Беспрерывно продолжая это опасное занятие,  она медленно брела вперед и
вниз,  сама того не сознавая, почти инстинктивно, повторяя путь, проделанный
грайрами, атаковавшими галерею.
     Возможно, остался какой-то ментальный след, возможно, ее вела интуиция,
но  через  некоторое время она  очутилась перед широким нижним туннелем,  по
которому тек не прекращающийся ни на секунду,  плотный поток белесых, мерзко
пахнувших, вызывавших в ней почти патологическое отвращение тварей.
     И  она понимала,  что ей придется войти в этот поток,  вновь ощутить на
своем  теле  отвратительные  прикосновения  их  жадных,  вечно  ищущих  пищу
усиков... Чем это закончится для нее? Новым укусом? Она не знала...
     Грайры, обладавшие очень плохим зрением, постоянно ощупывали друг друга
своими усиками-антеннами.  Возможно, таким образом они передавали друг другу
какую-то информацию. Если это так, ее сразу же обнаружат...
     В конце,  концов опыт,  приобретенный на этой планете,  был не таким уж
большим,  и она все еще оставалась изнеженной,  земной женщиной.  То, что ей
предстояло,  было  выше  ее  сил,  но  иногда приходится преодолевать предел
собственных сил,  если не для себя,  то для дорогого человека. Зажмурившись,
не переставая мысленно звать Степана,  она бросилась в этот живой поток, как
бросаются в ледяную прорубь.
     В то же мгновение, соприкоснувшись с телами грайров, она ощутила что-то
вроде электрического удара и  закричала от  боли.  Затем ее  закружило в  их
живом потоке и понесло вперед.

     Неверову было хорошо. Ему было хорошо так, как никогда не бывает хорошо
человеку в обычном состоянии. Его мозг отдыхал, и тело, частично отключенное
от мозговых рецепторов,  не посылало никаких сигналов, за исключением зрения
и слуха.
     Зачем ему оставили зрение и слух,  он не знал. Их наличие его несколько
раздражало,  поскольку мешало полностью погрузиться в нирвану,  к которой он
был близок как никогда.
     Тело  шагало.  У  него  теперь  были  свои  собственные  цели,  которые
совершенно не  касались Неверова.  Даже  наличие  принадлежавшего ему  имени
вызывало некоторые сомнения.
     Дело в том,  что любое воспоминание, едва сформировавшись в памяти, тут
же забывалось,  и больше он уже не мог его вызвать.  Это было хорошо, потому
что еще на один шаг приближало его к полной нирване. Но где-то в глубине его
мозга зудел назойливый комар, мешавший полностью расслабиться и отдохнуть от
всех тяжких забот,  сопровождавших человека на каждом шагу его жизни. Бедные
люди...
     Теперь он мог думать о них отстраненно, словно сам уже не принадлежал к
этому племени.  Полностью завершиться процессу перехода мешал лишь проклятый
комар. Если бы он смог его обнаружить...
     Но  комар  ускользал,  уходил от  его  внутреннего взора,  не  позволял
сфокусировать на себе внимание и сразу же возникал вновь, в другом месте.
     В издаваемых им звуках была какая-то логика,  какой-то смысл,  которого
он  не мог объяснить.  Он и  не испытывал ни малейшего желания разбираться в
значении этих звуков,  его задача была гораздо конкретнее и проще. Следовало
изловить проклятого комара и заставить его замолчать.
     Вот только он не мог понять,  почему это следовало сделать...  Конечно,
комар мешал ему полностью расслабиться,  но в то же время он вносил какое-то
разнообразие в его теперешнюю действительность,  и,  самое главное,  Неверов
знал,   что  приказ  уничтожить  комара  исходит  не   из  его  собственного
сознания... Тогда откуда же?
     Этот проклятый вопрос раздражал его гораздо больше комариного зудения.
     - Степаааан! Стеееепаааан! - зудел комар. - Ты меня слыыышшшишшшь?
     - Слышу, слышу! Вот погоди, доберусь до тебя, тогда и поговорим!
     - Это хорошо,  что ты меня слышишь!  -  обрадовался комар.  - Ты можешь
показать мне грайра, который тебя укусил?
     - Тогда ты отстанешь?
     На  это  комар  ничего  не  ответил,   но  в  надежде  на  то,  что  он
заинтересуется новой жертвой, Степан попытался выполнить его просьбу.
     Однако это оказалось совсем непростой задачей.   Мышцы глазных яблок не
повиновались ему,  он  видел  перед  собой  лишь  прыгающее изображение стен
туннеля, на которые случайно попадал его окостеневший взгляд.
     - Нет. Не получается.
     - Ты знаешь, почему не получается?
     - Потому что я этого не хочу!
     - Нет,  ты этого хочешь!  Хочешь, но не можешь!  Твои собственные глаза
не  подчиняются тебе больше!  -  дразнил его комар,  и  впервые за все время
после укуса Неверов ощутил что-то похожее на раздражение не на комара,  а на
себя самого,  на собственное тело,  неспособное выполнить простейший приказ.
Вместе  с  этим  раздражением  он  впервые   почувствовал   резкую  боль  от
пересохшей роговицы глаз, он даже моргнуть не мог ни разу!
     Наверно,  ему был нужен именно этот,  простейший, примитивнейший толчок
понимания и злости,  заставивший его цепляться за ощущение боли и постепенно
вызывавший цепную  реакцию  медленного восстановления контроля хотя  бы  над
элементарными функциями собственного организма.
     Впервые Элайн  почувствовала,  что  ею  заинтересовались,  когда прошла
двенадцатый ярус туннелей.  Все  это время она продолжала двигаться вперед и
вниз,  полностью отдавшись на волю живого потока грайров,  стиснутая со всех
сторон,  почти задохнувшаяся от вони, потерявшая представление о времени и о
том, что с ней происходит.
     Лишь  повторявшиеся время  от  времени болезненные электрические удары,
когда   ее   начинал   обнюхивать   очередной   грайр,   возвращали   ее   к
действительности, но грайр тут же терял к ней всякий интерес, и поток нес ее
с собой, как щепку.
     Чтобы совершенно не раствориться в  окружавшем ее кошмаре,  она считала
уровни  спуска,  и  продолжала  звать  Степана.  На  двенадцатом уровне  она
почувствовала ищущий ее  луч...  Может,  это  был совсем не  луч,  но  в  ее
внутреннем зрении  он  выглядел именно так.  Широкий луч  красноватого света
медленно  двигался  от  головы  колонны  грайров  к  тому  месту,   где  она
находилась. Она сразу же прекратила передачу, но луч все равно приближался к
ней.
     Тогда она  представила,  что  стоит совершенно в  другом месте,  где-то
впереди,  в осмотренной лучом зоне.  Очевидно,  это помогло,  потому что луч
скользнул по ней,  не замедлив движения,  и  ушел дальше,  в  глубь галереи.
Внимательно прислушавшись внутренним слухом к  окружавшему ее  пространству,
она поняла, что многое изменилось, с тех пор как она покинула галерею.
     Недавно еще стройная колонна грайров, двигавшаяся как единый гигантский
организм, теперь распалась на отдельные островки, перемещавшиеся судорожно и
неуклюже.  Порой они сталкивались друг с другом, добавляя неразбериху и хаос
в стройное движение колонны.  Но главное было не в этом. Впервые она ощутила
панику и растерянность в управлявшем ими мозге.
     Он состоял из сотен тысяч отдельных единиц,  и  в этом была его главная
сила -  сила неуязвимости,  но в  то же время в  этом заключалась и слабость
такого мозга.  Малейшие признаки паники и  хаоса  нарастали в  рядах грайров
лавинообразно, и вернуть их в единый, точно настроенный ансамбль было совсем
непросто.
     Грайранский мозг по привычной схеме искал врага во внешнем мире,  он не
мог предположить,  что враг скрывается внутри него самого!  И  в этом сейчас
было главное преимущество Элайн.
     Очевидно, яд из выпущенных ими стрел начал все-таки действовать, он еще
не  достиг жизненно важных центров колонии,  но уже породил замешательство и
растерянность в ее рядах.
     Элайн прекрасно понимала,  что  это  лишь временный успех,  что  грайры
вскоре  опомнятся,  перекроют каналы  с  ядовитой  пищей,  передававшейся от
одного члена колонии к  другому.  Если понадобится,  они  ни  на  секунду не
остановятся перед тем, чтобы уничтожить всех зараженных ядом грайров.
     У  нее  оставалась единственная надежда вернуть Неверова,  пока  враг в
замешательстве, пока психологический пресс на мозг Степана ослаблен всеобщей
паникой среди грайров.  Если он  сам не захочет ей помочь -  все бесполезно.
Одной ей не справиться.  Драгоценное время будет упущено, грайры опомнятся и
обязательно найдут ее...
     Она слишком устала,  слишком измучена, у нее уже не осталось физических
сил,  чтобы двигаться дальше в этом нескончаемом потоке белесых тварей,   ей
хотелось упасть и  забыться...  Смерть под  тысячами когтистых лап,  которые
пройдутся по  ее  телу и  разорвут его на  части,  уже не  казалась ей такой
ужасной.  Лишь  мысль  о  Степане  заставляла двигаться  дальше,  заставляла
собрать воедино все оставшиеся силы и говорить с ним,  говорить, несмотря ни
на что, уверенно и бодро, чтобы вдохнуть в него волю к жизни, ту самую волю,
которую сама она теряла каплю за каплей, словно вода сочилась на раскаленный
песок из лопнувшего сосуда...

     Гнев тоже может стать оружием.  И не таким уж плохим. Степан понял это,
когда  вслед  за   контролем  над  глазами  к   нему  вернулась  способность
контролировать собственные мысли.
     - Твой грайр не  должен ни  о  чем догадаться.  Но  ты все время должен
помнить о нем! Помнить о том, что каждый сантиметр пространства, отвоеванный
тобой,  -  это  еще  один шаг к  свободе!  Сила воздействия грайра полностью
зависит от того,  насколько близко он от тебя находится. Отдаляйся от него -
но медленно!  Самое главное, чтобы он ничего не заметил, пока ты не обретешь
полный контроль над своим телом.  На самом деле они не такие уж сильные и не
такие опасные,  какими кажутся нам.  Они страшны только своими укусами -  но
лишь  один  укус имеет значение!  Если ты  сумеешь с  этим справиться -  они
станут для тебя не опасны. Ведь я уже прошла через это, я знаю!
     Голос  Элайн  больше  не  был  похож  на  голос  комара.   Он  убеждал,
приказывал,  звал его. Но главное все-таки были гнев и злость на себя самого
за допущенную оплошность,  за ситуацию,  в которой оказались его друзья,  за
то, что боролась за них всех лишь одна слабая женщина...
     Ему  очень сильно хотелось пить.  А  они как раз проходили мимо чистого
подземного  озера.  Длинные  сверкающие  сосульки  сталактитов свешивались с
потолка до пола пещеры,  и  с них непрерывно капала вода -  этот звук сводил
его с ума.
     Колонна  грайров  обогнула озеро,  оно  вот-вот  должно  было  остаться
позади...
     Он так и не понял, был ли его бросок к воде инстинктивным рефлексом или
он  сумел  рассчитать свои  силы  настолько,  чтобы одним рывком оказаться в
озере.  И  лишь  когда ледяное прикосновение воды окончательно отрезвило его
затуманенный мозг,  он  понял,  что лучшего решения и  быть не могло -  ведь
грайры панически боялись воды и всячески избегали ее!  Вспомнив об этом,  он
бросился вперед,  погружаясь все глубже,  сначала по колено,  потом по пояс,
потом  его  подхватило  стремительное  течение  подземной  реки,   и  спустя
несколько  минут  он  понял,   что  остался  совершенно  один.  В  полностью
заполненном водой туннеле не  было  ни  одного грайра,  и  вода стремительно
уносила его все дальше от них.

ГЛАВА 41
     Неверов выбрался на берег метрах в ста от того места, где его подхватил
подземный поток.  Узкая галерея, сквозь которую пронесла его подземная река,
здесь  расширялась,  вода  уходила  в  боковой проход,  и  Неверову удалось,
ухватившись за сталагмитовые наросты, выбраться на берег.
     Он совершенно обессилел,  вода была очень холодной,  и прежде всего ему
необходимо было позаботиться о  том,  чтобы хоть немного согреться.  О живом
огне костра в этом мрачном подземелье можно было только мечтать.
     Хорошо,  хоть воздух оказался достаточно теплым в том месте,  в котором
он  очутился.  Неверов разделся,  отжал  одежду и,  выбрав среди причудливых
каменных наростов гладкую удобную площадку, позволил себе немного отдохнуть.
Впрочем,  очень  скоро  холод  заставил его  подняться.  Только  в  движении
оказалось возможным сохранить остатки тепла.  Но  самым неприятным было  то,
что он не знал,  в какую сторону теперь двигаться.  Правда, в кармане куртки
сохранился подаренный аквантами живой компас, но после путешествия в колонне
грайров и купания в ледяной воде он совершенно потерял направление, которого
следовало придерживаться.
     Но  по  крайней мере благодаря этому компасу ему не  придется ходить по
кругу.  Он помнил страшные рассказы о  людях,  заблудившихся в подземельях и
обреченных раз за разом возвращаться на одно и то же место до тех пор, пока,
совершенно обессилев, они не погибали.
     Он чувствовал,  что та же участь ждет и  его самого,  хотя в отличие от
тех несчастных он  и  мог придерживаться какого-то  одного направления,  вот
только какого?
     Он попробовал мысленно вызвать Элайн -  однако ответа не было. Тогда он
прислушался к тем новым ощущениям и звукам,  которые сопровождали его с того
момента, как в его кровь попал психотропный яд.
     Самым  главным  среди  этих  ощущений было  желание  вновь  броситься в
ледяной поток и попытаться вернуться к своему хозяину-грайру.  Однако теперь
он  мог контролировать свои поступки.  Влияние грайра на его нервную систему
значительно ослабло.  Это было связано и  с разделявшим их расстоянием,  и с
тем, что в колонии грайров произошли значительные изменения.
     Все  силы  этого  гигантского организма  уходили  на  борьбу  с  быстро
распространившимися по пищевым каналам массовыми отравлениями эквазином.
     Впервые  за  всю  историю  своего  существования колония  грайров  сама
оказалась в положении одной из своих многочисленных жертв.
     В конце концов Неверов выбрал направление,  прямо противоположное тому,
в которое пытался направить его не слишком удачливый  "хозяин".
     В  той части подземного города,  в  которой он теперь находился,  стало
намного темнее.  Здесь не  было светящегося тумана,  однако стены продолжали
слабо  фосфоресцировать и  глаза,  привыкшие к  полумраку,  позволяли вполне
отчетливо различать дорогу  -  по  крайней мере  настолько,  чтобы  избегать
многочисленных коварных ловушек, то и дело попадавшихся на его пути.
     Благодаря невероятному везению,  он попал в малопосещаемую, заброшенную
часть подземелья.   Здесь не было постоянных троп,  а пол туннеля изобиловал
трещинами и провалами, через которые ему приходилось то и дело перебираться.
     Часа через два  Неверов решил,  что уже достаточно отдалился от  своего
врага,  чтобы позволить себе немного отдохнуть.  Он  почти не ощущал внешних
ментальных  приказов,   и  каждая  мышца,   несмотря  на  усталость,   легко
подчинялась ему, словно радовалась вновь обретенной свободе.
     Туннель,  по  которому он  шел,  все  время петлял,  и  ему приходилось
чертить  на  плоском кусочке камня  пройденные участки пути,  отмечая каждый
поворот.
     Его  электронный  блокнот  исчез,  зато  на  поясе  сохранился  хороший
походный нож,  ножны которого были крепко приторочены к  поясу,  и теперь он
использовал его лезвие вместо карандаша.
     Если  верить  чертежу,  он  постепенно приближался к  центральной части
подземелья по  одному  из  нижних,  нежилых  горизонтов.  Впрочем,  в  своем
местонахождении он  не  был  полностью уверен.  Сейчас самой главной задачей
стали для  него  поиски Элайн.  Он  звал ее  снова и  снова,  но  каждый раз
безуспешно.
     Наконец туннель привел его к  очередной путевой развязке.  Все переходы
подземного города строились по одному и тому же плану. И мрачный колодец, на
дне которого он теперь стоял,  как две капли воды походил на тот,  в котором
совсем  еще  недавно  они  сражались с  грайрами и  потерпели сокрушительное
поражение...
     Неверов в  нерешительности остановился,  пытаясь разобраться в десятках
ответвлений,  расходящихся отсюда в разные стороны,  и,  пока он старательно
отмечал их  на  своем  куске камня,  сбоку послышался характерный шелестящий
звук, сопровождавший движение грайров.
     Прежде чем он успел отреагировать на этот звук,  в  нескольких шагах от
него  появилась  и  сразу  же  исчезла  в  противоположном проходе  одна  из
грайранских собак. За ней пронеслась следующая и еще одна...
     Он замер,  сжимая в руке кинжал и ежесекундно ожидая нападения,  решив,
что  на   этот  раз  живым  они  его  не  возьмут...   Но  дробный  перестук
многочисленных ног постепенно затих вдали,  грайры не вернулись,  и он долго
не мог понять, что произошло...
     Они не  могли его не  заметить.  Их усы-антенны мгновенно засекали ауру
человеческого мозга с расстояния в сотни метров... И вдруг он сообразил, что
стал для них так же невидим,  как Элайн...  Аура его мозга,  измененная ядом
грайра,  больше не представляла интереса для его врагов... По сути дела, для
всех, кроме одного-единственного грайра, он стал невидим.
     Этим  следовало  воспользоваться!   Отбросив  всякую  осторожность,  он
сосредоточился  лишь  на  одном:   найти  телепатическую  волну  Элайн!  Его
ментальный сигнал становился все сильнее.  Он чувствовал, как бешено стучало
сердце от этих усилий,  и  когда голова начала раскалываться от боли,  когда
надежда совсем было покинула его, он наконец услышал далекий отклик.
     Как  только  Элайн  определила направление,  из  которого  исходил  его
сигнал,  связь сразу же окрепла и усилилась.  Ее мысленные послания, сухие и
короткие, похожие на телеграммы, содержали только конкретные инструкции.
     Чувствовалось,  что  она  ведет эту  передачу из  последних сил  или ей
угрожает какая-то опасность.
     - Поворачивайся на месте до тех пор, пока сигнал, исходящий от меня, не
станет  наиболее сильным.  Отметь  направление,  перейди на  сотню  метров в
сторону, проделай это еще раз на пересечении этих двух линий...
     - Я знаю, как рассчитать азимут, - перебил он ее, - что с тобой?
     Она не ответила на его вопрос, и это встревожило Неверова еще сильнее.
     - Я не смогу больше поддерживать связь.  Ты должен найти Черную Молнию.
Она наша единственная надежда...
     Едва он успел засечь второе направление, как связь прервалась.

     Слежку Неверов заметил минут через пятнадцать после того, как принял от
Элайн короткое ментальное сообщение.
     Крадущиеся шаги у себя за спиной он услышал совершенно случайно, когда,
едва не свалившись в очередную трещину,  пересекавшую туннель, слишком резко
остановился. Видимо, преследователь не сразу заметил это и выдал себя.
     Но в слабом фосфоресцирующем свете,  исходившем от стен, Неверов не мог
рассмотреть  далеких  предметов,   а  середины  туннеля,  где,  по-видимому,
скрывался тот, кто его преследовал, и вовсе не видел.
     У  него  не  было  ни  фонаря,  ни  факела,  зато  было новое,  недавно
обретенное  оружие.   Нет  худа  без  добра.   Сосредоточившись,   он   стал
прослушивать окружающее пространство своим  новым ментальным слухом и  сразу
же  обнаружил,  как  сильно  изменился за  эти  пятнадцать минут  общий  фон
колонии.
     Теперь в нем не было все подчиняющих, однозначных приказов, на борьбу с
которыми у него уходило так много сил.  Мозг грайров вел безжалостную борьбу
за выживание, уничтожая зараженные части своего собственного организма.
     Видимо,  яд  распространялся даже быстрее,  чем  предполагал Алмин,  но
методы,  которыми ликвидировалось заражение, превосходили все, что они могли
себе представить.
     Тысячи грайров,  даже не вступавшие в  непосредственный контакт с теми,
кто был поражен их  стрелами,  а  лишь находившиеся поблизости,  безжалостно
уничтожались.  Ментальные волны боли и ужаса,  сопровождавшие эту процедуру,
не могли не воздействовать на состояние остальных особей.
     Но дезорганизация и паника, последовавшие вслед за такой вивисекцией, -
явление временное.  Очень  скоро все  защитные и  сторожевые системы колонии
будут восстановлены, и времени у него совсем немного...
     С  трудом Неверову удалось отгородиться от царившей вокруг неразберихи.
Ментальный х