что такого лучше  не  делать.  ПРОН  сейчас  в  любую
минуту может прокаркать об этом на весь свет. Но я думал, что  тебе  будет
интересно узнать, что в списке пассажиров есть некий Дэвид Адамс. Он летел
из Селены, а в качестве места жительства указал "Остров номер 1".
     Эвелин почувствовала, как кровь запульсировала у нее в ушах.
     - Он здесь!
     - Он угнан, - уточнил сэр Чарльз. - Мы не уверены, где он находиться.
Первоначально челнок направлялся в Мессину.
     - Я должна лететь туда!
     Он покачал головой.
     - Нельзя. Служба Безопасности Всемирного Правительства  оцепила  весь
район Всемирной Столицы. Самое близкое место, куда ты можешь вылететь, это
Неаполь.
     - Тогда в Неаполь!
     - Кажется я начинаю ненавидеть этого Адамса, - сказал сэр  Чарльз.  А
затем: - Ты можешь позволить себе такой расход?
     Желудок ее казался пустым, дрожащим.
     - Как-нибудь. У меня есть  еще  кредитный  счет,  не  слишком  сильно
истощившийся.
     Сэр Чарльз слегка поднял брови.
     - Я распоряжусь, чтобы мои сотрудники достали тебе билет  на  рейс  и
забронировали номер в неаполитанском отеле.
     - Я не могу...
     - Разумеется, можешь. И согласишься. Жалко,  что  у  меня  здесь  так
много работы. А, ладно, как я понимаю, в это время года там зверская жара.


     - Вы с ума сошли? Неужели у нас нет ни малейшей мудрости? Ни малейшей
предусмотрительности?
     Освободитель  сердито  расхаживали  взад-вперед  по  паркетному  полу
бывшей изукрашенной бальной  залы.  Стены  помещения  с  высоким  потолком
украшали портреты  затянутых  в  мундиры  генералов,  стариков  в  древних
костюмах с накрахмаленными воротниками, и бледных томных дам.  Три  люстры
из хрусталя отражали солнечный свет, струившихся  из  просторных  окон  на
противоположном конце помещения.
     За  окнами  не  было  видно  нечего,  кроме  бесконечной  травянистой
равнины,  протянувшейся  до  самого   горизонта,   нарушаемого   неясными,
смахивающими на мираж, переливающимися образами горных пиков.
     Бхаджат чувствовала себя нечистой и глупой. С тех пор как она перешла
с Космической Станции "Альфа" на борт челнока, она тридцать шесть часов не
мылась и не переодевалась. Ее товарищи по  угону  располагались  в  другом
крыле этого "дома  для  гостей",  расположенного  в  глубине  аргентинских
пампасов. Местная полиция в  аэропорту  Буэнос-Айреса  приняла  от  них  в
подарок космический челнок отнюдь  не  любезно.  Ничего  иного  она  и  не
ожидала. Но Освободитель -  то  будет  доволен,  думала  она.  Даже  Хамуд
согласился, что латиноамериканский революционер с радостью примет у себя и
ее, и заложников.
     Но вместо этого  он  рассердился:  Рассвирепел...  Он  расхаживал  по
длинному роскошному залу с побагровевшим лицом, и его худощавая фигура так
и излучала недовольство.
     Он того же возраста, что  и  мой  отец,  думала  она.  Это  почему-то
расстраивало ее.
     По крайней мере одет он был не лучше, чем  она:  в  мятый  комбинезон
цвета хаки, выглядевший даже хуже, чем ее шелковая блузка, юбка  и  туфли.
Она сидела в одном из кресел  с  высокой  спинкой  из  настоящего  дерева,
расставленных  вдоль  обшитой  панелями  стены,  и  смотрела,  как  старик
расхаживал, твердо клацая сапогами по паркету.
     Наконец он остановился. Он стоял близко, что Бхаджат увидела, какие у
него усталые, покрасневшие глаза. Он покачал головой.
     - Почему ПРОН заранее не связалась со мной? Как  вы  посмели  бросить
без предупреждения и даже без спроса этот груз  заложников  прямо  мне  на
колени?..
     Голос его оборвался. Он вздохнул.
     - Мне следовало бы держать себя в руках, - проговорил он помягче. - Я
только что вернулся из  Южной  Африки.  Вы,  возможно,  слышали,  что  там
победила революция.
     - Да, - подтвердила довольная Бхаджат. - Это была чудесная новость.
     - Достигнутая ценой гибели почти ста солдат Всемирного Правительства.
Это... менее чем чудесно.
     - Но они не защищали режим.
     - Они выполняли приказ, - ответил Освободитель. - Три дня  назад  они
были неизвестным безликим контингентом войск Всемирного  Правительства.  А
теперь они мученики, и весь мир громко требует мести за них.
     Бхаджат ничего не сказала.
     Старик устало упал в кресло рядом с ней.
     - Понимаете, мы не можем  позволить  себе  так  сильно  враждовать  с
Всемирным Правительством. Если оно мобилизует против нас свою армию...
     - Но их армия маленькая, - указала Бхаджат,  -  мы  можем  поднять  в
десять раз больше.
     - Их армия состоит из профессиональных солдат. У них есть мобильность
и огневая мощь. А у нас есть численность и энтузиазм - пушечное мясо.
     - Мы будем сражаться пока не победим.
     - А вероятней, будем сражаться, пока нас всех не перебьют.  Зачем  вы
угнали космический челнок? Какую это может принести пользу?
     - Показать слабость Всемирного Правительства, - ответила Бхаджат,  не
доверяя ему своих настоящих мотивов. - Заставить его  заплатить  выкуп  за
заложников - за этих жирных бизнесменов и туристов.
     - И вы привезли их сюда, так как думали, что я защищу вас?
     - Да.
     - Но я не могу защитить даже себя, если в Аргентину вторгнется  армия
Всемирного Правительства.
     - Но вы же революционер!
     - Да, - выправился он. - Но не террорист. Не угонщик.
     - Цели у нас одинаковые, -  заявила  Бхаджат,  -  даже  если  тактика
разная.
     - Да? - задумчиво проговорил Освободитель. - Хотел бы я это знать.
     - Ваш пример вдохновляет нас всех. В ПРОН все равняются на вас.
     Он долго молча смотрел на нее.
     - Вы серьезно?
     - Конечно.
     - ПРОН последует за мной?
     -  Для  всего  мира  вы  стали  символом   сопротивления   Всемирному
Правительству. Если вы захотите вести нас, мы последуем за вами.
     В глазах старика появилось отсутствующее выражение.
     -  В  то   время,   когда   впервые   было   сформировано   Всемирное
Правительство, - произнес он так тихо, что Бхаджат гадала, предназначалось
ли сказанное для ее ушей, - мы были  офицерами  чилийской  армии.  Как  мы
поддерживали тогда Де Паоло!  Новое  Всемирное  Правительство  покончит  с
нашими врагами, вернет землю народу, выгонит  иностранные  корпорации.  Но
оно так никогда этого и не сделало. Все стало не лучше, а хуже.
     - Мы можем с ним бороться, - сказала Бхаджат.
     - С кем  бороться?  С  туристами?  С  купцами?  Грабя  банки?  Угоняя
космические челноки? Что это за борьба?
     - Мы делаем, что можем, - ответила Бхаджат, чувствуя себя почти  так,
словно говорила с отцом.
     Освободитель покачал головой.
     - Нет, моя милая.  Бой  идет  с  правительствами,  с  руководителями,
принимающими решения, думающими только о себе, а не о народе.
     - С богатыми, - сказала Бхаджат.
     - Не с богатыми, - отрезал он. С теми, кто служит богатым и сами себе
не заботясь о бедных.
     - Что же мы можем сделать? - спросила она.
     - Вы серьезно говорите, что ПРОН последует за мной?
     - Да, - горячо заверила его Бхаджат.  -  Вы  можете  слить  все  наши
отдельные движения борцов в одно великое  всемирное  движение.  Мы  сможем
бороться против угнетателей по всему миру, объединенно, согласованно.
     - Тогда отлично, - сказал  освободитель.  -  Первое,  что  мы  должны
сделать, это вернуть пассажиров из челнока и сам аппарат. Мы  не  воюем  с
туристами и рабочими.
     - Но...
     - Вы своего добились. Показали, что Всемирное Правительство не  может
защитить своих граждан от ПРОН.  Вы  приобрели  всемирную  известность.  А
теперь самое время проявить щедрость.
     Бхаджат все-таки колебалась.
     Освободитель, чуть улыбаясь, нагнулся к ней.
     - Мир любит романтического героя-разбойника  Робина  Гуда  или  Панчо
Вилью - пока не страдают невинные люди. Не обращайте мировое  общественное
мнение против вас, чересчур долго задерживая этих пленников.
     Она посмотрела в его сильные серые глаза и  решила,  что  у  нее  нет
выбора. Его решение было уже принято, и у него была  сила  для  проведения
этого решения в жизнь.
     - Я понимаю, - сказала Бхаджат. - Вы не могли бы...  организовать  их
освобождение?
     Он кивнул.
     - Я посмотрю, что можно будет сделать.
     - Всемирное Правительство потребует от вас нашей  выдачи,  -  указала
она.
     - Чего я, конечно, не сделаю. Это и есть  цена,  которую  оно  должно
заплатить. Оно может забрать себе заложников и челнок, но не ПРОНовских...
революционеров.
     Он хотел сказать "террористов", поняла  Бхаджат.  Этому  старику  она
доверяла - до определенной степени.


     Когда  Дэвид  пришел  в  себя,  он  все  еще  находился  в   челноке,
пристегнутый к своему креслу. В голове у него  гремело  от  боли.  Куда-то
пропал толстый японец с соседнего кресла. Все пассажиры куда-то пропали. В
челноке никого не было, кроме  солдата  в  однообразной  оливковой  форме,
ссутулившегося у переднего люка, около двери рубки.
     Мы приземлились, подумал сквозь пульсирующую  боль  в  голове  Дэвид.
Но...
     Затем его словно стукнуло Я на Земле! Все остальное вылетело  у  него
из головы.
     Он попытался  было  встать,  но  ремни  врезались  ему  в  плечи.  Он
нетерпеливо расстегнул их и встал на ноги. В голове у него  стоял  рев,  а
ноги казались ватными. Он на миг прислонился к креслу из  переднего  ряда.
Охранник посмотрел на него и зацепил большим пальцем рукоять  пистолета  в
кобуре на бедре.
     Дэвид смутно подумал, что он, должно быть, получил немалую дозу газа,
раз  у  него  так  сильно  болит   голова.   После   нескольких   глубоких
вдохах-выдохах он подумал о мастерах дзена и йоги, умевших заставить  боль
исчезнуть усилием воли. Он сосредоточился на растворении боли, но от этого
голова у него разболелась еще больше. Без помощи компьютера у  него  такое
не получается, сообразил он.
     Выйдя в пустой проход, он направился к открытому  люку.  Воздух  имел
странный запах, а снаружи доносились незнакомые гудящие звуки.
     Или это гудит у меня в голове.
     - Альто! - рявкнул охранник. - Сесьенте! [Стой! Сидеть!]
     Дэвид  по-испански  не  понимал.  И  щелкнул  коммуникатором,   чтобы
получить перевод у ближайшего компьютера. Но никакого ответа не пришло. Он
попробовал опять.
     Ничего.


     Здесь нет никакого компьютера!  Дэвида  потрясла  мысль,  что  где-то
могут   жить   люди,   не   имеющие   где-нибудь   в   радиусе    действия
имплантированного  коммуникатора  по  крайней   мере   одного   терминала,
связанного с компьютером, используемым в режиме разделения времени.
     Мысль эта потрясла его до  глубины  души.  Всю  свою  жизнь  он  имел
возможность использовать сложную сеть взаимосвязанных компьютеров "Острова
номер  1"  в  качестве  дополнительной  памяти,   громадной   энциклопедии
информации, становившейся доступной для него, прямо в голову, со скоростью
света.  Даже  на  Луне  он  мог  присосаться  к  компьютерам  и  крошечным
простодушным электронным "мозгам" навигационных спутников.  Но  здесь,  на
Земле, он оказался как в пустыне.
     Словно внезапно ослеп или лишился доступа ко всем  библиотекам  мира.
Словно перенес какую-то ампутацию, лоботомию.
     - Сесьенте! - повторил охранник, делая жест левой рукой, одновременно
сжимая правой рукой пистолет в кобуре.
     Дэвид не произнося ни слова, плюхнулся в ближайшее  кресло.  Охранник
крикнул кому-то находившемуся снаружи, а потом опять  обратил  внимание  в
Дэвиду. Только теперь Дэвид сообразил, что тут, должно быть, ночь;  горели
светильные панели корабля, а на видимом ему через открытый  люк  небольшой
участок прилегающей местности было темно.
     Он попытался откинуться на спинку кресла и заснуть, но голова  болела
так, словно по ней барабанили.
     Я добрался наконец до Земли, проворчал он про себя,  а  мне  не  дают
ничего увидеть.
     Он понял что задремал,  только  вздрогнув  от  прикосновения  руки  к
своему плечу. Над ним стояла девушка, та самая, которая его вырубила.
     -  Вы  вернулись  в  мир  живых,  -  сказала  она  на   международном
английском. На губах у нее играла легкая улыбка.
     Дэвид кивнул, но головная боль заставила его скривиться.
     - Вам больно? - спросила она его.
     - Да, черт возьми, - отозвался он. - Благодаря вам.
     Она выглядела озабоченной.
     - Вам не следовало пытаться оказать сопротивление. Я же предупреждала
вас оставаться на месте.
     - Меня никогда раньше не похищали.
     - Идемте. - Она  протянула  руку.  -  Мы  найдем  вам  что-нибудь  от
головной боли.
     Он взял ее за  руку  и  поднялся  с  кресла.  Она  провела  его  мимо
охранников, и они спустились по металлической лестнице, выдвинутой из люка
на землю.
     Спустившись с лестницы, Дэвид остановился и  огляделся  кругом.  Небо
было нежного иссиня-черного цвета. Оно светилось. Звезды мягко мерцали,  а
не казались четкими немигающими точечками света, как на "Острове номер 1".
Их тут было поменьше,  но  они  обрисовали  созвездия,  известные  ему  по
книгам:  Охотник,  Корабль,  Южный  крест.  Он  даже  увидел  расплывчатую
туманность Магеллановых Облаков.
     Вокруг него повсюду расстилались открытые поля. Было  слишком  темно,
чтобы разглядеть, обрабатывались они или нет. Но  фоне  нежно  светящегося
ночного неба вырисовывались темная громада дома, в некоторых  окнах  горел
яркий свет.
     Но сильнее всего на Дэвида подействовали звуки и запахи. Пахло теплой
землей, травой и живыми существами. Лица его коснулся прохладный и странно
меняющийся ветер, он стих на мгновение, а потом вернулся с новой силой.
     - Она все еще не обуздана, - произнес  он  вслух.  -  Она  совершенно
неуправляема! Она никогда не будет обуздана, во всяком случае, полностью!
     Бхаджат потянула его за руку.
     - Идемте в асьенду. Там есть аспирин.
     - Нет. - Дэвид отошел от челнока на несколько шагов,  чувствуя  почву
под ногами. - Нет, я хочу это  увидеть.  Я  хочу  посмотреть  как  взойдет
солнце.
     - Этого не будет еще много часов, - рассмеялась она.
     - Мне все равно.
     При свете звезд он едва мог разобрать выражение ее лица. Но в  голосе
ее звучала строгость и подозрительность.
     - Пытаться убежать было бы глупо. Здесь на сто  километров,  а  то  и
больше, нет никаких других зданий.
     - А где Луна? - спросил, повернувшись вокруг своей оси, Дэвид.
     - Она взойдет примерно через час.
     - О. А вон та яркая, - показал он, - это, должно быть, "Остров  Номер
1".
     Она изучила его взглядом. Либо он  в  шоке  от  газа,  либо  пытается
усыпить мою бдительность и подозрительность и сбежать.
     - Вы не сможете оставаться здесь на всю ночь, - сказала она. - Другие
все в...
     - Почему бы и нет? - просто спросил он.
     - Другие все в асьенде.
     - Вот как? Они все уже бывали на Земле. А я нет. Она прекрасна!
     - Вы родились в Селене? - спросила она.
     Дэвид покачал головой. Головная боль уже проходила.
     - На "Острове номер 1". Всю жизнь провел на "Острове номер 1". Вплоть
до последних нескольких недель.
     - Вам действительно нужно пройти в дом, - настаивала она.
     - Не хочу. Я всю жизнь провел в одном гигантском доме.
     Бхаджат не имела при себе оружия.
     Он намного здоровей меня, и в хорошей форме. Она  с  миг  прикидывала
соотношение сил, а потом пожала плечами. Я всегда могу крикнуть охрану. Да
и некуда ему  тут  бежать.  Не  очень-то  он  сможет  спрятаться  на  этой
пустынной равнине.
     - Отлично, - согласилась она. - Зайдемте со мной в дом  на  несколько
секунд, а потом мы можем прогуляться сюда и посмотреть, как восходит Луна.
     Это произошло, конечно же, намного медленней, чем на  "Острове  номер
1". Дэвид с бахджат сидели на сладко пахнущей траве и наблюдали, как почти
незаметно для глаза восходит Луна. Он слишком заблудился в новизне  Земли,
чтобы разговаривать. Но Бхаджат обнаружила, что она говорит без остановки,
словно ей требовалось оправдаться, защититься  перед  ним,  объяснить  все
случившееся.
     - ...это может показаться тяжелым, опасным и даже жестоким. Но мы  не
можем позволить Всемирному Правительству указывать нам. Мы должны  обрести
свободу!
     - Но  ведь  Всемирное  Правительство  не  диктатура,  -  ответил  он,
по-прежнему  не  открывая  глаз  от   медленно   восходящей   Луны.   "Она
действительно похожа с виду на лицо! Черт меня дери!"
     - Оно берет с нас налоги и ничего не дает взамен, - сказала  Бхаджат.
Оно превращает все в одинаково серое. Почему арабы  должны  одеваться  как
европейцы,  которые  одеваются  как  американцы,  которые  одеваются   как
китайцы?
     - Так вы потому и угнали челнок - потому что вам не нравиться носимая
вами одежда.
     - А вы язвительны.
     - Да, - признался Дэвид, оторвав внимательный взгляд от небес.  -  Но
вы не очень реалистичны. Налоги Всемирного Правительства ниже расходов  на
вооружение, которые несли Ирак и другие страны до того, как  появилось  на
свет Всемирное Правительство.
     - Если налоги у  нас  ниже,  то  почему  сейчас  больше  бедных,  чем
когда-либо раньше? Почему люди умирают от голода прямо на улицах?
     - Потому что людей стало больше, -  ответил  Дэвид.  -  Какая  сейчас
численность населения в мире? Свыше семи миллиардов? Пока вы поддерживаете
такой высокий темп рождаемости, вы двигаетесь к катастрофе.
     - Я говорю об умирающих, - сказала Бхаджат. - О  матерях,  младенцах,
стариках - умирающих с голоду по всему миру!
     - Но в этом нет вины Всемирного Правительства.
     - Конечно есть! Кто же еще виноват?
     - Люди заводящие  всех  этих  младенцев.  Люди  поддерживающие  такой
высокий уровень рождаемости.
     - Они невежественны и напуганы, - сказала Бхаджат.
     - Так дайте им образование, -  возразил  Дэвид.  -  И  накормите  их.
Перестаньте зря терять время на угон космических челноков и держание людей
заложниками.
     - Мы не можем накормить. Богатые страны не делятся своим  богатством.
Ими вертят корпорации, так же, как вертят они Всемирным Правительством.
     - Я видел все относящиеся к  этой  теме  данные,  -  покачал  головой
Дэвид.  -  Я  знаю  расчеты.  В  мире  недостаточно   продовольствия   для
накормления  людей.  Его  попросту  нет.  Даже  если  посадить   всех   на
минимальную диету, его будет недостаточно  -  во  всяком  случае,  семи  с
лишним миллиардам на этом не разгуляться. Голод неизбежен.
     - Нет это не может быть правдой. Мы  не  допустим,  чтобы  это  стало
правдой!
     Луна полностью поднялась над горизонтом. Она была почти полной,  и  в
ее мягком свете Дэвид разглядел лицо Бхаджат. Оно было прекрасным, истинно
прекрасным, несмотря на то, что выражало страх и гнев.
     - Одного желания для этого мало, - как можно мягче  сказал  Дэвид.  -
Грядущей катастрофы никак не избежать. Уже слишком  поздно  остановить  ее
приход.
     - Это бесчеловечно, - воскликнула она. - Вы бесчеловечны?
     Бхаджат вскочила на ноги и,  сердито  печатая  шаг,  ушла  обратно  к
асьенде.
     Дэвид посмотрел ей вслед, затем отвернулся и посмотрел на  Луну.  Она
улыбалась ему кривой улыбкой.
     Бхаджат проснулась  вместе  с  солнцем,  сонно  потянулась  и  обвела
взглядом спальню. Несколько секунд она не  могла  вспомнить,  где  она,  и
почему находиться в этом  незнакомом  месте.  Комната  была  небольшой  но
уютной. Занавески на окнах оставили достаточно открытыми, чтобы в  спальне
струился утренний свет.
     Она вылезла из слишком высокой постели и посмотрела на себя в большое
зеркало, висящее по эту сторону  двери.  Всю  жизнь  она  хотела  обладать
чувственным телом кинозвезды.  А  была  вместо  этого  тонкой,  маленькой,
узкобедрой и малогрудой. Неудачное тело для деторождения, говорили  жившие
у них в доме женщины постарше, когда думали, что она их не слышит.
     В  одном  углу  комнаты  стоял   закуток   с   металлическим   душем,
прибавленный  явно  спустя  немало  лет  после