е совпадает, - вздохнул Злыдень.

- Но это же бред, старик! Этого не может быть, потому что этого
быть не может. Мы не первый день за клавой! Это все равно, что
стремиться ввысь. Ты поверишь, что кто-нить оторвался от земли
метров на десять, если это не сити? Явно кто-то из своих дурика
подпустил.

Злыдень уныло продолжил:

- Погоди, ты самого интересного не знаешь. Это произошло ночью с
субботы на воскресенье, контора Лощинина в это время не
работает. Сам Лощинин, тем не менее, сидел у себя за терминалом.
Часов в одиннадцать отрубилось питание. Во всем районе. На хрен.

- Чего? - у Жмура вторично отвисла челюсть. - Как?

- Какие-то кретины въехали джипом в районную трансформаторную
сшивку. Там же не ограда, а так, ажурные какие-то финтифлюшки.
Джип взорвался.

Рюкзак даже пиво пить перестал, неотрывно глядя на Злыдня. Жмур
поблескивал в полумраке очками, отражая мониторное мельтешение
скринсейвера.

- Сшивку починили минут через десять. Лощининские массивы
потрошились как раз во время шутдауна. В это же время появился
этот ламерский трек-файл. Резервного питалова у Лощинина в
конторе нет - я и не помню, когда последний раз были перебои с
энергией. Кажется, лет пятьдесят назад, если мне правильно
рассказывали.

- Злыдень, это сказки, - не сдавался Жмур. - Тебя водят.

- Да что ты заладил - сказки, сказки! - разозлился Злыдень и
вскочил. Нашарил ногой слетевший тапок, взмахнул рукой и снова
сел.

- Дай пива, - буркнул он, остывая. Жмур незамедлительно
переправил ему банку "Хмеля".

- Я сам долго не врубался. Короче, до шутдауна Лощинин как раз
работал с этими массивами. Потом все сдохло. Он даже не вставал
из-за терминала, потому что темно было, глаз коли. Так и
просидел все время, тихо матерясь. А когда питалово дали,
массивов уже не было, а на их месте обнаружился этот порнушный
трек. Уж Лощинину-то я верю. Он меня и нанять хочет.

Жмур осторожно, чтоб вновь не вызвать гнев Злыдня, осведомился,
даже скорее не спрашивая, а утверждая:

- Массивы, конечно же, сдохли безвозвратно...

- Лапшерезка, - уныло подтвердил Злыдень, легко подпадающий под
гипнотизм обсуждаемых тем. - Да еще низкоуровневая. По существу,
место, где хранились массивы, заново размечено.

Жмур покачал головой.

- Да-а, дядька... Мистикой попахивает. И что ты намерен делать?

Злыдень оторвался от банки.

- Этот Фриппи не первый раз оставляет треки. И везде извиняется
за неровный почерк, зараза. Правда, до сих пор все обходилось
без мистики.

Вообще-то, треки после удачного лома оставляла только молодежь,
у которой багов в голове больше, чем мозгов. Потому что хакер,
оставляющий трек - отслеженный хакер. Не в этот раз, так в
следующий. Да что там, ловились такие зубры, которых отследить
не удавалось годами. И те иногда оступались и падали в вязкие
сети охранных систем. С таким обширным и наглым треком этот
Фриппи должен был вляпаться если не в первый же лом, то во
второй уж точно. Не лезло рассказанное ни в какие ворота, и Жмур
это по-прежнему чувствовал.

Рюкзак на пуфике делал недвусмысленные знаки, потому что пиво у
него иссякло. Прохладный цилиндр взвился на миг в воздух и
надежно утвердился в руке Рюкзака. Тихо пискнуло кольцо и
явилась соблазнительная пена.

- И сколько треков рассеяно? - спросил Жмур Злыдня, выуживая
очередную банку из холодильника.

- Больше семидесяти.

Злыдень сказал это спокойно, словно пожаловался на надоевший
дождь.

- Федералка устраивала на него тотальную охоту, эдакое лихое
сафари с перекрестным серверным эхом - без толку. Народ
посерьезнее, в том числе и Лощинин, до сих пор не страдал;
вляпавшись же сразу вызвонили меня.

- И ты за это взялся?

- Возьмусь. Вот отдохну недельку, и возьмусь, - подмигнул
Злыдень, на глазах веселея.

Жмур сразу понял: старая железяка просто выжидает, чтоб Фриппи
успокоился и снова начал шастать по сетям, потому что сейчас он,
безусловно, затаился и валяется на самом дне, отгородившись
непроницаемым сигналом занятости.

Жмур понял и улыбнулся.

- Мы сможем помочь?

- Думаю, сможете, - заверил Злыдень. - Есть у меня идея... А
пока - оттягивайтесь, семнадцать дней на перегоне - это не два
байта переслать! Завтра свяжемся с Лощининым. Он обещал
подкинуть какую-то заезжую команду в дубль.

- Ладушки, - Жмур не скрывал радости, потому что Лощинин всегда
платил щедро. - Но молодежь оборзела. Пора показать ей, что
такое настоящий затык.

- Может, еще и Энди подключить?

Злыдень с готовностью кивнул:

- Лощинин его крутит. Но ты же знаешь Энди...

Жмур знал Энди: курчавого бородача в неизменном полосатом
халате, любителя чая и четырехмерного тетриса. Его "Я" всегда
было в блаженном равновесии, потому что на одной чаше весов
покоились безграничные знания хакера старой школы, а на второй -
безграничная и необоримая лень.

Жмур мечтательно зажмурился. Если Энди согласится, это будет
добрая стая. А где добрая стая - там и добрая охота. А где
добрая охота (сама по себе вещь заманчивая и щекочущая нервы) -
там и пир вскорости.

Больше хакеру желать нечего.



~# root
~# open console 3
@comment: user [Аурел Чогоряну]
@comment: status [floating node]
@net locate: Slider.88.slider


Восьмиэтажные шпили "Зонул Сенсера" вонзались в темное вечернее
небо, утопая в холодном свете прожекторов. Выглядели эти башни
совершенно чужеродными, и то, что высота их не расплющила,
представлялось странным. Люди, которые осмеливались подняться
выше первого этажа всегда казались Аурелу идиотами. Впрочем,
теперь это чувство притупилось. Иногда он и сам переходил улицы
по подвесным эстакадам, в двух шагах от проносящихся
автомобилей, а дасфальт оставался далеко-далеко внизу, метрах в
четырех-пяти. Но представить себе безумцев, ежедневно
возносящихся в лифте на восьмой этаж, было трудно. Даром, что
лифты с компенсаторами.

Аурел помнил горы Южного Пояса. Разве их забудешь? Как забыть
темные провалы ущелий, где брошенный вниз камень исчезает
прежде, чем успеваешь это сообразить и взрывается на дне, словно
маленькая водородная бомба? Восьмиэтажки - те же горы, только
рукотворные. Впрочем, строителям сити нужно отдать должное:
возвести эдакие громадины, конечно, было непросто. Да и
поддерживать их в вечном антиполе - разве сахар?

Выплюнув на равнодушный дасфальт пустую капсулу
нейростимулятора, Аурел зашагал прочь от центра. Рассеянный свет
лился сверху, рождаясь прямо над улицами. Бесшумно проносились
автомобили, исчезая в ночи и оставляя после себя только тусклые
пятнышки габаритных огней.

Комнату он снял совсем недавно. Дня три назад. Даже привыкнуть
еще не успел - Аурел долго сживался со звуками и запахами нового
жилища, всегда, сколько себя помнил. Переезды с места на место
случались регулярно, как рассветы, сидеть на одном не
получалось. А вещей у него было всего-то: мотоцикл, портативная
клава, портативный диал да старая кожаная сумка, где болтались,
словно горошины в матрешке, несколько коробок с дисками и зубная
щетка. Заношенную одежду он просто выбрасывал, купив
предварительно новую, как правило - что-нибудь джинсовое от
Говарда Шепарда. С обувью поступал так же, только здесь у него
определенной привязанности к производителю не сложилось. Покинув
горы Аурел старался больше не влезать в зимние широты, держась
вблизи экватора, благо места от побережья до побережья хватало.
Наверное, он пустился бы в пробег по островной цепи, если бы его
мотоцикл умел скользить по волнам. А так...

Аурел резко остановился. Мысль была мгновенной и завершенной,
как вспышка прорванной защиты. От побережья до побережья! Черт
возьми! Сити стоит на западном краю материка, зона высадки - на
восточном. Два самых больших города в мире, и между ними -
миллион километров равнины. Редкие городки, разбросанные по
экватору. И перегон - неведомо кем укатанная до полироидной
гладкости земля, трасса, о какой можно только мечтать. Аурел ни
разу не пересекал материк. Почему бы не сделать это впервые?

Не дойдя до улочки, где ждала снятая комната, Аурел свернул под
ближайшую голограммную зыбь - рекламу небольшого бара. Бар
звался "Потерянный кластер". Вероятно, его основали
давным-давно, еще когда компьютеры были большими, потому что
столики до сих пор были расписаны под древние трехдюймовые
магнитные дискеты, которые вмещали - смешно подумать - аж
полтора мегабайта! Интересно, кому были нужны файлы в полтора
мегабайта? Что в такой ничтожный объем вообще можно впихнуть?

Народ здесь тоже собирался околокомпьютерный, ибо "пинг",
"спам", "давить поганые форточки", "рулез" и "суксь" доносились
из каждого угла. Аурел окинул взглядом зал, но взгляд вяз в
табачном дыме. Длинная стойка, около которой грибами торчали
высокие вертящиеся табуреты, показалась ему заманчивой. Он
пересек прокуренное пространство бара, огибая столики-дискеты и
стараясь никого не задеть. Взгромоздился на гриб-табурет и
встретился с водянистыми глазками бармена.

- Пива, пожалуйста, - попросил он как можно вежливее. В этом
баре, скорее всего, собирались обитатели какой-нибудь местной
локалки или чат-канала, знавшие друг друга давно и прочно, и,
без сомнений, успевшие обрасти пропастью законов и правил,
непонятных чужаку. К чужакам и относились неприязненно, это
Аурел безошибочно прочел в бесцветных глазах бармена.
Вероятно, Аурел был здесь единственным чужаком.

Бармен с сомнением взглянул на истертую куртку Аурела.

- А заплатить у тебя найдется чем?

Аурел пожал плечами и протянул ему зажатую между средним и
указательным пальцами карточку, где на равнодушный пластик были
напылены все сведения о его счете. Счет не был честным, но
подкопаться под него никто не сумел бы, потому что Аурел в сети
чувствовал себя хозяином.

Бармен брезгливо покосился на белый квадратик, повисший над
стойкой, но брать его не спешил. Аурел вопросительно поднял
брови.

- Приятель, здесь расплачиваются наличными, - пояснил бармен.

Аурел изумился:

- Почему?

- Потому что Митрич не хочет терять деньги, когда полицаи
заявятся вязать очередного хакера-недоноска, подпатчившего свой
счет, - пояснил тучный бородач-сосед с ближнего табурета. Перед
ним стоял похожий на тюльпан бокал с густой темно-красной, почти
черной жидкостью. Похоже, с вином. Глаза бородача смотрели несколько
в разные стороны, но не от вина, скорее, а от природы.

Аурел снова пожал плечами, убрал карту и извлек внушительную
пачку двадцаток. Во взглядах бородача и бармена тотчас вспыхнуло
уважение.

- Сороковника пока хватит?

Потеплел даже голос бармена:

- Вполне. Все путем, парень, не обижайся, я тебя впервые вижу, а
сюда кто только не ходит. Шваль всякая. Извини, к тебе это не
относится, теперь я вижу, что ты прямой клиент. Сиди сколько
хочешь, - бармен убрал деньги в прозрачный кассовый аппарат;
бумажки скользнули в паз банкотеста, проползли по нескольким
сдвоенным валикам и присоединились к другим купюрам-двадцаткам.
- Какого тебе пива? Светлого, темного, сладкого, горького? А?

- "Осенний бархат" есть?

Теперь глаза бармена излучили даже некоторое тепло.

- Я тебя все больше уважаю, парень! Есть. Правда, не для всех,
но для тебя - точно есть.

Бармен развернулся и проворно юркнул за пестрый занавес.

- Ну, все, - сообщил бородач Аурелу. - Покорил ты Митрича!
Смотри, не разочаруй...

На стойке возникли две запотевших бутылки "Бархата" и сверкающий
бокал с чудовищной гнутой ручкой. Впрочем, ручка была очень
удобной. Одну из бутылок Митрич сноровисто откупорил при помощи
вросшего в палец желтоватого кольца и опрокинул в бокал.
Поднялась соблазнительная пена. Отхлебнув пива, Аурел поудобнее
уселся и вяло оглядел зал. Бармен все не унимался.

- Эй, парень, если будешь часто заходить - заведу тебе
персональный бокал. Вот этот самый. И голограммку пришлепну,
хочешь, сниму прямо сейчас?

На кружках многих посетителей и впрямь виднелись голограммы.
Наверное, это даже забавно: украсить личный бокал своей
физиономией. Но Аурел уже чувствовал зуд в ладонях: дорога
звала.

- Наверное, я скоро уберусь из сити. Надолго ли - не знаю, -
сказал он бармену. - Так что пока не стоит.

Бармен вздохнул.

- Как знаешь...

Вместо портрета на бокале соседа-бородача серебрился
замысловатый вензель из переплетенных букв В, М и К.

- Это значит "Великий Медленный Король", - охотно пояснил сосед,
перехватив взгляд Аурела. - Прозвище. А вообще я - Саша.

- Аурел, - представился Аурел. В принципе, он был не прочь
поболтать, хоть бы и с этим толстяком, даром, что он Великий и
Медленный.

- Ха! - неожиданно обрадовался Король. - Горец? Откуда?

- Из Кишшей, - отозвался Аурел. - А что?

- А я - из Тира! - радостно сообщил Король.

"Надо же, почти земляк", - подумал Аурел.

Они чокнулись и выпили. Бокал отозвался нежным, как голос
бекбонного потока, звоном.

За столиком напротив сидели несколько парней; на спине одного из
них, широкоплечего, с выбритой до состояния биллиардного
шара головой, светились чеканные символы:


[Думаю... ШШШШШ°°°°°°° 37% done]


Аурел усмехнулся.

- Только не вздумай сказать ему: "Приятель, ты висишь", -
посоветовал Король.

- Буду не первым? - улыбнулся Аурел.

- Даже не тысяча двадцать четвертым, - по-свойски хмыкнул
бородач.

- Понятно... Кто сюда сбредается-то? Локалка?

- Ага. Рамон_105.ПВТ. Я - 105.274/11. А ты?

- Слайдер.88.слайдер, - честно сказал Аурел. Король даже
выпрямился, словно услышал команду "смирно" от зверя-сержанта.

- Плавающая нода? Ни хрена себе!

Сказал он это достаточно громко, чтобы услышали сидящие за
ближайшими столиками. На Аурела теперь глядело с десяток лиц, а
по залу уже полз шепоток и все больше завсегдатаев "Кластера"
оборачивались к Аурелу. Тот уже жалел, что открылся Королю,
потому что заранее знал, чем теперь все кончится. Выяснением с
местными хакерами кто круче. А уступать Аурел не любил.

Двое взъерошенных парней в вечной линялой джинсе нарочито
неторопливо приближались.

"К чертям все, - подумал Аурел, залпом допил пиво, опустил бокал
на стойку рядом со второй бутылкой "Бархата" и устало посмотрел
в зал. - Не буду сегодня выпендриваться".

Потом мысли запрыгали, как всегда не к месту.

"Я готов уступить? Привет! Такого еще не случалось... Может
взрослею? О: это свежая идея - взрослость есть умение уступать.
Интересно, чем пытать-то будут?"

И тут Аурел впервые увидел Еп.



~# run console 1
@comment: verification inside


Синие цифры ползали по панорамной стене, отмеряя минуты. Фирму в
понедельник ТП-шники не открывали, вывесив за дверь вежливую
липучку:

"Извините, сегодня не работаем. Ждем вас завтра, во вторник, 12
февраля."

Сема с кислой физиономией очищал банан; перед ним желтела на
столе внушительная гроздь, а в урне под столом было полно
отслоившихся шкурок. Тигр скептически улыбался и вертел в руках
запоротый кем-то диск, пуская тусклые зайчики вдогонку ползающим
по стене часам. Синицын нервно шелестел "Спорт-Экспрессом", но
смысл прочитанного не мог прорваться сквозь частокол мыслей,
большей частью - тревожных. Не любил Син непредвиденных
встрясок. Чен и Бай сосредоточенно глядели в затуманенный бок
бутылки "Кремлевской лимонной"; водки оставалось еще больше
половины.

Их было пятеро в офисе - пятеро компаньонов, готовых отдаться
клиенту согласно заключенной сделке. Шестым в офисе было
Ожидание, поскольку часы показывали уже полвторого, а клиент,
обещавший заявиться в час, еще не пришел.

Син отшвырнул газету в сторону.

- Наливай, что ли...

Чен механически потянулся к бутылке.

- Я больше не буду, - заявил Сема.

- А я тебе больше и не наливаю. Ни каплей больше - столько же,
сколько и в прошлый раз.

Чен был единственным, кто выглядел как обычно. Если он и
нервничал, это было незаметно. Впрочем, Тигр тоже не нервничал,
но скорее всего потому, что не верил в путешествия за барьер. Он
вообще не верил в существование барьера, что, впрочем, не мешало
ему торговать чужими программами.

Около трех дверь распахнулась от мощного пинка - в офис
ввалился взъерошенный крепыш в мятом плаще и неизменных белых
кроссовках. Не тот, что платил и приходил раньше, но явно его
сородич, потому что его глаза тоже были полны кристалликов льда.

- У нас проблемы, - с порога заявил он. Отрывисто, словно ему не
хватало дыхания. - Были. Извиняюсь за опоздание. Пошли.

Чен молча влил в себя содержимое рюмки, навинтил зеленую пробку
на горлышко и встал.

- В чем дело? - попытался прояснить ситуацию Син.

Крепыш отмахнулся.

- Некогда. Одевайтесь, времени мало.

- Куда мы едем? - не унимался Син.

- В наш центр.

По лицу Сина нетрудно было понять: происходящее ему крайне не
нравится. Но он встал и послушно накинул плащ.

Бай зажмурился, активируя подключенный к линзе правого глаза
датчик, и удовлетворенно взглянул на работающий терминал на
своем столе. Шла запись. На всякий случай.

Сема с сожалением поглядел на гроздь бананов. Тигрис вздохнул.

"Блин, как на заклание идем..." - подумал Бай отрешенно.

Перед подъездом ждала серая "тридцатка", слепо глядя на мостовую
тонированным стеклами. Крепыш сел за руль, Син и Сема
пристроились рядом, остальные влезли назад. "Тридцатка" рванула
с места, как шаттл на старте. Попетляв по Песчанке, крепыш
вырулил на Питерское и погнал обтекаемый автомобиль в сторону
Садового кольца. Син невидящим взором скользнул по длинному
зданию аэровокзала.

С проспекта Газизова "тридцатка" юркнула в узенький переулок.
Тигрис еле слышно посмеивался на заднем сиденьи. "Чашка",
полулегальный рынок софта, располагался совсем рядом, и Тигрис
знал здесь каждую выбоину на асфальте. Именно потому, что рынок
был полулегальным.

Ничем не примечательный шестиэтажный дом с приросшими к фасадной
стене лесами впустил их в запущенный холл. Не то магазин в
прошлом, не то какую-то госконтору. Ремонт поселился здесь
прочно и надолго. Скорее всего, для отвода глаз. Чтоб не
привлекать излишнего внимания. Син подумал, что за обшарпанным
холлом кроются, наверное, достаточно стильные помещения.

Он оказался прав: за первой же дверью открылся сверкающий хромом
и панорамными панелями коридор. Та же дверь со стороны коридора
выглядела куда импозантнее, нежели со стороны холла. Двое
кубических охранников неподвижно сидели на узком диванчике. Сину
сразу стало неуютно.

- Проходите, - сказал крепыш-провожатый. - Последняя дверь
налево.

ТП-шники направились вдоль панелей-панорамок, на которых
мельтешили искрящиеся цветные пятна. Указанная дверь была
полуоткрыта. Син замер на полушаге, потому что у самой двери в
лужице густеющей крови валялся труп с простреленной головой.
Второй, прикрытый накрахмаленной скатертью, содранной с
ближайшего стола, лежал чуть дальше от двери. Рядом скалился
острыми рваными краями битый стеклокерамик; должно быть - ваза,
ранее украшавшая стол, потому что среди искрящихся, острых, как
бритва, осколков совершенно не к месту разметались три увядшие
гвоздики. Алые лепестки походили на кровавые пятна, с той лишь
разницей, что кровь постепенно темнела, а цветы сохраняли
первоначальный насыщенный цвет.

Чен нагнулся и приподнял край скатерти. Открылось лицо убитого -
того самого парня, который приходил в контору позавчера. В
глазах его теперь было еще больше стужи - потому что глаза стали
мертвыми и неподвижными, словно они и впрямь обратились в
ледышки. Чен вернул скатерть на место и взглянул на спутников.
Син был явно на грани срыва. Остальные держались, даже Сема.

- Проходите сюда, - позвал их длинный, как жердь, мужчина в
синем халате. Лицо у него было дряблым и нездорово желтым,
словно он уже много лет не выходил на свежий воздух. Сидел,
небось, в какой-нибудь затхлой лаборатории.

Бай первым зашагал к открывшейся двери, на ходу осматриваясь,
ибо не хотел упустить какую-нибудь мелочь. Запись должна
отразить все. Каждый штрих.

Комната напоминала скорее комнату допроса где-нибудь в логове
службы безопасности