и это ее даже не удивило.  Наверно,
она уже потеряла способность удивляться чему бы то ни было.
     Она  кралась вдоль стены,  стараясь производить как  можно меньше шума,
хотя и понимала, что это совершенно бесполезно, если в мониторной за пультом
сидит дежурный...
     Но никто ее так и не остановил.  Замок щелкнул, едва она вставила в его
прорезь  свою  магнитную  карту,   и  этот  звук  показался  ей  пистолетным
выстрелом.
     Секунду она стояла совершенно неподвижно, слушая лишь свое участившееся
дыхание, но опять ничего не случилось.
     И  только теперь до  нее дошло,  что все это неспроста -  не  могла вся
охрана разом исчезнуть или уснуть. А это означало, что угроза, полученная ею
по вифону, была гораздо серьезнее, чем она это себе представляла.
     Человек,  угрожавший ей,  был  не  просто  маньяком.  Этот  маньяк имел
достаточно власти, чтобы удалить охрану из ее апартаментов...

ГЛАВА 14
     На  корабле даже время подчинялось установленным правилам.  Смена дня и
ночи,  хотя и  условная,  происходила регулярно,  и поскольку было далеко за
полночь,  лифты,  подъемники,  коридоры -  все  тонуло  в  бледном синеватом
освещении, скрадывавшем тени и превратившем одинокую фигурку женщины в некое
подобие голубоватого призрака.
     Элайн  благополучно миновала палубы верхнего уровня и  теперь вышла  из
подъемника на втором пассажирском.
     Она все еще не решила, куда идти. Сейчас это было не важно. Сейчас было
важно оказаться как можно дальше от  динамика,  выплевывавшего оскорбления и
угрозы, от собственной постели, от страха...
     Но страх преследовал ее по пятам, хотя здесь он стал глуше.
     Ноги  сами  несли Элайн все  дальше,  к  тому  уголку,  где  можно было
согреться,   где  хранились  приятные  воспоминания  о  короткой  мимолетной
встрече, закончившейся столь нелепо...
     Корабль,  погруженный в  глубокий ночной  сон,  спал.  Угомонились даже
поздние посетители бара.  Здесь,  за стаканом коктейля,  они коротали долгие
голодные вечера, а иногда и ночи. Сейчас в кают-компании никого не было.
     Элайн села за третий столик, крайний, у самого бара...
     Автоматическое  меню  не  зажглось.  В  такой  поздний  час  не  стоило
надеяться  на   подобную  удачу.   Какое-то   время  она  сидела  совершенно
неподвижно, уставившись на утонувшую в голубоватых сумерках стену.
     Что же будет дальше?  Каким кошмаром должна наполниться их жизнь, после
того как окончательно порвутся связи с прошлым, когда законы и правила мира,
в  котором она  привыкла жить,  перестанут существовать?  Как  долго  смогут
поддерживать на плаву осколки этого прошлого несколько вооруженных людей?
     Угрозы,  слышанные ею из динамика,  - это всего лишь начало того, что с
ней обязательно произойдет, если сейчас она не найдет выхода.
     Но  что  она  может сделать?  Что  вообще может сделать слабая женщина,
оказавшаяся   в   окружении   озверевших   от   одиночества  и   собственной
безнаказанности мужчин?  Разве что найти себе защитника...   Но единственный
человек, которого она могла представить в этой роли, забыл о ней...
     Шаги за ее спиной,  тяжелые,  мужские шаги...  Она вздрогнула от нового
укола страха и резко обернулась.
     Неверов шел к  ее  столику медленно,  словно все еще не  мог поверить в
реальность того, что видел.
     - Здравствуйте, Элайн.
     Он стоял перед ней неподвижно, и потрясение от их встречи показалось ей
вполне искренним.
     - Я много раз приходил сюда,  в этот бар,  мне так хотелось увидеть вас
снова...
     - Вам стоило всего лишь позвонить.
     - Мне казалось, вы избегаете меня.
     - Мне  тоже так  казалось,  но  у  меня по  крайней мере для этого были
основания.
     - Основания? О чем вы?
     - Вы  теперь  капитан,  человек,  который  обязан  заботиться  о  своей
репутации. А я - жена гангстера. Вы ведь помните о Тонино?
     - Он остался в другом мире. Не было никакого Тонино.
     Неверов осторожно накрыл ее руку,  беспомощно лежавшую на столе,  своей
горячей, мужской ладонью и почувствовал, как она вздрогнула.
     - Вы чего-то боитесь? Почему вы здесь так поздно, что-нибудь случилось?
     - Случилось? Случилось то, что мы не можем вернуться домой.
     - Вас это так сильно огорчает?
     - Меня  пугает  перспектива  жить  среди  подонков,   наполнивших  этот
корабль.
     - Зачем вы так? Здесь есть разные люди.
     - Да, конечно. Но большинство - подонки. Социальный отбор произошел еще
при  посадке.  Обыкновенный,  честный человек не  может заплатить двенадцать
тысяч кредитов за право провести на курорте свободный месяц.  У  него нет ни
времени, ни таких денег.
     - И все-таки что-то случилось с вами. Вас кто-то обидел?
     - Пока нет, но все еще впереди...
     - Кажется, я понимаю. Хотите пожить у меня, пока мы все здесь утрясем?
     Ее глаза вспыхнули от гнева, и рука вырвалась из-под его ладони.
     - Хорошенького вы обо мне мнения!
     - Вы  меня  неправильно  поняли.   Капитанские  апартаменты  достаточно
велики,  под стать вашим.  Там несколько комнат,  и они хорошо охраняются. У
вас будет собственный ключ. Никто и никогда не войдет без разрешения к вам в
комнату.
     - А  вы  представляете,  что о  нас подумают,  какие разговоры начнутся
среди ваших и моих людей?
     - Никого это не касается,  кроме нас с  вами.  На этом корабле придется
забыть о  многих условностях,  прежде чем  мы  снова завоюем себе право жить
нормально.  Поверьте,  Элайн, меньше всего мне хочется форсировать события в
наших  с  вами  отношениях.  Но  то,  что  случилось,  Асохин,  стрельба  на
пассажирском корабле,  убийства,  которые не  прекращаются,  -  все это