она
выпрямилась.
   Никогда прежде Кэнби не встречался  с  такой  великолепной  женщиной.  На
маленькую, заостренную кверху грудь падали потоки роскошных белокурых волос.
У Тенниел была тонкая талия и почти плоский живот. Под  ним  между  широкими
бедрами, от вида которых у Кэнби перехватило дыхание, виднелся островок чуть
более темных  волос.  Все  это  красовалось  на  длинных  стройных  ногах  с
крошечными ступнями.
   - Ну как, красивая? - спросила Тенниел, медленно поворачиваясь, показывая
роскошные ягодицы, которые восхищали Кэнби со дня первой встречи.
   К  этому  времени  сердце  Кэнби  стучало  так,  как   будто   собиралось
разорваться.
   - Синтия, ты самая  красивая  женщина,  которую  я  когда-либо  видел,  -
прошептал он дрожащим голосом. И Кэнби не лгал.
   - Тогда иди ко мне, Гордон Кэнби, - позвала Тенниел, нежно взяла  его  за
руку и повела в соседнюю комнату.
   В темноте он скорее ощутил присутствие детского диванчика в дальнем  углу
комнаты и большой кровати, с которой  женщина  деловито  снимала  покрывало.
Неожиданно Кэнби уже лежал вместе с нею, и она притягивала его ногой к себе.
   Пробежав пальцами внизу живота Кэнби, Тенниел вздохнула.
   - М-м-м, - пробормотала она, - чудесно... Кэнби положил руку ей на грудь;
грудь  оказалась  упругой,  а  сосок  -  болезненно   твердым.   Они   снова
поцеловались - долго, медленно и страстно.
   Наконец она слегка изогнулась и перекатилась на спину.
   - Так ты готов, Гордон Кэнби? Дрожа, Кэнби кивнул.
   - Возможно, даже слишком, - признался он.
   - Иди же ко мне - проверим, - задыхаясь, выговорила  Тенниел,  притягивая
его лицо к своему. - Быстрее!
   Кэнби не нужно было приглашать дважды...

***

   На следующее утро, задолго до того как стало светло, все еще не пришедший
в себя Гордон Кэнби  сел  в  первый  поезд,  который  двигался  в  южном  от
Гранд-Сентрал направлении. Никогда прежде ему не доводилось заниматься таким
изощренным  сексом.  Поймав  в  Хэмптоне  попутный  грузовичок  до  развалин
Перрина, Кэнби, покачивая головой, осознал: если  до  своей  первой  ночи  с
Синтией Тенниел он еще не был уверен в том, что в нее влюбился, то теперь  у
него больше не осталось никаких сомнений.

20 марта 2690 г., земное летосчисление
Белгрейвский сектор
Лондон
Земля

   Первый взрыв  едва  не  сбросил  Ренальдо  с  постели.  Красивый  молодой
человек, с которым он провел ночь, с воплем бросился вон из комнаты,  и  его
крики смешались с завываниями сирены в  коридоре.  Выпутываясь  из  шелковых
простыней, Ренальдо  тоже  собрался  выбежать  из  комнаты,  когда  в  дверь
повалили клубы едкого черного дыма, а следом  за  ними  возникла  гигантская
фигура в черном бронескафандре, по виду оставшемся с прошлой войны. Ренальдо
без труда узнал кирскианский скафандр - как узнал бы каждый, переживший  эту
войну. И даже в полумраке спальни граф узнал лицо за щитком шлема.
   - Кобир! - пробормотал Ренальдо, чувствуя, как заколотилось сердце.
   - Он самый, - раздался из громкоговорителя боевого скафандра  замогильный
голос.
   Кобир скрестил руки на груди, демонстрируя  в  открытой  кобуре  на  боку
огромный  бластер,  затем  молча  встал,  слегка  расставив  ноги.  В  двери
по-прежнему струился дым. Издалека доносились крики и взрывы.
   Отпрянув, теперь уже не на шутку перепуганный Ренальдо приложил пальцы  к
губам.
   - 3-зачем вы здесь? - с трудом выдавил он, заранее зная ответ.
   - Есть одно дельце, -  почти  благосклонно  ответил  Кобир,  -  возникшее
скорее всего из-за недосмотра.  Впрочем...  -  он  переждал  продолжительную
серию  взрывов,  перемежающихся  визгом  и   криками,   -   я   почувствовал
необходимость в благотворительности - а именно, захотел лично  оживить  вашу
память. И, конечно, оставить вам небольшое напоминание на случай, если у вас
опять возникнут с ней проблемы. Это спасет от неприятностей нас обоих.
   От очередного взрыва зазвенели окна, снаружи раздался вой сирен.
   - Боже милостивый! - изумился Ренальдо. - Что там творится?
   - Мое маленькое одолжение, - с улыбкой  пояснил  Кобир.  -  Считайте  это
пробуждением памяти.
   - Чем?
   - Пробуждением, Садир, дружище, - пошутил Кобир. - Просто мы  с  ребятами
разрушили все в соседнем  крыле  этого  славного  дома.  Имейте  в  виду,  я
нисколько   не   преувеличиваю.   Как   вы   убедитесь,    работа    сделана
профессионально, хотя, к  сожалению,  кое-что  закоптилось  и  за  пределами
непосредственной зоны. Но это уже естественные издержки.
   - Что вы все-таки сделали?
   - Гм-м, - пробормотал Кобир, глядя на часы. - Боюсь, у меня нет  времени,
чтобы рассказывать в подробностях - дел, как  понимаете,  невпроворот.  Сами
все увидите, огонь скоро прекратится. И, разумеется, я  ожидаю,  что  деньги
придут на  наш  счет  в  течение  часа.  Я  позаботился  о  том,  чтобы  ваш
великолепный старинный стол не пострадал и остался в сети.
   Он нахмурился.
   - К несчастью, все остальное в комнате... - Кобир пожал плечами, как бы в
смущении. - Я просил ребят быть поосторожнее, но  когда  они  торопятся,  то
становятся не очень аккуратными. Что вполне естественно.
   - М-мой кабинет?.. - спросил Ренальдо, как холодом, охватываемый страхом.
   - Да, к сожалению, - подтвердил Кобир. - Однако в будущем эта  потеря  не
даст вам забыть о платежах. Как я сказал, нам обоим будет легче. - Он  снова
посмотрел на часы. - Жаль, но я опаздываю. Так что пока прощайте, Садир. Жду
вашего платежа в течение часа.
   Он шагнул назад в полный дыма коридор и скрылся в общей суматохе.
   Через несколько  минут  прибыла  местная  полиция  и  пожарные  -  машины
задержались из-за ряда  весьма  необычных  дорожных  происшествий  по  всему
Белгрейвскому сектору. К тому времени от Кобира и его команды не осталось  и
следа. И никакие угрозы не заставили слуг Ренальдо сказать хоть слово о том,
что они видели.
   Ренальдо подпалил брови и обжег руки во все еще дымящихся  руинах  своего
кабинета. Однако распоряжение о  выплате  Кобиру  поступило  с  пятиминутным
запасом времени - после чего произошел долгий  и  шумный  разговор  графа  с
Дэвидом Лотембером.

26 марта 2690 г., земное летосчисление
Станция Перрин
Земля

   Кэнби проснулся за несколько  минут  до  сигнала  поставленного  на  пять
тридцать утра будильника и тотчас же приготовился действовать. Прошло  ровно
сорок восемь дней с тех пор, как Легион  покинул  Манхэттенский  корабельный
парк, и "Смерть" первой из всех космических кораблей оказалась оснащена  для
полета. К удивлению - во всяком случае,  Кэнби,  -  остальные  корабли  тоже
ненамного отставали. Даже до  восстановления  "Голода",  самого  старого  из
группы, оставалось не более двух недель.
   Садясь в койке, Кэнби включил связь с  Наргейт,  которая  дежурила  в  их
временном центре управления возле пристаней.
   - Ничего хорошего, - доложила Наргейт, -  но  и  ничего  плохого.  Высота
облачности  около  тысячи  футов,  северный  ветер  двадцать  восемь  узлов,
временами дождь, волнение от трех до четырех футов.
   Кэнби пожал плечами.
   - Могло быть и хуже, - заметил он.
   Лучше уж  так,  лишь  бы  снова  не  откладывать  полет.  Кэнби  хотелось
вернуться в космос почти так же, как  хотелось  еще  раз  побыть  с  Синтией
Тенниел. Всю последнюю неделю легионеры работали  едва  ли  не  по  двадцать
четыре часа в сутки, зато наконец довели до ума "Смерть" - во всяком случае,
так считала Лейла Петерсон. Наземные команды успели закончить работу как раз
до темноты. Первые испытания  назначили  на  раннее  утро.  Кэнби  улегся  в
постель почти сразу же после поспешного ужина в столовой и проспал ночь  как
убитый.
   С трудом облачаясь в боевой скафандр - после вывода из  строя  на  десять
лет с кораблем могло случиться все что угодно, - Кэнби ненадолго  задержался
в переполненной столовой, чтобы проглотить чашку кофе, а  затем  под  дождем
поспешил к пристаням, хотя в запасе оставался еще целый  час  Особый  пряный
запах бухты услаждал обоняние Кэнби. Судя по собравшейся на пристани  толпе,
он пришел последним.
   - Ну, как он  сегодня?  -  спросил  Кэнби  у  Петерсон,  ожидавшей  возле
посадочного люка.
   -  Неплохо,  -  ответила  она,  поднимая  залитый  дождем  щиток  боевого
скафандра. - Есть кое-какие проблемы, но не настолько важные,  чтобы  сейчас
ими заниматься. Я бы полетела.
   - Лучшей рекомендации просто не придумаешь, -  заметил  Кэнби,  глядя  на
мокрый корабль, подвешенный над водой на подъемных стропах. - Но сегодня  мы
проводим только высокоскоростные рулевые испытания. Хорошо?
   - Рулевые испытания.., и все?
   - Послушай, Лейла...
   - Да он готов к полетам, Гордо!
   - Он, может, и готов, а вот я - нет. Понятно?
   - Такое для всех разочарование, Гордо.
   - Это для кого же? - спросил Кэнби. Петерсон пожала плечами.
   - Ну, хотя бы для них, - сказала она, ткнув пальцем поверх его плеча.
   Кэнби посмотрел на  док,  где  под  зонтами,  казалось,  выстроился  весь
Легион.
   Капитан поднял глаза к небу.
   - Чуде-есно, - простонал он.
   - Да, я знаю, - бросила Петерсон.
   - Но мы все равно проведем  только  высокоскоростные  рулевые  испытания.
Понятно? - нахмурился Кэнби.
   - Есть, командир!
   - Я тебе дам - командир, - с улыбкой проворчал Кэнби и полез в люк.
   Внутри "Смерти" снова запахло "живым" кораблем  -  нагретыми  логическими
узлами, маслом, герметиком, кофе и промокшими  людьми.  Для  Кэнби  это  был
лучший запах во всей вселенной.
   - Кого еще нет? - спросил он.
   - Все здесь, - ответила Петерсон, вытирая ботинки. - Ждали только тебя.
   - Хорошо, хорошо, - буркнул Кэнби, тоже тщательно вытирая обувь.
   На  половине  крутой  лестницы  в  рубку  он  взглянул  на  часы   -   до
запланированных испытаний оставался еще почти час. То, как все работали,  не
жалея себя и недосыпая, показывало настоящую преданность делу.
   - Ребята здорово волнуются. - Петерсон локтем пихнула капитана в бок.
   - Знаю, - ответил Кэнби, вылезая на палубу рубки.
   - Значит, полетим?
   -  Обещания  тут  неуместны,  Лейла!  -  сказал  он,  проходя  вперед   и
приветствуя летный экипаж. - Когда корабль будет готов - по моему мнению,  -
тогда и полетим, не раньше.
   Оба заняли свои места. Кэнби обернулся и посмотрел Петерсон в глаза.
   - Тебе все ясно?
   - Извини, Гордо, - проговорила Лейла. Изучая бегущие по экранам  дисплеев
потоки информации, Кэнби покачал головой.
   - Хорошо, - произнес он, не отрывая глаз от консоли. -  Пожалуй,  у  меня
еще меньше терпения, чем у остальных. Но, помимо этого, я принимаю  решения,
которые могут погубить нас всех. Поэтому...
   Пожав плечами, Кэнби повернулся к Чангу О'Коннору:
   - Раз все на месте, давайте перейдем к проверке. Следующие полчаса экипаж
выполнял  уже  изрядно  надоевшую  предполетную  проверку  систем,  а  затем
медленно перешел к инженерной отладке. Наконец Кэнби поднял  голову,  бросил
взгляд на покрытые дождевыми каплями  гиперэкраны  и  еще  раз  обернулся  к
Петерсон.
   - Похоже, мы готовы сойти на воду, Лейла. Вели такелажникам опустить нас.
   - Есть, командир, - ответила Петерсон и обратилась  к  изображению  Джефа
Эдмонсона, начальника причала.
   Наконец огромный стропильный шпиндель  наверху  начал  поворачиваться,  а
корабль  -  приближаться  к  воде.  С  другой  стороны  стояли  с   длинными
швартовыми,  обернутыми  вокруг  кнехтов,  такелажники,   готовые   натянуть
провисший трос, когда корабль окажется на воде.
   Кэнби уже начал проверку.
   - Альтиметры? - спросил он.
   - Установлены и перепроверены, - ответил О'Коннор так, словно  подготовил
ответ еще год назад.
   - Данные по G-волне?
   - Девяносто один и восемьсот.
   - Дефекты отбора напряжения?
   - Девяносто два, тридцать восемь и  один  -  пятьдесят  один,  -  доложил
О'Коннор.
   - Стартовое давление?
   - Девяносто один пятьдесят. Подгенераторы включены и стабильны.
   Кэнби снова посмотрел в гиперэкраны. Теперь такелажники находились  всего
в нескольких футах внизу. Корабль был почти на плаву.
   - Гравитационный тормоз?
   - Установлен.
   - Гиперкоммуникация?
   - Подключена.
   - Мы на плаву, - доложила Петерсон. Снаружи  ослабли  стропильные  тросы,
такелажники крепили концы к берегу.
   - Осмотри повнимательнее швартовочные купола.
   - Готов, командир? - спросил О'Коннор. Кэнби посмотрел на носовую  часть.
Дождь прекратился, но Чесапик по-прежнему покрывали пенистые гребни волн.
   - Включить правый борт, - приказал Кэнби.
   - Есть включить правый борт.
   Вскоре  оба  больших   гравитонных   двигателя   загрохотали   вхолостую,
подтверждая, что последние несколько недель их не  зря  окружали  заботой  и
вниманием. Кэнби проверил оба пирса, на которых стояли такелажники,  готовые
взяться  за  тросы.  С  улыбкой  он  решил,   что   все   действуют   вполне
профессионально. За кратчайший промежуток времени Легион прошел долгий  путь
- отличное доказательство того, как сильно эти забытые всеми воины хотели  -
нет, жаждали - изменить свою жизнь.
   Кэнби включил переговорное устройство.
   - Запечатать защитные переборки  и  люки,  -  дал  он  команду  по  всему
кораблю.
   - Есть запечатать защитные  переборки  и  люки  Один  за  другим  красные
индикаторы на дисплее герметичности превратились в зеленые, пока не  остался
красным лишь один  -  возле  "ГЛАВНОГО  ЛЮКА".  Затем  этот  индикатор  тоже
позеленел. Корабль был загерметизирован.
   - Занять стартовые места! - отрывисто бросил Кэнби. Несколько  секунд  он
слушал грохот ботинок по лестнице, затем рубка замерла.
   Кэнби повернулся к О'Коннору и с усмешкой спросил:
   - Что-нибудь еще?
   - Только гравитационное переключение, - заверил О'Коннор.
   Кэнби кивнул.
   - Всем загерметизировать боевые скафандры, - приказал он, опуская щиток и
запечатывая его. Затем перевел переговорное устройство в  положение  "ТОЛЬКО
СКАФАНДРЫ" и развернулся в кресле, чтобы оглядеть рубку. Все были в шлемах и
с опущенными щитками.
   - Загерметизировать боевые скафандры, -  повторил  Кэнби  и  посмотрел  в
гиперэкраны. Снова зарядил сильный дождь.
   -  Переключение  внутренней  гравитации,  -  произнес  командир,  касаясь
сенсора, который быстро поменял цвет с зеленого на желтый.
   Кэнби не обратил внимания на ненадолго возникшее у него головокружение.
   - Внутренняя гравитация, - продублировал О'Коннор.
   - Ладно, - отозвался Кэнби. - Назвался груздем...  Он  осторожно  перевел
двойные  регуляторы  тяги  вперед,  слегка  наклоняя  корабль  влево,  чтобы
компенсировать действие ветра. Внимание Кэнби привлекло какое-то движение по
левому борту. Может быть, просто показалось?..
   - Пеленг контакта ровно два и семьдесят пять сотых  градуса,  скорость  -
двадцать пять узлов, - предупредил Тим Томпсон.
   Кэнби рассеянно кивнул.
   - Понял. Пеленг контакта  ровно  два  и  семьдесят  пять  сотых  градуса,
девятьсот метров, курс три и пятьдесят пять сотых градуса, скорость двадцать
пять узлов.
   Он легонько направил гравитационные тормоза корабля в каскады воды из-под
носа "Смерти", затем развернулся по ветру и сохранил позицию. Постепенно  из
серости с  левого  борта  возник  какой-то  крупный  угловатый  предмет.  Им
оказалось старое буксирное судно с прикрепленными  к  нему  тремя  огромными
баржами. Судя по кружившим вокруг тучам чаек - заполненными  контейнерами  с
мусором.
   - Пожалуй, замучаешься отмывать корабль, если налетишь  на  такую  штуку,
командир, - скорбным голосом заметила Петерсон.
   - Да уж, - усмехнулся Кэнби, глядя как огромные баржи проплывают мимо.  -
Пока с этим удовольствием повременим.
   Когда вокруг стало чисто, он оглядел рубку - казалось, все были готовы  -
и начал выходить из бухты. К тому времени, когда они  достигли  фарватера  и
повернули  на  север,  против  ветра,  дождь  прекратился.  Кэнби  постоянно
придерживал  гравитационные  тормоза.  Наконец  он  их  ослабил,  и  корабль
двинулся вперед с высоко поднятым носом,  пока  Кэнби  снова  не  взялся  за
регуляторы и судно не улеглось на  воду.  Он  сразу  заметил,  что  один  из
двигателей не вернулся к холостому ходу.
   - Что с регуляторами?
   Петерсон установила верньеры, и пульсирующие двигатели опять  перешли  на
работу вхолостую.
   - Прошу прощения, - извинилась Петерсон.
   -  Ничего,  -  пробормотал   Кэнби,   сосредоточившись   на   считывающих
устройствах.
   Его первая экскурсия по заливу на самом деле  представляла  собой  четыре
коротких  пробега,  во  время  которых  он  набирал  скорость  примерно   до
шестидесяти узлов, сбрасывал ее, проверяя рулевое управление, а затем  снова
двигался на высоких  скоростях.  Совершая  второй  бросок  по  ветру,  Кэнби
улыбнулся - корабль слушался управления, реагируя на рули так же быстро, как
и тренажер.
   Правая рука  еще  раз  передвинула  регуляторы  тяги,  пока  левая  легко
скользила  по  пульту  ориентации.  Два  больших  двигателя  в  первый   раз
загрохотали на полной стартовой мощности, корабль устремился вперед, набирая
шестьдесят узлов, затем ускоряясь до семидесяти.., восьмидесяти.., девяноста
узлов. Корпус несся уже по самым верхушкам волн, и корабль устремился было в
воздух,  но  Кэнби  оставил  его  в  прежнем  положении.  После   нескольких
километров он с удовлетворением  прибрал  регуляторы  тяги.  Пробег  удался.
Когда корабль снова развернулся в направлении ветра, Кэнби почувствовал, как
кто-то тронул его за руку.
   - Ну и? - спросила Петерсон невнятным  из-за  шлема  голосом.  -  Как  он
тебе?
   - Недурно, - сообщил Кэнби. - И даже очень.
   - Значит, полетишь?
   - Да что ж такое! - выругался Кэнби.  -  Вот  достала!..  Нет.  Поднимать
корабль  сегодня  я  не  собираюсь.  Сначала  я  хочу  взглянуть  на  данные
испытаний. Идет?
   - Молчу-молчу.
   Кэнби посмотрел на системную станцию - Петерсон сидела, застыв, как глыба
льда. Он покачал головой. Даже не глядя ей в лицо, он понимал, что  Петерсон
злится. Как, наверное, и остальные. И Кэнби никак не мог винить их за это  -
ведь, по сути, корабль готов к полету.
   Он глубоко вздохнул. Только его упрямство удерживало корабль на земле,  и
этим ранним утром с расположенного  поблизости  Норфолкского  Управления  их
заверили в том, что образовался лишний отрезок времени для  старта.  Итак...
Не говоря ни слова, Кэнби перевел связь в положение "УПРАВЛЕНИЕ С ЗЕМЛИ".
   - ММ-семь-четыре-восемь, просим  старт  в  космос  Солнечной  системы,  -
произнес он, не глядя по сторонам.
   На экране появились  голова  и  плечи  молодой  женщины  из  Норфолкского
Управления.
   - ММ-семь-четыре-восемь, - ответила она. - Старт разрешаю. Ваш  стартовый
вектор четыре и восемь.
   - Четыре и восемь,  -  повторил  Кэнби,  увеличивая  скорость  пробега  и
поворачивая в заданном направлении.
   - Хорошо. Подъемные усилители подходят к двадцати,  -  сообщил  О'Коннор,
словно ожидая, что они все-таки полетят. Впрочем, Кэнби не сомневался в том,
что так оно и есть. - Готовность.., два - точка - два.
   - Установить, - приказал Кэнби.
   - Установлено, - отозвался О'Коннор.
   - Степень повышения давления и ошибки скорости полета.., один и девяносто
один.
   - Установлено.
   - ..а также один и тридцать три.
   - Один и девяносто один, один и тридцать три - проверено.
   - Повторить проверку.
   - Один и двадцать пять  и  синхронизация..,  теперь  один  и  тридцать  и
синхронизация.
   - Летные приборы?
   - В норме.
   - Автомат расторможения?
   - Зафиксирован.
   - Контрольная проверка ориентации, - приказал Кэнби, О'Коннор  передвигал
рычаги во всех направлениях, пока Кэнби  смотрел  на  индикаторы  предельных
величин.
   - Все свободно, - наконец сообщил он.
   - Пневматические поперечные подачи в порядке,  параметрический  усилитель
снижается, ретрансляторы  и  внутренний  индикатор  включены,  предстартовая
проверка закончена, - сказал Кэнби, глядя на Петерсон, сквозь щиток  который