время они не видели ничего,  кроме этой поражающей воображение
раковины,  и  лишь позже,  когда гигантский аргонавт вошел в бухту,  Неверов
понял,  что на плоской подошве живого,  упругого тела моллюска, плывущего по
волнам, находится что-то постороннее.
     Прошло,  наверно,  не менее часа,  прежде чем он поверил в то,  что это
человек,  и  запретил себе думать о  нем,  чтобы не спугнуть удачу.  В  этот
момент он, несмотря на весь свой практицизм, стал суеверен.
     Даже после того,  как огромный живой корабль причалил к  берегу и часть
боковой створки откинулась,  образуя некое подобие трапа,  даже тогда, когда
оптический прибор стал не нужен, он все еще боялся поверить...
     Женщина,  стоявшая на борту аргонавта, лишь смутно напоминала человека,
которого он знал и любил.

     Сбившиеся  в   непокорную  гриву  волосы,   нечесаные  и   нестриженые,
развевались на ветру,  лицо потемнело и  заострилось,  а  в глазах появились
незнакомая твердость и  загадочный блеск,  словно все  это  время они видели
нечто такое, чего не должен видеть обычный человек...
     Одежда дополняла представший пред ним  образ повелительницы этого моря.
Собственно,  вся она состояла из одного куска ткани, ловко обернутого вокруг
шеи и заколотого сбоку, на бедре неким подобием костяной булавки. Но что это
была за  ткань...   Она казалась прозрачной,  но  позволяла рассмотреть лишь
общие контуры скрытого под нею обнаженного женского тела.
     Казалось,  ткань  светилась изнутри и  наполнялась серебристым туманным
блеском.  Позже  он  понял,  что  из  такого  же  материала состояли  паруса
аргонавта.
     Было  и  еще  кое-что...  Сияние  огромной черной  жемчужины,  небрежно
болтавшейся на кожаном шнурке у нее на шее.  Величина жемчужины превосходила
все, о чем он когда-нибудь слышал, все, что мог себе представить, даже глядя
на гигантскую раковину аргонавта.
     Она была с кулак величиной и,  вероятно,  весила так много, что Элайн с
трудом удавалось держать голову прямо.
     Трап уже опустился,  а она все еще стояла неподвижно, словно не замечая
одиноких человеческих фигурок, застывших на берегу в немом изумлении.
     Акванты,  встречавшие ее,  выстроились в  две ровные шеренги и  застыли
неподвижно,  сжимая в  клешнях свои сверкавшие на  солнце рогатины.  Впервые
Неверов увидел у них на теле какие-то знаки отличия.  Нижняя часть панциря у
выстроившихся  в   шеренги   воинов   отливала  глубоким  пурпурным  цветом.
Непонятно,  была ли  это несмываемая краска  или им каким-то образом удалось
вырастить на себе двухцветный панцирь.
     Из  моря  между тем  появлялись все  новые персонажи этой торжественной
встречи.  Появились трубачи с  раковинами в клешнях,  и люди наконец увидели
тех, кто беспокоил их по ночам рыдающими, тревожными звуками.
     Раковины дружно взревели,  но даже в этой непривычной для человеческого
уха  какофонии звуков нетрудно было уловить новые,  неизвестные доселе ноты.
Ноты надежды...
     Вслед за  трубачами появились акванты,  тяжело нагруженные дарами моря:
странными  круглыми  колючими  сосудами,  небольшими  раковинами,  какими-то
сочными водорослями.
     Они складывали их невдалеке от палатки,  и  Неверов,  наблюдая все это,
никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего, никак не мог
пробиться сквозь  мишуру  маскарада,  сквозь непонятную для  него  церемонию
встречи, к самой сути того, что произошло с Элайн и со всеми ними.
     Наконец   она    сама   разорвала   этот   тягостный   круг   ожидания,
неопределенности и непонимания.  Словно вдруг проснувшись,  Элайн решительно
отстранила   акванта,   произносившего   на   своем   телепатическом   языке
приветственную речь, и бросилась на берег.
     Через секунду она уже висела на шее у Неверова,  обливаясь слезами,  и,
сбиваясь,  путаясь,  что-то старалась объяснить. Но все слова вдруг потеряли
всякое значение, и лишь через пару минут он нашел в себе силы спросить:
     - Ты видела Октопуса?
     - Он перед тобой. Я приплыла на нем.
     - В чем состояло испытание?
     - Не  знаю.  Я  так  и  не  поняла этого.  Может,  они пытались понять,
известны ли  нам  какие-то  иные чувства,  кроме ненависти.  Я  заботилась о
ребенке этого "корабля", о маленьком Октопусенке, пока его папаша или мамаша
- у них, кажется, отсутствует пол, - плавал по своим делам.
     Мы  подружились с  этим малышом,  мне будет нелегко от  него отвыкнуть,
хотя внешне... Ну да, надеюсь, мне еще удастся познакомить тебя с Козявкой.
     - А это что?  -  Он указал взглядом на упершуюся ему в грудь гигантскую
жемчужину.
     - Подарок Козявки.  Что-то очень важное. Она пыталась мне объяснить, но
я так и не смогла понять.  Может,  позже, во время переговоров, тебе удастся
это выяснить.
     - Ты думаешь, переговоры состоятся?
     - Конечно.  Они признали меня, теперь я та самая их женщина из легенды,
и прибыли они сюда именно для переговоров с моими соплеменниками.

     Переговоры  перенесли  на  следующий  день.  После  всех  потрясений их
единственный переводчик потребовал время для  отдыха.  Неверов лишь попросил
Элайн  немедленно передать аквантам его  просьбу  защитить базовый лагерь  и
оставшихся там людей.
     Она сказала, что сразу после отбытия вездехода акванты взяли лагерь под
свою охрану,  не  дожидаясь никаких просьб.  Там  шло  непрерывное сражение.
Похоже, грайры задались целью любой ценой уничтожить человеческое поселение.
Но лагерь благодаря помощи аквантов пока держался.
     Вечером,  когда гомон на  побережье несколько стих и  гости отправились
спать  в  свою  родную стихию,  Неверов стал  разбивать для  Элайн отдельную
палатку. Он и сам толком не знал, почему это делает.
     Конечно,  она  должна была как следует отдохнуть перед завтрашним днем,
перевод телепатической речи аквантов потребует от нее огромного психического
напряжения, но дело было не в этом...
     Он хотел дать ей время привыкнуть к своему возвращению,  и,  видит Бог,
ему  самому было необходимо привыкнуть к  той  новой Элайн,  которая сошла с
корабля.
     Неожиданно легкая женская рука легла ему на плечо.
     - Что это ты делаешь, милый?
     - Устанавливаю для тебя палатку.
     - Разве у тебя нет своей?
     - Есть, конечно, но мне казалось, что ты захочешь побыть одна...
     - Я  и  так  пробыла одна на  этом острове слишком долго.  Бесчисленную
череду ночей и дней, особенно ночей... Уж не хочешь ли ты добавить к ним еще
одну?  Я  ведь специально выпросила у  аквантов отсрочку,  чтобы первая ночь
моего возвращения принадлежала только нам двоим.
     Трубы  аквантов  пробуждали  надежду.   Полыхали  зарницы  за  дальними
горизонтами океана.  В базовом лагере шло непрекращающееся сражение,  но они
оказались вдвоем в крохотном мирке палатки,  и остальной мир потерял для них
на какое-то время всякое значение.
     Лишь  к  полудню  следующего  дня  начались  долгожданные переговоры  с
аквантами, и начались они совсем не так, как представлял себе Неверов.

ГЛАВА 37
     Всю  первую  половину следующего дня  заняла подготовка к  переговорам.
Неверов  хорошо  понимал,   что  теперь,   когда  они  лишились  корабля,  а
безопасность искантской базы целиком зависела от  аквантов,  за ними не было
никакой реальной силы.
     Собственно, предстояли не переговоры. Все, что они могли сделать, - это
выслушать предложенные аквантами условия и согласиться на них. Альтернативой
могло  стать  лишь  бессмысленное сражение  с  грайрами  в  одиночку  и  как
следствие быстрая гибель или ужасный плен, который был хуже любой смерти.
     Мрачное настроение не  покидало всех  троих мужчин.  Лишь одна Элайн не
разделяла всеобщего уныния. Она верила, что акванты знают, как избавиться от
присутствия грайров на Исканте.
     - Если бы  такой способ существовал,  акванты давно бы  освободили свою
планету от этих паразитов,  а  не прятались в  океане.  -  Неверов попытался
вернуть Элайн на землю.
     Но она лишь загадочно усмехнулась.  После возвращения со своего острова
она  вела себя так,  словно ей  известна тайна,  не  ведомая остальным.  Это
раздражало Неверова,  и он изо всех сил сдерживался,  чтобы не показать свое
истинное отношение к ее высокомерному, как ему казалось, поведению.
     Одной из  далеко не  самых легких обязанностей руководителя группы была
необходимость излучать постоянную уверенность и  поддерживать в  своих людях
убежденность в  том,  что ему заранее известно,  как добиться положительного
результата в любой, даже самой безнадежной ситуации.
     - Раз  они  не  прерывают контакта с  нами и  даже защищают наш лагерь,
значит, для чего-то мы им нужны. Давайте выслушаем, что они предложат. У нас
будет время обдумать их  предложения.  Сейчас любые споры на  этот  счет  не
имеют смысла, - закончил этот разговор Алмин.

     Переговоры по предложению аквантов начались ровно в полдень по местному
времени.
     Неверов заметил,  что  эти  существа не  лишены известного педантизма в
делах. Видимо, им нравились круглые даты и числа.
     Было решено, что в переговорах примут участие лишь трое землян - Алмин,
Неверов и  Элайн.  Делони  сказал,  что  его  не  интересуют дипломатические
тонкости  и  он  предпочитает дождаться  конкретных  дел.  Неверов  не  стал
настаивать на  его  участии,  чтобы  избежать излишних споров в  присутствии
посторонних.
     Со стороны аквантов прибыл всего один представитель,  и  на недоуменный
вопрос Неверова Элайн пояснила,  что большего не требуется. Любой аквант мог
поддерживать телепатическую связь со своим соотечественником.
     Хотя  Неверов  не   раз  уже  видел  аквантов  и   даже  помогал  Гурко
перевязывать раненого,  так  тесно ему еще не  приходилось с  ними общаться.
Появившееся существо походило одновременно и на тиранозавра, и на огромного,
слегка приваренного рака.  Такое  впечатление складывалось из-за  пурпурного
цвета нижней части его панциря и оттого, что ему никак не удавалось усесться
на приготовленную для него,  прочную скамью. Но как только сравнение с раком
пришло Неверову в голову, Элайн перевела:
     - Ввиду того,  что  люди  не  привыкли общаться с  разумными существами
отличных от них рас, мы заменим нашего представителя импантом.
     - Что это значит?
     - Это  значит,  -  пояснила Элайн,  -  что они уловили твое не  слишком
лестное мнение  о  вареных раках  и  решили  вместо подлинного облика своего
посла  транслировать в  твое  подсознание его  модифицированное изображение,
приспособленное для убогого человеческого восприятия.
     Неверов про  себя чертыхнулся и  дал  слово впредь лучше контролировать
собственные мысли.
     Между тем внешний облик посла начал меняться. Сначала его контуры стали
нечеткими,  словно сбилась настройка,  как  это иногда бывает при трансляции
голограммы.   Затем  изменился  цвет.   На  какую-то  долю  мгновения  посол
превратился в  бесформенное голубое облако,  а секунду спустя перед ними уже
сидел почтенный, убеленный сединами старец в длинном голубом хитоне.
     - Как им это удается?  И,  кстати,  скажи,  понимает ли он мои вопросы,
обращенные непосредственно к тебе?
     Но за Элайн ответил сам посол:
     - Теперь  вы  можете  относиться ко  мне,  как  к  любому представителю
собственной расы.  Естественно,  я слышу все ваши слова, хотя для их полного
понимания  мне   необходим  перевод.   Однако   для   этого   не   требуется
непосредственного участия  переводчика -  я  слышу  отражение ваших  слов  в
мыслях  Той,  Что  Отмечена.  В  самих звуках нет  необходимости.  Это очень
удобно, поскольку исключает любое искажение смысла.
     Что касается вашего вопроса о моем внешнем облике,  то на самом деле он
нисколько не изменился.   То, что вы видите, всего лишь иллюзия, созданная в
вашем мозгу усилиями наших лучших гипнологов.
     В этих переговорах принимают участие самые выдающиеся ученые моей расы.
Много веков мы развивали в себе способность к телепатии,  понимая,  что наши
общие  враги,  владевшие  телепатией с  самого  рождения,  обладают  слишком
большим преимуществом.  Полностью нам так и не удалось сравняться с ними, но
кое-каких успехов мы все-таки достигли.
     Из  этого длинного высказывания Неверов прежде всего отметил для  себя,
что он  должен научиться контролировать собственные мысли.  Он еще не решил,
до  какой  степени  можно  доверять их  новым   союзникам,  и  не  собирался
предоставлять им свою память в виде развернутой книги.
     Сделать  это   нужно  было  немедленно,   без   всякой  предварительной
подготовки.  Он не знал,  сможет ли справиться с  подобной задачей,  и  даже
подумал,  не  отложить ли переговоры,  как вдруг услышал в  тайном,  далеком
уголке своего сознания едва различимый шепот Элайн:
     - Не переживай так. В случае необходимости я сумею тебя прикрыть. После
контакта  с  Октопусом  мои  телепатические способности намного  превосходят
способности аквантов.
     Это  открытие оказалось для  него  совсем не  таким  уж  приятным,  как
следовало ожидать. Вряд ли найдется хоть один мужчина, готовый к тому, чтобы
все его тайные мысли стали известны женщине, с которой он делит постель.
     Неверов успел посетовать на свою горькую судьбу, прежде чем в его мозгу
вспыхнул четкий образ усмехающихся женских губ.
     Лишь  после этого он  взял  себя в  руки и  полностью сосредоточился на
переговорах.
     - От  вас  требуется совсем немного,  -  продолжал посол развивать свою
мысль.  Казалось,  его  нисколько не  беспокоило,  слушали его  или  нет.  -
Собственно, сделать это может только Та, Что Отмечена.
     - Сделать что? Простите, я, кажется, не расслышал...
     - Да  нет,  вы  попросту меня не слушали,  но я  повторю.  Проникнуть в
центральную часть грайранского города, где находится пещера их матки, сможет
только Та,  Что Отмечена. Только ей открыта дорога через бесконечные заслоны
грайранских патрулей.  Мы  вынуждены были  много лет  ждать ее  прихода,  но
сегодня, когда пророчество сбылось...
     - Подождите.  Оставим  пророчество  в  покое.   Объясните,  пожалуйста,
почему ни мы,  ни вы не можем сделать того, что вы ждете от этой не такой уж
сильной женщины?
     - Потому,   что  после  укуса  грайранской  собаки  у  нее  выработался
своеобразный иммунитет...  Видите ли,  объяснить это существу, не владеющему
телепатией, не так-то просто...
     Несмотря  на   безукоризненную  вежливость,   в   словах  посла  иногда
проскальзывало его истинное отношение к людям как к существам низшей расы.
     - Поскольку не  в  моих силах обучить вас телепатии,  вы  вряд ли  меня
поймете, постарайтесь просто поверить.
     - Я готов поверить, но сначала все же попробуйте объяснить, вдруг вы не
совсем правы и  люди не  столь безнадежны,  как  вам кажется?  -  Неверов не
скрывал сарказма, и посол, усмехнувшись, сказал:
     - Хорошо,  я  попробую.  Любое  разумное  существо после  укуса  грайра
становится зомбитом. Я правильно употребил ваши названия?
     - Совершенно правильно.
     - Внутри сообщества грайров высоко развита телепатия.
     - Об этом я тоже слышал.
     - В  таком случае вам  нетрудно будет понять,  что  для опознания члена
своего  сообщества им  не  нужно  зрение.  Полноценных зрительных образов их
фасеточные глаза вообще не способны воспроизвести,  и они узнают друг друга,
как  бы  это  лучше  сказать на  вашем языке...  по  запаху мысли.  По  тому
совершенно особому  телепатическому рисунку,  который  создает в  окружающей
среде мозг любого мыслящего существа.
     После укуса телепатический рисунок Той, Что Отмечена изменился коренным
образом. Он стал  полностью соответствовать излучению обыкновенного зомбита,
вот только контроль над этим зомбитом грайры потеряли,  а самое главное, она
сохранила собственную волю  и  разум.  Никому до  нее  этого  не  удавалось.
Представители моей  расы,  подвергнувшиеся действию грайранского яда,  после
уничтожения собаки-поводыря превращаются в обыкновенных идиотов.
     Вот почему нам потребовалась такая сложная проверка Отмеченной.  Мы  не
могли поверить, что ее собака-поводырь на самом деле уничтожена грайрами. Но
теперь, когда Октопус вручил ей Черную Молнию, способную уничтожить грайров,
все сомнения отпали.
     - Расскажите подробнее об этой молнии, я слышу о ней в первый раз.
     - Черной Молнией мы  называем вот эту жемчужину.  -  Посол торжественно
указал на огромный жемчуг,  с  которым Элайн упрямо не желала расставаться с
той самой минуты,  как покинула раковину Октопуса. - Октопус выращивал ее не
одну сотню лет, и вот теперь, когда она совершенно готова...
     - Готова для чего?
     - Вы знакомы с биохимией грайров?
     - Честно говоря, не очень.
     - А  с  особенностями их питания?  Ну,  вот видите,  объяснять придется
слишком долго.
     - Но мне тоже интересно это услышать,  -  вступила в разговор Элайн,  и
Неверову показалось,  что сделала она это с одной-единственной целью,  чтобы
выручить его из неловкого положения.
     - В  таком  случае  мне  придется  объяснить все  подробно.  Наберитесь
терпения.
     Цивилизация грайров возникла на этой планете гораздо раньше нашей,  но,
к счастью для нас, большую часть своего эволюционного развития они провели в
примитивной фазе.  И  лишь относительно недавно у  них образовалось какое-то
подобие нервного центра, управляющего действиями всей колонии.
     Это стало возможным благодаря особенностям их питания. Члены сообщества
грайров все время обмениваются жидкообразной пищей,  передавая ее  от одного
индивидуума к  другому.  Во  время  прохождения через многочисленные желудки
пища не только уменьшается в  объеме,  но и  качественно изменяется.  В  нее
добавляются все новые и  новые  ферменты,  витамины и стимуляторы.  Особенно
бурно  процессы ферментации протекают в  живых  хранилищах.   Это  отдельные
живые существа, чаще всего не принадлежащие к колонии грайров и превращенные
ими...
     - Я знаю, о чем вы говорите. Вместе с Элайн мы видели их живые бочки.
     Посол продолжал так, словно не заметил, что его только что перебили.
     - На  конечном этапе,  после завершения всех процессов преобразования и
качественного изменения,  пища  превращается в  подобие живой  плазмы.   Мне
трудно  подобрать другое  название.  В  этой  жидкости  сконцентрирована вся
генетическая информация колонии грайров, и не только генетическая...
     Такой   особой,   концентрированной  пищей   кормят  только  личинок  в
определенной стадии их развития.  Срок этого кормления строго ограничен, и в
зависимости от него из личинок могут развиться различные рабочие, боевые или
любые другие особи, необходимые колонии в данный момент.
     Но  это  еще  не  все.  На  конечной  стадии  пища,  облагороженная уже
ферментами   личинок,   попадает   к   одной-единственной   женской   особи,
существующей в колонии грайров.
     В  это трудно поверить -  но  мы точно установили,  что у  грайров есть
всего одна и  всегда единственная самка,  способная к производству миллионов
оплодотворенных яиц, за счет которых колония непрерывно обновляется.
     На  последней стадии переработки пища,  прошедшая через  желудок самки,
выделяется из ее специальных желез в  виде крошечных капелек.  Эти небольшие
капельки  всегда  являлись для  мужских  особей  грайров  высшим  источником
сексуального наслаждения и  постепенно стали  особым стимулом,  своеобразной
наградой за хорошо выполненную для колонии работу.
     Однако  впоследствии,  на  определенном  этапе  эволюционного развития,
самка  приобрела  способность передавать вместе  с  выделениями своих  желез
определенные инструкции и приказы,  управлявшие действием всей колонии.  Это
происходило постепенно и, видимо, незаметно для остальных членов колонии.
     - Химический  язык...  Зачатки  такого  языка  встречаются у  некоторых
организованных в колонии насекомых на нашей планете, - восторженно прошептал
Алмин, жадно впитывавший каждое