знаю,  -  ответил  Кэнби.  -  Здесь  было
гораздо свободнее, когда мы приезжали сюда с Квинном.
   - Похоже, на причалах контейнеры с ячейками, -  предположил  О'Коннор.  -
Большие.
   - Да, - согласилась Петерсон. - Покрыты брезентом. Никаких сомнений.
   Когда Кэнби подвел лодку к одному из эксплуатационных пирсов  с  кранами,
стало очевидно, что О'Коннор не ошибся.
   - Квинн  ничего  об  этом  не  говорил,  -  промолвил  Кэнби,  постепенно
одолеваемый неприятными предчувствиями.
   Неужели Квинн передумал? А вдруг база возобновила работу, а  он  об  этом
даже не знает? В конце  концов,  кто  стал  бы  сообщать  канцлеру  о  такой
мелочи?.. У Кэнби нервно заиграли на скулах желваки.
   - Давайте поднимемся на  пристань  и,  прежде  чем  начать  беспокоиться,
посмотрим, что там такое, - предложил он как можно более уверенным тоном.
   Вскоре все  трое  стояли  возле  больших,  похожих  на  ящики  предметов,
размерами примерно четыре на  шесть  и  на  четыре  каждый.  Сверху  "ящики"
покрывал пропахший маслом брезент. Шагнув к ближайшему из них, Кэнби  сорвал
контровку, удерживавшую веревку на дне ящика, и приподнял угол брезента.
   -  Да,  это  тара  для   хранения,   -   подтвердил   Кэнби,   глядя   на
желтовато-зеленые пластиковые поверхности. -  Чанг,  возьмись-ка  за  другой
угол - посмотрим, есть ли какая-нибудь маркировка.
   Вдвоем они водрузили тяжелый брезент на крышку ящика.
   - Есть! - воскликнула Петерсон.
   Все трое раскрыли рты от изумления, когда Кэнби вслух  прочел  нанесенную
по трафарету надпись:

   ЯЩИК 1, ПОДЪЕМНЫЙ СТРОП ДЛЯ МОНТАЖА DH98
   КРЕПЕЖНАЯ И ПЕРЕДНЯЯ РАМА 91
   ДЕТАЛЬ № АО 309 85 51

   - Бог ты мой, - ошеломленно выговорила Петерсон - Это же  передний  конец
подъемной системы "DH98". Я думала, нам придется делать  ее  самим.  Что  ж,
этот  ящик  сэкономит  нам  недели  работы...  -  Она  вдруг   остановилась,
недоговорив. - Каким ветром его сюда занесло?
   - У меня несколько соображений, - заметил Кэнби, оглядываясь по сторонам.
- Но сначала посмотрим, что в двух других ящиках. Лейла, пока  мы  с  Чангом
примемся  за  следующий,  свяжись  с  кораблями  и  скажи  им,   что   можно
высаживаться.
   - Есть, командир, - ответила Петерсон и направилась к лодке.
   Кэнби хмуро посмотрел на большие накрытые  ящики  Ряд  бетонных  площадок
станции тоже был уставлен штабелями - их тщательно закрывал брезент, слишком
чистый, чтобы пролежать здесь более чем несколько дней.
   - В последний раз, когда  я  сюда  приезжал,  ничего  этого  не  было,  -
признался Кэнби, качая головой.
   - Мы определенно кому-то понравились, - пошутил О'Коннор.
   - Определенно, - кивнул Кэнби, осматривая  пять  других  эксплуатационных
пирсов станции.
   Два из них пустовали, но на трех остальных хранились завернутые в брезент
ящики - на первый взгляд такого же размера, что те три на пирсе, где  стояли
О'Коннор и Кэнби.
   - Ты думаешь, - пробормотал он скорее себе, чем своему спутнику, - что  в
них? Кэнби недоуменно покачал головой. Нет, лучше все по порядку.
   - Давай-ка сначала проверим эти. Если они и  взорвутся,  то,  кроме  нас,
никто больше не пострадает. Правильно? О'Коннор флегматично кивнул.
   - Хорошая - хотя и не очень приятная - идея, - отозвался он.
   В напряженной тишине Кэнби помог ему  открыть  два  ящика  с  маркировкой
"ПОДЪЕМНЫЙ СТРОП ДЛЯ МОНТАЖА". Кроме того,  что  при  вскрытии  герметически
запечатанных крышек раздались легкие хлопки, ничего не произошло. Похоже,  в
ящиках содержалась вся подъемная система.  Изумленно  качая  головой,  Кэнби
перевел взгляд на другие пирсы.
   - Как считаешь, на тех пирсах то же самое?
   - Есть только один способ проверить, - проговорила  Петерсон  хриплым  от
волнения голосом.
   Они поспешили на другие пирсы  -  каждый,  конечно,  оказался  оборудован
полным подъемным набором. Под конец начали подтягиваться люди с  кораблей  и
открывать таинственные ящики. К полудню ошеломленные легионеры  собрались  в
одном из пустовавших ангаров, чтобы обменяться информацией. В  дополнение  к
подъемным стропам загадочный благодетель - большинство легионеров не знали о
роли, которую играл  в  их  судьбе  Квинн  -  обеспечил  их  тремя  наборами
специальных инструментов, двумя полными комплектами запасных частей, а также
устройствами  разового  применения,  такими  как  уплотнители  и  герметики,
которых должно было хватить по меньшей мере на год, плюс ко  всему  -  двумя
запасными двигателями. Легионеры нашли даже тренажер  серийного  завода,  на
котором тренировались перед первым полетом пилоты-испытатели.
   - Кажется, канцлер и впрямь проявил о нас заботу, - промолвила Петерсон в
тот вечер, когда они с Кэнби стояли на пирсе  и  смотрели,  как  над  Нижним
Чесапиком угасает солнце. - Теперь у нас есть почти все, что нужно.
   - Почти все, - повторил Кэнби, на время погруженный в мысли. - Кроме...
   - Кроме чего? - спросила Петерсон. - Что еще нам может понадобиться?
   Едва ли не с болью Кэнби вернулся к реальности и взглянул на рябь на воде
в нескольких ярдах от пирса. Все так просто, когда у  тебя  в  руках  только
одна часть мозаики... Он с улыбкой повернулся к Петерсон.
   - Посмотри назад, - предложил Кэнби, указывая на базу. - Видишь  все  эти
освещенные окна и двери? Обернувшись, Петерсон нахмурилась.
   - Конечно, вижу, - наконец ответила она. - В чем же дело? У нас есть  все
необходимое - даже подходящие люди. Что может быть лучше?
   Кэнби улыбнулся.
   - Именно о людях я и беспокоюсь.
   - Не понимаю, - с озадаченным видом сказала Петерсон. - Лучше не найдешь.
Большинство ты подбирал сам. Так что плохого может случиться?
   - Чем больше всего любят заниматься эти люди, когда они не в космосе? - с
усмешкой задал вопрос Кэнби.
   - Трахаться? - предположила Петерсон, тоже усмехаясь. Кэнби рассмеялся.
   - Еще больше.
   -  Лучшего  занятия  просто  не  существует,  -  возразила  Петерсон.   -
Кому-кому, Гордон Кэнби, а тебе это известно. Кэнби  почувствовал,  как  его
щеки загорелись.
   - Допустим, - с ухмылкой  согласился  он.  -  От  тебя,  похоже,  это  не
укрылось?
   - Похоже, так, командир, - подтвердила Петерсон.
   - Вспомни, - не унимался Кэнби, - тот первый наш день. Что мы  делали  до
того, как?..
   - Мы.., ну, наверное.., поужинали.
   - Вот именно, - сказал Кэнби, касаясь ее руки. -  А  для  нас  это  целая
проблема.
   - Пойти поужинать?
   - Питание! - нетерпеливо воскликнул Кэнби. - Всех этих людей надо кормить
- что очень недешево.
   Петерсон поморщилась.
   - Так ты о деньгах?.. Я не думала о том, что они у нас кончатся.
   - Вот это  меня  и  беспокоит,  -  заметил  Кэнби,  уныло  уставившись  в
темневшие воды Чесапика. - Я был  так  поглощен  самими  кораблями,  что  до
настоящего времени тоже не думал о деньгах.

13 марта 2690 г., земное летосчисление
Колумбийский сектор
Нью-Вашингтон
Земля

   Заинтригованный  сообщением   осведомителя   об   истории   Лотембера   с
космической засадой, Ренальдо нашел в своем напряженном графике время на то,
чтобы нанести неожиданный визит в Пентагон.
   "Двадцать пиратских кораблей, - рассуждал Ренальдо, сидя вместе с другими
в комнате для  совещаний,  -  представляют  собой  настоящую  засаду  опасно
крупных вооруженных сил, которыми необходимо срочно заняться". Впрочем, если
осведомитель графа  не  ошибался,  и  восьми  мощным  космическим  крейсерам
действительно задали трепку - причем очень основательную -  какие-то  четыре
корабля, оставшиеся с войны, которая закончилась  почти  десять  лет  назад,
тогда у Флота существуют серьезнейшие  проблемы.  Ренальдо  нахмурился.  Без
надлежащего внимания и та и другая ситуация легко могут  навредить  ему  как
первому покровителю Адмиралтейства.
   Возле голопроектора, занимавшего одну  из  стен,  Дэвид  Лотембер  полным
ходом представлял свою версию нападения  пиратов,  дополненную  результатами
пространственных съемок, сделанных во время боя. Лотембер как раз  дошел  до
позорного эпизода, отснятого в  рубке  в  последние  секунды  перед  гибелью
обреченного "Эдисона".
   Такая сцена  не  приснилась  бы  Ренальдо  и  в  кошмарных  снах.  Экипаж
"Эдисона", очевидно, поддался панике, а идиот Лотембер даже  не  обратил  на
это внимания. Он разглагольствовал о мужестве молодых мужчин и женщин, когда
прямо перед его глазами в рубке воцарился полный хаос. Некоторые лежавшие на
палубе придурки даже не надели боевых скафандров -  очевидно,  они  погибли,
когда пираты пробили корпус. Только один штурман боролся с управлением - бог
знает, где в  это  время  находились  остальные.  Какой-то  идиот  додумался
снимать "388" через гиперэкраны. Господи! Кто  эти  "сапожники"  и  как  они
попали во Флот? Ренальдо почувствовал, что у него  поднимается  давление,  и
собрался  устроить  Лотемберу  разнос,  когда  изображение  снова  сменилось
пиратским кораблем - на этот раз он был ближе и на параллельном курсе.
   "Знакомые очертания, - сквозь гнев подумал Ренальдо. - Угловатый, мрачный
и мощный". Он помнил вражеские корабли - такие же  несимметричные  -  еще  с
войны. Без всяких подробностей - у него отложилось лишь, что  они  считались
самыми опасными кораблями кирскианцев.
   Ренальдо нахмурился.  Откуда  вообще  взялись  два  десятка  этих  старых
кораблей? Затем его внимание привлекла высокая могучая фигура  во  вражеской
рубке.., да еще со старомодным биноклем  в  руках!  Почему-то  этот  человек
показался графу знакомым... Внезапно его сердце едва не остановилось - пират
опустил бинокль и, вероятно, с искренним сожалением  покачал  головой.  Этот
богатырского телосложения мужчина имел широкий лоб, а  также  высокие  скулы
славянина, прямые темные волосы, широко поставленные глаза и выражение лица,
которое граф не забыл бы никогда.
   - Кобир! - невольно вырвалось у него.
   - Мой господин? - подобострастно отозвался Лотембер.
   - Иисус и Мария с Иосифом!  -  простонал  Ренальдо,  когда  из-за  толчка
корабля с экрана исчезло изображение. - Стоп! Проиграйте это еще раз!
   - Проиграть что, мой господин? - спросил Лотембер, подняв брови.
   - Ту.., ту часть, с пиратской рубкой, -  сорвавшимся  голосом  проговорил
Ренальдо.
   - Но, мой господин, я еще не закончил брифинг, - возразил Лотембер.
   - Мне плевать на ваш дурацкий брифинг, Лотембер, - прорычал Ренальдо. - Я
хочу увидеть тот пиратский корабль еще раз. Понятно?
   - Н-но...
   - Сейчас же, я сказал!
   - Хорошо, мой господин. Одну секунду. Ренальдо снова и снова просматривал
короткий фрагмент. Каждый раз граф все больше убеждался в том, что человек в
пиратской рубке - действительно Кобир. Наконец Ренальдо поднял голову.
   - Хватит!
   - Т-тогда я продолжу брифинг? - спросил Лотембер, явно сконфуженный.
   - Нет, - отрезал Ренальдо, едва владея собой.
   - М-может быть?.. - начал Лотембер.
   - Молчать! - приказал Ренальдо. - Освободите комнату. Немедленно.
   - С-слушаюсь, мой господин, - выдавил Лотембер. - В-всем вон! Быстро!
   Ренальдо наблюдал, как участники брифинга друг за  другом  проходят  мимо
него к дверям. Испуганные взгляды  немного  смягчали  положение,  в  которое
попал граф. Только одному человеку - худощавому мужчине в форме -  казалось,
было смешно. Впрочем, этих солдафонов разве разберешь...
   Наконец дверь закрылась, и Ренальдо остался наедине с Лотембером.
   - Выключи все свои вертушки, - прорычал граф. - Ручаюсь,  записывать  то,
что мы сейчас будем обсуждать, тебе точно не захочется. Ясно?
   - Д-думаю, что да, мой господин, - пробормотал Лотембер, дотрагиваясь  до
ряда панелей.
   - Сядь, Лотембер.
   - Да, мой господин.
   - Во-первых, Лотембер, я не одобряю состряпанный тобою брифинг. Совсем не
одобряю.
   - Состряпанный?
   - Дерьмовый.
   - Мой господин?
   - Если пиратов было двадцать, я съем свою шляпу.
   - Мой господин...
   - Заткнись, идиот. Если я говорю дерьмовый, значит, так оно и  есть.  Бог
свидетель, я достаточно наелся этого  добра  от  твоих  предшественников.  А
теперь слушай, и слушай внимательно, или уйдешь в отставку следом за ними. В
Империи полно недоумков вроде тебя, которые только и умеют сорить  деньгами.
Даже я знаю о военных делах больше, чем ты. Понятно?
   - Мой господин!
   - Тебе понятно.., дерьмо ты собачье? - Ренальдо почувствовал, что у  него
снова подскочило давление.
   - Мне п-понятно.
   - Так-то лучше. Теперь прояви  внимание,  и,  возможно,  я  разрешу  тебе
остаться на прежней должности. Иначе...
   - Все что угодно, мой господин.
   - Хорошо. Этот пират.., не важно, сколько у него  кораблей,  хотя,  держу
пари, гораздо меньше двадцати.., я хочу, чтобы  его  немедленно  уничтожили.
Подчеркиваю, немедленно. - Глядя в испуганные глаза собеседника, он скрипнул
зубами. - Мне наплевать, во  что  это  выльется.  Даже  если  тебе  придется
послать весь свой паршивый Флот. Ни затраты, ни предпринимаемые меры меня не
интересуют. Но мне надо, чтобы этот человек.., эти пираты были  мертвы,  или
после следующих выборов ты окажешься на улице. Если дотянешь до них...
   - Мой господин!
   - Если все дело в том, чтобы посадить  в  это  кресло  человека,  который
сможет выполнять мои приказы, то... Короче, не ты первый.
   - Я.., на завтра у меня запланировано п-поднять эскадру, мой господин,  -
дрожащим голосом сообщил Лотембер.
   - Удвой ее! - приказал Ренальдо. - Утрой!
   - К-как п-пожелаете, мой господин.  В  случае  провала  я  уже  пригрозил
экипажам чистками по всему Флоту.
   - Это твоя забота, - прорычал Ренальдо, с  трудом  ворочаясь  в  огромном
мягком кресле. - Уничтожь пиратов - всех до единого. Никаких пленных. Ясно?
   - Ясно, мой господин.
   - Очень хорошо, - промолвил Ренальдо, чувствуя некоторое облегчение.
   Втрое  превосходящая  противника  по  численности,   даже   эскадра   под
командованием  идиота  в  конечном  счете  могла  смести  кучку  пиратов  на
устаревших кораблях. Граф оглядел шикарную комнату для совещаний и,  отыскав
глазами большой диван в самом ее конце, улыбнулся. Такие  диваны  имелись  в
каждой обитой плюшем комнате для совещаний - для одной и той же цели.
   - Твоя секретарша, - сказал Ренальдо, по жирному телу которого  пробежала
дрожь нетерпения. - Я не уловил ее имени.
   - Толтон, - удивленно произнес Лотембер. - Ева Тол-тон, мой господин.
   Ренальдо ухмыльнулся. Гибкая блондинка не выходила у него из головы с тех
самых пор, как подавала перед брифингом кофе.
   - Она чистая?
   - Мой господин?
   - Не заразна, идиот?
   - Т-толтон?
   - Болван, о ком я, по-твоему, толкую - об императоре Филанте?
   - Э-э... Толтон? Не заразна?
   - Боже ты мой! Ты что, совсем рехнулся? С ней можно.., ну, ты понимаешь.
   - А!.. Да, мой господин.
   - Надо думать, ты сам...
   - Конечно, мой господин.
   - Тогда ради Бога, - взревел Ренальдо,  расстегивая  брюки  и  ковыляя  к
дивану, - убирайся отсюда и пришли ее ко мне голую.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

ПОЛЕТЫ И ОТКРОВЕНИЯ

19 марта 2690 г., земное летосчисление
Станция Перрин
Земля

   В течение следующих недель, несмотря на скудное меню, на  станции  Перрин
работали так интенсивно, что Кэнби приходилось лишь удивляться.  По  большей
части  успеху,   конечно,   способствовало   государственное   оборудование,
доставленное Немилом  Квинном.  Но  главной  движущей  силой  являлись  сами
легионеры, побуждаемые двумя убедительными стимулами:  страхом  и  надеждой.
Страх порождало быстрое убывание денег,  а  надежду  -  слухи  о  прибыльной
работе, которую можно будет легко получить из-за нехватки  наемников.  Когда
Кэнби выдавалось свободное от многочисленных административных дел время,  он
не  жалел  его  для  превосходного  старого  тренажера,   оттачивая   летное
мастерство и готовясь к тысяче экстренных  ситуаций,  грозящих  космическому
кораблю Впрочем, Кэнби  также  находил  время,  чтобы  успеть  на  поезд  из
расположенного неподалеку Хэмптона и изредка  провести  с  Тенниел  вечер  в
Манхэттенском секторе. Именно  там  оказался  Кэнби  за  несколько  дней  до
первого запланированного полета "Смерти". После неторопливого ужина  в  кафе
"У грифона", а также двух бутылок недорогого, но отменного  "мерло",  сквозь
шумные и цветастые людские потоки Кэнби со своей спутницей прошли по  улице,
чтобы посмотреть голодраму, а  затем  вернулись  к  дому  Тенниел,  обсуждая
увиденное. Еще они, как всегда, говорили о  послевоенном  нарушении  доверия
Империи к среднему классу - и как это сказалось на них обоих.
   Всеми силами Кэнби пытался продлить вечер, но вот они вновь оказались  на
пятом этаже возле  двери  Тенниел.  В  тускло  освещенном  коридоре  женщина
некоторое время искала ключи, затем обернулась к другу с  надолго  застывшим
на лице вопросом, как будто тщательно обдумывала что-то.
   - Все в порядке?  -  наконец  спросил  Кэнби  К  этому  времени  Тенниел,
казалось, пришла к решению и взяла его за руку.
   - Да, - тихо ответила она, - все  чудесно.  В  тот  похожий  на  весенний
вечер, когда зима близилась к концу,  под  куртку  из  ворсистого  материала
Тенниел надела свитер. Еще на ней была короткая юбка, а на ногах -  чулки  и
сапожки на высоких каблуках. Синтия улыбнулась,  хотя  глаза  ее  оставались
серьезны.
   - Знаешь, Гордон Кэнби, - продолжала она,  -  в  первую  нашу  встречу  я
сказала, что смогла бы тебя полюбить. Иногда  мне  кажется,  будто  это  уже
случилось. Ты очень славный парень. Мне давно уже не было так хорошо рядом с
кем-то - а может, и никогда.
   Удивленный, Кэнби обнял ее, почти не  отдавая  себе  отчета  в  том,  что
делает.
   - По-моему, я тоже тебя люблю, - прошептал он, притягивая ее ближе к себе
и прижимаясь губами к ее губам.
   Пряные духи Тенниел манили. Сначала Кэнби и Тенниел  нежно  поцеловались,
но, вопреки всем усилиям, его дыхание участилось - так же,  как  и  ее.  Рот
Тенниел медленно раскрылся. Кэнби сдержал эмоции. С самого первого  свидания
он старался не оказывать давления на эту часть  их  отношений.  Тенниел  как
будто ценила его такт, хотя каждый раз возле  двери  их  прощальные  поцелуи
становились все дольше и дольше. Еще раз осадив себя, Кэнби отстранился.
   - Это может выйти из-под контроля, - с трудом выдавил он.
   - Да, - поспешно ответила Тенниел, почему-то задыхаясь.  -  Прошло  много
времени, но теперь я, кажется, готова.
   Едва Кэнби снова поцеловал влажные губы, как ее  язык  пару  раз  несмело
прошелся по его рту, а затем с первобытной страстью вонзился  в  него.  Тело
Тенниел неистово изгибалось, она с такой силой прижималась  грудью  к  груди
Кэнби, что он почувствовал, что теряет над собой власть. На секунду  женщина
оторвалась от него, дыша так, словно пробежала несколько миль.
   - Подожди, - бросила она. - Зайдем внутрь, я хочу раздеться.
   Отыскав в сумочке ключи,  Тенниел  немедленно  открыла  первый  замок,  а
второй - лишь с третьей попытки. Наконец дверь отворилась, и Тенниел шагнула
в квартиру, бросая куртку на стул.
   - Быстрее же, Гордон!
   Кэнби вошел в маленькую гостиную и закрыл за  собой  дверь.  Тенниел  уже
расстегивала юбку, когда он предложил:
   - Хочешь, я сам?
   Посмотрев на него, Тенниел через некоторое время улыбнулась.
   - Правда?
   - После еще одного поцелуя, - ответил Кэнби, снова обнимая ее.
   На этот раз все было медленнее, глубже, с большей страстью.  Не  в  силах
ждать, он скользнул рукой по ее бедру, затем  расстегнул  юбку  до  конца  и
уронил ее на пол. Кэнби скорее почувствовал,  чем  услышал  низкий  животный
стон.
   - Свитер, Гордон, - шепнула она в его раскрытые губы. - Я хочу остаться с
тобой совсем без одежды. Скорее же.
   Кэнби слегка разжал объятия, чтобы осторожно стащить с нее свитер,  затем
попытался еще раз поцеловать Тенниел, но, улыбнувшись, она  выскользнула  из
его рук.
   - Сначала посмотри на меня, Гордон, - произнесла  Тенниел,  сбрасывая  на
пол сначала трусики, а потом -  чулки.  Коснувшись  рукой  выключателя,