нала давно вымершего австралийского бронтозавра или,
может быть, какое-то невиданное насекомое, увеличенное до размеров собаки.
     Люди постепенно подтягивались со всех сторон,  чтобы рассмотреть своего
врага,  и Неверову пришлось выставить караул с приказом никого не подпускать
ближе двух  метров.  Даже мертвой эта  тварь оставалась чрезвычайно опасной.
Бактерии,  вирусы, может, яд - он не знал, чем именно она им угрожает, но не
сомневался в существовании самой угрозы. Чудовищный оскал четырех скрещенных
клыков, напоминавших жвалы земных насекомых, не оставлял в этом ни малейшего
сомнения.
     Эти  клыки вызвали у  Неверова особый интерес.  Взяв у  техника толстые
резиновые перчатки, он осторожно раздвинул челюсти.
     При  ближайшем рассмотрении челюсти оказались не  такими уж  большими -
всего сантиметров двадцать каждая. Раскрывались они одновременно, все четыре
сразу,  и  в развернутом состоянии напоминали лепестки какого-то чудовищного
цветка.   В  середине  каждой  торчало  по  одному  полому  внутри  клыку  с
отверстиями на  концах,  из  которых  сочилась желтоватая жидкость -  других
зубов не было.
     - Как  они  ухитряются такими  зубами рвать  мясо?  -  спросил стоявший
неподалеку стрелок.
     - Я  тоже хотел бы  это знать,  -  мрачно пробурчал Неверов.  -  Вполне
возможно, что они питаются совсем не мясом.
     - Может, они высасывают кровь своими клыками?
     - Даже  если  хорошо знаешь анатомию жертвы,  трудно ухитриться попасть
концом такого зуба в крупную артерию.  Иначе ничего не получится.  Нет,  эти
зубы служат для чего-то другого.
     Неверов отпустил челюсти, и они сразу же с лязгом сомкнулись. Последние
сомнения исчезли.  Именно такие зубы  оставили на  предплечье Элайн странную
крестообразную рану.
     - Вызовите корабль,  скажите:  пусть  пришлют герметичный контейнер,  -
бросил  Неверов  стоявшему  поблизости радисту.  -  Передайте  Гурко,  чтобы
приготовил все необходимое для исследования искантца.
     - Вы думаете, это не зверь?
     - Звери не подбирают убитых в бою.
     Сейчас,  когда  схватка  осталась  позади,  Неверов  почувствовал,  как
смертельно устал за  эту  долгую ночь.  Только что произнесенные вслух слова
будто добавили к  чувству усталости еще одну невидимую гирю.  Если он прав и
это действительно не звери, все становилось совершенно безнадежным.
     На  территории противника,  без поддержки земного флота,  без обученных
военному ремеслу солдат они обязательно проиграют.  Не сегодня,  так завтра,
но  проиграют,  и  уж  совсем быстро это  произойдет,  если они  предоставят
инициативу противнику.  Если  не  сумеют  узнать о  нем  чуточку больше,  не
нащупают хотя бы одного уязвимого места...
     - Нужно разведать, откуда они приходят. Хватит нам защищаться. Придется
нанести ответный удар...
     Он сказал это,  ни к кому не обращаясь,  словно проверял на слух только
что родившуюся мысль.  Но стоявшие поблизости люди услышали его, и по толпе,
собравшейся вокруг  первого  убитого врага,  прошло  легкое,  едва  заметное
движение, словно круги разошлись по воде.
     Люди подошли ближе и сгрудились вокруг Неверова, ожидая пояснений, и он
вынужден был продолжить:
     - Мы оказались на этой планете не по своей воле.  Нас к этому вынудили.
Сейчас вопрос стоит довольно просто:  либо  мы  отвоюем себе здесь жизненное
пространство,  либо погибнем.  Как видите,  выбор небольшой. Во что бы то ни
стало мы должны узнать о  них больше.  Нужна разведка.  Если мы будем только
обороняться, то проиграем очень скоро. Завтра мне понадобятся добровольцы.
     Стоявшие вокруг него плотным кольцом люди одобрительно зашумели,  вверх
потянулось сразу несколько рук.
     - Не торопитесь.  Это будет очень опасный рейд.   Со мной пойдут только
те,  кто  умеет  хорошо  обращаться с  оружием,  и  те,  кто  еще  не  успел
обзавестись здесь семьей.
     Он знал, что таких большинство, и все же посчитал нелишним напомнить об
ответственности,  которую брали на себя мужчины,  рискнувшие создать семью в
экстремальных условиях этой планеты,  где  право иметь детей им  еще не  раз
придется отстаивать с оружием в руках.
     Отдав все необходимые распоряжения по  поводу подготовки транспорта для
завтрашнего похода, Неверов направился к своему коттеджу, решив во что бы то
ни стало выспаться перед предстоявшим походом.

     Рассвет все никак не мог прорваться сквозь низко несущиеся облака, то и
дело подсвечивавшиеся изнутри фиолетовыми отблесками далеких зарниц.
     Люди у  ворот долго не расходились,  плотным молчаливым кольцом окружив
своего мертвого противника.  Сейчас он  выглядел неопасным и  был  похож  на
крупную собаку, на которую сумасшедший дизайнер натянул огромный черепаховый
панцирь.
     Уже  у  самых  дверей  коттеджа  Неверова догнал  помощник корабельного
механика Гришин.  Степан почти  не  знал  этого  молодого высокого парня лет
двадцати пяти,  слишком молодого для  должности второго помощника.  Впрочем,
это лишь свидетельствовало о  его высокой профессиональной квалификации.  На
планетной базе он заведовал механическими мастерскими,  и именно ему Неверов
поручил готовить машину к завтрашнему походу.
     - Я хотел попросить, чтобы вы зачислили меня в свою группу! - начал он,
еще не успев отдышаться.
     - Я   только  завтра  собирался  набирать  команду.    Почему  ты   так
торопишься?
     - Завтра вам будет не до меня...  А мне обязательно нужно попасть в эту
экспедицию...
     - Почему?  К тому же ты, кажется, ранен? - Неверов кивнул на белевшую в
темноте повязку, закрывавшую плечо юноши.
     - Это совсем пустяк, немного зацепило во время сегодняшнего боя, доктор
сказал, что к утру я буду в полном порядке.
     - Но ты так и не ответил на мой вопрос. Почему тебе нужно попасть в эту
экспедицию больше, чем всем остальным?
     - Я сейчас объясню...
     Неверова спасла очередная зарница.  В ее короткой фиолетовой вспышке он
увидел блеск  металла и,  не  успев осознать,  что  происходит,  бросился на
землю.  Через  мгновение над  головой  Степана  пронесся   ослепительный шар
плазменного разряда. Предупреждая следующий выстрел, он метнулся в сторону и
носком ноги  почти  вслепую все-таки  сумел зацепить коленную чашечку своего
противника.
     Вскрикнув от неожиданной, разрывающей ногу боли, тот выронил станнер, и
Неверов, подхватив его на лету, ответил выстрелом на выстрел.
     Все произошло так быстро,  что он не успел проанализировать собственные
действия и  сразу же  пожалел об этом.  Другого оружия у  нападавшего скорее
всего, не было, а о том, почему тот стрелял, узнать уже не удастся...
     Когда  подбежала  привлеченная выстрелами охрана  и  ослепительный свет
прожекторов вновь залил утихший было двор.  Неверов тяжело поднялся с земли,
все еще не зная. что ответить на недоуменные взгляды окруживших его людей.
     - Почему  он  начал  в   вас  стрелять?   Почему?   Он  был  нормальным
исполнительным парнем,  только  вчера  мы  перевели  его  на  автоматический
погрузчик...
     - Может быть,  мы кое-что узнаем,  если снимем повязку с  его плеча,  -
мрачно проговорил Неверов,  впервые оформив в  слова  неожиданную мысль,  от
которой и сам невольно похолодел.
     Пока  продолжалась эта  мрачная  процедура,  Неверов  стоял  в  стороне
безучастно,  так,  словно все происшедшее его совершенно не касалось, словно
не он только что убил этого,  в  общем-то,  ни в  чем не виноватого парня...
Сейчас он  не  способен был  об  этом  думать -  позже,  может быть,  но  не
сейчас...
     Наконец под опытными пальцами одного из врачей пластиковый бинт упал на
землю.
     Высоко, у самой лопатки четыре знакомые крестообразные раны сходились в
одной точке...
     Последние  сомнения  исчезли.   Зубы,   нанесшие  эту   рану,   Неверов
рассматривал несколько минут назад.  Еще  одну  такую рану  он  видел совсем
недавно и,  кажется,  только  теперь  начал  понимать,  отчего так  отчаянно
противилась Элайн  своему отъезду.   Непростой яд  у  этой  твари...  Совсем
непростой.

ГЛАВА 21
     С  утра,  пока  техники  готовили машину  в  дорогу,  Неверов  засел  в
радиорубке,  пытаясь связаться с кораблем и выяснить хоть что-то о состоянии
Элайн. Мешал сильный фон несколько необычных помех, словно кто-то специально
прикрывал район  базы  ионизированным слоем  воздуха.  Когда  же  наконец по
экстренному каналу ему  удалось добраться до  Гурко,  тот  наотрез отказался
отвечать на вопросы.
     "Пациентка находится в карантине, и я не намерен нарушать режим!" - это
было  все,  что  удалось  разобрать  Неверову.  Убедившись  в  бесполезности
дальнейших  попыток  восстановить связь,  он  отправился к  техникам,  чтобы
ускорить подготовку вездехода.  Возможно,  связь проще будет наладить, когда
они покинут район базы. На вездеходе была своя достаточно мощная рация.
     Усилиями  техников за  несколько часов  обычный  вездеход на  воздушной
подушке был превращен в хорошо укрепленную военную машину.
     Главным  приобретением оказалась стрелковая башня,  грубо  сваренная из
пластитроновой брони.
     Из нее открывался хороший обзор, к тому же стрелок мог свободно вращать
ее во все стороны с  помощью педалей.  Стволы спаренной бластерной установки
грозно торчали из амбразуры, прикрытой изнутри специальным щитком.
     Наблюдать за местностью и наводить оружие на цель стрелок мог с помощью
специальных  оптических  датчиков,  расположенных  в  нескольких  местах  на
корпусе машины.
     Экран  в  башне  создавал полную иллюзию прозрачности ее  стенок,  лишь
перекрестие прицела в  центре  этой  мирной  картины несколько портило общее
впечатление.

     Выехали они  только к  одиннадцати часам.  Все  остальное время ушло на
подготовку. Как всегда, сборы оказались дольше, чем предполагали.
     Неверов  сидел  на  переднем сиденье рядом  с  водителем.  Отсюда  тоже
открывался хороший обзор местности,  хотя и  не  такой,  как  из  стрелковой
башни.
     Поверхность холма,  по  которому  шла  машина,  была  усыпана  крупными
скальными обломками и постепенно понижалась.  Водителю приходилось все время
маневрировать,  чтобы втиснуть вездеход в постоянно сужавшиеся проходы между
скал.
     Несмотря на неровности почвы, тряски не ощущалось - машина, зависнув на
гравитационной подушке в  метре  над  поверхностью почвы,  шла  так,  словно
катилась по невидимым рельсам.
     В  случае  необходимости  они  могли  подняться  еще  выше  и  избежать
утомительного  маневрирования между скал,  но  это требовало дополнительного
расхода энергии.
     Никто из них не знал, сколько времени продлится поход, и потому энергию
приходилось экономить.
     Машина,  повинуясь указаниям наружных биологических датчиков,  уверенно
шла на  север.  Им повезло.  Ночью не было дождя,  и  след грайранских собак
сохранился настолько хорошо,  что  не  приходилось задерживаться для выверки
показания приборов. Все датчики показывали одно и то же направление.
     В  скалах  постоянно  встречались непривычно большие  кристаллы  слюды,
отражавшие солнечные блики.
     - Так похоже на окна,  все время хочется остановиться...  - пробормотал
водитель, закладывая очередной крутой поворот.
     Неверов внимательно посмотрел на  хорошо знакомого ему парня.  Селезнев
совсем  еще  недавно  занимал  должность  четвертого  аварийного  пилота  на
корабле. После высадки на планету аварийная команда в полном составе перешла
в распоряжение колониальной администрации.
     - Соскучился по дому?
     - Не то слово...  На Марсе у меня остались жена и дочка,  понимаю,  что
больше никогда их не увижу, а поверить до сих пор не могу.
     Неверову нечего было сказать ему в  утешение,  не  было таких слов.  Им
предстояло отвоевать свое место под солнцем на  этой земле,  и  Степан знал,
что вскоре постоянные схватки заслонят воспоминания о доме - отодвинут их на
второй план. Слова же тут бессильны.
     Примерно  через  два  километра местность выровнялась,  они  въехали  в
речную долину.  Впереди километрах в трех блестела поверхность широкой реки,
которой,   однако,   на  карте  не  было.  Месяц  назад,  когда  проводились
орбитальные картографические съемки, ее вообще здесь не было. Река появилась
после недавних проливных дождей,  и  скорей всего ненадолго.  На Исканте все
менялось слишком быстро. Иногда Неверову казалось, что даже само время здесь
уплотнилось в несколько раз -  некогда было остановиться,  задуматься о том,
что  с  ними будет завтра.  Вот  и  сейчас его  мысли занимали лишь насущные
проблемы:  смогут  ли  они  беспрепятственно пересечь реку,  не  подведет ли
генератор гравитационной подушки,  его монтировали перед самым отъездом и не
успели как следует проверить. Да еще давала о себе знать глубоко запрятанная
тревога за Элайн. Не слишком-то он доверял Гурко. Как только закончится этот
поход,  он вернется на корабль и лично выяснит,  что он там вытворяет с этим
карантином,  и почему не выполнено его поручение о немедленном биологическом
обследовании Элайн.
     Проблемы наслаивались одна  на  другую,  но  сейчас  его  больше  всего
беспокоило, что след грайров на той стороне реки может потеряться.
     Про себя он никогда не называл их собаками, хотя не стал спорить, когда
колонисты  присвоили  им  это  легендарное  имя.   В  любой  флотской  байке
присутствовали грайранские собаки,  которые всегда появлялись перед  гибелью
космического корабля...   Возможно,  в  этом  что-то  есть,  если  вспомнить
историю с Ковентри.
     Чем ближе они подъезжали к  реке,  тем гуще становилась растительность.
Ее  темный синеватый цвет все  время напоминал о  том,  что они находятся на
чужой планете.
     Деревьев не  было,  только  редкие кусты  с  голыми ветками да  высокая
трава, пригибавшаяся под машиной от давления гравитационного вихря.
     Нигде не было заметно никаких следов живности. Планета словно вымерла.
     Воспользовавшись мирным  началом экспедиции,  Неверов набрал на  пульте
рации код вызова корабля. Который раз за сегодняшний день! Но Гурко опять не
соизволил ответить,  пришлось прибегнуть к  экстренному вызову.  Слава Богу,
помехи здесь, как он и предполагал, значительно ослабели.
     - Вы мне мешаете. Как только будут какие-нибудь новости - я вам сообщу,
- раздраженно сказал Гурко.
     - Вы провели обследование?
     - Да, в конце концов мне пришлось это сделать.
     - Так скажите наконец,  каков результат!  - С каждым разом Неверову все
труднее  было  разговаривать  с  этим  человеком,   и  сейчас  он  с  трудом
сдерживался, понимая, что, если сорвется и выскажет все, что думает, никаких
сведений об Элайн ему не дождаться. Гурко попросту отключится, как делал это
уже не раз.
     - Что касается физических параметров организма пациентки,  то здесь нет
никаких отклонений. Последствия пережитого ею нервного шока почти незаметны.
Ее  нервная система обладает высокой степенью сопротивляемости.  Я  бы  даже
сказал, слишком высокой.
     - Что вы имеете в виду?
     - Психологические  тесты   не   проходят.   Любые  попытки  стандартной
компьютерной диагностики ее  психического состояния  полностью  блокируются.
Раньше мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.
     Неверов похолодел - подтверждались его худшие опасения.
     - Это,   может  быть,   как-то  связано  с   посторонним  биологическим
воздействием на ее организм? След от укуса не имеет к этому отношения?
     - Мы  еще  только  к   этому  подходим.   Это  непростое  исследование.
Пожалуйста, больше не мешайте мне.
     Гурко отключился, и Неверов, не сдержавшись, произнес вслух все, что он
думал о докторах вообще и о Гурко в частности.
     Селезнев понимающе усмехнулся.  Они шли уже вдоль самой кромки воды, но
приборы все еще четко фиксировали след.
     Тщательно подбирая состав  группы для  этой  экспедиции,  Неверов решил
ввести в ее состав биолога Алмина,  хотя тот и не умел обращаться с оружием.
Это условие было обязательным для всех остальных ее  членов,  но  для Алмина
сделали исключение.  Неверов полагал, что присутствие хотя бы одного ученого
им совсем не помешает.
     Алмин был довольно известным в  Федерации биологом,  он  читал лекции в
Сорбонне и МГУ.  На "Севастополе" же он оказался случайно, как и большинство
пассажиров. Получив Анжеловскую премию за свои работы в области клонирования
искусственных клеток для андроидов, он решил отметить это событие на Рамиде,
но вместо этого оказался теперь на Исканте.
     Сейчас Алмин сидел во  втором ряду за  спиной Неверова и,  будучи не  в
силах довольствоваться отведенным ему боковым окном, то и дело дышал Степану
в  затылок,  пытаясь рассмотреть окружавший их  дикий  пейзаж одновременно в
двух окнах.
     - Как  вы  полагаете,   профессор,  что  могло  стать  причиной  такого
однобокого развития биосферы на  этой  планете?  Почему мы  до  сих  пор  не
встретили ни одного представителя фауны, если не считать самих грайров?
     - Я  все время думаю над этой проблемой.  Это одна из  самых интересных
загадок Исканты. Тому, кто сможет ее решить, обеспечена Нобелевская премия.
     - Не  могли  ли  сами  грайры  стать  тому  причиной,   ведь  мы  знаем
многочисленные примеры из  истории нашей  земной биологии,  когда одни  виды
подавлялись другими?
     - Не  в   такой  же  степени!   Любой  вид  существует  в  определенной
биологической нише,  внутри нее он  может подавлять конкурентов,  но  за  ее
границами...  Проще говоря, вряд ли тигры станут интересоваться мышами.
     К обеду погода неожиданно испортилась, как это часто бывало на Исканте.
С   севера  налетел  ветер,   принесший  с  собой  грозу,   видимость  резко
ограничилась.  Даже  мощные  локаторы  вездехода не  могли  пробиться сквозь
плотную завесу дождя,  порывы бокового ветра то  и  дело  грозили опрокинуть
машину, стабилизаторы гравитационного поля не успевали справляться с резкими
колебаниями наружного давления.  В  конце концов им  пришлось остановиться и
посадить машину на брюхо.
     Алмин тут же потребовал,  чтобы его выпустили наружу. Никакие призывы к
благоразумию не могли удержать профессора в  тесной кабине вездехода,  когда
вокруг лежал  целый неисследованный мир,  хотя  и  залитый потоками падающей
сверху воды.
     Несколько неожиданно для себя самого Неверов согласился с его просьбой,
решив,  что большого вреда от подобной вылазки не будет, тем более что дожди
на Исканте всегда бывали кратковременными.
     Ему  и  самому хотелось размяться,  к  тому же  он  понимал,  что любая
дополнительная информация о мире, в котором им предстояло жить, являлась для
них большой ценностью.
     Но  главная  причина  его  неожиданного решения  отправиться  вместе  с
профессором в кромешный водяной ад, бушующий снаружи, была в другом.
     Мучительные вопросы,  ответов на  которые он не знал,  не оставляли его
после  разговора с  корабельным врачом.  А  предстоящая беседа с  Алминым не
предназначалась для посторонних ушей...
     Легкие планетарные скафандры могли полностью защитить их от дождя,  а о
приближении любых  живых  существ  доложат  биологические датчики вездехода.
Задействовав их  сигналы на  наружную сирену,  Неверов велел  Алмину  надеть
полевой скафандр и строго предупредил ученого,  что если тот отойдет от него
дальше трех метров, то это будет его последняя вылазка.
     Когда  наконец  оба  они  оказались снаружи,  основной  дождевой  фронт
отнесло за реку, и с запада сквозь разрывы стремительно несущихся облаков то
и дело проглядывало солнце.
     Короткие сполохи  солнечного света  зажигали над  рекой  многочисленные
радуги,   живущие  всего  несколько  секунд.   Разноцветные  световые  мосты
возникали и  рушились у  них на  глазах.  Картина была прекрасной и  грозной
одновременно.  Противоположного берега реки  из-за  дождя не  было видно,  и
казалось,  радужные мосты, начинавшиеся всего в двух шагах от них, уходили в
бесконечное серое не