ледующей: снова снаряжение. Теперь он  проник в туннель  примерно
на  сорок  метров  и  находился метрах в  десяти от прямоугольного поворота,
откуда туннель переходил в большую, разделенную на отсеки галерею, служившую
приютом базе.
     Хорза повернулся ко входу в туннель, который превратился теперь в белую
дыру, и снова включил узкий луч.
     -- Пока ничего. Сейчас осмотрю их жилье. Издай писк,  но никак иначе не
отвечай.
     Динамики шлема пискнули.
     Прежде  чем повернуть  за  угол,  Хорза  отцепил от шлема телесенсор  и
выставил маленькую линзу за угол обтесанного камня. На внутреннем экране  он
увидел  короткий  участок туннеля,  лежащий на  полу самолет и  в нескольких
метрах  за  ним  стену  из пластиковых брусьев,  перегораживающую туннель  и
показывающую, где начинались жилища базы Оборотней.
     Рядом с маленьким самолетом лежали четыре тела.
     Ничего не двигалось.
     У Хорзы перехватило горло.  Он  резко  сглотнул,  потом  снова  укрепил
сенсор на шлеме и пошел по полу из оплавленного камня к телам.
     Двое были в легких, не бронированных скафандрах.  Оба мужчины. Он их не
знал. Один из них был убит  лазерным выстрелом. Луч вскрыл скафандр так, что
расплавленный металл  и  пластик смешались с внутренностями и плотью внутри;
дыра была  полуметровой. У  второго  мужчины не было головы. Руки  его  были
вытянуты вперед, словно он хотел что-то обнять.
     Там  был  еще один  мужчина в легкой простой одежде.  У  него был сзади
пробит череп и по меньшей мере одна рука сломана. Он лежал на боку, такой же
мертвый и застывший, как двое других. Хорза знал его, только сейчас никак не
мог вспомнить имя.
     Кирачелл,  казалось,   умерла  во  сне.   Ее   стройное  тело   лежало,
вытянувшись, в голубой ночной сорочке; глаза закрыты, спокойное лицо.
     У нее была сломана шея.
     Какое-то  время  Хорза  смотрел на  нее,  опустив  голову,  потом  снял
перчатку и наклонился. На ресницах лежал пушистый иней. Он чувствовал внутри
скафандра  замок,  плотно охватывающий  запястье,  и тонкую струю  холодного
воздуха, охватившую его ладонь.
     Кожа ее была твердой.  Волосы не потеряли мягкости, и он  провел по ним
пальцами.  Они  были рыжее, чем  он  их  помнил, но это могло быть  эффектом
смотрового стекла шлема,  усиливающего скудный  свет темного туннеля. Может,
ему  снять и шлем, чтобы  лучше  видеть, и  включить прожектор... Он тряхнул
головой и отвернулся.
     Осторожно,   сначала  прислушавшись,  не  доносится  ли   сквозь  стены
какой-нибудь шум, он открыл дверь жилища.
     В открытом  отсеке с выгнутым потолком, где Оборотни хранили одежду для
выхода  наружу,   скафандры  и  кое-какое  мелкое  оборудование,   мало  что
указывало,  что здесь  был разгром. Глубже,  в самих жилых  помещениях Хорза
нашел следы борьбы: засохшую кровь, ожоги от лазерных  выстрелов,  а в рубке
управления,  откуда наблюдали за системами базы,  был  взрыв. Выглядело так,
словно  под контрольной панелью взорвалась небольшая граната.  Это объясняло
выход  из строя  отопления  и  аварийного  освещения.  По валявшимся  вокруг
приборам,  деталям  и  проводам можно было сделать вывод, что кто-то пытался
отремонтировать повреждения.
     В  двух кабинах  Хорза  нашел  следы  пребывания  идиран. Комнаты  были
полностью  очищены,  а  в  стенах  выжжены  религиозные  символы.  В  другом
помещении пол был покрыт мягким толстым слоем, похожим на  сухой желатин.  В
материале  были видны  шесть  длинных  насечек,  и пахло меджелями.  Комната
Кирачелл изменилась очень мало, только постель была в беспорядке.
     Хорза  прошел  до  дальнего  конца жилой  зоны, где еще  одна стена  из
пластиковых брусьев маркировала начало туннеля.
     Он осторожно открыл дверь.
     Прямо за  ней лежал мертвый  меджель. Его  длинное  тело лежало головой
вниз по туннелю к  шахтам. Меджель был в стандартной форме десантного отряда
флота, и  он был ранен довольно давно и тяжело. Прежде чем  умереть от ран и
замерзнуть, он, должно быть,  сильно страдал от холода. Он был мужчиной, уже
седым,  зеленовато-коричневая  кожа  загрубела от  старости, длинное носатое
лицо и  маленькие  нежные  ручки  в  глубоких  морщинах.  Хорза  внимательно
осмотрел  его  и  в  конце  концов  прострелил  голову,  чтобы  идти  дальше
совершенно уверенно.
     Хорза всмотрелся в темный туннель.
     Гладкий  пол  из оплавленного камня и такие же  гладкие  выгнутые стены
уходили  в глубь  горного  склона.  Взрывопрочные двери образовывали по  его
бокам  ребра.  Прорези  в  полу  и  потолке  обозначали их  крепления. Хорза
осмотрел  двери  шахт и входы  в капсулы технического обслуживания и  прошел
дальше,  пока не добрался до входной  шахты. Все подъемники были опущены  на
дно,  а  транзитная труба  заперта.  Кажется,  все  системы  обесточены.  Он
вернулся в жилую зону,  пересек ее, прошел мимо тел  и самолета, не глядя на
них, и вышел наконец наружу.
     У входа в туннель он уселся прямо на снег, привалившись спиной к скале.
Из "ВЧВ" его увидели, и Йелсон крикнула:
     -- Хорза! С тобой все в порядке?
     -- Нет. -- Он отключил лазерное ружье. -- Нет, не все.
     -- Что случилось? -- быстро спросила Йелсон. Хорза  снял шлем и положил
его рядом на снег. Холодный воздух высасывал тепло из его  лица, и дыхание в
разреженной атмосфере давалось с трудом.
     -- Здесь смерть, -- сказал он безоблачному небу.

ЧАСТЬ X
КОМАНДНАЯ СИСТЕМА: БАТОЛИТ
     --  Это называется  батолитом:  гранитное  включение,  которое  подобно
расплавленному пузырю  поднялось  вверх в  осадочных и  метаморфных породах,
которые были здесь уже сотни миллионов лет назад.
     Одиннадцать  тысяч  лет  назад  жители  планеты  построили  в  нем  эту
Командную  Систему.  Они  надеялись,  что скалы  надежно защитят  от атомных
боеголовок.
     Было построено девять станций и восемь поездов. Идея заключалась в том,
что  политическая верхушка и  военное  командование  должны  сидеть  в одном
поезде, их заместители и уполномоченные в другом.  В случае войны все восемь
поездов  будут кружить по  туннелям и через станции передавать по защищенным
коммуникациям  приказы  к   приемным   устройствам,  установленным  по  всей
территории государства на поверхности. Врагу очень трудно взорвать гранит --
к  тому же  на такой глубине, -- а уж попасть во что-нибудь столь маленькое,
как станция,  еще труднее.  И  враг  никогда не будет знать, стоит ли сейчас
поезд  на  какой-либо станции или если  стоит, то с пассажирами ли. Ко всему
прочему нужно было бы потом уничтожить и поезд с запасным экипажем.
     Погибли они  все  в биологической  войне. Где-то в промежутке между  их
гибелью  и  десятью  тысячами  лет  назад появились  Дра'Азоны,  откачали из
туннелей  воздух  и  заменили его инертным  газом. Семь тысяч  лет назад  на
планете началось новое  оледенение, а спустя еще примерно четыре тысячи  лет
планета стала  такой  холодной, что мистер  Адекват  откачал  аргон  и снова
впустил в  эти туннели  атмосферу  планеты.  Она  такая  сухая,  что за  три
тысячелетия в туннелях ничего не заржавело.
     Примерно  три  с  половиной  тысячи лет  назад  Дра'Азоны  заключили  с
большинством федераций Галактики соглашение, по которому корабли в аварийных
случаях могли пересекать Тихий Барьер. Политически нейтральным, относительно
слабым  видам  было  позволено  устраивать  на  большинстве  Планет  Мертвых
маленькие базы для помощи  таким кораблям и -- как я думаю -- людям, которым
всегда  хотелось  знать, каковы  эти  планеты, получить  доступ  к  отрывкам
информации.  Во  всяком  случае,  на Мире Шара  мистер  Адекват разрешал нам
ежегодный  осмотр  Командной  Системы  и  смотрел  сквозь  пальцы,  если  мы
спускались в нее неофициально. Но никогда  и  никому  не удавалось доставить
наверх никакие записи какого-либо рода.
     Вход в нее здесь, у основания полуострова, над станцией "четыре", одной
из трех главных станций (две другие -- пятая и седьмая), где есть мастерские
для  ремонта  и  технического  обслуживания.  На  четвертой, третьей и пятой
станциях поездов нет. Два поезда стоят на первой  станции, два -- на седьмой
и  по одному  на  остальных. По  крайней мере они  должны быть там. Конечно,
идиране могли их перевести, но я в этом сомневаюсь.
     Друг  от  друга  станции  располагаются  в  двадцати пяти  --  тридцати
километрах  и  связаны  туннелями-двойниками,   которые  сходятся  только  у
станций. Вся система вырыта примерно на пятикилометровой глубине.
     Мы все вооружимся лазерами... парализаторами и гранатами для обороны --
ничего более тяжелого. Нейсин может  взять свое пулевое ружье; пули, которые
он имеет,  лишь  легковзрывные...  но  никаких плазменных  пушек или атомных
микробомб. В  туннеле, Бог свидетель, они будут не только слишком опасны, но
и могут навлечь на нас гнев мистера Адеквата, а мы этого, конечно, не хотим.
     Вабслин  переделал  корабельный  датчик  аномалий  массы  в  переносной
прибор,  с его  помощью мы  сможем  выследить мозг. Кроме того, датчик массы
есть в моем скафандре. Поэтому для нас не должно представлять проблемы найти
то, что мы ищем, даже если оно прячется.
     Так  как идиране,  вероятно, не имеют  собственных коммуникаторов,  они
будут   использовать   коммуникаторы   Оборотней.   Наши   приемопередатчики
перекрывают их частоты, так что мы сможем их подслушивать, а они нас нет.
     Вот здесь туннели. Где-то в них  прячется  мозг... а  также,  вероятно,
несколько идиран и меджелей.
     Хорза стоял в  столовой во главе  стола под  экраном.  На  экране  была
наложенная на карту полуострова схема туннелей. Все  присутствующие смотрели
на него. Посреди стола лежал пустой полускафандр меджеля.
     --   Ты  собираешься   взять   туда  всех  нас?  --  осведомился  робот
Юнаха-Клосп.
     -- Да.
     -- А что с кораблем? -- спросил Нейсин.
     -- Он  сам позаботится  о  себе.  Я запрограммирую его автоматику  так,
чтобы она узнавала нас и защищалась от всех остальных.
     -- А  ее  ты  тоже  хочешь взять  с собой? -- Йелсон кивком указала  на
Бальведу, сидевшую напротив нее.
     -- Я предпочел бы держать  Бальведу на виду, -- объяснил Хорза. -- Я не
смогу  чувствовать  себя в безопасности, если  оставлю ее здесь с  кем-то из
вас.
     --  Я все никак не пойму, почему  с вами  должен идти я, -- не отставал
Юнаха-Клосп.
     -- Потому что тебе я тоже не доверяю, -- заявил Хорза, -- Кроме того, я
хочу, чтобы ты нес вещи.
     -- Что? -- Голос робота прозвучал сердито.
     -- Я не знаю,  совершенно ли  ты честен в этом отношении,  --  смущенно
начал Эвигер. -- Ты говоришь, идиране и меджели... ну, что ты на их стороне.
Но  здесь они уже  убили четверых ваших и, по-твоему, бродят где-то  в  этих
туннелях...  А они ведь известны как почти  самые лучшие  десантные отряды в
Галактике. Ты собираешься бросить нас в бой против них?
     --  Для начала,  --  вздохнул  Хорза,  --  я действительно стою  на  их
стороне. И они, и мы здесь с одной целью. Во-вторых, я уверен, что  у них не
слишком  много  оружия;  иначе  этот  меджель  был  бы,  конечно,  вооружен.
Вероятно,  в  их  распоряжении  нет ничего, кроме  оружия  Оборотней.  И  по
скафандру меджеля  можно  сделать  вывод...  -- он  показал  на  укрепленный
аппарат, который они  с Вабслином изучали с тех пор, как Хорза принес его на
корабль,  --  что большая часть их  снаряжения  не  в порядке. У этой  штуки
функционируют только лампы и обогрев. Все остальное перегорело. Полагаю, это
случилось, когда они  пересекали  Тихий  Барьер. Они сидели внутри  "зверей"
чай-хиртси,  а после этого их боевое  снаряжение пропало. Если с  их оружием
случилось то же, что и  с скафандрами, они буквально  безоружны и имеют кучу
проблем. Мы  со всеми этим роскошными антигравитационными латами  и лазерами
снаряжены намного лучше, даже на тот невероятный случай, если дело дойдет до
схватки.
     --   Что  очень  вероятно,  если  вспомнить,   что  у  них  больше  нет
коммуникаторов,  --  вмешалась  Бальведа. --  Хорза, вы никогда  не  сможете
подойти к ним достаточно близко, чтобы рассказать, кто мы такие. И даже если
вам это удастся, откуда им знать, что вы  тот, за  кого себя  выдаете?  Если
речь  идет о той самой группе, про которую вы рассказывали и которая прибыла
сюда  сразу  же вслед за мозгом, то они даже  не слышали о вас. И совершенно
определенно они вам не поверят. -- Агент Культуры  оглядела всех по очереди.
-- Ваш эрзац-капитан ведет вас на смерть.
     -- Бальведа, -- сказал Хорза, -- я  проявил к вам  вежливость, позволив
участвовать с нами. Не сердите меня. Бальведа подняла брови и промолчала.
     -- А откуда мы  знаем, что это та самая группа, что прибыла сюда внутри
этих ужасных "зверей"? -- спросил Нейсин, недоверчиво глядя на Хорзу.
     -- Это могут быть вообще не идиране, -- ответил  Хорза. -- Им чертовски
повезло, что после всего, что  сделал  с ними Дра'Азон, они еще живы, и даже
идиране не рискнут посылать новые отряды, увидев, что случилось с первым.
     --  Но  это значит, что они здесь уже  несколько месяцев, -- простонала
Доролоу. -- Как же сумеем что-нибудь отыскать мы,  если  они  ищут  все  это
время и ничего не нашли?
     -- Может  быть,  нашли. -- Хорза развел руками и улыбнулся  женщине. Он
придал голосу  оттенок  сарказма. --  А  если  не нашли,  то вероятнее всего
потому,  что у  них нет функционирующего  снаряжения. Им придется обыскивать
всю Командную Систему.
     Кроме  того, если этот "зверь"-деформатор был так тяжело поврежден, как
я слышал, то они не могли как следует управлять им. Весьма вероятно, что они
рухнули за  сотни километров отсюда и были вынуждены топать сюда по снегу. В
таком случае, возможно, они здесь всего несколько дней.
     -- Не могу поверить, что Бог допустит это, -- сказала Доролоу, покачала
головой и уставилась в стол перед собой. -- За этим кроется что-то другое. Я
чувствовала его власть и... его доброту,  когда мы проходили сквозь  Барьер.
Он бы не позволил, чтобы эти бедняги просто так рухнули вниз.
     Хорза воздел глаза к небу.
     -- Доролоу... -- Он наклонился вперед и вдавил суставы  пальцев в стол.
-- Дра'Азон  вряд  ли  даже знает, что идет  война. Отдельные индивидуумы им
до... Им понятны  смерть  и тленность всего сущего, но ни  надежда, ни вера.
Пока идиране или мы не повреждаем Командную Систему и не разносим планету на
части, их вообще не интересует, кто здесь живет или умирает.
     Доролоу промолчала, но осталась при своем мнении. Хорза выпрямился. Его
слова прозвучали  хорошо;  у  него было  впечатление, что наемники пойдут за
ним,  но где-то внутри,  глубже того места, откуда  шли слова, он чувствовал
себя не более деятельным и живым, чем покрытая снегом равнина снаружи.
     Они вместе с Вабслином и Нейсином еще раз побывали в туннеле, осмотрели
жилой отсек и нашли новые доказательства, что там жили идиране. Похоже было,
что очень маленький отряд -- один или  два идиранина и,  возможно, полдюжины
меджелей, -- захватив базу Оборотней, какое-то время оставался в ней.
     Очевидно,  они забрали массу стандартных рационов сублимированной пищи,
к тому же два лазерных ружья, пару маленьких пистолетов, которые могла иметь
база Оборотней, и четыре переносных прибора связи из склада.
     Хорза прикрыл мертвых Оборотней  отражающей  фольгой, которую они нашли
на базе, а с мертвого меджеля стянули полускафандр.  Потом  проверили, можно
ли   еще  пользоваться  самолетом.  Оказалось,  нет;  его  микрореактор  был
полуразобран и при этом сильно поврежден. Как  почти все  остальное на базе,
он был без  энергии.  По возвращении  на  "Вихрь чистого  воздуха"  Хорза  с
Вабслином  вскрыли  скафандр  меджеля  и  обнаружили  едва  заметные,  но не
поддающиеся ремонту повреждения.
     Все время, когда  Хорза не ломал голову над их шансами и возможностями,
каждое мгновение, когда  удавалось отвлечься от предстоящей задачи, он видел
перед  собой жесткое и  застывшее  лицо. Повернутая  под прямым углом к телу
голова, на ресницах белеет мохнатый иней.
     Хорза  старался не  думать о  ней. Это  не имело смысла; ведь он не мог
больше  ничего для нее  сделать. Он  должен  продолжать, должен осилить  это
дело, тем более теперь.
     Долгое  время  он  раздумывал,  что делать  с  экипажем  "Вихря чистого
воздуха", и пришел к решению взять всех в Командную Систему.
     Головную боль ему доставляла Бальведа. Если  она останется на борту, он
будет чувствовать  себя  неуверенно, даже  если  оставит всю команду,  чтобы
присматривать за ней.  Кроме  того,  лучшие  бойцы  должны быть с  ним, а не
сидеть на  корабле.  Проблему можно было устранить, убив агента Культуры, но
все  слишком  к  ней  привыкли  и  даже  чересчур ей  симпатизировали.  Убив
Бальведу, он потеряет остальных.
     -- Итак, я  считаю,  что спускаться  в туннель  -- безумие, --  заметил
Юнаха-Клосп. --  Почему бы  нам просто  не подождать  здесь,  пока  снова не
появятся идиране, с этим драгоценным мозгом или без него?
     -- Во-первых... -- Хорза всмотрелся в лица присутствующих, ища признаки
согласия с роботом, -- если они его не найдут, они, вероятно, и не появятся.
Это идиране и к тому же тщательно подобранный экипаж первоклассных бойцов. В
таком  случае они останутся  там  навсегда. -- Он  посмотрел на  изображение
туннельной системы на экране, потом опять на робота и людей вокруг стола. --
Они  могут  искать тысячу лет,  особенно  если отключилась  энергия и они не
знают, как она включается. А я полагаю, что они этого не знают.
     -- А ты, конечно, знаешь, -- вмешалась машина.
     -- Да, -- ответил Хорза, -- я  знаю. Мы можем включить энергию  с одной
из трех станций: с этой, с седьмой или с первой.
     -- Они еще функционируют? -- скептически спросил Вабслин.
     -- Ну, они функционировали, когда я покинул планету. Энергию производят
глубокие  геотермические  источники.  Шахты   пробиты  сквозь  кору  планеты
примерно на сто километров. В любом случае, как я уже говорил, внизу слишком
много  места,  чтобы  эти  идиране  и  меджели  имели хоть мизерную  надежду
провести  основательный  поиск  без  всяких  поисковых  приборов.  Индикатор
аномалий массы -- единственное, что могло бы  им  помочь, а они его иметь не
могут. Поэтому нам нужно идти.
     -- И воевать, -- сказала Доролоу.
     -- Скорее всего нет. Они взяли коммуникаторы; войду с ними в контакт  и
объясню, кто я такой.  Конечно, я  не стану сообщать вам подробности, но мне
кое-что  известно  о  военной  системе  идиран, об их  кораблях, даже  об их
персонале. Поэтому есть надежда  убедить их, что я  тот, за кого себя выдаю.
Они не могут знать  меня лично,  но им  сказали,  что позднее  будет  послан
Оборотень.
     -- Лжец, -- холодно заявила Бальведа.
     Хорза  почувствовал,  как   атмосфера  в   столовой  изменилась,  стала
напряженной.  Лицо  женщины   Культуры  выражало   твердую  решимость,  даже
равнодушие.
     -- Не  знаю, что говорили вам, Бальведа, -- сказал он тихо, -- но  меня
на  борту   "Руки  Бога"  инструктировали,  и   Ксоралундра  рассказал,  что
идиранские  ремонтники в чай-хиртси знали, что собираются отправить меня. --
Он старался говорить спокойно. -- О'кей?
     -- Такого я не слышала, --  ответила Бальведа, но  он почувствовал, что
она уже не  совсем уверена  в  себе. Она многим  рисковала,  сказав это,  и,
вероятно, надеялась, что он начнет ей  угрожать  или сделает что-нибудь, что
настроит против него остальных. Не получилось.
     Хорза пожал плечами.
     --  Я не  виноват, если секция "Особых  Обстоятельств" не способна  вас
точно информировать, Перостек. -- Он тонко  улыбнулся. Глаза агента Культуры
перебегали от лица Оборотня к столу, а потом от одного к другому, сидящим за
ним, будто она  хотела определить, кому верит каждый из них.  -- Послушайте,
-- сказал Хорза  чудовищно честным и разумно звучащим голосом. -- У меня нет
никакого желания