у   каждой
появляющейся   боковой   трубы,  проверяя  ее  и  всякий  раз  связываясь  с
остальными. Сенсоры его скафандра были установлены на максимальную  емкость;
любой свет, тишайший звук, изменения в воздушном потоке, даже вибрация камня
вокруг  --  улавливалось все.  Регистрировались  даже  необычные  запахи,  и
энергия, что текла по кабелям в стенах туннеля, и любой вид связи по радио.
     Он подумал было, не вызвать ли идиран  на  марше,  но отказался от этой
мысли. Со станции "четыре" он  отправил  единственный короткий сигнал  и  не
получил на него ответа.
     Сигналы дорогой слишком многое выдали бы, если идиране (как он полагал)
были не в настроении вступать с ними в контакт.
     Он   двигался   в   темноте,   будто   сидя   в   невидимом  кресле   с
когерентно-лучевым  эмиссионным  ружьем в  руках.  Он  слышал  удары  своего
сердца,  дыхание и тихое веяние холодного  и  довольно  безвкусного  воздуха
вокруг  скафандра.  Скафандр  ощущал  неопределенное  фоновое  излучение  от
гранитных  стен,   пронизываемое  толчками  космических  лучей.  На  лицевой
пластине шлема Хорза  видел созданное  лучом  радара  призрачное изображение
туннеля, который вился сквозь скалу.
     В некоторых  местах туннель шел  прямо, и когда Хорза оборачивался,  он
мог видеть основной отряд, следующий  за ним  в полукилометре. Потом туннель
снова описывал ряд пологих  кривых  и  ограничивал  обзор радара  до двухсот
метров и менее, и тогда казалось, будто он парит в холодной черноте один.
     На станции "пять" они нашли поле боя.
     Скафандр  Хорзы   уловил  странные  запахи,  и  это  оказалось   первым
признаком:  молекулы обугленной и сгоревшей органики в  воздухе. Он приказал
остальным остановиться и осторожно полетел вперед.
     У  стены темной  и покинутой пещеры лежали четыре мертвых  меджеля.  Их
обгоревшие  и  изуродованные  тела  были  будто  эхом  формации  окоченевших
Оборотней  в  базе  на  поверхности.  На  стене  над  павшими  были  выжжены
религиозные символы идиран.
     Здесь произошла  перестрелка. Стены станции усеивали  мелкие кратеры  и
длинные  шрамы  от  лазеров. Хорза нашел  останки лазерного ружья;  оно было
разбито, и в нем торчал маленький кусок металла. Тела меджелей были изорваны
сотнями таких же мелких пуль.
     В  задней части  станции  за  полуразрушенной входной  рампой  он нашел
разбросанные  куски  какой-то  примитивной  машины,  своего рода  оружия  на
колесах, вроде маленького танка. Развороченная  башня все еще хранила  запас
пулевых  патронов, а часть  пуль  летучими  семенами разбросало по опаленным
огнем останкам корпуса. Увидев обломки, Хорза слегка улыбнулся  и взвесил  в
ладони горсть неиспользованных патронов.
     --  Мозг?  -- спросил Вабслин,  опустив  взгляд на  то, что осталось от
маленькой машины, и почесал голову. -- Это он построил эту штуку?
     -- Должно быть, он. --  Хорза увидел, как Йелсон осторожно, держа ружье
наготове,  постучала  сапогом  по разорванному металлу  останков.  -- Ничего
похожего  в мое время здесь  внизу не было, но  его можно было  изготовить в
одной из мастерских; несколько старых  машин еще работали. Конечно,  сложно,
но  если  мозг располагает несколькими  полями-манипуляторами  и одним-двумя
дистанционно управляемыми роботами, то он вполне мог это сделать. Ведь время
у него было.
     -- Довольно примитивно.  -- Вабслин повертел в  руках  кусок оружейного
механизма, посмотрел  на  лежащие поодаль  трупы  меджелей и закончил: -- Но
эффективно.
     -- По моим расчетам, меджелей больше не осталось, -- сказал Хорза.
     --  Но остались еще  два идиранина,  -- мрачно заявила  Йелсон и  пнула
маленькое резиновое  колесо. Оно прокатилось  два метра по  обломкам и упало
подле Нейсина, который как раз отмечал обнаружение мертвых меджелей  глотком
из своей фляжки.
     -- А ты уверен, что этих идиран здесь уже нет?
     Эвигер испуганно огляделся. Доролоу тоже посмотрела в темноту и сделала
знак Огненного Круга.
     -- Абсолютно, -- ответил Хорза. -- Я удостоверился.
     Осмотреть станцию "пять" было несложно; она была  всего лишь разъездом,
скоплением  стрелок,  техническим  устройством  в  двойной  петле  Командной
Системы  и  местом,  где  поезда  могли   останавливаться  и  связываться  с
коммуникационными  линиями  на поверхности планеты. Рядом с главной  пещерой
располагались  несколько складов и камер, но не  было никаких коммутационных
устройств, жилых помещений и пунктов управления, а также никаких ремонтных и
обслуживающих  зон. Следы в пыли показывали,  куда ушли идиране после боя  с
примитивным автоматом мозга. Они отправились к станции "шесть".
     -- Ты думаешь, на  следующей  станции  стоит поезд? -- спросил Вабслин.
Хорза кивнул:
     -- Должен.
     Инженер тоже кивнул, направив пустой взгляд на блестящий в полу станции
двойной ряд стальных рельсов.
     Бальведа спрыгнула  с поддона, чтобы размять  ноги. Инфракрасный сенсор
от скафандра  Хорзы  был  еще  включен, и Хорза видел,  как изо  рта  агента
Культуры слабо светящимся  облаком  веяло  теплое  дыхание.  Она похлопывала
ладонями и стучала ногами об пол.
     -- Все еще не слишком тепло, верно? -- сказала она.
     -- Ничего, -- проворчал из-под поддона робот. -- Вполне возможно, что я
скоро перегреюсь, и тогда некоторое время тебе будет уютнее, пока мне совсем
не придет конец.
     Бальведа улыбнулась, снова уселась на поддон и сказала Хорзе:
     --  Все  еще думаете  убедить своих  трехногих  друзей,  что  вы  на их
стороне?
     -- Ху! -- сделал робот.
     -- Посмотрим, -- гласил полный ответ Хорзы.
     Снова его дыхание, стук сердца, медленное движение пресного воздуха.
     Туннели  вели в  глубокую ночь  древней скалы,  как  коварный  круговой
лабиринт.
     -- Война не закончится, -- заявил Эвигер. -- Она просто отомрет.
     Хорза парил  вдоль туннеля и  вполуха слушал по открытому каналу беседы
летевших следом. Он переключил внешние микрофоны скафандра от динамика шлема
на маленький экран у щеки; картина показывала только тишину.
     -- Все  думают,  Культура сдастся, -- продолжал Эвигер. -- Но  я  думаю
иначе. По-моему, люди  Культуры  будут  продолжать воевать, так как  верят в
свое  дело.  Идиране тоже не сдадутся; они  будут воевать  до  последнего, а
потому  они  с  Культурой будут  продолжать  нападать друг на  друга по всей
Галактике, и их оружие, бомбы и лучи  будут становиться все лучше и лучше, и
тогда, в конце концов, полем боя станет вся Галактика, будут  уничтожены все
звезды, планеты, орбитали и все остальное, где достаточно места, чтобы жить;
потом они станут уничтожать большие корабли противника, а потом  и маленькие
корабли, пока все  люди не станут жить в отдельных скафандрах и обстреливать
друг друга из оружия, которое в состоянии разрушать планеты... и на этом все
кончится. Тогда,  возможно,  начнут изобретать все  более  мелкое  оружие  и
роботов, и эти все уменьшающиеся и уменьшающиеся машины будут воевать внутри
того,  что осталось от  Галактики,  и уже не  останется никого и ничего, кто
помнил бы, как все это вообще начиналось.
     --  Это по-настоящему  забавно, -- сказал Юнаха-Клосп. --  А что будет,
если дела пойдут совсем плохо?
     -- Слишком негативная  точка  зрения  на  войну,  Эвигер,  --  вмешался
высокий  голос  Доролоу.  -- Будь позитивнее.  Состязание требует  развития,
война  --  экзамен,  война  --  часть жизни и эволюционного  процесса. На ее
внешней границе мы находим самих себя.
     -- ...обычно в дерьме, -- прокомментировала Йелсон. Хорза улыбнулся.
     -- Йелсон! -- взорвалась Доролоу. -- Даже если ты не...
     -- Тихо, вы там! -- вдруг  приказал Хорза. Экран у его щеки замигал. --
Подождите там! Впереди какой-то звук.
     Он остановился, тихо сел  в воздухе  и вывел поступающий снаружи шум на
динамик шлема.
     Низкий  гул,  как  от далекого тяжелого прибоя  или непогоды в  далеких
горах.
     -- Да, там действительно какой-то шум, -- сказал Хорза.
     -- Сколько еще до следующей станции? -- осведомилась Йелсон.
     -- Около двух километров.
     -- Думаешь, это идиране?
     Голос Нейсина прозвучал нервно.
     --  Вероятно,  --  ответил  Хорза. -- Ладно.  Я  лечу  вперед.  Йелсон,
Бальведу в  кандалы. Каждый присматривает за своим оружием. И тихо! Вабслин,
Нейсин, медленно летите  дальше. Остановитесь, как  только  увидите станцию.
Попробую поговорить с этими парнями.
     Неясный  шум  усилился  и напоминал  удары  по  камню,  будто в руднике
глубоко внутри горы.
     Хорза приближался к станции. За углом показалась  герметичная дверь. До
станции  должно было оставаться не более ста метров. Хорза  слышал  громовой
грохот. Звук доносился через  темный туннель,  низкий  и переменчивый,  едва
приглушаемый расстоянием.  Там  будто переключали большие стрелки, укрепляли
тяжелые  цепи. Скафандр зарегистрировал  в воздухе органические молекулы  --
это был запах идиран. Хорза пролетел мимо края двери и увидел станцию.
     На  станции  "шесть"  горел свет,  тусклый и  желтый,  как  от  слабого
карманного фонаря. Хорза подождал,  пока Вабслин и  Нейсин не  сообщили, что
тоже видят станцию из своих туннелей, и подлетел поближе.
     На станции  "шесть" стоял поезд Командной Системы. Его округлая масса в
три этажа высотой и триста метров длиной наполовину заполняла цилиндрическую
пещеру. Свет  шел  от  дальнего  конца  поезда и  сверху,  где  была  кабина
управления.  И  шум  тоже  доносился  от   поезда.  Хорза  пролетел  поперек
пешеходного туннеля, чтобы увидеть всю  станцию. У дальнего  конца перрона в
воздухе  парил мозг.  Хорза  мгновение  пристально смотрел  на  него,  потом
увеличил  картину,  чтобы  двигаться  увереннее.  Мозг  выглядел  настоящим,
эллипсоид метров  пятнадцати  в  длину  и, возможно,  метра  три  диаметром,
серебристо-желтый в падающем из  кабины поезда слабом свете. Хорза посмотрел
на сенсор массы скафандра; тот регистрировал только размытый сигнал реактора
поезда и ничего больше.
     -- Йелсон... -- прошептал он, хотя знал, что  это  бесполезно,  -- твой
датчик массы что-нибудь показывает?
     -- Только слабый след; по-моему, реактор.
     --  Вабслин,  -- сказал Хорза, -- там  что-то в  дальнем конце станции.
Очень похоже на  мозг, но  на обоих датчиках пусто. Может, это его  антиграв
делает его невидимым?
     --  Вообще-то  нет,  --  растерянно  ответил Вабслин. --  Это могло  бы
обмануть сенсор пассивной гравитации, а не...
     От поезда донесся громкий  звук, как  от  ломающегося металла. Скафандр
Хорзы показал резкое повышение локального излучения.
     -- Яйца спасителя! -- выругался Хорза.
     -- Что случилось?  -- спросила  Йелсон. По станции снова пронесся сухой
треск. На  нижней  стороне  вагона  с реактором в центре  поезда  засветился
второй слабый желтый огонек.
     -- Что-то мастерят с реактором, вот что, -- ответил Хорза.
     -- Боже мой, --  простонал Вабслин. -- Разве они не знают, какой старый
весь этот поезд?
     -- Зачем они это делают? -- поинтересовался Эвигер.
     --  Может  быть,  пытаются  заставить  поезд  двигаться  на собственной
энергии, -- задумчиво сказал Хорза. -- С ума сошли, сволочи!
     -- Может, они слишком ленивы для пешего перехода назад, на поверхность,
-- сказал робот.
     -- Эти... эти атомные  реакторы,  они ведь не  могут взорваться, да? --
спросил  Эвигер, и  в то же  мгновение из-под  средней  части поезда брызнул
ослепительный голубой свет. Хорза вздрогнул и закрыл  глаза. Он услышал, как
что-то закричал Вабслин и стал ждать ударной волны, грома, смерти...
     Он  открыл  глаза.  Свет  под  вагоном-реактором  все  еще вспыхивал  и
искрился.   Время   от  времени   доносился  треск,   как   от  статического
электричества.
     -- Хорза! -- крикнула Йелсон.
     -- Мать твою! -- выругался Вабслин. -- Я чуть не навалил в штаны.
     -- Все в порядке, -- успокоил всех Хорза. -- Я  думал, они поднимут эту
штуку на воздух. Что это, Вабслин?
     -- По-моему, сварка, -- ответил тот. -- Дуговая.
     -- Тогда надо заставить этих безумцев отложить инструменты, пока они не
разнесли тут все вместе с нами,  -- решил Хорза. -- Йелсон, ко мне! Доролоу,
присоединяйся к Вабслину! Эвигер, останешься с Бальведой!
     Перегруппировка заняла несколько минут. Хорза не  сводил глаз с яркого,
мигающего голубого света, трещавшего под центром поезда. Потом свет погас, и
станцию  освещали только  два слабых огонька у кабины  и вагона с реактором.
Йелсон спланировала вниз  по пешеходному туннелю и мягко приземлилась  подле
Хорзы.
     -- Готово,  -- сообщила  по  интеркому Доролоу. Потом вспыхнул  экран в
шлеме  Хорзы,  а  возле уха пискнул  динамик. Рядом  с  ними что-то излучило
сигнал, но он исходил не от их скафандров и не от робота.
     -- Что это? -- спросил Вабслин. -- Смотри-ка, вон там! На  полу. Похоже
на коммуникатор.
     Хорза с Йелсон обменялись взглядами.
     --  Хорза,  -- сказал  Вабслин,  --  здесь,  в  туннеле на  полу  лежит
коммуникатор;   мне  кажется,  включенный.  Он  должен  был  засечь  шум  от
приземления Доролоу.  Это он  послал сигнал; они  используют его к  качестве
"клопа".
     -- Мне очень жаль, -- извинилась Доролоу.
     --  Не  трогайте  эту штуку!  --  резко  крикнула Йелсон.  -- Она может
взорваться.
     -- Так. Теперь они знают, что мы здесь, -- констатировал Эвигер.
     -- Они все  равно скоро узнали бы, --  сказал  Хорза.  -- Попытаюсь  их
вызвать. Будьте готовы на случай, если у них нет желания разговаривать.
     Хорза отключил антиграв и прошел к концу туннеля,  почти до подъемника.
Там лежал  еще  один  коммуникатор и передавал  звук дальше.  Хорза  оглядел
большой  черный поезд,  включил свой динамик, глубоко  вздохнул  и  собрался
заговорить по-идирански.
     Вдруг  из  щелеобразного  окна  почти  в  самом  хвосте  поезда  что-то
сверкнуло, голову  Хорзы в шлеме  швырнуло назад, и он парализованно упал на
пол.  В  ушах  зазвенело.  Эхо   выстрела  пронеслось   по   всему  туннелю.
Взволнованно  запищал  сигнал тревоги  скафандра.  Хорза откатился  к  стене
туннеля, но  выстрелы  продолжали хлестать  по нему, вспыхивая  на  шлеме  и
корпусе скафандра.
     Йелсон,  пригнувшись, бросилась  к нему,  прокатилась до края  туннеля,
поливая огнем окно, из которого стреляли,  потом повернулась, схватила Хорзу
за  руку  и  потащила  его дальше в туннель.  На стене, у  которой он лежал,
взорвались плазменные сгустки.
     -- Хорза! -- крикнула она и затрясла его.
     -- Предпочтение приказам нулевой степени, -- скрипнул сквозь шум в ушах
Хорзы голосок. -- Этот скафандр получил фатальные для системы повреждения, и
с  данного  мгновения   всякие  гарантии  изготовителя  утрачены.  Требуется
немедленный  капитальный ремонт. Дальнейшее использование  на  страх и  риск
пользователя. Энергия отключается.
     Хорза  попытался  сказать  Йелсон,  что  с   ним   все  в  порядке,  но
коммуникатор умер. Он показал на свою голову, чтобы сделать ей это понятным.
С  головы поезда  тоже  прозвучали  выстрелы по пешеходному туннелю.  Йелсон
бросилась на пол и начала отвечать на огонь.
     -- Стреляйте! -- крикнула она остальным. -- Кончайте этих сволочей!
     Хорза увидел,  что  Йелсон целится в  поезд. Остальные  стреляли  тоже;
слева от их туннеля  зашипели  лазерные  лучи, а  справа протянулись длинные
следы  выстрелов. Станция  наполнилась  огненными  сполохами.  По  стенам  и
потолку запрыгали  и заплясали тени. Хорза лежал, парализованный, с  гудящей
головой, слушал приглушенную какофонию звуков, прибоем  разбивающихся  о его
скафандр. Он на ощупь отыскал лазерное ружье, пытаясь вспомнить, как из него
стрелять. Ведь нужно помочь остальным в бою против идиран! Голова болела.
     Йелсон  прекратила стрельбу. Голова поезда  в тех  местах,  где  в  нее
попала  Йелсон,  раскалилась докрасна. Разрывные выстрелы  из  ружья Нейсина
короткими  очередями  трещали  вокруг  окна,  из  которого  раздались первые
выстрелы. Вабслин и  Доролоу  у хвоста поезда вышли  из  главного туннеля и,
присев у стены, стреляли в то же окно, что и Нейсин.
     Плазменный  обстрел прекратился. Люди тоже перестали стрелять.  Станция
стала темной,  эхо  смолкло. Хорза попытался  встать,  но  из его ног  будто
кто-то убрал все кости.
     -- Кто-то... -- начала Йелсон.
     Вокруг Вабслина  и Доролоу брызнул огонь.  Стреляли  из  нижнего  этажа
последнего вагона. Доролоу вскрикнула и упала.  Ее пальцы судорожно сжались,
и ружье бешено стреляло в потолок пещеры. Вабслин покатился по полу, отвечая
на огонь  идиран. Ему на помощь пришли Йелсон  и  Нейсин. Поверхность вагона
под  выстрелами  выгнулась  и  разлетелась.  Доролоу  лежала  на  платформе,
подергивалась и стонала.
     Донеслись выстрелы с головы поезда и ударили вокруг отверстия  туннеля.
Потом  что-то  зашевелилось  в  последнем  вагоне  прямо у заднего  входного
мостика.  Из  двери  вагона  выскочил  идиранин  и  помчался  вдоль  средней
площадки.  Он  на ходу поднял  ружье  и  выстрелил вниз, сначала по Доролоу,
потом в Вабслина, который бежал рядом с поездом.
     Скафандр Доролоу подлетел над черным  полом станции,  окутавшись огнем.
Вабслину  попало  в руку с ружьем.  Потом выстрелы  Йелсон нашли  идиранина,
залили огнем  его  скафандр,  мостик  и  боковую поверхность  поезда.  Опоры
мостика  сдали раньше, чем  бронированный скафандр идиранина, размягчились и
расплавились под потоком огня. Мостик осел и рухнул, верхняя платформа рампы
загремела  вниз. Идиранский  солдат был  погребен  под дымящимися обломками.
Вабслин выругался и продолжал одной рукой стрелять по голове  поезда, откуда
все еще вел огонь второй идиранин.
     Хорза  лежал  у стены,  в  ушах шумело, кожа была холодной и  мокрой от
пота. Он чувствовал себя отупевшим и одиноким. Ему так хотелось снять шлем и
вдохнуть свежего воздуха, но  он знал, что нельзя. Даже если шлем поврежден,
он все равно  защищал от попаданий. Хорза нашел компромисс, открыв смотровое
стекло.  Уши  атаковал  грохот. В  грудь забарабанили  ударные волны. Йелсон
оглянулась  на  него,  кивнула  и  отступила  дальше  в  туннель.   Выстрелы
барабанили  в пол  уже  рядом  с ним. Он  встал, но опять упал  и  ненадолго
потерял сознание.
     Идиранин  в  голове  поезда  на  мгновение  прекратил  стрельбу. Йелсон
использовала возможность,  чтобы снова посмотреть на Хорзу. Он лежал на полу
туннеля позади нее и слабо шевелился.  Она взглянула туда, где в разорванном
и тлеющем  скафандре  лежала  Доролоу.  Нейсин  уже  почти  вышел  из своего
туннеля, посылая вдоль станции длинные очереди и  рассыпая разрывные пули по
всей передней части  поезда.  От  треска его ружья вибрировал воздух. Грохот
перекатывался взад и вперед по пещере, сопровождаемый  пульсирующими волнами
света,  которые, казалось,  доставали туда, где  ударялись и взрывались  его
пули.
     Йелсон  услышала, как  кто-то закричал -- женщина, -- но  из-за грохота
ружья Нейсина не могла разобрать, что. С перрона вниз снова с визгом ударили
плазменные ядра. Йелсон ответила огнем. Нейсин, направлявший выстрелы в  том
же направлении, ненадолго смолк.
     -- Нейсин! Перестаньте! -- прозвучал в ушах Йелсон голос Бальведы. -- С
вашим ружьем  что-то  случилось, оно... -- Нейсин  снова  начал  стрелять, и
голос Бальведы потонул в шуме.
     -- ...взорвется!  --  успела  услышать  Йелсон  отчаянный  крик  агента
Культуры. Потом полоса света  и шума протянулась по станции от  одного конца
до другого и закончилась на  Нейсине, и яркий стебель огня расцвел  взрывом,
который Йелсон  почувствовала  даже  через  скафандр.  Куски  ружья  Нейсина
разлетелись  по  всему перрону,  а  его самого отшвырнуло  назад и ударило о
стену. Он упал и остался лежать неподвижно.
     --  Мать  твою! -- услышала Йелсон  свой голос. Она бросилась вверх  по
перрону, очерчивая поезд лазерным  лучом и пытаясь увеличить угол  стрельбы.
Свер