т храм, и если я не ошибаюсь, то и там тебе лучше продолжать держать свою
голову пониже. -- Она  засмеялась, и  Хорза невольно тоже. Йелсон кивнула  и
опять  взяла свою ложку. -- Предположим, ты проскочишь; люди легче принимают
в число своих тех, кто был с ними в огне. А пока ты на этом корабле сосунок,
и совершенно безразлично, что ты делал в прошлом. Твоя  победа над  Заллином
не в счет.
     Хорза представил себе, как он атакует -- пусть даже беззащитный храм --
в  скафандре из  вторых  рук и с ненадежным пулевым оружием,  и с  сомнением
посмотрел на нее.
     -- Ну, --  вздохнул  он и  зачерпнул ложкой из тарелки,  -- пока вы все
опять не начали заключать пари на то, каким образом я погибну...
     Йелсон секунду разглядывала  его, потом ухмыльнулась и снова  принялась
за еду.
     Крайклин  -- вопреки  тому, что  говорила  Йелсон  --  проявил  большую
жадность  в отношении  прошлого  Хорзы.  Капитан  пригласил Оборотня  в свою
кабину.  Она была красивой  и  опрятной,  все  было разложено,  укреплено  в
зажимах  или сетках,  и пахло свежестью. У  одной  стеньг  стояли  настоящие
книги, а на полу лежал адсорбирующий  ковер. С потолка свисала модель "ВЧВ",
а на стене висело  большое лазерное ружье; оно выглядело очень внушительно с
большой коробкой батарей и расщепителем луча на конце ствола. В мягком свете
каюты оно сверкало как отполированное.
     -- Садись! -- Крайклин указал Хорзе на стульчик. Сам он перестроил свою
кровать в  диван и упал на него. Потом потянулся назад  и достал с полки два
нюхательных флакончика; один из них он протянул Хорзе. Тот взял его и сломал
печать. Капитан  "Вихря  чистого  воздуха"  глубоко вдохнул  пары из  своего
флакона, а потом сделал  маленький  глоток парящей жидкости. Хорза  повторил
его действия. Он узнал вещество, только не смог припомнить названия. Одно из
тех, которые можно вдыхать, и тогда  впадаешь в эйфорию,  или пить,  и тогда
становишься лишь общительным. Его активные составляющие при температуре тела
действовали  не  дольше   нескольких  минут,  а   в  пищеварительном  тракте
большинства гуманоидов быстрее расщеплялись, чем всасывались.
     -- Спасибо, -- сказал Хорза.
     -- Ты действительно выглядишь намного лучше, чем при появлении на нашем
корабле.
     Крайклин посмотрел на грудь и руки  Хорзы. Четыре дня отдыха и  хорошей
пищи  почти  вернули  Оборотню  его нормальный облик.  Туловище и конечности
приняли формы, приближавшиеся к  его родной мускулистой фигуре, но  живот не
увеличился. Кожа  теперь стала более упругой и отливала золотисто-коричневым
оттенком, а  лицо казалось суровее и одновременно мягче. Волосы подросли и у
корней  были  темными;   Хорза  остриг  желтовато-седые  скудные   волосенки
геронтократа.  Ядовитые зубы  тоже подросли, но  понадобится  еще не  меньше
двадцати дней, прежде чем он сможет ими пользоваться.
     -- Я и чувствую себя лучше.
     -- Хм. Жаль Заллина, но я уверен, ты поймешь мою точку зрения.
     --  Ясное  дело. Я только рад,  что  ты дал мне  шанс.  Другие бы  меня
пристрелили и выбросили.
     -- Такая мысль приходила и мне.  -- Крайклин поиграл своим флаконом. --
Но я чувствовал, что в  тебе что-то есть.  Не могу  сказать,  что я сразу же
поверил  в твои  рассказы  о состаривающих  препаратах  и идиранах,  но  мне
захотелось посмотреть, какой из  тебя боец. Ну, тебе  повезло,  верно? -- Он
улыбнулся Хорзе,  и тот улыбнулся  в ответ. Крайклин посмотрел на  книги  на
задней стене.  -- В любом случае Заллин был балластом, понимаешь, что я имею
в  виду? -- Он опять направил взгляд  на Хорзу. -- Малыш едва представлял, с
какого  конца ружья  надо  целиться. Я собирался  выгнать его из экипажа при
первой же посадке.
     Он вдохнул еще порцию паров.
     -- Как я уже говорил -- спасибо.
     Хорза  пришел к выводу,  что его  первое впечатление о Крайклине -- что
"мужчина" порядочная сволочь  -- было более или менее верным. Если он так  и
так собирался высадить Заллина, то какой смысл был в битве не на жизнь, а на
смерть? Хорза или Заллин могли спать в пароме или в ангаре. На одного больше
-- это, конечно, не сделало бы "ВЧВ" просторнее на время полета к Марджоину,
но все равно это не затянулось бы надолго и у них не было недостатка воздуха
или чего-либо еще. Крайклину нужен было только этот спектакль.
     -- Я тебе благодарен. -- Хорза коротким движением поднял флакон, как бы
для тоста, и снова вдохнул, внимательно изучая лицо Крайклина.
     -- Тогда  расскажи-ка  мне, как  можно было работать  на этих парней  с
тремя ногами. -- Крайклин улыбнулся, положил руку на полочку сбоку дивана, и
потом поднял брови. -- Хм-м?
     Ага! -- подумал Хорза.
     -- У меня было не слишком много времени разузнать это, -- сказал он. --
Пятьдесят дней назад я был еще капитаном торгового флота Слэддена. Ты слышал
о нем?  -- Крайклин помотал головой. Хорза придумал свою легенду в последние
два  дня и  знал,  что если  Крайклин решит ее проверить,  то установит, что
такая планета есть и  что большая часть ее жителей относится к гуманоидам. И
что она недавно перешла под верховенство идиран. -- В  общем, идиране хотели
нас  наказать,  потому  что мы продолжали бороться и после  капитуляции,  но
потом  они  вытащили  меня  и сказали,  что  я смогу остаться  в живых, если
соглашусь на одно их задание.  Они  сказали, что я  очень похож на какого-то
старикашку, которого они  очень  хотели бы иметь  на своей стороне. Если они
его уберут, смогу ли  я сыграть его  роль? Я  подумал:  черт побери,  что  я
теряю?  И вот я с этим состаривающим препаратом в брюхе  оказался на планете
Сорпен, где  воплощал одного министра.  Вообще-то  я хорошо делал свое дело,
пока не появилась эта женщина из Культуры и не разоблачила меня, что едва не
стоило мне жизни. Они уже  собирались убить меня, когда появился  идиранский
крейсер, который  прилетел за ней. Идиране спасли меня и схватили  ее, и уже
направлялись  к своему  флоту,  когда на них  напал контактный корабль. Меня
впихнули  в этот  скафандр и вышвырнули  за борт  поджидать  флот. --  Хорза
надеялся, что его история звучит не  слишком заученно. Крайклин, морща  лоб,
уставился на флакон в своей руке.
     -- Я  уже думал об этом.  -- Он посмотрел  на Хорзу.  -- Почему крейсер
приземлялся один, когда флот был совсем недалеко?
     Хорза пожал плечами.
     --  Я тоже не  знаю. Почти  не  было времени  обговорить мое внедрение,
когда   появился  этот  контактный  корабль.   Полагаю,  им  очень  хотелось
заполучить  именно эту  женщину  Культуры и  они  решили,  что, если  станут
дожидаться  флот, контактный корабль их  обнаружит,  поэтому просто схватили
женщину и бросились наутек.
     Крайклин задумчиво кивнул.
     -- Хм-м. Должно быть, она ужасно им нужна. Ты ее видел?
     -- О да. Перед тем как она меня разоблачила, и потом тоже.
     -- Какая она? -- Крайклин свел брови и снова начал поигрывать флаконом.
     --  Высокая и  худая,  в известной  степени  хорошо выглядит и все-таки
несимпатичная. Слишком хитра,  на мой вкус. Не знаю... Не слишком отличается
от остальных женщин  Культуры,  которых  я знал. То есть  они  все  выглядят
как-то иначе, но она среди них в глаза не бросается.
     --  Некоторые из этих агентов Культуры должны быть весьма хитрыми.  Они
должны...   знать  кое-какие  трюки...   Понимаешь?  Все  виды   специальных
приспособлений  и  сумасшедшей  химии  тела.  Ты не  слышал,  делала ли  она
что-нибудь особенное?
     Хорза покачал головой и мысленно спросил себя, куда он клонит.
     -- Ничего такого, что я знал бы, -- ответил он.
     Сумасшедшая  химия тела, сказал Крайклин. Неужели  "мужчина"  понемногу
раскрывает  ему  свой  замысел?  Считает  Хорзу  агентом  Культуры  или даже
Оборотнем? Крайклин все еще смотрел на свой флакон. Потом кивнул и сказал:
     -- Почти единственный сорт женщин, с которыми я желал бы иметь дело, --
какая-нибудь  из  этих  агентов  Культуры.  То есть они действительно  умеют
делать все эти... изменения... понимаешь?
     Крайклин, прищурясь, посмотрел на Хорзу и вдохнул из флакона.
     -- Между  ног. У мужчин это болтающееся  хозяйство, верно? И  у  женщин
кое-что соответствующее. Что  должно подходить  во время... или  в момент...
ну, этого...
     Язык Крайклина начал заплетаться,  а взгляд остекленел.  Хорза старался
ничем не выдать свое презрение. Опять то же самое, как всегда,  подумал он и
попытался сосчитать, как часто он слышал -- обычно от представителей обществ
третьего и ниже уровней и обычно в общем и целом человеческих, в большинстве
случаев от мужчин -- в приглушенном и завистливо-удивленном тоне,  что "это"
в Культуре  "доставляет больше удовольствия".  В этом пункте безумно чопорно
выбалтывались даже  масштабы, в которых могли изменяться гениталии уроженцев
Культуры.
     Конечно, замкнутость Культуры  только  подогревала всеобщий интерес,  и
Хорза  иногда   злился  на  людей,  проявлявших   лакейское  почтение  перед
квазитехнологической   сексуальностью  Культуры.  Но  у  Крайклина  это  его
нисколько не удивило. Он спросил себя, решился бы "мужчина" провести на себе
то дешевое, имитирующее  практику Культуры вмешательство. Оно не было чем-то
необычным.  И  безопасным  тоже.  Слишком  часто  такое  вмешательство  было
слесарной работой, особенно у  мужчин, без всякой попытки усилить сердце или
обмен  веществ,  чтобы  они справлялись с повышенной нагрузкой. (В  Культуре
повышенная выносливость передавалась по наследству.) Такое слепое подражание
упадническому симптому  Культуры имело следствием в  буквальном смысле массу
инфарктов.  Может быть, я сейчас услышу еще что-нибудь и  об  этих  чудесных
наркотических железах, подумал Хорза.
     --  ...Да, и  потом  у  них  эти  наркотические  железы,  --  продолжал
Крайклин, по-прежнему глядя в пустоту и кивая сам себе. -- С их помощью они,
должно быть, могут в любой момент ввести себе вещества не хуже любого укола.
Представляешь?  Секрет  железы,  от  которого ты  на  верху  блаженства.  --
Крайклин  погладил  флакон  в своей  руке.  -- Это  же  значит, что  женщину
Культуры невозможно изнасиловать, понятно?
     Видимо, он не ждал ответа, и Хорза промолчал. Крайклин опять кивнул.
     -- Да, эти женщины  -- класс!  Не то что  дерьмо на этом корабле. -- Он
пожал плечами и еще раз понюхал флакон. -- И все-таки...
     Хорза закашлялся и согнулся на стуле.
     -- Теперь она уже мертва, -- сказал он и поднял взгляд.
     -- Хм-м? -- Крайклин растерянно посмотрел на Оборотня.
     -- Та женщина Культуры, -- ответил Хорза. -- Мертва.
     -- Ах да. -- Крайклин кивнул. -- А  что ты собираешься делать теперь? Я
вообще-то  жду, что ты будешь участвовать в нападении на храм. Думаю, ты наш
должник... за то, что мы тебя взяли.
     -- Ясное дело, не беспокойся, -- сказал Хорза.
     --  Ладно. Посмотрим. Если ты снова придешь в форму, можешь оставаться.
А не захочешь, мы тебя высадим, где пожелаешь, в разумных пределах, конечно.
Эта операция не должна представлять проблемы: мигом  туда, мигом обратно. --
Крайклин сделал плавное движение ладонью, как будто  это  была модель "ВЧВ",
висевшая где-то над головой Хорзы.  -- А потом отправимся на  Вавач.  --  Он
сделал еще глоток из флакона. -- Ты, вероятно, не играешь в катастрофу, а?
     Он  отставил флакон, и сквозь редкий туман,  поднимавшийся из горлышка,
Хорза посмотрел в глаза этого хищника и покачал головой.
     -- Не относится к моим порокам. Не было случая научиться.
     -- Можно  подумать. Это единственная стоящая игра. -- Крайклин  кивнул.
--  Не беря  в  расчет  вот  это...  --  Улыбнувшись, он  огляделся  вокруг.
Очевидно, он имел  в  виду корабль,  людей  в нем и  их занятия. --  Ну,  --
Крайклин выпрямился, -- мне кажется,  я уже говорил:  "Добро  пожаловать  на
корабль",  и  ты приглашен. -- Он  наклонился и похлопал Хорзу  по плечу. --
Пока ты знаешь, кто здесь босс. Хм? -- Он опять широко улыбнулся.
     --  Это твой корабль,  -- сказал  Хорза. Он допил все, что оставалось в
флаконе, и поставил его  на полку рядом с  голокубом-портретом Крайклина, на
котором он  стоял в черном скафандре  и  с лазерным ружьем в руках,  которое
сейчас висело на стене.
     -- По-моему, мы поладим, Хорза.  Ты познакомишься с остальными, придешь
в норму, и мы вытряхнем дерьмо из этих монахов. Ты что-то сказал? -- Капитан
снова, прищурившись, посмотрел на него.
     --  Можешь в этом не сомневаться.  -- Хорза встал и улыбнулся. Крайклин
открыл ему дверь.
     И в том,  добавил  про  себя Хорза, выходя из  кабины  и направляясь  к
столовой, что моим следующим воплощением будет... капитан Крайклин!
     В   течение   следующих   нескольких  дней   он  действительно  получил
возможность  познакомиться с остальным  экипажем.  Он  поговорил с теми, кто
захотел говорить, а тех, кто говорить не хотел, он разглядывал и внимательно
выслушивал то,  что говорили о них. Йелсон по-прежнему была единственным его
другом, но он хорошо поладил и с Вабслином, своим напарником по кабине, хотя
коренастый  инженер  был спокойным и, если  не ел и не работал, обычно спал.
Братсилакины,  кажется,  пришли  к выводу, что  Хорза не  против них, но они
очень хотели бы узнать, за них ли он, еще до того, как достигнут Марджоина и
Храма Света.
     Религиозную  женщину, которая  жила с  Йелсон, звали Доролоу. Она  была
толстой, светлокожей  и  светловолосой, а  большие  уши свисали ей на  щеки.
Говорила она очень  высоким скрипучим  голосом, который, по ее  утверждению,
был очень  тихим;  глаза ее часто  слезились, а движения были порывистыми  и
нервными.
     Самым старым  в  группе  был  Эвигер, довольно  низенький,  обветренный
мужчина с коричневой кожей и скудной растительностью на голове. У  него были
удивительно гибкие руки и ноги. Так, например, он мог сцепить руки за спиной
и,  не расцепляя,  перекинуть  через голову.  Он делил кабину с мужчиной  по
имени  Джандралигели,  высоким и  тонким  мондлидицианином  средних  лет,  с
откровенной гордостью носившим  на  своем лбу шрамы -- украшение его родного
мира,  а  на лице выражение постоянного презрения.  Он страстно  игнорировал
Хорзу, но  Йелсон  сказала, что он ведет  себя так  по отношению  ко всякому
новому рекруту. Джандралигели массу времени тратил на поддержание тщательной
чистоты старых, но хорошо сохранившихся скафандра и лазерного ружья.
     Гоу  и  ки-Алсорофус  были обе  женщинами,  общавшимися  только  друг с
другом.  Все остальные подозревали их в том, что они занимаются неприличными
делами,  когда остаются  наедине в своей кабине. Это злило  менее терпеливых
мужчин  отряда -- то есть большую  их часть. Обе они были  довольно молоды и
довольно плохо  говорили  на  марайне. Хорза думал,  что именно  это  и было
единственной причиной  их  изоляции, но потом выяснилось, что к тому же  они
еще  и очень  пугливы. Обе были среднего роста  и телосложения,  имели серую
кожу, острые зубы и  черные, как озера, глаза. Может быть, подумал Хорза,  и
хорошо,  что они не слишком часто смотрят прямо в лицо  другим людям. Взгляд
таких глаз может быть очень тревожным событием.
     Мипп был  жирным  мрачным мужчиной со  смолянисто-черной кожей. Он умел
управлять  кораблем вручную, когда  Крайклина не было на  борту, а группа на
поверхности нуждалась  в боевой  поддержке, и  он мог управлять паромом.  Он
якобы  был хорошим стрелком из плазменной пушки и скорострельного  пулемета,
но очень часто страдал запоями и опасно накачивался разнообразными ядовитыми
жидкостями, какие удавалось отыскать на камбузе. Хорза несколько раз слышал,
как его рвало в туалете по соседству с его кабиной. Мипп делил свою кабину с
другим пьяницей по имени  Нейсин. Тот был куда общительнее и часто  пел. Ему
нужно было (или  он просто был убежден, что нужно) забыть  что-то ужасное, и
хотя  он  пил  чаще  и  регулярнее,  чем  Мипп, иногда, приняв  чуть  больше
обычного, он становился очень  тихим и  начинал плакать с  громкими хриплыми
всхлипами.  Нейсин был маленьким  и жилистым,  и Хорза спрашивал себя, где в
нем помещалась вся эта жидкость  и откуда брались  слезы  в  этой компактной
бритой голове. Может, у него что-то вроде короткого замыкания  между глоткой
и слезными железами?
     Тзбалик  Одрейи  был  самозваным  специалистом по  компьютерам корабля.
Теоретически они  вместе с  Миппом будто бы могли расшифровать коды, которые
Крайклин вводил в компьютер "ВЧВ" -- тот не имел своего сознания, -- а потом
улететь  вместе с кораблем. По этой причине  им якобы  было  запрещено разом
оставаться  на корабле, когда его покидал  Крайклин. На  самом  деле  Одрейи
вовсе не был настолько  сведущ в компьютерах,  и Хорза быстро установил  это
несколькими прицельными,  будто  мимоходом заданными вопросами.  Но высокий,
немного сгорбленный мужчина с длинным желтым лицом знал, по-видимому, вполне
достаточно,   чтобы   справиться   с   любой   аварией   в   мозге  корабля,
спроектированном  скорее  в  расчете  на  надежность,  чем  на   философские
тонкости.  Тзбалик  Одрейи  жил  вместе  с  Равой  Гэмдолом,  имевшим  такую
внешность, будто был родом с одной планеты с Йелсон, если судить по его коже
и легкому пуху, но он  это  отрицал.  Йелсон на эту тему  высказывалась тоже
очень неопределенно,  и  они  не  любили  друг  друга.  Рава  был  еще одним
одиночкой.   Он  изолировал  маленькое  пространство  вокруг  своей  кровати
перегородкой и встроил там несколько маленьких лампочек и вентилятор. Иногда
он  проводил  в своем укрытии целый день, входил туда с  полным  контейнером
воды  и выходил с другим,  полным мочи. Тзбалик Одрейи изо всех сил старался
игнорировать своего  сожителя и  с огорчением отрицал, что дым едкой травки,
которую он курил, будто бы втягивается через щели в ячейку Равы.
     Последнюю каюту делили Ленипобра и Ламм. Ленипобра был самым  младшим в
отряде  --  долговязый  заикающийся  парень с  огненно-рыжими  волосами.  Он
чрезвычайно  гордился  своим  татуированным языком и при  всякой возможности
показывал его. Татуировка изображала женщину-человека  -- примитивно во всех
отношениях.  Ленипобра  представлял  то,  что  на борту "ВЧВ"  больше  всего
приближалось к должности врача, и его редко можно было увидеть без маленькой
книжки-экрана, содержавшей когда-то новые пангуманоидные лекции по медицине.
Он с  величайшей  гордостью  показал  ее  Хорзе  и  даже  включал  некоторые
движущиеся  страницы; одна из них в  живописных  красках показывала основную
технику   лечения   наиболее   частых    форм   глубоких   лазерных   ожогов
пищеварительного тракта.  Ленипобра  считал  это  большой  шуткой.  По  этой
причине  Хорза отметил для  себя, что  следует очень тщательно  остерегаться
ранений в Храме Света. У  Ленипобры были длинные и тонкие руки, и  он каждый
день четверть  времени  проводил  в  ходьбе на  четвереньках. Но было ли это
естественным для его вида или просто  его личной причудой, узнать так  и  не
удалось.
     Ламм  имел рост намного ниже среднего, но выглядел  очень мускулистым и
компактным. У него были  двойные  брови и маленькие, хирургически вживленные
рога. Они выпирали из его редеющих, но очень  темных волос. Что касалось его
лица, то он  очень старался,  чтобы оно выглядело агрессивным и  угрожающим.
Между операциями  он говорил очень мало,  а если все же говорил, то речь шла
обычно о битвах, в  которых он участвовал, людях,  которых  он убил, оружии,
которое  он  использовал,  и  тому  подобном.   Ламм  считался  заместителем
командира  корабля, несмотря  на  политику  Крайклина  обращаться  со  всеми
членами экипажа как  с равными по рангу. Ламм  то и  дело старался напомнить
людям, что его нельзя раздражать. Он был хорошо вооружен и смертелен, и даже
его  скафандр  якобы  нес атомный  заряд, который он, по его  словам, скорее
взорвет,  чем  позволит  взять себя  в  плен. Видимо, он надеялся, что  люди
сделают вывод, что его лучше не сердить, а то в озлоблении о