с  учетом  новых  средств  жизнеобеспечения),  давало
суммарный  выигрыш.  Чем  больше  было  это  число,  тем  больше   маршрутов
приходилось  сделать,  прежде  чем   инвестор   чувствовал   выгоду.   Смысл
работорговли и заключался в скором получении прибыли.
   В  свою  очередь,  чтобы  ускорить  этот  процесс,  обычно  экономили  на
дорогостоящем оборудовании жизнеобеспечения на борту, хотя и сознавали,  что
определенный  процент  груза  не  достигнет  конечного  пункта   назначения.
Приходилось как следует все взвесить, улучшая  или  ухудшая  условия  -  или
качество рабов, - прежде чем  достигалась  удовлетворительная  экономическая
формула Ренальдо дал Корто указание прежде всего руководствоваться как можно
более  низкими  затратами.  Главное,  купить  по  наименьшей  цене  большой,
пригодный для полетов транспортный корабль для перевозки скота - чуть  лучше
того, что идет на слом. Затем Корто  следовало  оснастить  его  минимальными
системами  жизнеобеспечения  -  не  обращая   внимания   на   удобства   или
безопасность. В конце концов в каждом полете капитану  приходилось  набивать
трюмы достаточным числом рабов, чтобы  компенсировать  потери,  связанные  с
возраставшей из-за плохих условий смертностью.
   До сих пор инвестиции Рональдо окупались исключительно  хорошо.  Корто  -
бывшему ветерану войны, - несмотря на очень плохой уход и заботу о  корабле,
удавалось поддерживать его на ходу. Однако теперь капитан опаздывал на целых
пять дней!
   "Дилетанты", - рычал Ренальдо. Такая задержка могла  обойтись  ему...  Он
быстро подсчитал в уме - две сотни рабов. Морщась,  граф  снова  пустился  в
расчеты, используя станцию. На этот раз у него получилось двести  пятнадцать
рабов.
   С грохотом захлопывая крышку стола, Ренальдо  злобно  стиснул  зубы  и  с
трудом поднялся на ноги. Пнув свой старинный стул так, что  тот  долетел  до
середины комнаты, граф выскочил из кабинета и поклялся, что  "композитор"  и
капитан работорговца дорого заплатит за свои ошибки.
   - Найти миссис Тимптон! - крикнул Ренальдо в холле сжавшемуся  от  страха
слуге. - Скажи, чтобы срочно вызвала ко мне в спальню Гюнтера и эту Кресс!

Манхэттенский сектор
Нью-Вашингтон
Земля

   Накануне ночью с востока прилетел холодный  осенний  ветер,  принесший  с
собою первый снег. Все школы закрылись, и  манхэттенские  парки  наполнились
счастливой шумной ребятней. Однако, проходя  мимо  Бэттери-Парка,  Кэнби  не
обращал внимания на игравших детей.  Он  по-прежнему  пребывал  в  состоянии
изумления - почти каждый, кому он предлагал наняться к нему в экипаж, тотчас
же проникался его идеей. Некоторые, вроде Петерсон,  даже  закладывали  свои
пенсии. Остальные с ходу соглашались, обещая приступить к делу,  как  только
Кэнби даст знать. Еще не кончился второй день, а Кэнби  уже  набрал  остаток
своего экипажа и вовсю вербовал экипаж для второго  корабля  Сейчас  он  шел
через Бэттери-Парк, чтобы повидаться с Ренфро Гиббонсом, отличным пилотом  и
одним из лучших командиров кораблей,  когда  услышал  пронзительный  женский
крик.
   - Берегитесь!
   Почти в ту же секунду на Кэнби налетело что-то непонятное,  возникшее  из
ниоткуда и сбившее его, словно кеглю. Кэнби неудачно приземлился  на  спину,
перед глазами заплясали, как звезды в гиперэкране во  время  жестокого  боя,
яркие святящиеся точки. Наконец на фоне серого неба перед Кэнби вырисовалось
лицо женщины.
   - Вы не пострадали? - с тревогой в голосе спросила она. Кэнби проверил, в
порядке ли его руки и ноги.
   - По-моему, нет. - Он осторожно  рассмеялся.  -  Разве  что  человеческое
достоинство.
   Рядом с лицом женщины появилось лицо мальчика.
   - Дамиан, -  строгим  голосом  начала  женщина,  -  я  ведь  велела  тебе
смотреть, куда едешь.
   - Извини, мам.
   - Извиняйся не передо мной, а перед  этим  господином  -  М-м,  извините,
пожалуйста. Кэнби медленно сел, мигая глазами.
   - Ничего. - Увидев гравитонолет мальчика, он усмехнулся. - Здорово же мне
досталось от твоей машины, Дамиан.
   - Мы ужасно сожалеем, - еще раз извинилась женщина. Стряхивая с рук снег,
Кэнби встал и только теперь заметил, что она  очень  симпатичная  блондинка.
Стройная, примерно пяти футов восьми дюймов ростом, с длинными  распущенными
волосами. У нее было лицо  в  форме  сердечка,  подправленной  формы  брови,
задумчивые голубые глаза, вздернутый носик  и  полный,  чувственный  рот.  В
руках  незнакомка   держала   светло-коричневые   кожаные   перчатки.   Чуть
великоватое  потертое   темно-желтое   пальто,   очевидно,   покупалось   на
распродаже.  Оно  полностью  скрадывало  грудь  женщины.   Облик   завершали
миниатюрные светло-коричневые ботинки и предлинный шарфик в зеленую полоску.
Кэнби протянул руку.
   - Меня зовут Гордон. Гордон Кэнби. И я очень рад с вами познакомиться.
   Незнакомка улыбнулась - казалось, ее улыбка осветила весь парк.
   - А я - Синтия Тенниел, - сказала  женщина,  и  в  ту  же  секунду  из-за
облаков выглянуло солнце.
   Стал заметен мягкий пушок,  нежно  покрывающий  щеки  многих  натуральных
блондинок.
   - А это, - добавила она с тем особым недоверчивым взглядом матери, -  мой
сын Дамиан. Кэнби протянул мальчику руку.
   - Очень приятно, Дамиан.
   - Пожми мистеру Кэнби руку, Дамиан, - еле  заметно  улыбаясь,  подсказала
Тенниел. - И скажи спасибо, что он не надрал тебе уши.
   С угрюмым видом мальчик пожал Кэнби руку.
   - Э-э, очень приятно, мистер Кэнби. Еще раз простите, что задел вас своим
гравитонолетом. Кэнби рассмеялся.
   - Бывает, - бросил он.
   - Только с неосторожными мальчишками, - добавила Тенниел.
   - Извини, мам, я буду поосторожнее. Можно я пойду поиграю?
   Улыбнувшись, Тенниел кивнула.
   - Вы уверены, что хорошо себя чувствуете, мистер Кэнби? - спросила она.
   - Уверен, - ответил Кэнби, глядя, как Дамиан мчится  на  гравитонолете  в
парк. - И мое имя Гордон..,  вообще-то  многие  зовут  меня  Гордо.  "Мистер
Кэнби" звучит так, будто мне тысяча лет.
   - Пожалуй, мне нравится имя Гордон,  -  заметила  Тенниел,  встречаясь  с
Кэнби взглядом. - И вы очень любезны.
   - Может быть, оттого, -  признался  Кэнби,  -  что  я  ужасно  рад  этому
происшествию.
   - Не понимаю... - промолвила Тенниел.
   - Ведь если бы не этот случай, - начал  Кэнби,  чувствуя,  что  его  щеки
загораются, как у школьника, - я бы с вами не познакомился.
   - Хорошенький способ знакомиться!
   - Я не упускаю никаких возможностей.
   - Очень мило с вашей стороны, - ответила Тенниел. - Спасибо.
   - Не стоит, - произнес Кэнби, не зная, что еще сказать. -  Вы,  наверное,
часто сюда приходите.
   - Как только могу себе позволить, - сказала  Тенниел.  -  Трудно  растить
ребенка в городе. Здесь он находит хоть какую-то свободу. - Она  покраснела.
- Когда не пытается кого-нибудь задавить.
   - Ну что вы. - Кэнби усмехнулся. - Вы живете в городе?
   - Да, - лаконично ответила Тенниел.
   - Наверное, работаете тоже здесь, - произнес Кэнби через некоторое время.
   - Когда есть работа,  -  согласилась  она,  рассеянно  проводя  рукой  по
светлым волосам, как будто довольная  тем,  что  Кэнби  не  пытается  узнать
больше. - В основном случайная - только чтобы не сидеть на пособии. Я  коплю
на взнос для получения постоянного места, но, по-моему,  так  никогда  и  не
накоплю. - Тенниел вздохнула. -  Вы  похожи  на  бывшего  военного.  Теперь,
наверное, в отставке?
   - Да, - признался Кэнби, чувствуя себя немного виноватым за то, что живет
сравнительно благополучно. - О таком подарке, как пенсия, легко забывается.
   Улыбнувшись, Тенниел бросила взгляд в сторону Дамиана.
   - Вам не стоило этого говорить. Я нисколько не завидую. Я тоже  могла  бы
получать пособие, если бы не захотела работать.
   - Вы не похожи на тех, кто живет на пособие, - заметил Кэнби.
   - А вы не похожи на того, кто смог бы прожить  на  пенсию,  -  подмигнув,
добавила Тенниел. Кэнби засмеялся.
   - Я бы избавился от нее в ту же минуту, как нашел бы  работу,  приносящую
равноценный доход, - признался он. - Но, судя по всему, в  наши  дни  пилоты
никого не интересуют, поэтому  -  до  недавних  пор  -  я  всерьез  даже  не
задумывался о работе.
   - А теперь? - спросила Тенниел.
   Судя по взгляду, ей было искренне интересно, а Кэнби охотно говорил бы  о
чем угодно, лишь бы эта красивая незнакомка слушала.
   - В общем, тут выставили на продажу четыре корабля, и...
   Почти до самого вечера Кэнби и Тенниел проговорили о космических кораблях
и о планах. Кэнби узнал, что она никогда не покидала планету, и его описания
миров, увиденных во время службы во  Флоте,  казалось,  зачаровали  женщину.
Кроме того, выяснилось, что ее гражданская карьера тоже оборвалась во  время
Большой Демобилизации. Когда под вечер Тенниел сообщила новому  знакомому  о
том, что должна уйти на временную ночную работу, он спросил,  нельзя  ли  им
увидеться снова.
   - С, удовольствием, Гордон, - ответила Тенниел, взяв Дамиана за  руку.  -
Пока есть работа, мы почти каждый день бываем в парке.
   - Тогда я тоже буду сюда приходить, - пообещал Кэнби. - Во всяком случае,
когда смогу.
   - Значит, увидимся, -  сказала  она,  протягивая  мягкую  теплую  руку  и
довольно крепко сжимая Кэнби ладонь.
   Пока женщина не скрылась среди прохожих, он все смотрел ей вслед, а потом
отправился на поиски Ренфро Гиббонса,  который  немедленно  дал  согласие  и
также решил вложить в дело свою пенсию.
   Два экипажа оказались укомплектованы. На следующий день Кэнби  планировал
зайти к Ольге Конфрасс в ее "веселый дом" в Свободной Зоне. Однако  то,  что
он намеревался предложить имевшей дурную репутацию мадам, не имело  к  сексу
ровно никакого отношения.

8 декабря 2689 г., земное летосчисление
В космосе, на борту "Умбрика Мару", неподалеку от Торринггона/190-Ми

   Вместе с Липпи Кобир вошел в каюту Корто  спустя  несколько  минут  после
того, как их вызвала Гамбини. Кобира сразу замутило от запахов пота,  рвоты,
испражнений - и страха.
   В просторной комнате царил  полумрак.  Лишь  одна  яркая  лампа  освещала
обнаженного  Корто,  неуклюже  сидевшего  на  металлическом  стуле.   Тонкие
пластиковые  ремни,  которые  больно  врезались  в  тело  пленного,   крепко
привязывали его икры и лодыжки к ножкам  стула.  Подсыхавшие  ручейки  крови
стекали по волосатым голеням на пол и образовывали  вокруг  ступней  лужицы,
которые смешивались с гораздо большей лужей -  очевидно,  мочи.  Руки  Корто
скрывались за спиной, а его широкую волосатую грудь, мокрую от пота,  огибал
толстый пластиковый ремень. Над ней висела лысая  голова,  рот  был  открыт,
глаза тупо уставились в колени. Слышалось лишь однообразное  бормотание.  По
спутанным волосам на груди скатывались тонкие струйки рвоты  и  скапливались
вокруг сморщенного  полового  органа,  видневшегося  под  толстым  обрюзгшим
животом. К головке пениса крепился крупный  зажим  с  зубцами,  от  которого
тянулся  к  большому  черному  ящику  на  полу  электрический  провод.   Два
изолированных провода соединяли этот ящик с зажимами на  сосках  Корто.  Еще
три провода выходили из дальнего  конца  ящика  и  прятались  в  темноте  за
стулом.
   Возле капитана стояла Роза Гамбини, а слева и справа от нее -  два  дюжих
члена экипажа Кобира. Сама  Гамбини  представляла  собой  невысокого  роста,
хрупкую и - если забыть о ее  склонности  к  пыткам  -  довольно  миловидную
девушку. У нее были светлые волосы, овальное лицо,  рельефный  нос,  тонкие,
обычно ненакрашенные губы и синие глаза, в чьи бездонные глубины отваживался
заглянуть  далеко  не  каждый.  Гамбини  считалась  ценным  членом  экипажа,
обслуживавшим консоль системотехники.  На  такие,  как  теперь,  рискованные
задания она вызывалась добровольно. Ходили слухи, будто  Гамбини  оставалась
девственницей, и ее возбуждают лишь самые низменные проявления  человеческой
жизнедеятельности.  Казалось,  окружающие  ее  теперь   мужчины   испытывали
глубочайшее отвращение; их одежду пропитывал пот. Гамбини же выглядела  лишь
чуть-чуть утомленной - словно только что испытала  длительный  оргазм,  -  и
Кобир подозревал, что так оно и было.
   - Теперь капитан Корто готов с вами разговаривать, - промолвила  Гамбини,
и ее губы под полоской пота слегка растянулись в довольной улыбке.
   Кобир проглотил ком в горле. Гамбини была  настоящим  животным  -  однако
полезным животным. Когда-нибудь, очевидно, Кобир перестанет нуждаться  в  ее
услугах. Ну а теперь...
   - Спасибо, Роза, - поблагодарил он, заставляя себя взглянуть прямо  в  ее
безумные глаза.
   - Не за что, капитан, -  ответила  девушка,  но  Кобир  понимал,  что  ей
хочется поскромничать - после безупречного завершения трудной работы.
   Кивнув,  Кобир  подошел  к  испытывающему  муки  Корто,  который   поднял
блестевшее от пота лицо. Казалось, его глаза  ничего  не  видели,  но  затем
все-таки сфокусировались на Кобире.
   - Вы меня знаете? - спросил тот. С нечеловеческим усилием Корто  медленно
наклонил голову в знак согласия.
   - И вы знаете, какая информация мне нужна - имя вашего партнера, а  также
имя владельца корабля. Голова снова неуклюже кивнула.
   - Тогда расскажите мне, капитан. После этого боль утихнет, и  вы  сможете
заснуть.
   Кобир с ужасом наблюдал, как рот открылся и  начал  говорить.  Сначала  с
распухших губ срывались лишь нечеловеческие звуки и стоны - вместе со слюной
и рвотой. Однако едва в поле зрения пленника вошла Гамбини, он начал  что-то
невнятно бормотать и неловко мотать головой  из  стороны  в  сторону  -  его
опухшие глаза вращались от страха.
   -  Назовите  владельца  этой  баржи,  капитан  Корто,  -  тихим   голосом
произнесла девушка. - Назовите человека, на которого вы работаете.
   Как только она оказалась  за  спинкой  стула,  Корто  забился  в  рвотных
спазмах, но изо рта его капала лишь густая слюна.
   Кобир не мог больше этого выносить и предостерегающе  тронул  Гамбини  за
руку. Тогда со сверхъестественным усилием Корто издал жуткий стон,  а  потом
единственное слово: "Ренальдо".
   Гамбини еще раз протянула руку за стул.
   - Пожалуйста, полное имя, капитан Корто, - приказала девушка.
   Глаза капитана снова округлились от первозданного страха. Распухшие  губы
еще раз раскрылись.
   - Этот корабль принадлежит моему п-партнеру - Сади-ру, П-первому  г-графу
Ренальдо,  -  заикаясь,  произнес  Корто,  и  его  голова  снова   бессильно
склонилась на грудь, на этот раз оставшись без движения.
   Кобиру имя Ренальдо мало о чем говорило. К тому времени он  увидел  почти
все, что мог вынести. К его горлу подкатывала тошнота.
   Кобир повернулся к Гамбини и спросил:
   - Он умер?
   Гамбини казалась удивленной и немного разочарованной.
   - Конечно, нет, капитан, - с упреком ответила она. - Вам  нужна  от  него
еще информация?
   Поеживаясь, Кобир  взглянул  на  Липпи,  лоб  которого  покрылся  мелкими
капельками пота, и покачал головой.
   - Нет, Роза. Спасибо, по-моему, все, что нам надо, мы уже слышали.
   - Тогда покончить с ним? - спросила Гамбини. Кобир  повернулся  спиной  к
тому, что осталось от человека, и, содрогаясь, кивнул.
   - Только сделайте это быстро, Роза, - приказал  капитан  и  направился  к
выходу. - Пусть он и дерьмо, но уже достаточно намучился за содеянное.
   Кобир и Липпи успели спуститься по трапу лишь на  пару  шагов,  когда  из
открытой  двери  за  ними  раздался  звериный  вопль.   Он   продолжался   и
продолжался, то поднимаясь вверх, то опускаясь на несколько нот  ниже  -  от
этого душераздирающего "арпеджио" стыла в жилах кровь. Остановившись,  Кобир
развернулся и пошел обратно, однако крик резко оборвался. В леденящей тишине
мужчины снова остановились неподалеку от двери. Их  глаза  лишь  на  секунду
встретились, а затем, не говоря ни слова, Кобир и Липпи еще раз развернулись
и зашагали прямо к впускному люку корабля, где их ожидал баркас.
   Позже,  после  долгого   обсуждения,   флибустьеры   Кобира   единогласно
постановили, что подходящую участь могли  обеспечить  экипажу  невольничьего
судна  только  их  жертвы:  злополучные  аборигены   Торрингтона/190-Ми.   В
соответствии с этим решением еще  один  последний  рейс  "челнока"  доставил
экипаж работорговцев на планету. С воплями те умоляли о пощаде, которой явно
не ожидали от своих бывших пленников. После того,  что  видели  пираты,  эти
мольбы остались без внимания. С трехмесячным запасом провизии  -  но,  кроме
ножей, без оружия - экипаж Корто был высажен на маленький  озерный  островок
возле одного из опустошенных городов планеты. Когда "челнок"  вернулся,  его
команда  доложила  о  том,  что  несколько  канонерок  с  местными  жителями
поспешили  к  острову  еще  раньше,  чем  на   него   вытолкали   последнего
работорговца.
   В последний раз убедившись в  том,  что  на  барже  никого  не  осталось,
кирскианцы установили по всему ее зловонному корпусу  разрушительные  заряды
и, вернувшись на "KV388", взяли курс домой, на Халиф. Задолго до  того,  как
ночное небо над Торрингтоном/190-Ми осветила яркая вспышка взрыва, Кобир уже
начал поиски Садира, Первого графа Ренальдо.

9 декабря 2689 г., земное летосчисление
Норфолкский сектор
Нью-Вашинггон
Земля

   Девятого декабря две тысячи шестьсот восемьдесят девятого  года  ровно  в
двенадцать двадцать девять Дэвид  Лотембер  торжественно  взошел  на  третью
ступеньку задрапированной платформы и занял  место  на  подиуме,  украшенном
золотым Имперским гербом Новой Земли. По просторной площадке, принадлежавшей
базе  Норфолкского   Космического   Флота,   специально   освобожденной   от
оборудования, гулял сырой  ветер  с  залива,  холодивший  щеки  Лотембера  и
сметавший с бетона пригоршни снега.  Ветер  раздувал  полы  искусно  сшитого
плаща министра и грозил растрепать его тщательно уложенные волосы, принося с
собой запах грязной воды из  залива  Уиллоубей.  Стоявшие  перед  Лотембером
плотным полукругом сотни  две  репортеров,  корреспондентов,  журналистов  с
голографическими камерами и комментаторов, представлявших агентства новостей
со всей Галактики, толкали друг друга, чтобы лучше видеть и чтобы видели их.
   С обеих сторон платформы трепетали на спешно возведенных шестах флаги,  а
министр раскладывал свои  записи  и  окидывал  аудиторию  опытным  взглядом,
поджидая  самого  подходящего  момента  для  начала  выступления.   Лотембер
улыбнулся чему-то приятному,  известному  ему  одному.  Ева  Толтон  неплохо
справилась со своими обязанностями. На предыдущие три четверти часа нигде не
было запланировано ничего достойного внимания прессы. Более того, перерыву в
освещении  событий  предстояло  продлиться  еще  полчаса.  За  это  Лотембер
вознаградил Толтон в постели - и, конечно, разрешил ей  сохранить  за  собой
рабочее место.
   С Дженнингсом - при воспоминании о нем министр мысленно поморщился -  все
обстояло совсем иначе. Лотембер едва не вышвырнул его на  улицу,  когда  тот
вдруг предложил выделить для охоты  на  пиратов  вместо  новых  боеспособных
кораблей старые флотские единицы.  Дженнингс  уверял,  что  командиры  новых
кораблей назначены  из  политических  соображений.  "А  как  же  иначе?!"  -
внутренне недоумевал министр, считавший работу с военными сущим наказанием.
   Лотембер снова осмотрел представителей прессы - все глаза устремились  на
него. Время пришло. Министр сделал глубокий вдох.
   - Приветствую вас, мои соотечественники, - начал он, подняв подбородок  и
принимая заранее отрепетированную позу. -  Сегодня  особый  день  для  нашей
Империи, так же как и для моего пребывания на  посту  министра.  -  Лотембер
прервал речь нарочитой  паузой.  -  Менее  чем  через  полчаса  эти  корабли
отправятся  в  дальний  космос,  -  продолжал  он,  показывая   на   эскадру
белоснежных космических кораблей, выстроившихся за подиумом. - Их  миссия  -
отомстить за пиратский акт, совершенный против нашей "Королевы Анны"  и  еще
раз восстановить межзвезд