считая пилотов. Почему ты не
убежал из лаборатории, когда имел шанс?
     - И позволить им захватить "Остров номер 1"? У меня были иные цели.
     - Они все равно летят захватить "Остров номер 1", - указала Эвелин.
     - Никто в колонии не подозревает, что этот челнок - троянский конь?
     Он почувствовал, как она качает головой.
     - Бог знает, что там наговорила эта Шахерезада своему отцу. Он - шейх
аль-Хашими.
     - Знаю.
     - Да. Полагаю тебе  это  известно.  Похоже,  вся  империя  аль-Хашими
усеяна  работающими  на  ПРОН  партизанами.   Она   заставила   начальника
космопорта сообщить отцу, что с ней летят только двое  человек.  Насколько
знает шейх, этот корабль почти пуст. Это личная яхта его дочери.
     - Не может он быть настолько наивным, - усомнился Дэвид. - Он  должен
что-то заподозрить.
     - Насчет своей дочери? - отмела самую мысль Эвелин. - И притом, когда
вся его организация ему врет? Как  он  может  заподозрить,  что  его  люди
работают на нее, а не на него?
     Дэвид с миг подумал, а затем, вспомнив спросил:
     - Как ты справляешься с невесомостью. Она все еще беспокоит тебя?
     - Ужасно, - ответила она. - Я никогда не привыкну к ней.
     - Тогда тебе следует лежать на кресле.
     Он почувствовал, как она пожала плечами и улыбнулась.
     - Мне поручили кормить тебя. У  этих  проновцев  очень  демократичная
система. Шахерезада отдает приказы,  а  все  остальные  выполняют  их.  За
исключением Хамуда - тот угрюмо ворчит, а потом делает вид,  что  это  его
собственные приказы.
     - Но он делает, что она ему велит.
     - О, да, Шахерезада очень умна. Она разыгрывает Хамуда  против  этого
чудовищного, здоровенного парня, Лео. И держит обоих в рамках.
     Он почувствовал у губ кончик пластикового  тюбика.  Пососав  его,  он
почувствовал во рту тепло  мясного  бульона.  Проглоченный  бульон  вызвал
приятные ощущения, проходя из горла к желудку.
     Дэвид прикончил суп. Эвелин  накормила  его  заранее  нарезанными  на
мелкие кусочки бутербродами, давая съесть один кусок за  другим.  А  потом
сунула ему тюбик с апельсиновым соком.
     - Спасибо, - поблагодарил Дэвид. - Это самая лучшая еда  с  тех  пор,
как мы с тобой последний раз ужинали.
     - С тобой точно все в порядке? Никаких постэффектов от наркотиков?
     - По-моему, да. Мне встроили очень сильный обмен веществ,  -  пояснил
Дэвид.
     - Слава богу.
     - Сколько нам потребуется времени на  полет  до  "Острова  номер  1"?
Когда мы высадимся?
     - Примерно через полтора дня,  -  прикинула  Эвелин.  -  Чуть  больше
тридцати шести часов. И все при чертовой нуль-гравитации.
     - А потом они попытаются захватить всю колонию.
     -  Управление  солнечными  зеркалами,  электростанцию,  причалы   для
космических кораблей - вот это они намерены захватить в первую очередь.  А
потом ОВЛов в качестве заложников.
     - Доктора Кобба?
     - Он теперь мелкая сошка. Там сейчас находится Хантер Гаррисон и  все
прочие  шишки,  владеющие  "Островом  номер  1".  А  Освободитель  и  И.О.
Директора Всемирного Правительства ведут там  мирные  переговоры.  Колония
так и кишит Очень Важными Заложниками.
     Дэвид ничего не сказал.
     Она коснулась его  колючей  от  щетины  щеки,  а  потом  нагнулась  и
поцеловала в губы.
     - Перестань  об  этом  думать,  -  приказала  ему  Эвелин.  -  Просто
оставайся в живых. Не делай ничего, раздражающего их. Сотрудничай с  ними,
а то они убьют тебя. Пожалуйста, Дэвид, оставайся в живых.
     - Останусь, - пообещал он. Не беспокойся об этом.
     Она снова опустила ему капюшон до подбородка и  покинула  его.  Дэвид
откинулся в кресле, мысли его неслись вскачь.
     Тридцать шесть часов. Времени не хватит. Не хватит.


     Никому из нас никогда не приходило в голову,  что  "Остров  номер  1"
может быть захвачен кучкой террористов.  О,  мы  думали  об  этом  и  даже
составляли  на  совещаниях  по  безопасности  планы  действий   в   случае
непредвиденных обстоятельств, но это походило на то, как французская армия
в тысяча девятьсот тридцатых составляла  планы  противодействия  немецкому
вторжению. Французы знали, что у них есть линия Мажино, и никакая армия не
сможет преодолеть ее. Мы знали, что находимся в четверти миллиона миль  от
Земли и ближайшего террориста;  реальность  нашей  уязвимости  никогда  не
поражала нас на утробном уровне, там, где действительно живут люди.
     - Конечно, шейх Хашими утаил от нас много жизненно  важных  сведений.
Забавно, как человек может быть столь умен в  столь  многих  отношениях  и
настолько полностью слеп  относительно  своей  дочери.  Тот  же  случай  -
интеллектуальное понимание против утробных чувств.
     Но нельзя сомневаться  -  если  бы  мы  приняли  всерьез  возможность
захвата колонии террористами, если бы  аль-Хашими  сообщил  нам  все,  что
знал, мы могли бы избежать многих смертей.
     Многих смертей.  Сайрес  С.  Кобб.  Кассеты  для  несанкционированной
автобиографии.



                                    37

     Зал выгрузки пассажиров больше не  заполняли  толпы  народа.  Красный
ковер и бархатные канаты убрали. В противоположном конце  зала  торчали  у
стоек двое слегка  скучающих  таможенников  среднего  возраста,  ожидающих
когда трое пассажиров корабля пройдут через шлюз.
     Маленький обеспокоенный на вид лысоватый человечек бесконечно  сновал
от таможенных стоек к шлюзовому люку. Он пробыл тут почти двадцать  минут,
дожидаясь, пока человек извергнет свою единственную  важную  пассажирку  -
дочь шейха.
     Наконец шлюзовый люк распахнулся, и из него вышел  причальный  техник
со странным выражением на лице. Он стоял в своем замызганном, чернорабочем
комбинезоне, когда коренастый, напряженный на вид  бородатый  араб  прошел
через люк и занял место рядом с ним.
     Лысый  почувствовал  озадаченность.  Причальным  техникам  полагалось
стоять снаружи, на причалах, а не здесь, где проходили пассажиры.
     Тут через открытый люк степенно прошла молодая прекрасная женщина. Но
она была странно  одета  для  дочери  шейха  -  в  застегнутый  на  молнии
комбинезон цвета пустыни, точно такой же, как у  мрачного  на  вид  араба.
Комбинезон этот выглядел по меньшей мере на размер  великоватым  для  нее.
Она закатала штанины, и встречавший видел, что она носила  мягкие  кожаные
сапоги, отлично  подходящие  для  туристских  походов.  Бедра  ее  окружал
прочный матерчатый ремень, а  на  плече  висела  большая  черная  дорожная
сумка.
     Сбитый с толку лысый переводил взгляд с араба на женщину. Почему  они
так одинаково оделись?
     Но, несмотря на ее странный наряд, дочь шейха ни с  кем  нельзя  было
перепутать. Длинные черные волосы, высоко поднятый подбородок,  властность
аль-Хашими.
     - Принцесса Бхаджат! - лысый поклонился, а затем поспешил  объяснить:
- Ваш отец, шейх, попросил меня принять вас, так как  он  не  в  состоянии
покинуть проходящую сейчас политическую конференцию и встретить  вас  сам,
но он проинструктировал меня...
     Бхаджат, не обращая внимания, прошла мимо него к таможенным  стойкам.
За ней следовали еще трое смуглых молодых людей.
     Двое  таможенных  инспекторов  вытянулись  во  весь  рост.  Инспектор
постарше попытался втянуть толстый живот и  улыбнулся  Бхаджат,  когда  та
положила на стойку перед ним свою дорожную сумку.
     - Предъявите, пожалуйста, удостоверение,  -  попросил  он  как  можно
любезнее. Его напарник за другой стойкой начал было спрашивать то же самое
- и куда менее любезней - у добравшегося до него первым прыщавым юнцом.
     Бхаджат обвела взглядом приемный зал и таможенные стойки.
     - Здесь больше никого нет? - спросила она.
     - Я пытался вам объяснить, - сказал  ей  лысый,  -  что  все  связаны
идущей уже второй день политической конференцией, и не могли  организовать
вам подобающего приема.
     Взмахом руки Бхаджат велела ему помолчать. А таможеннику сказала:
     - Мое удостоверение в сумке. - И  принялась  расстегивать  молнию  на
черной дорожной сумке.
     Улыбка таможенника расширилась. "Интересно, какая одежда у  нее  там,
оскорбится ли она, если я обыщу сумку вручную, вместо пропускания ее через
рентген?"
     Вместо  документов  Бхаджат  вытащила   из   сумки   плоский   черный
пистолетик. Тот отлично подходил к ее  руке.  Таможенник  внезапно  увидел
уставившееся на него смертельное дуло.
     Он так и ахнул.
     - Ни слова, - предупредила тихим и приятным голосом  Бхаджат.  Теперь
уж улыбалась она. - Идемте с нами.
     Один из молодых людей перемахнул через  стойку  и  безошибочно  нашел
кнопки,  выключавшие  работавшие  в  зале  выгрузки  телекамеры.   Бхаджат
заботливо расположилась так, что спина таможенника  закрывала  ее  руку  с
пистолетом от обзора камеры.
     Через люк шлюза хлынула  орда  мужчин  и  женщин,  больше  пятидесяти
человек. Лысый ничего не понимая, уставился на них. Среди прочих  появился
и самый громадный человек из всех,  кого  он  когда-либо  видел,  массивно
возвышавшийся над головами других. Он еле-еле протиснулся  через  шлюзовой
люк.


     Дэвид прошел через люк сразу же за Лео. Когда он вступил ногой в  зал
выгрузки, его щекотнула легкая дрожь от возвращения домой. Он знал  каждую
истертость на кафеле пола, каждую трещинку на пластиковом покрытии стен.
     Но он вспомнил про стоявшую перед ним страшную  задачу,  и  под  этим
сокрушительным пониманием дрожь пропала.
     Эвелин шла рядом с Хамудом. Они по-настоящему не доверяют мне,  знала
она. Но она была единственной среди них, действительно бывавшей раньше  на
"Острове номер 1", если не считать Дэвида, которому, как они знали  вообще
нельзя было доверять.
     План Бхаджат действует неплохо, подумала Эвелин. Меньше чем  за  пять
минут взяты причалы и зал выгрузки. Причальных техников и троих стариков у
таможенных стоек тщательно связали,  заткнули  рты  кляпами  и  привели  в
бессознательное  состояние  инъекцией  наркотиков.  А   теперь   партизаны
рассеялись по своим целям.
     Пятьдесят два боевика разбились на три группы: Бхаджат  повела  отряд
на захват станции управления космическими кораблями; Хамуд  возьмет  отряд
побольше на захват коммуникаций и административных зданий;  Лео  возглавит
группу, что возьмет электростанцию.
     Контролировать контроль. Таков замысел  Бхаджат.  Партизаны  захватят
единственный причал колонии для космических судов, ее внутренние и внешние
средства связи, электростанцию, снабжающую  колонию  теплом  и  светом.  И
тогда они будут контролировать колонию и всех в ней живущих, знала Эвелин.
     - Они? - спросила она себя. Или мы? На чьей ты стороне, сударушка?  С
чем-то вроде шока она поняла, что действительно не совсем уверена.


     Когда  партизаны  направились  лифтом,  ведшим  вниз,   к   подземным
автопоездам, Дэвид осторожно щелкнул выключателем у себя в коренном  зубе,
активировавшим его имплантированный коммуникатор. В имплантированном у уха
наушнике загудел зуммер, и он  услышал  как  ровный  нечеловеческий  голос
компьютера сказал: "ГОТОВ". Это  был  самый  волнующий  звук  какой  Дэвид
слышал за много месяцев. Я снова целый! - обрадовался он.  Я  вернул  себе
мозги!
     У ведущего вниз лифта партизаны начали  разбиваться  на  три  группы.
Ударные  отряды,  понял  Дэвид.  Перед  одной  стоял  Лео,  вокруг  Хамуда
собралась намного большая группа, а Бхаджат возглавляла третий отряд самый
маленький из всех.
     Дэвид инстинктивно оставался поблизости от Лео. Но Хамуд  показал  на
него.
     - Ты, блондинчик, идешь со мной. Быстро!
     Дэвид посмотрел на Лео, и тот пожал плечами.
     Бхаджат  протолкалась  сквозь  мельтешившую  толпу  и  заговорила   с
Хамудом, тихо и быстро, по-арабски. Хамуд выглядел взволнованным и сердито
постучал по своим часам. Взглянув на свои часы, Бхаджат коротко кивнула, а
затем быстро подошла к Дэвиду.
     - Ты отправляешься с отрядом Хамуда... в центр связи.
     - Чтобы он мог выстрелить мне в спину  и  сказать,  что  я  попытался
сбежать?
     Она метнула на него быстрый взгляд, а затем отвела его.
     - Не давай ему никаких поводов для  этого.  У  нас  нет  времени  для
споров. Я возьму с собой англичанку.
     И  весь  разговор.   Бхаджат   направилась   к   станции   управления
космическими кораблями, Лео повел свой  отряд  в  лифт,  а  большая  шайка
Хамуда последовала за ним к поездам.
     Дэвид оказался взятым в коробочку между парой неулыбчивый, похожих на
арабов молодых людей с тяжелыми смертельными автоматами в руках.
     "Они знают, что Служба Безопасности  проверяет  здешние  камеры  лишь
несколько раз в день, если  не  возникает  какого-то  беспорядка,  подумал
Дэвид. Знают, потому что я им сказал. Они сделали меня Иудой".
     Отряду  Лео  потребовалось  ехать  дальше,  и  они  сели   в   первый
одновагонный поезд у платформы. Группа Хамуда простояла  несколько  минут,
напряженно ожидая, когда прибудет следующий поезд.
     Когда его загнали в пустой вагон, Дэвид включил свой имплантированный
коммуникатор  и  подсоединился  к  телефонной  сети  Службы  Безопасности.
Ничего, кроме обычной болтовни; все шло рутинно, если не считать того, что
несколько  особых  людей  отрядили  стоять  в  карауле  на  проходящей   в
административном корпусе политической конференции.
     И именно туда-то они и направлялись.
     Иуда, повторил про себя Дэвид. Это я. Но они не представляют, какой я
большой иуда на самом деле.
     Дэвид коротко подумал, не поднять ли тревогу силам  безопасности,  но
понял, что это будет глупой  растратой  возможностей.  Они  совершенно  не
готовы  справиться  с  ударными   отрядами   тяжеловооруженных   партизан.
Прольется много крови, а убивать Хамуд и проновцы большие мастера. Поэтому
Дэвид сидел в поезде, и слушал как  тот  несется  с  ветерком  по  гладкой
металлической трубе к административному  корпусу.  Дуло  автомата  молодой
женщины рассеянно целилось ему в грудь,  когда  та  сидела  рядом  с  ним,
уложив оружие на колени.
     Ударный отряд выплеснулся из поезда, когда тот въехал в деревню,  где
находились центры связи и администрации. Не говоря ни слова, они помчались
по лестнице  на  поверхность,  позвякивая  на  бегу  патронташами,  скрипя
сапогами по ступенькам и не издавая ни звука, кроме тяжелого дыхания.
     Пораженные жители деревни закричали и рассеялись, когда на  солнечный
свет внезапно  выскочили  партизаны.  Их  было  всего  двадцать  пять,  но
выглядели они словно армия  и  двигались  по  мирным  пешеходным  дорожкам
деревни с  тренированной  дисциплинированностью  профессиональных  солдат.
Дэвид бежал вместе с ними, двое юнцов  по  бокам  от  него,  а  коренастая
фигура Хамуда на несколько шагов впереди, когда они безошибочно мчались  к
административному корпусу.
     В вестибюле один охранник из службы безопасности сумел  выхватить  из
кобуры пистолет, прежде чем его сразила автоматная  очередь.  Другие  двое
охранников просто стояли, округлив глаза и с  отвисшими  челюстями,  когда
партизаны хлынули в здание и понеслись к своим заранее  намеченным  целям.
Двое из них обезоружили охранников, повернули их лицом к стене  вестибюля,
а затем оглушили прикладами автоматов.


     Космодиспетчер и десять его техников уже стояли у  пультов  в  центре
управления космическими судами, подняв руки и уставясь в дюжину автоматных
стволов.
     - Но вы с ума сошли, - говорил диспетчер. - Вы не  сможете  захватить
всю колонию. Что вы делаете, черт возьми?
     Стройная темноволосая женщина натянуто улыбнулась ему.
     - Не обременяйте себя заботой о нас. Побеспокойтесь о  себе  и  своей
бригаде. Вы должны точно выполнять все, что вам  скажут,  иначе  мы  будем
вынуждены расстрелять вас.
     - Господи помилуй! - пробормотал диспетчер.
     Эвелин держалась позади, неподалеку от входа  в  жаркое,  напряженное
небольшое помещение, где следили за передвижением космических судов. Часть
ее памяти гадала, не находится  ли  где-то  там,  на  корабле,  космонавт,
показавший ей этот центр управления столько месяцев назад, и  не  надеется
ли он, что эти техники надежно направят его обратно к  колонии.  Если  ему
нужна их помощь, то он покойник, подумала она.
     Шахерезада между тем говорила диспетчеру:
     - Мы оставим здесь следить за вами трех наших людей. Вы отключите все
ваши системы.
     - Но мы не можем! Есть суда в полете!
     - Отправьте их на Землю обратно или на Луну. Мы не  желаем  причинить
вам вреда, но мы не позволим причаливать здесь никаким кораблям. И никаким
кораблям нельзя покидать "Остров номер 1". Понятно?
     - Никого не впускать, никого не выпускать.
     - Отлично, - кивнула Бхаджат. - Помните об этом.
     - Но там в рабочих модулях есть люди, - настаивал диспетчер. - Мы  не
можем оставить их там. Их надо вернуть домой.
     Пистолет в руке Бхаджат остался твердо нацеленным ему в живот.
     - Отзовите их - сейчас же. Закройте все рабочие модули и  верните  их
всех в течение часа.
     Диспетчер медленно кивнул.
     - Проявляйте предельную осторожность и предельное сотрудничество. Нам
всем, знаете ли, хочется пережить эту историю.


     Сайрес  Кобб  проводил   своих   гостей   через   рабочий   буфет   в
конференц-зал. Теперь когда они убрали крошки  и  посуду  и  переходили  к
серьезному разговору, Кобб  извинился  и  направился  к  себе  в  кабинет.
Конференц-зал располагался на верхнем этаже  административного  здания,  а
кабинет Кобба был на первом этаже ниже. Он проигнорировал лифт и спустился
по лестнице.
     Когда он завернул за угол и собирался одолеть второй лестничный марш,
в поле зрения ворвалась шайка  мужчин  и  женщин  с  напряженными  лицами,
топавшая к вверх по лестнице с тяжелыми автоматами в руках.
     И среди них поднимался Дэвид.
     - Что такое во имя...
     Миг спустя его окружили.
     - Не останавливаться! - крикнул смуглый мужчина с кислым лицом. Шайка
поднажала, поднимаясь дальше, но Дэвид и вожак поотстали.
     - Доктор Кобб... - лицо Дэвида исказила мука вины, стыда, гнева.
     - Вы - Сайрес Кобб, - сказал вожак, размахивая  перед  лицом  старика
вороненым автоматическим пистолетом.
     - А вы кто, черт возьми? - проворчал Кобб.
     - Можете называть меня Тигр. Я  -  командир  освободительного  отряда
Подпольной Революционной Организации Народа, а вы - мой пленник.
     - Они захватывают всю колонию, - объяснил с несчастным видом Дэвид. -
Они уже взяли центр связи и причалы космических судов. А  еще  один  отряд
берет электростанцию.
     - И они также взяли и тебя, а? - хмыкнул Кобб.
     Дэвид беспомощно развел руками. Лицо его исхудало  до  костей,  глаза
запали и потемнели, на челюсти щетинилась не бритая несколько дней колючая
белокурая борода.
     - Отведите меня в свой кабинет, -  велел  старику  Хамуд.  -  Я  хочу
посмотреть на эту вашу легендарную  систему  наблюдения  -  нервный  центр
колонии, как мне говорили.
     Кобб вдруг почувствовал все свои прожитые годы. Плечи его опустились.
Но Дэвид взял его за руку и твердо поддержал его. Он посмотрел  на  юношу.
Что-то в его глазах...
     Выпрямив спину, Кобб резко бросил:
     - Ладно - Киса. Следуй за мной.
     Они спустились по лестнице на первый этаж. Кобб увидел  распростертые
тела охранников из службы безопасности. На кафельном полу запеклась кровь.
У главной двери стояла пара  партизан.  Еще  двое  развалились  в  креслах
вестибюля с автоматами на коленях. Они не сделали никаких  усилий  удалить
лежавших на полу.
     Плотно сжав губы, с бушующим внутри огнем гнева, Кобб провел Хамуда и
Дэвида через свой внешний кабинет в палату наблюдения.
     Хамуд уставился, выпучив  глаза,  на  сотни  экранов  в  помещении  с
высоким сводчатым потолком. Кобб подошел к своему пьедесталу и остановился
рядом с высоким вращающимся стулом. Дэвид неуверенно прошел между ними.
     - Я вижу все! - крикнул Хамуд, вертясь и вертясь