Слайделла,  как  на  велико-мучеников.  Британия  уже признала  Конфедерацию
свободной  и суверенной  державой. Обе  стороны уже  поговаривают  о военной
помощи.
     Толпа  вдруг  разразилась  громкими криками,  вспыхнули  новые  факелы,
озарившие цепь солдат, охраняющих  Белый дом. На Потомаке светились  огоньки
сторожевых судов, а еще дальше -- огоньки других кораблей и лодок.
     --Пойду в дом, -- промолвила Мэри. -- Пони-маю, это глупо,  вечер такой
теплый, но я вся дрожу.
     -- К несчастью, у нас гораздо больше поводов, чтобы дрожать.
     В доме дожидался министр  военного флота  Уэллс,  поправляя парик перед
зеркалом. Мэри безмолвно проскользнула мимо него.
     --  Как  я  понимаю,  военный  флот, как  всегда, на  высоте,  --сказал
Линкольн.
     --Как  всегда. Кольцо блокады на своем месте и стягивается все туже. До
меня только  что  дошла  весть, что  бывший военный министр  сел на корабль,
чтобы пуститься в дальнее плавание до Москвы.
     --  Я  решил,  что  из  него   выйдет  отличный  пред-ставитель  нашего
правительства при русском дворе.
     -- Уверен, скоро  он примется  продавать царю разводненный  акционерный
капитал, если будет  высту-пать в своем амплуа, --  громко рассмеялся Уэллс.
-- Любопытно, что  они подумают  о  криводушнейшем из политиков  Соединенных
Штатов?
     -- Я удостоил его этой награды не без колебаний.
     На это звание претендовала невероятная уйма дру-гих.
     Тут в комнату заглянул Джон Николай.
     -- У  дверей дожидается  военный министр, сэр.  Интересуется, нельзя ли
ему повидаться с вами на пару минут?
     -- Разумеется. -- Линкольн повернулся к Мэри. С улыбкой пожав ему руку,
она удалилась. Слушать разговоры о войне сегодня было выше ее сил.
     -- Вы не принесли  мне дурных вестей,  мистер  Стэнтон?  -- осведомился
Линкольн  у нового члена  своего кабинета министров. Они  со Стэнтоном редко
виделись с  глазу  на глаз, но после своего некомпе-тентного предшественника
Камерона Стэнтон являл собой прямо-таки образчик результативности.
     -- К счастью, нет. Я только что закончил совеща-ние со своим персоналом
и полагал, что надобно вас известить об итогах. Мы ничего не можем поделать,
пока  планы англичан  не  прояснятся.  Поскольку  мы в  настоящее время  уже
пребываем  в состоянии войны, то, полагаю, готовы, насколько  это  возможно.
Одна-ко предпринимаем и специальные меры на севере. Линия границы там весьма
протяженна   и  плохо  за-щищена.  Мобилизованы   ополченцы,  до   сих   пор
на-ходившиеся в резерве, и приведены в состояние бое-готовности. Ситуация на
море лучше известна Уэллсу.
     --   Как  и   вы,  мы  приведены   в  состояние  полной  боеготовности.
Единственный  факт, утешающий меня в эту черную  годину,  что после Крымской
войны анг-личане подзапустили свой флот.
     -- От генерала Халлека никаких вестей? -- поин-тересовался президент.
     -- Есть  вести. Он телеграфировал, что  занял свой новый пост во  главе
Северного  округа в  Нью-Йорке. Как и было согласовано, генерал  Грант занял
его место в округе Миссисипи. Шерман находится при
     нем,  и  совместно их  армии  образуют  надежный  ба-рьер против  любых
поползновений мятежников.
     -- И теперь нам остается только ждать.
     -- Совершенно верно...
     В  коридоре послышался топот  бегущих ног, а затем  Джон Хей ввалился в
двери, даже не постучав.
     -- Господин  президент,  депеша из...  из  Платсберга,  штат  Нью-Йорк.
Задержалась, телеграфные про-вода к югу от этого города перерезаны.
     -- И что там сказано?
     Хей  принялся  читать  принесенную бумагу,  по-перхнулся  словами, но в
конце концов выдавил:
     ----   А...   атакован   британскими   войсками.   Полков-ник   Янделл,
Платсбергское добровольческое ополче-ние.



ВТОРЖЕНИЕ!


     Должно быть, войска шли вею ночь. Потому что на рассвете они уже шагали
по полю, подошвами сапог попирая  всходы пшеницы. Часовой вызвал полковника,
и тот вышел, растирая лицо и заспанные глаза.
     -- Красномундирники! -- Он  захлопнул рот, осознав,  что  таращится  на
них, как юная барышня.
     Они  медленно   маршировали  через   поле  к   амери-канским  позициям,
построившись в две цепи, затем по команде остановились. Их пикеты находились
впереди, прячась  среди деревьев  и  складок  местнос-ти.  На обоих  флангах
располагались кавалерийские  отряды, а в тылу  --  приближающиеся по  дороге
по-левые орудия. Стряхнув с себя оцепенение, полков-ник Янделл крикнул:
     -- Сержант, подымайте роту! Я хочу передать со-общение для...
     --Не   могу,  сэр,   --   сумрачно   отозвался  сержант.  --  Попытался
телеграфировать,  как только  их увидал, но  провод, наверно,  порван. Очень
много ка-валерии. Они легко могли обойти нас ночью и пере-резать провода.
     --  Что-то надо  делать. Вашингтон должен знать, что  здесь происходит.
Возьмите  кого-нибудь,   возьми-те   Андерсена,   он  знает   здешние  края.
Воспользуй-тесь моим конем. Это наш лучший скакун.
     Полковник быстро нацарапал в блокноте запис-ку, вырвал  листок и  отдал
его солдату.
     -- Доставьте это на  железнодорожную станцию в  Киссвилле,  на тамошний
телеграф  Пошлите  в  Ва-шингтон.  Скажите,  чтобы  известили  всех, что  мы
подверглись нападению.
     Полковник   Янделл   мрачно   оглядел  своих   солдат.   Необстрелянные
добровольцы, молодые и напуган-ные. При одном  лишь  виде стоящей перед ними
армии  почти потеряли  рассудок  от страха. Некото-рые уже понемногу  начали
пятиться назад; один ря-довой заряжал свой мушкет, хотя он уже  зарядил  его
двумя   зарядами.  Отрывистые  приказания  Янделла  встретили  ошеломленное,
неохотное повиновение.
     -- Полковник, сэр, смахивает на то, что сюда кто-то приближается.
     Поглядев  через  ближайшую  бойницу, полковник  увидел офицера,  верхом
неторопливо приближающе-гося к укреплениям  и выглядевшего весьма живопис-но
в своей красной  форме с  золотым шитьем. Рядом с ним  шагал  сержант, держа
поднятую  пику с  наколо-тым на нее  белым флагом.  Вскарабкавшись  на  верх
стены, Янделл молча следил за их медленным при-ближением.
     --  Вы  зашли  достаточно  далеко! -- крикнул  он,  когда они  достигли
основания склона перед укрепле-ниями. -- Чего вы хотите?
     -- Вы здесь командир?
     -- Я. Полковник Янделл.
     --  Капитан Картледж,  Сифортские  горцы.  У меня послание от  генерала
Питера  Чэмпиона,   нашего  командира.  Он  извещает  вас,   что  в  полночь
британ-ское  правительство объявило войну. Моя  страна сей-час  находится  в
состоянии войны  с  вашей.  Он  прика-зывает  вам сложить  оружие.  Если  вы
подчинитесь его приказаниям, он дает слово чести, что никому из вас не будет
причинен ни малейший вред.'
     Офицер цедил слова с ленивым  высокомерием, положив одну руку на бедро,
а вторую -- на рукоять сабли. Мундир  его сверкал золотым шитьем, по ките-лю
сверху  донизу шли ряды золотых пуговиц. Ян-делл вдруг  мучительно устыдился
своего пыльного синего мундира, своих домотканых брюк с  громад-ной заплатой
сзади и ощутил всколыхнувшийся в душе гнев.
     -- Скажите своему генералу, что он может сту-пать прямиком в  пекло. Мы
американцы и не подчи-няемся приказам таких, как вы. Пшел прочь!
     Он  повернулся к  ближайшему  ополченцу --  без-бородому юноше,  обеими
руками вцепившемуся в мушкет, который был старше владельца.
     -- Сайлас,  хватит таращиться, бери ружье, стре-ляй поверх их голов.  В
них не цель. Я только хочу увидеть, как они улепетывают.
     Раздался  одинокий  выстрел,  и рассветный  вете-рок понес  над  стеной
маленькое облачко  дыма.  Сер-жант  побежал,  а  офицер  натянул поводья  и,
пришпо-рив, погнал лошадь к британским позициям.
     То был первый выстрел в битве при Платсберге.  Так было положено начало
новой войне.  Британцы  времени  понапрасну  не  теряли.  Как  только офицер
подскакал к боевым линиям, громко и ясно пропела труба. Ее  звук  тотчас  же
потонул  в гро-хоте  пушек,  стоявших позади войск  чуть  ли  не  ступи-ца к
ступице.
     Первые  снаряды  разорвались   на   берегу,  ниже  укреплений.  Другие,
направленные  слишком  высоко,  с  визгом  пронеслись  над  головами.  Затем
артиллерис-ты взяли укрепление в вилку, ядра начали взрывать-ся  на позициях
американцев, и обороняющиеся при-льнули к земле.
     Когда  обстрел  внезапно  прекратился,   наступила  такая  тишина,  что
находившиеся в  укреплениях  лю-ди  четко  слышали, как  командиры британцев
выкри-кивают приказы.  Затем единым движением,  с безуп-речной синхронностью
обе цепи пехоты двинулись вперед. Держа мушкеты наперевес, солдаты печата-ли
шаг  под  барабанный  бой.   И  вдруг  воздух  разо-рвал  унылый  вой.   Эти
нью-йоркские  фермеры  ни  разу  не слыхали  ничего  подобного, ни  разу  не
слы-шали безумного причитания волынок.
     Атакующие  одолели  половину поля, прежде  чем  оцепеневшие  американцы
осознали это и вскочили на ноги, чтобы занять боевые посты в полуразрушенных
позициях.
     Первая линия пехоты почти дошла до них. Сифортские горцы -- великаны из
вересковых горных долин в развевающихся вокруг ног кильтах. Они мар-шировали
с холодной точностью механизмов, надви-гаясь все ближе и ближе.
     --  Без  приказа  не стрелять!  --  крикнул  полков-ник  Янделл,  когда
напуганные ополченцы открыли огонь по атакующим. -- Подождите, пока подойдут
поближе. Не тратьте боеприпасы. Заряжай!
     Все ближе и  ближе подходил враг, пока не  ока-зался  почти  у подножия
поросшего травой склона, ведущего к укреплениям.
     -- Огонь!
     Залп  получился нестройный, но все-таки залп. Многие пули ушли  слишком
высоко, просвистев над головами противника, идущего сомкнутым строем. Но эти
мальчики были охотниками,  и  порой единст-венным их мясом  был  кролик  или
белка. Свинец
     нашел свои цели, и великаны рухнули  лицом в  траву, оставляя прорехи в
стройных рядах.
     Ответ  на  американский залп был моментальным и  сокрушительным. Шедшие
впереди все, как один, припали на колено -- и выстрелили.
     Второй  ряд  выстрелил  мгновение  спустя,  и  по  ук-реплениям  словно
пролетел  ангел  смерти. Люди  с  криками  умирали,  а  оставшиеся в  живых,
оцепенев, смотрели, как облаченные в  красное солдаты урага-ном устремляются
вперед с примкнутыми штыками. Второй ряд перезарядил ружья  и теперь стрелял
в каждого, кто пытался отстреливаться.
     Затем  ряды  разомкнулись,  и  сквозь  них пробежа-ли штурмовые отряды,
прислонившие свои длинные лестницы к полуразрушенным стенам. А затем горцы с
ревом  ринулись  в атаку, вперед  и  вверх,  на пози-ции, где засела горстка
обороняющихся.
     Полковник  Янделл  только-только  сформировал  вторую линию  для охраны
установленных там не-многочисленных пушек, и ему оставалось лишь смот-реть в
ужасе, как налетевший на его людей против-ник избивает их.
     -- Не стрелять, --  приказал он.  -- Вы только убьете своих собственных
ребят, подождите, пока  они  перестроятся для  атаки. А затем стреляйте  без
промаха. Ты, Калеб, беги назад и вели артиллерис-там поступать так же. Пусть
не стреляют, пока не прицелятся наверняка.
     Смотреть на это  ужасное  зрелище было  неперено-симо.  Очень  немногие
американцы  пережили  эту  ата-ку, чтобы  присоединиться к обороняющимся  во
вто-рой линии.  Снова забили  барабаны,  и  великаны в  диковинных  мундирах
построились  в  безупречные шеренги.  И  двинулись  вперед.  После  выстрела
аме-риканцев строй их поредел. Поредел -- но не остано-вился, перестроившись
снова, а место павших заняли другие.
     Полковник  Янделл  расстрелял   из  своего  пистоле-та  все  патроны  в
атакующих и поспешно перезаря-жал его, когда услышал, что к нему обращаются:
     --  Полковник Янделл, не по-джентльменски стрелять в  офицера под белым
флагом.
     Подняв глаза,  Янделл увидел стоящего  перед собой  капитана Картледжа.
Мундир  его почернел от дыма, как и лицо. Шагнув вперед, капитан поднял свою
длинную шпагу в издевательском приветствии.
     Полковник Янделл направил на него пистолет и спустил курок. Увидел, как
пуля  попала  противнику в руку. Отшатнувшись  от удара,  английский  офицер
перехватил шпагу левой рукой и шагнул вперед.
     Янделл щелкал курком снова и снова,  но  он успел зарядить только  один
патрон.
     Шпага вонзилась ему в грудь, и полковник рух-нул.-
     Еще один погибший американец, еще одна жертва этой новой войны.

     Полковой плотник  выстругал доску, затем  парой гвоздей прикрепил к ней
лист  белой  бумаги.   Полу-чился   неуклюжий,  но  приемлемый  планшет.   А
обуг-ленный ивовый прутик сгодился за карандаш. Сидя возле палатки, Шерман с
головой  ушел в рисование, изображая береговой  плацдарм и пароходы за  ним.
Услышав приближающиеся шаги, он обернулся.
     -- Не знал, что ты умеешь рисовать, Камп, -- за-метил Грант.
     -- Как-то оно само собой у меня получилось, и я со временем полюбил это
занятие. Пришлось много чертить в Пойнте и как-то незаметно прикипел душой к
этому занятию. Оно помогает мне успокоиться.
     -- Мне бы такое тоже  не  помешало, --  Грант взял из палатки  походный
стул и опустился  на  него.  По-том вытянул из кармана кителя длинную черную
си-гару и закурил. -- Никогда не любил ждать. Джонни
     Бунтарь затих, а британцы! Ума не приложу, за что на нас такая напасть.
Мне бы сейчас навалиться на кувшинчик кукурузного...
     Шерман  стремительно  обернулся  от  своего рисун-ка,  лицо  его  вдруг
перекосилось. Грант усмехнулся.
     -- Да  не  стану  я, ты учти,  это  все позади, с тех пор как  началась
война. По-моему, дела не залади-лись ни у тебя, ни у меня,  когда мы ушли из
армии.  Ну, ты  хоть  был Президентом банка в Калифорнии, а я-то возил лес с
упряжкой мулов и каждую ночь до ушей надирался до забытья.
     -- Но  банк лопнул, -- угрюмо сказал Шерман.  --  Я потерял все -- дом,
землю, все, что добыл  тяжким трудом за  все  эти годы. -- Поколебавшись, он
про-должал едва слышно: -- А порой мне казалось, что утратил и рассудок.
     -- Но  ты  вырвался, Камп,  точно так же, как  я  отделался от бутылки.
Пожалуй, война для нас с то-бой --единственное пристойное занятие.
     --И  ты хорош  в ней, Улисс. Я ничуть не  кривил душой, когда  писал то
письмо. Я верю в тебя. Я в полном твоем распоряжении.
     Грант почувствовал себя немного не в своей тарелке
     --Да тут не только  я. Халлек сказал, что ты  дол-жен служить  под моим
началом. И подчинился я с  неописуемой радостью. У тебя есть добрые друзья в
этой армии, вот как обернулось.
     -- Генерал Грант, сэр! -- окликнули  сзади.  Обер-нувшись,  они увидели
сержанта на высоком берегу. - Телеграмма с востока. Телеграфист говорит:
     насчет британцев.
     -- Вот оно! -- воскликнул Грант, подскакивая на ноги.
     -- Я тебя догоню, только уберу вот это.
     Военный  телеграф все  еще выстукивал  сообще-ние, когда  генерал Грант
вошел в палатку. Остановившись позади телеграфиста, Грант  через  его  плечо
читал,  что  тот  пишет. И  как только телеграфист по-ставил точку,  генерал
выхватил  бумагу, крепко заку-сил свою  длинную сигару, выдохнул облако дыма
над головой телеграфиста. Потом окликнул:
     --  Стюард! -- В палатку вбежал  адъютант. -- Со-бери штаб.  Встреча  в
моей палатке через полчаса. Если офицеры пожелают знать, в чем дело,  просто
скажи, что на нас свалилась вторая война.
     --Британцы?
     --Чертовски верно.
     Грант медленно вернулся в свою палатку, жуя си-гару и в уме прикидывая,
что делать дальше. Шер-ман  уже находился там,  выхаживая  из угла  в  угол.
Зайдя в  палатку, Грант  уже знал, какие приказы надо отдать, какие действия
предпринять.
     Налив из узкогорлого кувшина виски в стакан, Грант передал его Шерману.
Поглядел на кувшин, мрачно усмехнулся и вогнал пробку из кукурузного початка
обратно в горлышко.
     --  Они на это  пошли, Камп. На  самом деле по-шли  на это.  Мы воюем с
англичанами. На  сей раз по-чти  без  повода. Ума  не приложу,  как задержка
одно-го корабля и захват пары человек могли привести к подобному.
     -- По-моему, большинство войн начиналось со-вершенно без  повода. С тех
пор, как Виктория села  на трон, где-нибудь  в мире  британцы затевают войны
постоянно.
     -- Мелкие, а эта наверняка перерастет в боль-шую. -- Подойдя к стоящему
на козлах столу, Грант постучал указательным  пальцем по расстеленной на нем
карте. -- Они вторглись в штат Нью-Йорк  вот здесь и  атаковали укрепления в
Платсберге.
     Шерман  поглядел  на  подвергшийся  атаке  участок  чуть   южнее  озера
Шамплейн, недоверчиво покачал головой и отхлебнул виски.
     Кто бы мог  подумать.  Не  успеют британцы  закончить одну  войну,  как
начинается  новая. -А  те  и раньше. Поправь  меня, если я  не прав, Н разве
генерал  Бергойн не  шел этой  дорогой в  ты-сяча семьсот  семьдесят седьмом
году?
     -- Несомненно.  И это  не  все.  Словно  для того,  чтобы доказать, что
британцы никогда  ничему не  учатся  на  ошибках,  генерал  Провоет в тысяча
восемь-сот четырнадцатом повторил  в точности  то же самое  и атаковал точно
тем же способом. Однако получил хорошую взбучку  и лишился  всего провианта.
Может быть, это удается повторить.
     -  Боюсь, не в этот раз,  --мрачно покачал голо-вой Грант, откинулся на
спинку складного стула и пыхтел сигарой,  пока  ее  кончик  не зардел жаром.
Затем указал сигарой в сторону своего коллеги-гене-рала и близкого друга. --
На  сей  раз будет не  так просто, как  прежде. Сейчас с  нашей  стороны  им
противостоит  лишь горстка  ополченцев  да  пара  старых  пушек.  Британские
полевые орудия и регулярные войска мигом подомнут под себя бедных мальчиков.
В моем представлении дело тут не в нехватке боевого духа: Просто долго им не
продержаться.
     Шерман провел пальцем по карте.
     ------ Как только Платсберг останется позади, путь захватнической армии
в долину Гудзона будет от-крыт.  Если их не остановить, они пройдут прямиком
через Олбани и Вест-Пойнт, и не успеем мы  огля-нуться, как они постучатся в
ворота Нью-Йорка.
     --  Но  только будет это не  так легко, --  покачал  головой Грант.  --
Халлек уже погрузил свои войска в вагоны на Нью-йоркском центральном вокзале
и уже направляется  на  север.  Насколько можно су-дить, враг  еще не проник
южнее  Платсберга. Многое  зависит  от  того, сколько продержится ополчение.
Халлек  надеется остановить их к северу от Олбани.  Если это ему  удастся, я
присоединюсь к  нему там. Он хочет,  чтобы  я снял  отсюда  все полки, какие
удастся, и отправил на подмогу ему.
     -- И сколько полков мы возьмем?
     --  Не мы, Камп.  В мое отсутствие он оставит во  главе  здешних  войск
тебя. Сколько людей тебе пона-добится в том случае, если  Борегар попытается
снова атаковать Питтсбург?
     Шерман надолго задумался, прежде чем отве-тить.
     -- Для  обороны у  меня имеются пушки  на кано-нерских лодках, все  еще
стоящих на якорях у берега. Так что я  могу отойти до берега и  стоять  нам.
Если  можешь  оставить мне четыре батареи и минимум два полка, я  бы сказал,
удержимся. Мы всегда  можем переправиться обратно через реку, если придется.
Борегар мимо нас не пройдет. После Шайло мы не отдадим ни дюйма земли.
     --  Я  думаю,  что  тебе  лучше  взять  три  полка.  Бун-тари  все  еще
располагают ощутимой армией.
     -- Меня это вполне устроит. Ну что, грядут труд-ные времена, Улисс?
     Грант крепко затянулся сигарой.
     -- Не  могу тебе врать и скажу, что дела пойдут нелегко. Джонни Бунтарь
попритих,  но  наверняка  не угомонился. Мятежники с  радостью  увидят,  как
ра-ковые шейки дадут нам пинка под зад. Но я не думаю, что в ближайшее время
мятежники что-ни-будь предпримут. С какой им стати?
     --  Ты  абсолютно  прав,  --  мрачно  кивнул  Шер-ман. --  Они позволят
британцам биться вместо них. А  их разведчики тем  временем будут следить за
пере-движениями  наших  войск,  так  что у  них  будет  масса времени, чтобы