на слово, что я  пойду
за тобой по пятам.
     Холл, как всегда, был забит  просителями, желаю-щими получить  работу в
правительстве.  Линкольн прокладывал себе дорогу среди  них, как  корабль  в
бурном море. Если обратишься хотя  бы к одному,  придется говорить со всеми.
Уже  не   в  первый  раз  Линкольна  поразила  давно  устоявшаяся  практика,
открывающая всем и каждому беспрепятственный доступ в президентский особняк.
Ну  конечно,  Амери-ка,  общество  равных  возможностей. Но  Линкольн  начал
понемногу склоняться к мнению, что у полней-шей открытости есть свои минусы.
С  тяжким  вздо-хом  отворив  дверь  столовой,  он  удовлетворенно  с  шумом
захлопнул ее за собой.
     Стол был  уже накрыт  --  булочки  на пахте  с ме-дом, любимое семейное
кушанье.
     -- Начни с них, отец, -- сказала Мэри. Тут в ком-нату с громким топотом
ворвались мальчики.
     --  Хвать-похвать! --  крикнул Тэд,  бросаясь  к отцу и обнимая его  за
ногу. Вилли, всегда более сдер-жанный, присел к столу.
     --  Тэд, прекрати! -- приказала Мэри, но маль-чонка пропустил ее  слова
мимо ушей, взбираясь на отца, как на дерево, попутно сминая и без того мятые
брюки   и  пиджак.  И  не  останавливался,  пока   с  видом  триумфатора  не
взгромоздился  отцу на плечо.  Лин-кольн  дважды  обошел вокруг стола, а Тэд
визжал от -восторга, пока отец не опустил  его на стул. Вилли уже полил свои
булочки медом и старательно пере-жевывал огромный кусок.
     Кекли  и  Мэри принесли другие блюда,  а  также свежезаваренный горячий
кофе.  Линкольн наполнил  свою чашку и  понемногу потягивал кофе,  пока стол
заполнялся все новыми и новыми аппетитными блю-дами. Под бдительным надзором
Мэри президент подцепил  вилкой  пряную  виргинскую колбаску,  взял  немного
кукурузной  каши  и  полил  все  это  каким-то  жгучим  соусом. Ел медленно,
мысленно пребывая за  сто миль  от  уютной  семейной сцены.  Все эта  война,
бесконечная,  омерзительная война. Ясно увидев это  в его глазах, Мэри молча
пожала  плечо  мужа и  тоже  села  за стол.  Она-то  питается  хорошо,  даже
черес-чур, если теснота платья что-нибудь значит.
     Потом пошла принести мальчиками  еще молока, а когда вернулась, его уже
не было;  еда  на  тарелке почти не  тронута. Он  слишком  много трудится  и
слишком мало  ест. И все время тощает. Эта война пожирает его. Наверное, уже
сидит в своем кабинете,  а  сви-деться  с ним, быть может, до  завтра уже не
удастся.

     -- Джон, -- сказал Линкольн. -- Я хочу продик-товать вам письмо.
     Для   записи   под   диктовку   Хей  разработал   собст-венную  систему
стенографирования. Последовал оче-редной меморандум генералу  Макклеллану, в
кото-ром президент ставил ребром вопросы о возможности
     продвижения  вперед  армии на Потомаке.  Под  конец  в голосе Линкольна
звучало нескрываемое раздра-жение.
     --Долго  ли вам требуется собираться, чтобы перейти  к действиям? У вас
есть армия, у вас есть  но-вобранцы,  и все они хорошо обучены,  если верить
ра-портам. Но чтобы выиграть войну, армию надо ис-пользовать в бою.  Ричмонд
должен быть взят. На этом заканчивайте и телеграфируйте немедленно. А теперь
развеселите меня, Джон. Поведайте  какие-нибудь  добрые  вести,  принесенные
утренними докла-дами.
     -- Добрые вести и  в самом  деле есть, сэр.  Мы  уже заняли Шип-Айленд,
сопротивление полностью по-давлено.  Устье Миссисипи довольно  близко к этом
острову,  так  что  тамошняя часть  флота,  ведущего блокаду, теперь  хорошо
обеспечивается. Новые вести с моря.  Военный корабль  США "Сантьяго-де-Куба"
остановил британскую шхуну "Эжени Смит" близ устья реки Рио-Гранде.
     -- Причины приводятся?
     -- Разумеется. Капитан  Дэниел Риджли  объясня-ет, что британское судно
останавливалось  в техас-ском порту.  Его подозрения подтвердились, когда на
борту судна  был обнаружен хорошо известный  торго-вый агент конфедератов --
Дж. У. Захари,  купец  из Нового Орлеана.  Его  сняли  со  шхуны, после чего
по-зволили ей следовать дальше.
     -- Это  лишь подольет масла в огонь,  разгорав-шийся из-за "Трента", --
утомленно покачал головой Линкольн. -- Это все?
     -- Нет, сэр. Мятежники настолько уверены в ско-ром падении Саванны, что
жгут  весь  хлопок  на  при-станях  и  в полях.  На  море  канонерская лодка
"Пин-гвин"  перехватила   контрабандное  судно,   пытавшееся   проскочить  в
Чарльстон.  Груз  весьма  богатый. В дек-ларации упоминаются  ручное оружие,
боеприпасы, соль,  провизия всякого рода. Не  только  модная ма-нуфактура из
Франции, но и седла, упряжь и  кава-лерийское  снаряжение на сумму около ста
тысяч долларов.
     -- Превосходно. Они потеряли, мы нашли. Министр юстиции еще не пришел?
     -- Сейчас схожу поглядеть.
     Как только Эдуард Байте вошел, Линкольн под-нял глаза от разложенных на
столе бумаг и сказал:
     -- Я хочу  занять  минутку вашего  времени.  Завтра я должен  выступить
перед  Конгрессом  с  отчетом  о  со-стоянии дел Союза. О  том,  что Союз  в
опасности,  им  должно быть  известно,  но  я  должен посулить им  ка-кую-то
надежду на  будущее. Вы позволите зачитать вам выдержки из намеченной речи и
выслушать ваше мнение?
     -- С удовольствием приму на себя эту обязан-ность.
     Слегка откашлявшись, президент начал:
     --  Союз  должен  быть  сохранен,  и  посему  в  ход  должны  идти  все
необходимые  средства.  Но  не  сле-дует  поспешно  решать,   что  столь  уж
необходимыми являются радикальные и крайние меры, каковые могут обрушиться и
на лояльных, и на вероломных. Сбор средств  для продолжения войны и победы в
ней настолько же неизбежен, насколько необходим. -- Линкольн поднял глаза, и
Бэйтс кивнул.
     --  Согласен.  Полагаю,  речь  о налогах.  Для  фи-нансирования  боевых
действий они  вновь  должны  быть повышены. И нужно объявить  новый набор  в
армию. Вы обязаны идти вперед, невзирая на при-зывные бунты среди ирландских
иммигрантов в Нью-Йорке
     -- Ценю вашу поддержку. Мне придется также остановиться на общественных
установлениях,  ибо  мы  поминутно  должны осознавать, ради  чего ведем  эту
войну,  -- Президент  перешел  к следующей  странице.  -- Труд  предшествует
капиталу и  не зависит от него. Капитал -- лишь продукт  труда, и никогда не
возник  бы,  если  бы прежде  не  возник труд. Но  капитал  обладает  своими
правами, ничуть не менее до-стойными защиты, чем всякие другие.
     Бэйтс,   и   сам   проницательный  политик,   прекрасно   понимал,  что
умиротворить надо все заинтересован-ные стороны. Рабочие, отдающие свой труд
и  свои силы во  имя войны, несомненно, заслужили призна-ние своего радения.
Но в то же время и фабриканты  не должны считать, будто они в одиночку несут
нало-говое  бремя  военного  времени. Но  когда Линкольн зачитал  отрывок  о
проблеме негров, Бэйтс отрицательно затряс головой, перебив президента:
     -- Вам  же известно мое  мнение  на сей  счет,  госпо-дин  президент. Я
считаю колонии свободных негров весьма отдаленной перспективой.
     -- А не следовало бы. Место можно найти -- ска-жем, в одной из  Америк,
где-нибудь  южнее,  где  мож-но основать  независимую  колонию. Если  негров
уб-рать из уравнения, повод для продолжения войны просто-напросто исчезнет.
     -- Но я беседовал со свободными неграми здесь, на Севере, и они считают
подобный подход  опромет-чивым. Они считают себя такими же американцами, как
и мы, и отнюдь не питают желания отправляться за тридевять земель. Насколько
я понимаю, когда вы примете делегацию свободных негров, они скажут вам то же
самое.
     Не успел Линкольн ответить, как раздался стук в дверь и вошел Николай.
     --  Извините,  что  помешал,  но  прибыл  генерал  Рамси.   Вы   хотели
встретиться с ним как можно раньше. Он ждет за дверью.
     --  Отлично.  Пусть  войдет,  как  только мы  закон-чим.  --  Президент
повернулся к министру юстиции: -- Позже обсудим это  более детально. Я тверд
в своем убеждении, что это настоящее решение наших про-блем.
     -- Мне трудно  такое говорить, господин прези-дент, но мне кажется, что
в  этом  вопросе  вы  окаже-тесь в полнейшем  одиночестве. Быть может,  идея
отыскать подобные колонии  мудра  -- но  кто  в них от-правится? Добровольно
негры  не  согласятся, тут ца-рит почти  полное  единодушие. Но можем ли  мы
от-править  их туда в кандалах? Прежде всего такое ничуть не  лучше, если не
хуже, чем  работорговля,  из-за которой они оказались здесь.  С  глубочайшим
уважением  я  прошу  вас пересмотреть это  решение,  приняв  к  сведению все
привходящие аспекты.
     Как только  Бэйтс  удалился,  в  кабинет  пригласи-ли Рамси -- рослого,
одетого в простой синий мун-дир, лишенный аксельбантов  и  прочих украшений,
столь  обожаемых остальными  штабными  офицерами. Инженер по складу  ума, он
явно  уделял  технике  --   и  войне   --  гораздо   больше   внимания,  чем
блистатель-ному  мундиру. Войдя,  он вытянулся в  струнку  и  сел лишь после
того, как Линкольн указал на стул.
     --  Этот  несчастный  случай  с  Рипли  -- событие  трагическое, весьма
трагическое.
     Кивнув,  Рамси  на  миг  задумался,  прежде  чем  за-говорить,   будучи
человеком решений твердых, но от-нюдь не поспешных.
     --  Он  был хорошим офицером, господин  прези-дент, и отважным  воином.
Совсем не так хотелось ему уйти.
     -- Ничуть не сомневаюсь. Нет ли новостей о его состоянии?
     -- Только те, что он слабеет и дышит с большим трудом. Доктора считают,
что долго ему не продер-жаться.
     -- Весьма сожалею. И все же, несмотря на  поте-ри, война идет дальше. А
жизненно  важная  работа генерала  Рипли должна продолжаться. Вы  ведь  были
некоторое время его помощником?-- Был.
     -- Значит, не  мне рассказывать вам о важности материального снабжения,
о том, как оно жизненно важно для нашей страны?
     -- Совершенно  согласен, господин  президент. Нам  обоим  известно, что
войну не выиграть без  постоянного притока  оружия и  боеприпасов. Мы всегда
снабжались лучше противника и  не должны отсту-пать  от  этого правила, если
хотим победить.
     -- Да будет так  всегда,  --торжественно кивнул Линкольн.  -- Я как раз
консультировался  со  своим  Кабинетом  по  этому  вопросу.  Военный министр
Ка-мерон  весьма  высокого  мнения о вас.  Он  полагает,  что  вы  идеальная
кандидатура  на пост главы бюро материального  снабжения. Что вы  думаете по
этому поводу?
     -- Я знаю, что работа мне по плечу, сэр. Но  преж-де чем будет одобрено
какое-либо назначение, пола-гаю, вам следует знать, что мы с генералом Рипли
не находили общего языка по целому ряду вопросов. Но что более  существенно,
наши воззрения на  один весь-ма  весомый предмет  расходились  диаметрально.
Когда я  был его  подчиненным, честь  налагала  на  мои уста печать молчания
касательно этого,  но теперь, по-моему, я обязан открыться. Мной  движет  не
злоба  и не  зависть.  Я  убежден, что  был хорошим и  лояль-ным  помощником
генерала  Рипли. Когда  он  был жив, мне  даже  в голову  не приходило вслух
выска-заться о наших разногласиях. Но теперь все переме-нилось. Если я займу
этот пост, то не смогу не внести перемен, которые считаю необходимыми.
     --Я  восхищен  честностью,  побудившей  вас  от-крыться.  Что  являлось
яблоком раздора?
     Офицер вдруг  смешался,  и потянулись  долгие се-кунды, пока он пытался
взять себя  в руки. Сперва потупился, Потом устремил взгляд за окно. Наконец
сел еще прямей, будто аршин проглотил, и собрался слухом.
     -- Генерал твердо верил в достоинства  стандарт-ных ружей, заряжаемых с
дула.  Они  хорошо зареко-мендовали  себя,  надежны  и  при  соответствующей
вы-учке обеспечивают неплохую скорострельность.
     -- А вы с этим не согласны?
     -- Конечно, согласен, господин президент. Но мы живем в  век прогресса.
Я  вижу  новые  изобретения чуть ли не каждый  день. Я убежден, что  их надо
про-верять  и проверять,  но  я  также  убежден  в  достоин-ствах  винтовок,
заряжаемых с казенной  части.  Мы  подвергли испытаниям несметное количество
образ-цов, и, откровенно  говоря,  большинство  из них  про-сто никчемны. Их
заклинивает, они взрываются, очень часто ломаются, а ухаживать за ними очень
Трудно.  Но  были  и две  винтовки  нового  типа,  кото-рые мы исследовали и
обстреливали весьма долго, два ружья, стоящие  особняком от остальной массы.
Винтовка системы  Спенсера и снайперская. Я хотел заказать изрядные партии и
той  и  другой,  но генерал Рипли решительно воспротивился.  Посему  не было
сделано ничего.
     -- А он не объяснил, почему воспротивился? Рамси Замялся с ответом. Так
и не дождавшись от него ни слова, Линкольн сам нарушил молчание:
     --  Я ценю вашу лояльность  по  отношению  к свое-му  непосредственному
армейскому начальству. Но,  говоря честно  и откровенно, ему вы не повредите
-- и сделаете громадный вклад в общее дело. Если  это по-может, то я, будучи
вашим главнокомандующим, могу приказать вам доложить все, что вам известно.
     -- Это не понадобится, сэр, -- с трудом выдавил Рамси. -- Тут дело в...
ну, вопрос  спорный.  Генерал считал,  что  зарядка  ружья с казенника будет
поощ-рять солдат на растрату боеприпасов попусту. Я же
     не  считаю подобные  затраты  пустыми, ибо  роль сол-дата--стрелять  по
врагу.
     --  Согласен, Рамси,  Согласен.  Вы должны  орга-низовать  демонстрацию
своих замечательных  винто-вок  при  первой же возможности. Это  будет вашим
первым поручением в  новом  качестве  начальника де-партамента материального
снабжения. Больше вы мне ни о чем не хотите поведать?
     --  Ну-у,  о  полковнике Бердане(Любопытно  отметить,  что впоследствии
полковник Бердан участвовал  в разработке  российской винтовки,  принятой на
воору-жение в русских  войсках. Отсюда  и  се название --  "берданка") и его
снайпер-ском полке. Вы слыхали о нем?
     --Докладная записка лежит где-то у меня на столе.  Это ведь он снарядил
полк за свой счет, да? И каждый из его подчиненных бьет без промаха.
     -- Так  точно. Но и  здесь  я  опять-таки  не  виню  ге-нерала Рипли за
твердые убеждения. Но люди Бердана обременены револьверной винтовкой  Кольта
-- подобием револьвера, только с длинным стволом. Они дают осечки и... ну, в
общем,  ничего  хорошего о  них не  скажешь. Выбор  откровенно неудачный. На
самом  деле им  нужны снайперские винтовки, заря-жающиеся с казенной  части.
Такая винтовка в руках меткого стрелка -- инструмент точный.
     --Позаботьтесь, чтобы они их получили.  Отдав  честь, генерал удалился.
Отличный чело-век, великолепно справится с работой. Линкольну вдруг пришло в
голову,  что трагический случай с ге-нералом Рипли  мог быть  благословением
свыше -- вмешательством Вседержителя, подмогой в этой  войне. Смерть  одного
человека во спасение  бесчис-ленного множества других.  Но Линкольн отбросил
эту  недобрую  мысль.  Что ж, если  Всевышний и в самом деле на их  стороне,
лично  он отнюдь не про-тив. Быть президентом  Соединенных Штатов -- зна-чит
нести на себе груз бесчисленных обязанностей, и отнюдь  не последнюю скрипку
тут  играет великая война, начавшаяся, как только он  был  избран. Побе-да в
войне  имеет  наивысший  приоритет,  и  всякая  по-мощь --  особенно  помощь
Всемогущего -- будет при-нята с благодарностью.
     А всего  в каких-то шестидесяти милях от Белого дома, в городе Ричмонд,
штат   Виргиния,   президент  Конфедерации   бился  с  бременем   таких   же
непре-одолимых проблем и приоритетов, как и президент Соединенных Штатов. Но
Джефферсон Дэвис, ли-шенный силы и выносливости Линкольна, находился  в куда
менее  выгодном положении. Для президента Конфедерации, вечно хворого  из-за
перенесенного много  лет назад  сильнейшего воспаления  легких,  да вдобавок
страдающего  куриной  слепотой,  каждый  день  являл   собой   битву  против
неутихающей боли.  Ни  одна живая душа ни разу  не слыхала от  него и  слова
жалобы.   Джентльмен  не  унижается  ни   перед  кем.   Сегодня  ему  мешало
сосредоточиться воспале-ние среднего уха, и он  изо всех сил бился, чтобы не
показать, как донимает его мучительная боль.
     Юг болел,  как и  его президент. Зима выдалась холодная, абсолютно  все
запасы подходили к концу.  А список погибших в боях все удлинялся, что южане
старались не замечать, тщились не терять надежды, поддерживать боевой дух на
высшем  уровне.  Песни и  собрания вроде  бы  помогали,  но блокада  взимала
тя-желую дань, да и начала сказываться нехватка всего подряд, всего -- кроме
доблести.
     На днях Дэвис назначил нового военного мини-стра, искренне надеясь, что
тот  поможет ему спра-виться  с бесчисленными трудностями в снабжении войск.
Джефферсон  Дэвис постучал  пальцем  по  тол-стой стопке  бумаги, высившейся
перед ним на столе.
     -- Иуда, вы знаете, почему я вас назначил на место Лероя Уокера?
     Сочтя вопрос  риторическим,  Иуда  П. Бенджамин улыбнулся в ответ.  Его
скрещенные руки уютно по-коились на обширном животе.
     --  Лерой  отличный  человек  и настоящий работя-га. Но  у него слишком
много  врагов  в правительстве. По-моему,  ему  приходилось  больше  времени
тратить на сражения с ними, чем с янки. Вот. -- Дэвис подви-нул бумаги через
стол.  --  Ознакомьтесь с этим  и  по-думайте, не  найдет ли  новый  военный
министр ка-ких-либо новых решений. Вот почему вы получили эту  должность. Вы
-- мирный  человек. Иуда, убе-ленный  сединами государственный  муж, имеющий
много друзей. Вы можете  положить конец  грызне и позаботиться о том,  чтобы
вся  упряжка  тянула  в одну  сторону.  Ознакомившись с  этими рапортами, вы
уви-дите,  что нам  не хватает буквально  всего, но главным образом  пушек и
пороха. Не будь мы сельскохозяй-ственной нацией, мы оказались бы в ужасающих
тис-ках. При  нынешнем же положении дел каждый добро-волец,  вступая в  наши
ряды,  приносит свое  оружие. Но  нам нужны  не одни только  мушкеты.  Чтобы
выиг-рать эту войну, надо отыскать пушки и порох.
     --  Как  я  понимаю,  господин  президент, в  битве у  Боллс-Блаф  было
захвачено изрядное количество боеприпасов.
     --  Это и в самом деле так. То была  великая побе-да,  и  синепузые так
спешили  отступить,  что  бросали  оружие. Наша  первая  победа  со  времени
Булл-Рана. Это  помогло, но не надолго. Также поступают доне-сения о захвате
фуражиров янки.  Все это хорошо, но все-таки недостаточно хорошо. Нельзя  же
рассчиты-вать, что единственным поставщиком для нас  будет Север. На фронтах
сейчас царит  затишье,  и мы  долж-ны  воспользоваться  преимуществами  этой
передыш-ки.  Армии  северян Макклеллана пока  что прикованы  к месту,  но мы
можем с  уверенностью  ожидать каких-либо боевых действий на  полуострове по
вес-не.  Но больнее, мучительнее всего ранит нас морская блокада. Вот почему
мы  бросаем все имеющиеся  ре-сурсы, чтобы снарядить  броненосную "Виргинию"
для битвы. Когда она выйдет в море, в ней воплотят-ся все наши упования, что
она разорвет кольцо бло-кады и потопит флот северян.  После этого мы  сможем
доставлять  грузы  целыми  кораблями.  В  Британии  ждут не  дождутся нашего
хлопка, и на прибыли от него мы сможем купить и порох, и пушки,  и припа-сы,
в которых так отчаянно нуждаемся.
     Пока  президент  говорил, Бенджамин  неторопли-во перелистывал  бумаги.
Джефферсон Дэвис извлек ворох газетных вырезок.
     -- С  Севера. Они  там распустили  хвосты,  как павлины,  раздувшись от
гордости  по поводу  плене-ния Мейсона и  Слайделла.  Пусть себе  бахвалятся
"начинаю   подозревать,  что  тут  украдкой  вмешалось  само  провидение,  и
провозглашаю,  что, сидя в темни-це янки,  эти  двое джентльменов делают для
Конфе-дерации  куда  больше, чем могли бы сделать в Евро-пе. Британцы  прямо
вне себя из-за столь вопиющего вторжения на их территорию. Полагаю, в данный
мо-мент все тамошние верфи до единой строят для нас либо контрабандные суда,
либо рейдеры. А самое восхитительное здесь то, что  янки  сами накликали  да
себя  беду.   Как  бы  ни  старались  мы  сами,  нам   не  уда-ло