нтский
полип.  Это сравнение первым приходило в голову,  хотя,  конечно,  организм,
который расположился перед ними, не имел с полипом ничего общего.
     Огромная живая колонна,  высотой не менее десяти метров и не менее трех
в поперечнике,  заканчивалась шапкой шевелящихся розовых щупалец, достаточно
длинных, чтобы достать до пола.
     На концах некоторых из них блестели капли зеленоватой жидкости.  Именно
к этим каплям изо всех сил тянулись расположившиеся вокруг колонны грайры.
     Время от  времени какое-то  из щупалец удлинялось и  точно рассчитанным
движением приближалось к  избранному грайру.  Тогда  капля желанной жидкости
мгновенно  исчезала  в  пасти  счастливца,   а  сам  он  замирал  в  экстазе
блаженства.
     Неверов  чувствовал  тошноту  и   необъяснимую  тягу  присоединиться  к
ожидающим своей  очереди существам.  Этому  способствовал наполнявший зал  и
неслышный в звуковом диапазоне ментальный ритм поля грайранской самки.
     Концентрация поля здесь была такой сильной, что Степану, для того чтобы
хоть немного  избавиться от наваждения, пришлось спросить Элайн изменившимся
глухим голосом:
     - Как мы  пройдем через это живое кольцо?  Там нет ни  метра свободного
пространства.
     - А зачем нам через него проходить?
     Его удивил не смысл вопроса,  а тон, которым были произнесены ее слова,
- он не узнал голоса Элайн.  Лицо женщины,  которую он так хороню знал, тоже
изменилось. Казалось, она пожирала глазами колонну.
     - Ты уверен, что мы должны все это разрушить?
     - О чем ты?
     - О  том,  что никто не давал нам права решать,  должно ли существовать
сообщество грайров.  Оно не нами создавалось,  и мы не боги, чтобы принимать
такие решения.
     - Решение  уже  принято.  Принято всеми  существами,  живущими на  этой
планете. Опомнись, Элайн, ты говоришь чужие слова. Ты попала под воздействие
ее ментального поля.  -  Он кивнул в  сторону живой колонны.  -  Я  тоже его
чувствую.  Если мы не сумеем с этим справиться,  мы не сможем завершить нашу
миссию,  и  все  окажется напрасным.  Погибнут все,  кого  мы  знали.  Будет
разрушено все,  что представляет для нас хоть какую-то ценность. Вспомни, мы
собирались построить здесь свободное сообщество,  маленькую,  ни  от кого не
зависимую колонию людей. Мы собирались здесь жить!
     - А кто дал нам такое право?  Эта планета нам не принадлежит.  Мы здесь
чужие  и  теперь  собираемся уничтожить то,  что  создавалось на  протяжении
тысячелетий.  Сообщество отличных от  нас  живых  существ.  Разрушить разум,
который мы даже не понимаем!  Да, они воюют с аквантами! Но почему ты решил,
что  знаешь,  на  чьей стороне находится высшая справедливость и  кто должен
победить в  этой борьбе?  Кто  из  них  имеет больше прав на  существование?
Неужели ты  не  видишь,  что  в  этой  титанической борьбе двух цивилизаций,
ведущейся на  протяжении нескольких тысячелетий,  мы  всего  лишь  случайные
букашки? Наши жизни не имеют никакого значения по сравнению с тем, что здесь
происходит.
     Мозг  Элайн находился под  психологическим воздействием грайров гораздо
более длительное время, чем его собственный. И сейчас она полностью утратила
контроль над собой. По крайней мере так это выглядело, с его точки зрения.
     Этого не смогли предусмотреть ни акванты,  ни они сами. Уговаривать ее,
убеждать не имело никакого смысла, хотя он должен был признать, что какая-то
извращенная логика, содержавшаяся в ее доводах, подействовала и на него.
     Нужно было что-то немедленно предпринимать. Больше всего его беспокоила
судьба  Черной  Молнии.  В  любую  секунду  Элайн  могла  попытаться от  нее
избавиться.   Неверов  заметил  в   ближайшем  ряду  грайров  подозрительное
движение.  Некоторые из  грайранских собак приподнимались на  задних лапах и
слепо  поворачивались  из  стороны  в   сторону,   пытаясь  нащупать  своими
усиками-антеннами излучение чужого ментального поля.
     Медленно,  сантиметр за  сантиметром,  он  приближался к  Элайн,  ни на
секунду не позволяя ослабнуть барьеру,  защищавшему его собственный разум от
постороннего  воздействия.   Чтобы  отвлечь  ее   внимание,   он   продолжал
бессмысленный спор о  борьбе могущественных цивилизаций и о праве грайров на
существование в этом чужом для них мире:
     - Разве ты не знаешь,  что грайры уничтожают вокруг себя все живое? Всю
остальную биосферу планеты?  И  разве  не  они  сами  начали войну с  Земной
Федерацией,  похищая наши корабли?  Выходит, все, кто погиб на этой планете,
все, кого превратили в живые бочки для пищи, все жертвы были напрасны?
     - Ты способен воспринимать окружающее только со своей собственной точки
зрения.  Откуда ты знаешь, что чувствуют те, кто вошел в сообщество грайров?
Ты никогда не видел мира тысячами глаз одновременно. Ты не знаешь, что собой
представляет чувство полного единения с  остальными членами сообщества.  Они
не  просто твои  друзья,  твои братья,  они  -  часть тебя самого...  Только
близость с  женщиной,  только ощущение величайшего экстаза может  дать  хоть
какое-то представление о том, что они испытывают постоянно!
     Он не желал испытывать никакого экстаза, хотя должен был признать, что,
несмотря на все защитные барьеры,  с каждым сантиметром,  приближавшим его к
заветной цели, в нем росло странное возбуждение...
     Чтобы  добраться до  Черной  Молнии,  ему  придется разорвать на  Элайн
блузу...  Жемчужина лежала между  двумя высокими белыми холмами,  оттеняя их
своим  цветом.  Он  хорошо помнил,  как  выглядят эти  холмы,  когда спадают
последние части одежды.
     Возможно, ему придется овладевать ею силой. И представление о том, что,
собственно,  он имел в виду - жемчужину или женщину, сейчас не было таким уж
четким.
     Стены  пылали  и  плыли  у  него  перед  глазами,  включившись  в  этот
проклятый,  вездесущий  ритм,  пропитавший каждый  сантиметр  пространства в
порочном  зале  грайранской  самки.   Неслышные  звуки  ментальных  тамтамов
становились все  громче.  Неверов чувствовал,  что  его психика напряжена до
предела.  Еще шаг,  другой,  и руки,  действуя почти независимо от его воли,
рванули блузу на груди Элайн, обнажая то, что ему так хотелось увидеть...
     Черная Молния светилась ровным голубоватым светом. Казалось, только она
одна не  поддалась воздействию этого сумасшедшего,  сводящего с  ума  ритма.
Там-там! Там-там! - продолжали выводить своё тамтамы.
     Руки Неверова, мимоходом погладив жемчуг опустились ниже.
     - Степан! Сейчас?! Здесь?! Ты хоть понимаешь что делаешь?
     - Понимаю! - пробормотал он, продолжая срывать с нее одежду.
     Больше она не произнесла ни слова.
     Он обладал ею грубо,  так,  как никогда не делал этого.  Испытывая ни с
чем не  сравнимое,  зверское наслаждение.  Казалось,  тысячи фасеточных глаз
кружились вокруг них в невидимом хороводе.
     Экстаз был  столь  же  необычен,  как  начало.  На  долю  мгновения ему
показалось,  что он  понял то,  что несколько минут назад пыталась объяснить
ему Элайн.
     Какую  невероятную степень наслаждения может подарить человеку единение
с тысячами других существ, разделивших с ним это чувство экстаза...
     Когда все кончилось, холодная волна отвращения к себе самому обдала его
с ног до головы.
     Он поднялся,  привел в порядок одежду,  и одним движением,  стараясь не
смотреть на  совершенно обнаженную женщину,  сорвал с  ее шеи Черную Молнию.
Элайн не шевельнулась и  никак не выразила своего отношения к  тому,  что он
только что сделал. Казалось, силы полностью покинули ее.
     Стены  перестали вспыхивать и  раскачиваться.  Смолк  дьявольский ритм.
Неверов  отвернулся от  Элайн,  испытывая беспощадную решимость и  необычную
силу  во  всем  теле.  Невидимый барьер наглухо прикрыл его  мозг  ото  всех
посторонних воздействий. Черная Молния светила теперь как огромный фонарь, и
там, куда падали ее лучи, среди грайров прекращалось всякое движение.
     Когда он оказался перед первым рядом грайров,  преградившим ему дорогу,
вопрос о том, как двигаться через эту живую массу, отпал сам собой.
     Казалось,  грайры окаменели.  Свет  Черной Молнии наполнился невиданной
мощью, и ему казалось, он догадывался о том, откуда взялась эта мощь и какая
невиданная животворная энергия излилась в пространство...
     Непостижимым  образом  им  удалось  использовать телепатическую энергию
грайров против них самих, они лишь поменяли знак. Знак воздействия.
     Он шагал по их неподвижным телам и слышал,  как хрустят панцири под его
ногами.  До  колонны самки  оставалось сначала десять метров,  потом восемь,
потом шесть.
     Когда он наконец остановился, расстояние сократилось до двух метров.
     Теперь он  видел перед собой лишь  часть гигантского ствола,  покрытого
бугристой шкурой, похожей на кору старой сосны.
     Чтобы увидеть извивавшиеся наверху чудовищные щупальца, ему приходилось
закидывать голову.
     Ну  вот,  он  стоит совсем рядом,  держа перед собой на вытянутых руках
Черную Молнию, и совершенно не представляет, что делать дальше. Его хваленая
интуиция молчала.
     Колонна,  возвышавшаяся перед  ним,  казалась  совершенно несокрушимой.
Каждую секунду он  ожидал удара щупалец,  время от времени проносившихся над
самой его головой.  Но грайранская самка,  казалось, не замечала присутствия
человека. И занималась своим главным, ни на секунду не прекращавшимся делом.
Она несла яйца...
     С той стороны,  где теперь стоял Неверов, был хорошо виден нескончаемый
поток грайров,  подхватывавших еще теплые яйца, едва они появлялись на свет,
и сразу же исчезавших со своей драгоценной ношей в глубинах подземелья.
     Страшный  и  нескончаемый процесс  воспроизводства колонии  грайров  не
прерывался ни на миг.
     Неожиданно одно  из  щупалец  потянулось вниз,  к  стоявшему  метрах  в
четырех от  Неверова грайру.  Решение пришло молниеносно.  Он  преодолел эти
четыре  метра  пространства одним  прыжком и,  выбросив вперед  правую руку,
намертво вцепился в  извивавшееся щупальце,  еще не успевшее освободиться от
зеленоватой капли клейкой семенной жидкости, висевшей на ее конце...
     В  ту  же  секунду  он  почувствовал удар  сокрушительной силы,  словно
прикоснулся к обнаженному контакту с напряжением в несколько сотен вольт.
     Он закричал от боли,  но так и не разжал руки.  Его повело в сторону, а
затем рвануло вверх,  и он почувствовал, что летит над залом, поднимаясь все
выше, к клубку смертоносных щупалец, извивавшихся под самым потолком.
     Не так уж много у него оставалось последних драгоценных мгновений.  И в
одно  из  них  он,  изловчившись,  подтянул левую руку,  сжимавшую цепочку с
Черной Молнией, и прижал жемчужину к капле зеленоватой жидкости, висевшей на
конце щупальца.
     Ментальный удар невиданной силы потряс зал.  Неверову казалось, что это
уже конец,  что больше он  не  сможет выдержать.  Но  он видел,  как голубая
светящаяся  энергия,   переполнявшая  жемчужину,   переливаясь  в  щупальце,
поднималась все выше.  Как чернела на ее пути плоть полипа.  И он терпел, не
разжимая замка своих рук,  до  тех  пор,  пока зона омертвения не  коснулась
головы грайранской самки.
     Зал задрожал от  чудовищного вопля.  Неверову казалось,  что он падает,
падает бесконечно, проваливаясь в неведомые глубины подземелья.
     На  самом деле страшной силы удар лишь отбросил его  вниз,  к  подножию
полипа.  И  еще  не  угасшей частью своего сознания,  он  успел понять,  что
бесконечно долгое ожидание аквантов закончилось.  Начался штурм  грайранской
колонии, доживавшей свои последние часы.

ЭПИЛОГ
     Неверов сидел  на  деревянной скамейке под  колючим искантским деревом.
Теперь  он  часто  сидел  здесь,  наслаждаясь хмурым  небом,  летящими  мимо
облаками,   ветром,   приносившимся  с  далекой  дельты  искантской  реки  и
наполнявшим его легкие ароматным воздухом.
     Все левое побережье,  по договору с аквантами,  принадлежало теперь им.
Не  было  больше  необходимости в  защитных силовых  изгородях и  бластерных
установках.
     Прошло два месяца после знаменитого побоища в подземном городе.
     Люди все еще возвращались из  дальних мест,  где грайры использовали их
на различных тяжелых работах.  Но далеко не все.  И Неверов подозревал,  что
большинство из тех, кто не вернулся до сих пор, не вернется уже никогда.
     Почти каждый из колонистов,  уцелевших во время последней атаки грайров
на  базу,  стыдливо скрывал на своем теле след былого укуса.  Знак недавнего
рабства...
     Но  было  и  кое-что  еще,  связанное  с  этим  знаком.   Способность к
телепатии, например, или память о местах, в которых не бывал никто из них...

     Что-то от мира грайранской колонии навсегда останется с ними.
     Неверов  медленно остругивал спинку  скамейки левой  рукой.  Его  мысли
текли неторопливо,  как воды пока еще безымянной реки,  хорошо видной с  его
скамейки.
     Им повезло хотя бы в том,  что те,  кто прошел через грайранский ад, не
чувствуют себя здесь изгоями,  поскольку сами они  и  составляют теперь ядро
этого пусть небольшого, но быстро формирующегося сообщества.
     Необычного сообщества,  в  котором  мысли  и  чувства одного  мгновенно
становятся достоянием всех остальных... Сумеют ли они приспособиться к этому
неожиданному приобретению?  Сумеют ли с  ним жить?  Передадутся ли эти новые
качества их детям?
     Степан не знал ответа на все эти и  многие другие вопросы и старался не
думать о том,  что выходило за рамки насущных проблем сегодняшнего дня. Даже
эти проблемы его самого почти не касались.
     Вся его жизнь свелась к череде мелких ожиданий. Он ждал, когда наступит
обед, когда проглянет солнце, когда за ним приедут, чтобы отвезти к ужину...
     Нелегко быть  национальным героем.  Особенно трудно им  быть,  если вся
правая половина твоего тела парализована и навсегда останется такой.
     Алмин сказал,  что у них нет нужных лекарств, нет нужного оборудования,
биология аквантов отлична от человеческой,  и  они оказались не в  силах ему
помочь.
     - Если бы  у  нас  был корабельный лазарет,  я  бы   за  несколько дней
поставил тебя на ноги... - сказал Алмин.
     Но лазарет они утратили вместе с кораблем.
     Неверов  часто  вспоминал  звездолет и  тосковал  по  тем  дням,  когда
"Севастополь" вместе со всей своей командой подчинялся его приказам...
     Теперь с ним не было даже Элайн.  Она все чаще уходила в море со своими
Октопусами,  возможно,  для того,  чтобы не видеть его искалеченного тела, а
может, потому, что именно там была теперь ее новая, настоящая семья.
     Конечно,  он  мог  связаться с  ней по  телепатическому каналу в  любую
минуту. Но делал это все реже и реже.
     Даже в  те  недолгие дни,  когда она возвращалась на  базу и  старалась
как-то  загладить вину за  свое отсутствие,  он делал все от него зависящее,
чтобы свести время, проведенное в ее обществе, к минимуму.
     Он  прекратил бы  их  встречи вовсе,  если бы  существовала возможность
притворяться и  лгать или хотя бы  скрывать от  Элайн свои истинные чувства.
Однако даже  такой  возможности у  него  не  было,  и  приходилось стоически
переносить ее краткие визиты.
     Обстругивая скамейку  одной  рукой  и  вырезая  на  ее  спинке  фигурки
диковинных животных,  он  думал,  что,  по  существу,  это  стало теперь его
главным занятием.
     Многие люди считают,  что судьба несправедлива к ним, но, возможно, это
совсем не так.
     Ведь,  по  сути  дела,  его  руками,  выпустившими Черную Молнию,  было
положено начало уничтожению целой цивилизации. Так что все правильно. У него
нет никаких оснований ныть и жаловаться.
     Он  и  старался не  жаловаться,  даже самому себе,  поскольку любая его
мысль мгновенно становилась достоянием всех  остальных членов колонии,  и  к
нему спешили сразу несколько человек,  чтобы утешить,  утереть сопли.  И это
было самым невыносимым в его теперешнем положении.

     Подлинные вестники судьбы редко выглядят таковыми. И лишь по прошествии
длительного времени мы  начинаем понимать,  что именно в  этот момент грянул
гром  и  именно этот  человек принес нам  известие,  перевернувшее всю  нашу
дальнейшую жизнь.
     Разве мог он  предположить,  что мальчишка с  белым листочком в  руках,
остановившийся,  чтобы поглазеть на национального калеку, как раз и является
таким вестником?
     Закрыв наконец рот  и  напыжившись от  сознания собственной значимости,
мальчишка  протянул  ему   бланк   радиограммы.   Стандартный  белый  бланк,
заполненный торопливым прыгающим почерком радиста-любителя, время от времени
обшаривавшего пустой  эфир  Исканты  в  тщетной надежде обнаружить еще  одну
группу оставшихся в живых колонистов.
     Неверову пришлось трижды прочитать сообщение,  чтобы  смысл  сказанного
проник наконец в его сознание, пробив стену неверия и скепсиса.
     "Севастополь" возвращается...  Он не хотел,  не мог в это поверить. Это
просто не  могло быть правдой.  Не  мог исчезнувший почти полгода тому назад
корабль ни  с  того  ни  с  сего  возникнуть из  небытия.  Но  именно это  и
случилось.
     Часть  команды,   укрывшись  за  стальными  вакуумными  переборками  от
грайров, захвативших "Севастополь", провела в заточении не один месяц. Но им
повезло,   в   их   распоряжении  оказались  все   запасы  продовольствия  и
регенераторы воздуха.  Грайры ничего не могли с этим поделать, да, видимо, и
не слишком старались,  надеясь на то,  что,  когда люди ослабеют в  запертых
помещениях, они завладеют ими без всякого труда.
     Но случилось иное...  Прервались каналы управляющей связи с грайранской
маткой,  и  грайры,  захватившие корабль,  превратились в  кучку  безмозглых
тварей...
     Еще  два  месяца понадобилось команде,  чтобы  вернуть "Севастополь" из
дальнего района космоса,  в  котором он оказался по воле грайров,  обратно к
Исканте. И вот теперь десантная шлюпка запрашивала разрешение на посадку...

     Но  лишь когда огненные кометы ракетных двигателей прочертили небосклон
Исканты,  люди до конца поверили в реальность происходящего.  И только через
час после посадки шлюпки стала известна самая главная новость.
     Прежде чем увести корабль из  неизвестного района космоса,  Ленц сделал
снимки окружающего пространства и  обнаружил среди незнакомых созвездий одну
из реперных звезд, координаты которой были занесены в галактический атлас.

     Время,  проведенное Неверовым  в  восстановительной ванне  корабельного
госпиталя,  он  потратил на  обдумывание этой новости да  еще на  то,  чтобы
заблокировать все  телепатические каналы,  по  которым Элайн  могла узнать о
происходящем в колонии.
     Были  у  него  для  этого свои особые причины,  и  нашлись добровольные
помощники.
     К  моменту,  когда  Неверов  впервые  появился  на  территории базы  на
собственных ногах, люди вполне созрели для принятия решения о судьбе колонии
и о своей собственной судьбе.
     Тогда  он  созвал  большой  корабельный совет,  который не  созывался с
момента исчезновения "Севастополя".
     Было много споров,  в  процессе которых неожиданно для  всех выяснилось
то, что давно предвидел Неверов.
     Те,  кто хотел вернуться на Землю, оказались в явном меньшинстве. Среди
них не нашлось ни одного,  кто прошел через грайранский ад,  ни одного,  кто
носил бы на теле следы укуса грайра.
     Никто  не  хотел  превращаться в  подопытного кролика  для  федеральных
врачей и  чувствовать себя  на  родной планете выродком,  от  которого очень
скоро в ужасе отвернулись бы все друзья и родственники. Люди не любят, когда
их  скрытые мысли неожиданно становятся понятны кому-то из окружающих.  Да и
нелегко бывает выдержать груз чужих, невольно подслушанных тайн.
     Только здесь,  в  изолированном сообществе,  где  почти  каждый обладал
возможностью  телепатического общения,  где  не  существовало секретов,  они
могли надеяться со временем приспособиться к своему нелег