,  беззвучно
скользя вдоль стен.
     Сейчас  уже  можно  было  рассмотреть  кольцо  из   розоватых  щупалец,
извивавшихся на  морде чудовища.  Пасти не было,  но внутри кольца виднелась
какая-то  плотно сжатая диафрагма,  и  Неверов не сомневался,  что в  нужный
момент рот появится...
     Существо скользило так легко и приближалось так быстро,  что Неверов не
успел даже удивиться тому,  что бластер все еще был не  на боевом взводе,  а
его ствол по-прежнему смотрел в землю...
     Свинцовая тяжесть вошла в его руки,  и это не было результатом внешнего
воздействия...  Он чувствовал непонятное волнение и совсем не ощущал страха.
Что-то  огромное стояло  за  этим  существом,  что-то  такое  же  огромное и
бесконечное,  как море,  через которое они прошли, чтобы попасть в подземный
мир...
     - Почему ты  не стреляешь?!  -  крикнула Элайн.   В  ее голосе слышался
неподдельный ужас.
     - Потому, что это не наш враг.
     - Это просто безмозглая тварь, которая сейчас сожрет нас!
     - Ты когда-нибудь слышала о других языках?
     - О других что? Очнись, Неверов, через секунду будет поздно!
     - В  твоей любимой телепатии тоже  могут быть  чужие,  неизвестные тебе
языки...
     Стрелять уже  было  поздно.  Гигантская голова остановилась в  метре от
них, но диафрагма между розовыми щупальцами так и не открылась.
     Неожиданно  по  огромному  телу  волной  прошла  судорога,  и  существо
медленно, словно нехотя, подалось назад, в глубину туннеля.
     Затем  передняя часть  туловища изогнулась,  голова уперлась в  боковую
стену,  диафрагма  наконец  разомкнулась,  и  неожиданный ослепительный луч,
вырвавшись из пасти существа, ударил в каменную породу, превращая ее в пар.
     Не прошло и минуты, как голова исчезла в образовавшемся отверстии, края
которого еще полыхали малиновым жаром. Следом за головой, пересекая туннель,
в  котором  они  стояли,  медленно  и  неуклюже двинулось длинное  туловище,
показавшееся им бесконечным.
     - Он не боится жара...  Внутри его скрыт какой-то биологический атомный
реактор. Наш бластер для него не страшнее комариного укуса...
     - Но откуда ты знал, как ты догадался?
     - Я почувствовал, когда он смотрел на нас.
     - Смотрел? Но у него даже не было глаз!
     - Конечно, не было. Он смотрел изнутри. Он родился на этой планете в те
времена,  когда здесь еще не  было ни аквантов,  ни грайров.  Все эти долгие
тысячелетия он наблюдал и копил информацию, и он здесь не один.
     - Но для чего ему нужна информация?
     - Откуда мне знать?  Может быть, это всего лишь невылупившаяся личинка,
как твоя Козявка.  Может, пройдет еще не одно тысячелетие, прежде чем из нее
появится тот, для кого предназначена эта информация...
     - Но ты же не телепат! Откуда ты все это знаешь?
     - Разные языки,  Элайн...  Разные мозговые диапазоны. Этот оказался вне
зоны твоего охвата. Да и  я... Это всего лишь интуиция. Просто интуиция.

ГЛАВА 39
     Казалось, время исчезло. Сколько они шли внутри этих гладких, выжженных
в скалах туннелях?   Час,  два,  может быть,  сутки? Никто из них не смог бы
ответить на этот вопрос.
     Ничего не менялось.  Даже звуки,  сопровождавшие их медленное,  упорное
продвижение вперед,  были настолько однообразны,  что вызывали состояние сна
наяву.  Неверов знал,  как  опасна  потеря  внимания в  таком  месте  и  как
обманчиво это  усыпляющее однообразие,  в  любую  минуту  готовое прерваться
очередной неприятностью.
     Положение усугублялось тем,  что им приходилось соблюдать тишину. Любые
разговоры между  участниками группы исключались -  они  подошли уже  слишком
близко к  подземным владениям грайров.  Возможно даже,  они находились на их
территории. Никто точно не знал, где проходит условная граница.
     Наконец  в  глубине  этого  всеохватывающего,  отупляющего  однообразия
родился какой-то новый звук.
     Неверов попытался определить,  на  что похож этот едва слышный,  но  не
прекращавшийся ни на секунду звук,  и наконец понял, что так шумит несущийся
с гор камнепад.
     С  каждой минутой продвижения вперед лавина звуков нарастала и  наконец
заглушила их  собственные шаги.  Хуже  всего  было  то,  что  они  не  могли
определить истинную природу этих звуков.  В них таилась какая-то угроза,  но
какая именно? Наводнение? Обвал? Они не знали.
     Лишь  теперь Степан заметил,  что  гладкие,  отполированные огнем стены
туннелей  изменились.    Сейчас  их  окружал  шершавый  рубленый  камень,  с
отчетливыми следами зубов  и  клешней.  Сомнений больше  не  осталось -  они
находились на территории грайров.
     Каждую секунду их  могли обнаружить и  уничтожить.  Лишь сейчас,  здесь
Неверов до  конца  осознал,  насколько ничтожны шансы  на  успех всего этого
безумного предприятия.
     Они  надеялись остаться незамеченными до  того  момента,  когда удастся
использовать  изобретенные  и  изготовленные  Алминым  пневматические ружья,
заряженные капсулами с растворенным эквазином.
     Сейчас эти ружья казались никчемными игрушками.
     Даже если они смогут произвести несколько удачных выстрелов, результата
они не  узнают.  Они погибнут задолго до  того,  как яд,  распространяясь по
пищевым путям, дойдет до "царицы" грайров.
     В  палатке на берегу океана все казалось простым и ясным,  но здесь,  в
этих  черных  туннелях,   пахло  смертью...   Ее   удушающий  запах  волнами
наваливался на них вместе с грохотом невидимой лавины.
     Неверов старался не  оборачиваться,  чтобы  не  видеть  укоряющего лица
Элайн.  Она слышала все его мысли,  и  хотя не  говорила ни  слова на  своем
телепатическом языке, он знал, что она не одобряет его решения и всего этого
похода.
     Она  хотела уйти одна,  но  он  не  допустил этого и  сейчас чувствовал
горькое удовлетворение от  сознания того,  что уж если им суждено погибнуть,
то   только  вместе.   Больше  он  не  испытает  того  безнадежного  чувства
одиночества,  которое жило с ним все те долгие дни, пока Элайн находилась на
острове.
     Он   ощущал   лишь   некоторые  угрызения  совести   оттого,   что   не
воспрепятствовал участию остальных двух  человек в  этом  походе.  С  другой
стороны,  выбора у  них все равно не  было.  Никто из  них не  согласился бы
остаться на  иждивении аквантов после того,  как они потеряли корабль и  тот
единственный клочок  суши,  который  им  удалось  отвоевать у  этой  суровой
планеты.
     Запах смерти становился все сильнее, он налетал на них вместе с душным,
горячим ветром,  дующим  из  глубин смрадного подземного города,  в  котором
обитали наделенные нечеловеческим коллективным разумом существа,  не знающие
жалости.
     Цель,  к  достижению  которой  они  стремились  с  таким  самозабвенным
упоением,  находилась здесь,  совсем  рядом...  Он  не  ошибся.  Неожиданный
подъем,  затем  спуск.  Слабый  фиолетовый свет  возник впереди,  в  глубине
прохода, по которому они двигались.
     - Потушите фонари! - приказал Неверов.
     Еще  десяток шагов,  и  они  оказались в  кольцевом узле  развязки двух
встречных пищевых троп грайров.
     Им невероятно повезло, что туннель вывел их к верхнему уровню развязки,
иначе они  попросту были бы  растоптаны.  Теперь же  они стояли на  каменной
полке  метровой  ширины,   опоясавшей  круглый  подземный  зал,   в  котором
пересекались на  двух уровнях встречные потоки грайров.
     Их разделяло метров двадцать пространства.  Фиолетовый туман поднимался
со дна кольцевого туннеля,  и трудно было понять, светятся ли сами стены или
это туман создает иллюзию равномерного освещения. Картина, представшая перед
ними внизу, выглядела достаточно отчетливо.
     Тысячи когтистых лап,  одновременно ударяя о  камни пола,  рождали этот
сводящий с ума, сухой непрерывный гул, похожий на обвал.
     Не  переносимый для  человеческого обоняния смрад  поднимался вверх  от
пола цилиндрического зала вместе с туманом.
     Сотни,  тысячи ритмично и целеустремленно несущихся в одном направлении
существ мелькали внизу под ними.  На несколько секунд они появлялись в одном
конце зала, чтобы тут же исчезнуть в противоположном...
     Чем-то они напомнили Неверову потоки машин в современном мегаполисе. Не
хватало разве что огней фар, в остальном аналогия казалась полной.
     В  потоках,   уносящих  грайров  к  неведомой  цели,   не  было  ничего
индивидуального.  Невидимые  светофоры включались и  выключались.  Невидимые
регулировщики приостанавливали один поток,  чтобы дать дорогу другому, никто
не нарушал неписаных правил движения.  Никто не спешил и не отставал. Вскоре
Неверов обнаружил,  что даже в механистическом сравнении, которое пришло ему
в  голову,  движения грайров ничем не напоминали движения управляемых людьми
механизмов...
     И  тут он понял,  что тяжелый запах смрада,  который все время давил на
него,  мешая  сосредоточиться,  на  самом  деле  ничего общего с  запахом не
имеет...  Это было влияние ментального поля грайров,  нейтрального поля,  не
обращенного на них персонально. Степан подумал о том, что случится, когда их
обнаружат, и почувствовал, как у него перехватывает дыхание и леденеют губы.
Никогда раньше он не испытывал ничего подобного и с трудом, едва пересиливая
себя, хриплым голосом отдал команду:
     - Всем  приготовиться.  Стреляем  одновременно  по  команде.  Возможно,
второго залпа нам сделать не удастся...
     Как всегда перед боем, он по привычке оценил окружающую обстановку.
     Они стояли на  узкой каменной полке,  расположенной на  борту каменного
колодца. По периметру этой полки темнели десятки отверстий, ведущих в другие
туннели. Пока еще пустые, пока...
     Сухой  металлический треск  затворов пневматических ружей вернул его  к
действительности.
     - Огонь!  -  скомандовал  Неверов,  нажимая  на  спуск  и  одновременно
нащупывая на  поясе  следующую капсулу.  Он  спешил напрасно.  После залпа в
движении грайров под ними ничего не изменилось.
     - Может, мы промахнулись? - спросил Алмин.
     - Это  невозможно.  Поток слишком плотный,  хотя бы  часть стрел должна
была попасть в цель!
     Они  продолжали вести беглый огонь,  постепенно расширяя зону обстрела.
Ружья  шипели и  хлопали сжатым воздухом,  выталкивавшим из  их  стволов все
новые   капсулы,   начиненные  ядом.   Стрелы  с   небольшими  баллончиками,
заправленными раствором эквазина, уносились вниз одна за другой.
     По-прежнему ничего не  менялось в  движении грайров.  Израсходовав весь
запас стрел,  Неверов отбросил ружье и схватил оптический умножитель. На его
небольшом экранчике можно было  отчетливо рассмотреть темные пятна на  боках
грайров,  в  местах,  куда попали стрелы.  Но это было все.  Как ни в чем не
бывало  они  продолжали движение.  Опустив умножитель,  Неверов повернулся к
Алмину:
     - Я видел следы попаданий.  Выходит,  раствор, приготовленный тобой, на
них не действует.
     - На отдельных грайров этот яд может не подействовать.  Их мозг слишком
примитивен. Должно пройти какое-то время, пока яд по пищевым путям достигнет
управляющего нервного центра.
     - Сколько времени?
     - Откуда я знаю! Час, два - может быть, сутки.
     - Но почему они никак не отреагировали на нашу атаку?
     - Даже  если  нервные  узлы  тех  грайров,  в  которых  попали  стрелы,
полностью отключились,  центральный мозг мог этого не заметить. Для него это
равносильно тому, как если в нашем мозгу погибло несколько отдельных нервных
клеток.  Такой  отсев  происходят постоянно,  а  химический сигнал опасности
распространяется медленно.  Так  что у  нас еще есть время,  и,  пока нас не
обнаружили, надо немедленно убираться отсюда - мы сделали все, что могли.
     Но  Алмин  ошибался  -   времени  у  них  уже  не  было.   Без  всякого
предупреждения совершенно неожиданно грайры  хлынули на  кольцевую галерею с
двух сторон, отрезая их от выхода.
     Слева  и  справа,  по  всему  периметру карниза,  в  каждом  отверстии,
выходившем на галерею, где они  стояли, появились высокие, прыгающие фигуры,
похожие на гигантских белых богомолов.
     Один  из  таких богомолов прыгнул вперед,  по  направлению к  Неверову,
мгновенно преодолев разделявшее их расстояние.
     И  сразу же  для Неверова,  как всегда в  минуту смертельной опасности,
перестало существовать окружающее. Остался только этот единственный, несущий
смерть  противник.  Такое  полное  сосредоточение на  узком  участке схватки
помогло ему и на этот раз.
     На  какую-то  долю  мгновения,  падая  назад,  на  спину,  ему  удалось
опередить повторный завершающий прыжок  грайра,  и,  когда  тот  оказался  в
воздухе, над ним, ноги Неверова с хрустом врезались в плохо защищенный живот
нападавшего и удлинили траекторию его полета. Лишь на секунду грайру удалось
зацепиться задними лапами  за  кромку обрыва,  но  в  следующий миг  он  уже
бесследно исчез в пропасти под ними.
     Результат этого поединка не  имел,  однако,  ни малейшего значения.  Из
густых клубов фиолетового тумана тут же вынырнула новая морда белесой твари.
Лежавший на  спине  Неверов  оказался совершенно беспомощен перед  очередным
противником.  К тому же лицо,  неожиданно возникшее в нескольких сантиметрах
от него, лишило Степана последних остатков мужества и воли к сопротивлению.
     Так должно выглядеть лицо смерти.  Совершенно равнодушное, словно бы не
имевшее ни малейшего отношения к действию, которое оно собиралось совершить.
С  бессмысленными фасеточными  глазами,  впитывавшими в  себя  лишь  осколки
окружавшего их мира.
     Мгновение спустя Неверов почувствовал боль в щеке,  в которую вонзились
перекрещивавшиеся клыки.  Боль не такую уж сильную, гораздо слабее того, что
он ожидал, но от этого не менее ужасную, потому что он знал, что должно было
последовать за этой болью.
     Он  услышал,  как отчаянно закричала стоявшая чуть в  стороне Элайн.  А
потом ему  стало все  безразлично.  Все  потеряло значение.  Он  надеялся на
полное отключение сознания,  но этого не произошло.  Его словно запаковали в
деревянный,  набитый  гнилыми стружками ящик,  он  чувствовал,  что  вот-вот
задохнется,  и ждал спасительного мига отключения сознания,   но он так и не
наступил.
     Вместо  этого  он  как  бы  со  стороны  видел  высокую  нелепую фигуру
человека, лежавшего на спине.  По команде она повернулась, уперлась ладонями
в  пол  и  вновь оказалась на  ногах...  Лишь некоторое время спустя Неверов
понял,  что чувствует отражение чужого сознания. Сознания существа, ставшего
его полным господином.
     Вместе  с  остальными  своими  недавними  товарищами он  брел  в  толпе
грайров,  и  каждый шаг,  каждое движение отдавались в  его черепной коробке
болезненным эхом.
     Согнуть правую ногу,  приподнять, продвинуть вперед, потом те же самые,
ставшие вдруг невероятно сложными движения проделать со второй ногой.
     Они шли все вниз и вниз,  спускаясь по спиральному пандусу и погружаясь
все  глубже,  в  неведомые глубины города,  из  которого никто и  никогда не
возвращался, если не считать Элайн...
     Неожиданно он понял,  что ее не было с ними в толпе пленных, не было ее
и среди конвоиров...
     И тогда возникла... нет, не надежда. Потому что ей не было места в этом
сером,  белесом городе  мертвых тварей,  лишенных собственного сознания.  Но
что-то,  весьма похожее на  постороннюю,  не  подконтрольную его  властелину
мысль родилось в потаенных уголках его погруженного в анабиоз сознания.

ГЛАВА 40
     Лишь когда стих звук царапающих по  камню когтей,  лишь когда вытянутая
узкая спина последнего грайра исчезла в  проходе и  она вновь осталась одна,
Элайн смогла совладать с охватившим ее паническим, почти безумным ужасом.
     Это чувство досталось ей в наследство от первого укуса. Испытав на себе
однажды полное порабощение своего сознания чужим разумом,  она знала, каково
сейчас Неверову...  И  скорее всего именно эта мысль помогла ей взять себя в
руки  настолько,  чтобы понять -  грайры не  обратили на  нее  ни  малейшего
внимания. Акванты оказались правы.
     Она  не  существовала для  грайров,  оставаясь  невидимой под  колпаком
помеченного ими ментального поля.
     Ощущение собственной неуязвимости придало ей  немного бодрости -  ровно
столько,  сколько  требовалось для  того,  чтобы  поверить в  стоящую  перед
глазами кошмарную картину. Согнутого, медленно бредущего в окружении грайров
Степана...  Его  больше не  было с  ней...  Он  все  еще  жил,  она  все еще
чувствовала слабое биение его ментального поля,  но на него уже накладывался
узор чужого разума - это был теперь не Степан...
     Ему еще можно было помочь,  еще не поздно.   Ведь он однажды помог ей в
такой  ситуации,  не  побоявшись для  этого  проникнуть в  этот  город живых
мертвецов...
     Но для его освобождения нужно уничтожить грайра,  отравившего его своим
ядом...  Сделать это необходимо как можно быстрее,  пока мозг Неверова,  его
воля к сопротивлению и ощущение собственной индивидуальности окончательно не
растворились под прессом чужого сознания...
     Если  бы  у  нее  хватило сил  сразу  же  последовать за  пленными,  не
выпускать их из виду...  Но момент был безнадежно упущен.  В  этом проклятом
городе среди миллиона безликих,  похожих друг на  друга как  две  капли воды
созданий ей никогда не найти того грайра, который был ей так нужен...
     И  вдруг в эту минуту отчаяния в ее мозгу вспыхнула необыкновенно яркая
картина:  распустив свои перламутровые крылья-паруса шел по искантскому морю
огромный живой  корабль.  Из-под  крышки  раковины выглянуло знакомое личико
Козявки и улыбнулось ей.
     Что-то горячее, пульсирующее ощутила она под своей блузой, в том месте,
где  висел подаренный ей  жемчуг,  словно забилось у  нее  в  груди еще одно
сильное, не знающее страха сердце.
     И  вслед за  этим,  отметая все сомнения,  родилась простая,  очевидная
мысль:  да,  она не может уничтожить грайра,  поработившего Степана. Но зато
она может уничтожить всех грайров!  Во  всяком случае,  может попытаться это
сделать...
     Ей предстоял долгий и трудный путь.  Она знала,  что поиски грайранской
матки  в  огромном подземном городе  займут немало времени.  Одновременно ей
придется заботиться о  Степане.  Попытаться помочь ему  сохранить сознание и
волю к сопротивлению. Для этого она сможет использовать возникшую между ними
телепатическую связь.
     Она  хорошо понимала,  насколько это  опасно -  как  только она  начнет
передачу,  грайры узнают об этом и попытаются найти источник... Но она знала
и   другое -  без ее  помощи Степану не выдержать.  В  самый трудный момент,
когда она боролась с психотропным ядом,  проникшим в ее кровь,  он все время
оставался с ней рядом,  просил не сдаваться,  подбадривал, вселял надежду...
Сейчас ей предстояло вернуть долг...
     К  тому же  для нее все оказалось гораздо серьезней.  Без Степана жизнь
теряла всякий смысл.
     Усилием воли она попыталась ослабить инстинктивную защиту,  возникшую в
ее  мозгу,  и  едва сдержала крик от  разорвавшейся в  голове боли.  Слишком
велико было  давление окружавшего ее  чужого ментального поля огромной силы,
управлявшего всей жизнью подземной колонии.
     Чужие приказы ворвались в  ее мозг,  едва не разрушив его.  Ей пришлось
учиться приоткрывать лишь небольшую щелочку в  своей защите и вести передачу
в  очень  узком  диапазоне.  Но  она  была  способной  ученицей.  Общение  с
семейством Октопусов не  прошло  для  нее  бесследно,  изменив и  усилив  ее
способность управлять телепатическим полем своего мозга.
     Ей  предстояла невероятно сложная задача:  в  окружавшем ее  ментальном
хаосе  найти  ауру  Степана,   слабеющую  с   каждой  минутой.   Контакт  не
восстанавливался, и даже само ощущение его ауры постепенно слабело. Не зная,
слышит ли он ее,  она продолжала попытки вселять в  него надежду или хотя бы
дать почувствовать,  что он не одинок в этом страшном перевернувшемся внутри
его сознания мире.