Бен БОВА

                                  КОЛОНИЯ



     Мы переживаем не кризис, волнующий слабые души, а величайший  перелом
научной  мысли  человечества,  совершающийся  лишь  раз   в   тысячелетие,
переживаем научные достижения, равных которым не видели  долгие  поколения
наших предков.
     Стоя на этом переломе, охватывая взором  раскрывающееся  будущее,  мы
должны быть счастливы, что нам суждено это  пережить,  в  создании  такого
будущего участвовать.
                                                 В. И. Вернадский. 1932 г.

     Я не желаю  показаться  чересчур  драматизирующим  положение,  но  из
доступной  мне  как  Генеральному  Секретарю  информации  я  могу   только
заключить, что у членов Объединенных Наций осталось наверно лет десять  на
то, чтобы уладить свои древние ссоры и перейти к  глобальному  партнерству
для  пресечения  гонки  вооружения,  для  разминирования  демографического
взрыва, и для придания требуемой  инерции  усилиям  развития.  Если  такое
глобальное партнерство не будет выковано в течении следующего десятилетия,
то я очень сильно опасаюсь что упомянутые мной  проблемы  достигнут  таких
потрясающих масштабов, что мы будем совершенно  неспособны  контролировать
их.
                                 У Тан, Генеральный Секретарь ООН, 1969 г.



                               КНИГА ПЕРВАЯ

               МАЙ 2008 г. НАСЕЛЕНИЕ МИРА: 7,25 МИЛЛИАРДОВ

     Идея,  план  и  даже  термин  "Остров   номер   1"   проистекают   из
исследований, проделанных  еще  в  семидесятые  годы  профессором  старого
Принстонского Университета Джерардом О'Нейлом.  Первоначально  он  рисовал
себе  "Остров  номер  1"  как  космическую  колонию  на   лунной   орбите,
построенную в пустом пространстве из материалов,  поднятых  с  поверхности
Луны. Его колония предназначалась для десяти тысяч постоянных жителей.  По
стандартам 1970-х она была огромной, и люди разевали  рты  узнав  об  этой
идее. Но в действительности его "Остров номер 1" был не  более  массивным,
чем пересекающие океаны супертанкеры, что бывало возили нефть  через  весь
свет, когда еще было что возить.
     Такова была мечта О'Нейла, и многие люди глумились над ней  -  но  не
корпорации. И сразу же с начала века, когда они решили  наконец  построить
колонию в космосе, корпорации заставили мысль О'Нейла показаться мелкой.
                            Сайрес С. Кобб,
                            кассеты для несанкционированной автобиографии.



                                    1

     - Помедленней, - окликнула она. - Я всего лишь городская девушка.
     Дэвид Адамс остановился и снова обернулся к ней. Они  поднимались  по
травянистому склону, не отличавшемуся большой крутизной. Каждые  несколько
футов стояли молодые тонкоствольные клены, так что можно было хвататься за
них и подтягиваться.
     Но Эвелин запыхалась и начала сердиться. Он выпендривается,  подумала
она. Мускулистый молодой самец в своем саду Эдема.
     Дэвид, смеясь, протянул ей руку.
     - Вы же сказали, что хотите увидеть всю колонию.
     - Да, - пропыхтела Эвелин,  -  но  я  не  хочу  заработать  сердечный
приступ, делая это.
     Крепко схватив ее за запястье, он помог ей подтянуться  по  выходящей
тропе.
     - Дальше будет легче. Уменьшается гравитация. А зрелище стоит усилий.
     Она кивнула, но сказала про себя.
     Он знает, что он красив. Хорошее  мускулистое  тело;  крепкая  спина.
Несомненно, именно потому-то его и выбрали мне в гиды. Он активизирует все
женские гормоны.
     Дэвид  напоминал  ей  гавайских  пляжных  мальчиков,   вторгшихся   в
последнее время на английские курорты:  такое  же  сильное  гладкое  тело;
такое же широкое лицо с большой яркой улыбкой. Оделся он для  улицы,  чего
Эвелин никак не ожидала; грубые шорты, свободная  рубашка  без  рукавов  с
открытым воротом, показывающим его  гладкую  мускулистую  грудь,  походные
сапоги из мягкой кожи. Ее собственный  деловой  костюм  с  короткой  юбкой
выглядел совершенно подобающим в кабинете или ресторане или  любой  другой
цивилизованной обстановке, но здесь он был до  ужаса  неуместен.  Она  уже
сняла жакет и запихала его в наплечную сумку, но все равно перегревалась и
потела как зверь.
     Эта его улыбка, однако ж, ослепляет. Было в нем так же и еще  что-то,
что-то... иное. Может, он и есть тот самый? спросила она  себя.  Может,  я
уже наткнулась на него? Какое  совпадение,  что  ему  поручили  быть  моим
гидом.  Но  другой  голос  у  нее  в  голове  предупредил.  Никаких  таких
совпадений не существует. Будь осторожна!
     Эти голубые глаза и золотистые  волосы.  Какое  сочетание.  И  слегка
оливковый оттенок кожи: средиземноморский ген. Можно  ли  скроить  и  цвет
кожи? И все же есть что-то... У  него  эта  внешность  кинозвезды,  поняла
Эвелин. Слишком идеальная. Ничего неуместного.  Никаких  изъянов,  никаких
шрамов. Даже зубы у него белые и ровные.
     - Здесь поосторожней, - предупредил Дэвид. Его рука обхватила  ее  за
талию и помогла ей перепрыгнуть  через  перерезавший  их  тропу  крошечный
журчащий ручеек.
     - Спасибо, - пробурчала Эвелин, освобождаясь от его руки.  Он  знает,
что он классный мальчик, сказала она себе,  -  Не  дай  этому  ангельскому
личику подействовать на тебя, старушка.
     Они молча поднимались через редеющие посадки дуба и ели,  размещенные
исключительно аккуратно, на одинаковом расстоянии. Как его проклятые зубы.
На это  задание  следовало  послать  цветущую  девчонку  -  скаута,  а  не
репортера.
     Дэвид наблюдал за ней, когда они поднимались по постоянно  восходящей
тропе. Почему Кобб выбрал меня для показа ей колонии? - спрашивал он себя.
- Неужели он столь низкого мнения о работе, которую я пытаюсь сделать, что
хочет, чтоб я отложил ее и поиграл в бойскаута с новоприбывшей?
     Он с усилием не дал своему негодованию отразиться на лице,  наблюдая,
как она старается не отстать от него в своих туфлях с  открытыми  носками.
Поддавшись внезапному импульсу, он включил языком реле связи, встроенное у
него в самом дальнем коренном зубе, и прошептал про себя, в глубине горла,
где это не мог слышать никто,  кроме  имплантированного  там  миниатюрного
передатчика:
     - Эвелин Холл, новоприбывшая на прошлой неделе. Досье пожалуйста.
     Он   сделал   четыре   шага   по   травянистой   тропе   прежде   чем
имплантированный у него за  ухом  микроскопический  приемник  прошептал  в
ответ:
     - Эвелин Л. Холл. Возраст: двадцать шесть лет. Родилась в  Лондонском
Комплексе. Посещала государственную школу  в  районе  Лондона.  Диплом  по
журналистике. Работала как исследователь, а  позже  репортер  в  синдикате
"Международные  новости".  Сведений  о  другой  работе   нет.   Физические
данные...
     Дэвид,  щелкнув   языком,   отключил   голос   компьютера.   Ему   не
потребовалось слушать какие у нее параметры.  Он  и  так  видел,  что  она
ростом почти  с  его  собственные  метр  семьдесят  восемь  сантиметров  и
обладает полной, зрелой фигурой, и, значит, должна  постоянно  бороться  с
излишним весом. Густые волосы медового цвета кудрявились у нее по  плечам;
сейчас они порядком спутались. Зеленые как море глаза были живыми, умными,
пытливыми. Симпатичное лицо. Она выглядела  почти  как  невинное  дитя  за
исключением этих проницательных беспокойных глаз. И все же это было  милое
лицо, уязвимое, почти хрупкое.
     - Желала б я, чтоб меня предупредили, что мы будем заниматься горными
восхождениями, - пробурчала Эвелин.
     - Бросьте, - рассмеялся Дэвид, - Это не гора. На этой стороне колонии
мы не строили никаких гор.  Вот  если  вы  действительно  хотите  заняться
альпинизмом...
     - Это неважно! - она столкнула с глаз спутанную массу волос.
     Костюм ее погиб, она это уже поняла. Весь в зеленых пятнах,  насквозь
пропитан потом. Ох уж этот ублюдок Кобб. "Мэр" "Острова номер 1".  Это  он
все придумал.
     - Посмотрите колонию, - громыхал тощий старикашка так, словно  толкал
речь перед большой толпой. - Я имею в виду  действительно  посмотрите  ее.
Пройдите по ней пешком. Испытайте ее. Я поручу кому-нибудь  показать  вам,
где что...
     Если он именно так обращается с каждым новоприбывшим, то просто чудо,
что кто-то остается здесь жить. Но Эвелин гадала. Или он дает  мне  особое
обращение, потому что подозревает зачем я здесь? Впервые в своей жизни она
осознала что репортаж-расследование может быть не  только  опасным,  но  и
чертовски утомительным.
     Она тащилась позади этого мускулистого молодого лесовика через лес  и
ручьи, через холмы и прогалины, одежда  превратилась  в  черт  знает  что,
обувь полностью развалилась,  на  ногах  образовались  волдыри,  наплечная
сумка колотила ее по бедру и с каждым  новым  болезненным  шагом  ее  нрав
раскрывался все больше и больше.
     - Еще намного дальше, - сказал Дэвид. Ее раздражала его веселость.  -
Чувствуете, что  стали  немного  легче?  Гравитация  здесь  падает  весьма
быстро.
     - Нет, - отрезала она, не доверяя себе сказать  больше.  Если  б  она
выложила  ему,  что  она  действительно  думает  обо  всей   этой   лесной
премудрости, ее бы отправили обратно на Землю следующим же челноком.
     Дэвид шел теперь рядом с ней. Тропа казалось,  порядком  выровнялась.
Наконец идти стало легче. Эвелин увидела,  что  по  обеим  сторонам  тропы
росли кусты высотой в человеческий рост, великолепные  и  с  огромными,  с
тыкву, цветами фантастических переливающихся оттенков красного, оранжевого
и желтого.
     - Что это? - спросила она, дыхание ее почти вернулось к норме.
     Приятное лицо Дэвида на мгновение наморщилось.
     - Гм-м... - Он щелкнул языком, уставясь на цветы.
     Ничего себе  сошник,  подумала  Эвелин.  Берет  меня  на  королевскую
экскурсию и даже не знает...
     - Это мутированная разновидность обычной гортензии, -  ответил  Дэвид
странно склонив голову на бок, словно  слушая  что-то,  когда  говорил.  -
Макрофила мэрфиенсис. У одного из  самых  первых  генетиков  колонии  было
хобби садоводство, и он попытался вывести новый вид  декоративных  цветов,
которые бы не только давали эффектные новые краски, но  и  были  бы  также
самоопыляющимися. Он добился чересчур больших успехов, и  более  трех  лет
его   модифицированные   кусты   гортензий   угрожали   захватить    много
обрабатываемой земли колонии. С помощью специальной бригады  биохимиков  и
молекулярных биологов мутированный кустарник загнали  в  пределы  высотных
земель в противоположных концах главного цилиндра колонии.
     Зачитывает словно чертов робот, подумала Эвелин.
     Дэвид улыбнулся ей и добавил более нормальным тоном.
     - Садовода-любителя звали, кстати, не Мэрфи. Он  отказался  допустить
отождествления новой разновидности со своей фамилией, и поэтому  д-р  Кобб
назвал растение в честь закона Мэрфи.
     - Закона Мэрфи?
     - Разве вам никто не объяснял закона Мэрфи?  "Если  что-нибудь  может
выйти наперекосяк, то обязательно так и выйдет". Таков закон  Мэрфи.  -  И
добавил более серьезным тоном. - Здесь это первое и самое  важное  правило
жизни. Если вы собираетесь здесь обосноваться,  помните  закон  Мэрфи.  Он
может спасти вам жизнь.
     - Если я собираюсь здесь обосноваться? - повторила словно эхо Эвелин.
- Разве на этот счет имеются какие-то сомнения? Я хочу сказать, меня  ведь
приняли для постоянного проживания не так ли?
     - Разумеется, - ответил Дэвид,  выглядя  невинно  удивленным.  -  Это
просто форма речи.
     Но Эвелин гадала. Как много он на самом деле знает?
     Они пошли дальше, а эффектно расцвеченные цветы огораживали тропу  со
всех сторон. Цветы не испускали сильных  запахов,  но  Эвелин  обеспокоило
что-то еще... Что-то недостающее.
     - Нет никаких насекомых!
     - Что? - переспросил Дэвид.
     - Тут не жужжит никаких насекомых.
     - Здесь, наверху, -  согласился  Дэвид,  -  их  не  очень  много.  На
сельскохозяйственных угодьях у нас конечно есть пчелы и тому подобные.  Но
мы  очень  старались  не  допустить  в  колонию  никаких  паразитов.  Мух,
москитов... разносчиков болезней. В земле, по которой мы ходим, конечно же
есть земляные черви, жуки и все прочее, что нужно  для  того,  чтоб  почва
оставалась живой. Это  в  начале  было  одной  из  самых  больших  проблем
колонии. Чтобы сделать почву плодородной, требуется  уйма  живых  существ.
Нельзя просто зачерпнуть грязи с Луны  и  раскидать  ее  по  колонии.  Она
бесплодна, стерильна.
     - Сколько вы здесь жили? - спросила Эвелин.
     - Всю жизнь, - ответил Дэвид.
     - В самом деле? Вы здесь родились?
     - Я жил здесь всю жизнь, - повторил он.
     По спине Эвелин пробежала дрожь. Он тот самый!
     - И вас поставили работать в штате О.О.?
     - О.О.? Что это такое?
     Она недоуменно моргнула.
     - Отношения с общественностью. Неужели вы даже не знаете...
     - Ах, это! - усмехнулся он. - Я не состою в штате отдела отношений  с
общественностью. У нас даже нет такого  отдела,  если  не  считать  самого
доктора Кобба.
     - Значит, вы просто все время служите гидом для новоприбывших?
     - Нет. Я прогнозист... или пытаюсь им быть.
     - Прогнозист? А что такое, во имя всего святого...
     Но ее вопрос унесло ветром, когда они вышли из-за последнего поворота
и она  увидела  расстилающуюся  панораму.  Они  стояли  недалеко  от  края
высокого холма. На такой высоте полагалось бы дуть ветерку, но если  он  и
задувал, то Эвелин его не чувствовала. Ограждавшие их тропу кусты остались
теперь позади, и она смогла увидеть перед собой всю колонию.
     "Остров номер 1".
     С гребня холма Эвелин  видела  протянувшуюся  перед  ней  плодородную
зеленую страну, длинные полосы поросших  лесом  холмов,  плотно  петляющие
ручьи, травянистые  прогалины,  небольшие  лесочки,  разбросанные  здания,
сверкающие на солнце голубые озера. Она испытывала такое  чувство,  словно
падает, увлекаемая вниз широкой открытой панорамой  зелени,  уходящей  все
дальше, пока самая дальняя даль не терялась в мареве.
     Она видела скопление шпилей деревни и белые паруса лодок,  скользящих
по глади одного из озер побольше. Здесь через реку изящно  пролегал  мост,
там набор  прозрачных  "крыльев"  легко  планировал  в  прозрачном  чистом
воздухе. В  окутанной  голубым  маревом  дали  виднелись  аккуратные  ряды
обрабатываемых сельскохозяйственных угодий.
     Она знала, что "Остров номер 1" был  огромным  цилиндром,  висящим  в
космосе. Она знала, что стоит внутри длинной, широкой, сделанной человеком
трубы. В голове у нее проносились цифры из наставлений по  части  основных
сведений. Длина колонии двадцать километров, ширина четыре, она  совершала
один  оборот  каждые  несколько  минут  для  поддержания  внутри  цилиндра
искусственной гравитации и придания  всему  ощущения  землеподобности.  Но
цифры ничего не  значили.  Она  была  все-таки  слишком  большой,  слишком
открытой, слишком просторной. Это  был  мир,  и  богатый.  Зеленая  страна
красоты и покоя, отрицавшая все попытки измерить и определить ее.
     Целый мир! Зеленый, открытый, чистый - сияющий надеждой  и  простором
для прогулок, для дыхания, для игры и смеха. Такой, каким были Корнуолл  и
Девоншир до того, как серые  щупальца  мегаполиса  поглотили  все  зеленые
холмы.
     Эвелин почувствовала что дрожит. Тут нет  никакого  горизонта!  Земля
загибалась вверх. Она тянулась ввысь, головокружительно уносясь все выше и
выше. Эвелин подняла голову  и  увидела  сквозь  голубоватое,  испещренное
облаками небо, что над ней, прямо у  нее  над  головой,  находится  другая
земля. Внутренний мир. Она зашаталась.
     По открытой зеленой  стране  протянулись  длинные  сверкающие  полосы
яркого света. Солнечные окна тянулись  по  всей  длине  цилиндра  колонии,
укрепленные  сталью  стекла,  пропускавшие   солнечный   свет   отраженный
огромными зеркалами снаружи гигантского трубчатого корпуса колонии.
     Все это было слишком громадным для восприятия.  Холмы,  леса,  фермы,
деревни выгибались у нее над головой, затерянные в  голубом  мареве  неба,
кружились высоко над ней, описывая полный  круг,  зеленая  земля,  сияющее
окно, снова зеленая земля...
     Она почувствовала, как рука Дэвида обняла ее за плечи.
     - У вас кружится голова. Я подумал, что вы можете упасть.
     Эвелин слабо благодарно улыбнулась.
     - Это... это довольно потрясающе, не правда ли?
     Он кивнул и улыбнулся ей, и она  вдруг  снова  рассердилась.  Не  для
тебя! Тебя это не потрясает! Ты видишь это каждый день жизни  своей.  Тебе
никогда не приходилось пробивать себе дорогу сквозь городскую очередь  или
надевать противогаз просто для того, чтобы пройти улицу живым...
     - Что и говорить, зрелище это  захватывающее,  -  говорил  между  тем
Дэвид с таким же спокойствием, с каким  диктор  читает  сводку  погоды.  -
Никакие фотографии не могут подготовить к этому.
     Она услышала свой смешок.
     - Колумб! Колумба это свело бы с  ума!  Ему  было  достаточно  трудно
заставить людей поверить что земля круглая. Но если бы он  увидел  этот  -
этот мир - он вывернут наизнанку!
     Дэвид со знанием дела подтвердил.
     - У меня дома есть телескоп, если  вы  хотите  действительно  увидеть
людей, стоящих вверх ногами, направив головы к вам.
     - Нет, - быстро отказалась  Эвелин.  -  Для  этого  я,  думается,  не
готова.
     Они стояли на краю крутого  обрыва.  Вокруг  была  сверхъестественная
тишина. Не верещали птицы, не громыхали  по  ближайшему  шоссе  грузовики.
Эвелин заставила себя опять посмотреть вверх и увидеть у себя над  головой
изогнутую землю,  заставила  себя  принять  тот  факт,  что  стоит  внутри
сделанного человеком цилиндра больше двадцати миль  длиной,  в  гигантской
трубе, висящей в космосе в четверти миллиона миль от Земли, в ландшафтном,
заполненном воздухом, скроенном раю, где проживала элита из немногих очень
богатых людей - в то время  как  миллиарды  жили,  прозябая,  на  усталой,
перенаселенной старой Земле.
     - Хотите узнать еще какую-нибудь  статистику  о  колонии?  -  спросил
Дэвид. - Длина у нее всего-навсего такая же, как у острова  Манхэттен,  но
поскольку мы можем использовать почти всю внутреннюю поверхность цилиндра,
площадь у нас в действительности в четверо больше, чем у Манхэттена...
     - И сотая доля его населения!
     Если Дэвида и уязвила ее колкость, то он едва ли показал это.
     - Одно из преимуществ жизни здесь - это низкая плотность населения  в
колонии, - ответил он ровным тоном. - Мы  не  хотим  очутиться  в  том  же
удушающем положении, в котором оказались города Земли.
     - А что вы знаете о городах Земли? - вызывающе спросила она.
     - Полагаю, немногое, - пожал плечами он.
     Они снова замкнулись в молчании, Эвелин опять повернулась  посмотреть
на панораму. Все это открытое пространство. Они б  могли  принять  миллион
людей. Больше.
     Наконец Дэвид протянул ей руку.
     - Пойдемте, - предложил он. - Для вас это был тяжелый  день.  Давайте
сходим выпить рюмочку и отдохнуть.
     Она посмотрела на него. Может  быть,  он  все-таки  человек.  И  себе
вопреки улыбнулась ему.
     - Вверх и туда,  -  он  показал  на  другую  тропу,  петлявшую  среди
деревьев.
     - Опять восхождение?
     - Нет, - рассмеялся он. - Дальше просто короткая прогулка. По большей
части вниз по склону. Если хотите, можете снять туфли.
     Эвелин благодарно скинула их с пылающих  ступней  и  повесила  их  за
каблуки на ремень заплечной сумки. Трава  под  ногами  казалась  мягкой  и
прохладной. Дэвид повел ее по извилистой тропинке,  мимо  новых  странных,
пламенеющих кустов гортензий и по берегу  ручья,  скатывающегося  вниз  по
склону к лесу, через который они поднимались.
     Готовность к бою у нее высокая, думал он когда они шли. Конечно,  она
не подготовилась к походу сюда. Кобб удивил этим шагом нас обоих. Он полон