ень с Канторовичем.
     Моя шутка имела самые неожиданные последствия.
     Я получил приглашение провести месяц в Иельском универси-
тете на  очень  хороших условиях в качестве визитирующего про-
фессора. А еще через год, уже после присуждения Купмансу Нобе-
левской премии,  я был приглашен еще на три месяца. Не зная за
собой никаких заслуг в области экономики, подозреваю, что этим
двум приглашениям я целиком обязан своей шутке,  которая поль-
стила Купмансу и как бы предсказала его нобелевскую премию.
     В научном плане мое пребывание в Иельском университете не
было особенно  плодотворным.  Я  не был сколь-нибудь обременен
работой. Прочитал несколько лекций, написал отзыв на пару дис-
сертаций, участвовал в семинарах. Сам Чайлинг, как ученый, был
мне не очень интересен.  Его экономические идеи  мне  казались
достаточно  тривиальными,  а  в области методов анализа он был
далек от той глубины,  к которой мы были приучены  общением  с
людьми класса Канторовича. Однако само общение с Купмансом бы-
ло приятным. Он был настоящим европейцем, родился в Голандии и
хорошо  владел  французским - языкового барьера у нас не было.
Он был очень внимателен и любезен.  Правда, узнав однажды, что
я не еврей, стал относиться ко мне более холодно.
     Однажды мне  предложили выступить с публичной лекцией уже
не только для студентов, Она была объявлена в связи с обсужде-
нием проблемы управляемости экономики. И в этой лекции я впер-
вые  сформулировал основы той веры,  которой я придерживаюсь и
сейчас.  В обычном смысле, экономика неуправляема и сам термин
"плановая экономика" некоторый лингвистический нонсенс. Та или
иная форма рынка необходимы. Более того, даже при декларирова-
нии  абсолютной планомерности,  рыночные отношения,  в той или
иной степени всегда присутствуют. И единственная цель, которая
вполне объективна - это сохранение гомеостаза общества. Но она
накладывает только ограничения. В обществе неизбежно возникают
запреты, табу. За них то и ответственно государство. И чем бо-
лее развитыми будут производительные силы,  чем большим  могу-
ществом будет обладать цивилизация,  тем более жесткими станут
эти запреты, тем более направляемым станет развитие экономики,
тем  большее  участие в этом процессе придется принимать госу-
дарству.  И не только государству, но и всему гражданскому об-
ществу. Значит  не планомерность,  не управление развитием,  а
направляемое развитие, способное избежать кризисных ситуаций.
     Мой доклад был хорошо принят, но я боялся резонанса у ме-
ня дома, ибо изложенная позиция уж очень была далека от приня-
тых  доктрин,  да и образа мышления наших экономистов.  Однако
у нас,  на мое счастье,  никто его и не заметил, хотя для меня
он  был неким жизненным этапом - я расставался с иллюзиями уп-
равляемости, теми догмами,  которые у нас в стране связывали с
марксизмом и переходил к жизни в новой парадигме. Впрочем и "у
них" особой реакции не воспоследовало - нобелевской  премии  я
не получил. Купмансу моя лекция совсем не понравилась, ибо она
расходилась и с его псевдомарксизмом.
     Но все-таки за свою лекцию я был  вознагражден.  Но  этой
награде я обязан не Купмансу, не общественности, а одной моло-
дой паре,  которая меня пригласила проехаться по Америке. И не
куда нибудь, а в Калифорнию, куда планировалась моя поездка по
плану визита.
     У Стайнбека есть чудная книга:"Путешествие  с  Чарли  для
открытия Америки".  В  ней он рассказывает как вместе со своим
псом он на автомобиле пересек континент вдоль границы с  Кана-
дой и спустился вниз в Лос-Анжелес.  Вот эту часть путешествия
и я проделал вместе с симпатичной  молодой  парой.  Прекрасная
награда  за  мою  шутку и отличное завершение моих занятий К-К
экономикой.

ПАВЕЛ ОСИПОВИЧ СУХОЙ И  АВТОМАТИЗАЦИЯ
ПРОЕКТИРОВАНИЯ САМОЛЕТОВ

     Однажды, поздно  вечером  мне  домой  позвонил знаменитый
авиаконструктор Павел Осипович Сухой и попросил  на  следующий
день приехать к нему в КБ.
     П.О.Сухой был один из наших самых интересных и  талантли-
вых  конструкторов  военных самолетов.  В конце 60-х годов ему
было уже около 80 лет.  Но я увидел не  дряхлого,  но  мудрого
старца, каким он мне представлялся, а подтянутого пожилого че-
ловека,  сохранившего до сих пор выправку офицера старой русс-
кой армии, ясность ума и впечатляющую эрудицию. Он был энерги-
чен, полон замыслов и планов.
     Он мне долго  объяснял  почему  традиционные  методы,  не
только  проектирования,  но  всего процесса создания самолетов
сегодня уже малопригодны.  необходима их коренная перестройка.
Самолет,  как специальная система оружия,  стал столь сложным,
что  проектирование  машины,  строительство  опытного образца,
летные испытания и доводка конструкции поглащают столько  вре-
мени,  настолько затягиваются,  что к моменту своего запуска в
серию,  самолет оказывается уже устаревшим.  За эти 12-15  лет
наука и технология успевали так развиться,  что новинка оказы-
валась на деле архаикой. Необходимо качественно усовершенство-
вать весь цикл создания самолета, и не только ускорить процесс
проектирования, но и иметь возможность все время совершенство-
вать конструкцию. Кроме того, необходимо научится одновременно
проектировать несколько альтернативных вариантов машины.
     Но добиться всего этого невозможно без использования сов-
ременных методов информатики,  позволяющих  создавать  системы
автоматизированного проектирования.  Ну и, наконец,- и это са-
мое главное, сегодня надо переходить к многовариантному проек-
тированию.  Но как научить инженера одновременно проектировать
несколько вариантов одного и того же самолета,  как  организо-
вать этот процесс, какими средствами надо оснастить инженера -
все эти вопросы сегодня еще не решены.  Одно ясно - без мощной
вычислительной  машины и специальной организации процесса соз-
дания самолета,  учитывающего специфику вычислительного  комп-
лекса, с такой задачей справиться невозможно.
     И Павел Осипович предлагал нам не, просто участие в такой
работе, а просил ее организовать и возглавить.  И для выполне-
ния  подобной  работы,  он  обещал предоставить нам в своем КБ
carte blanche, как он выразился. Я поблагодарил его за доверие
и  заметил,  что  нам  придется  готовить  и  новое  поколение
конструкторов и,  прежде всего из числа только что  получивших
диплом.  Учить этих инженеров нам придется совместно и это бу-
дет весьма трудно,  поскольку одни учители не знают самолетов,
а другие - информатики. И те и другие, кроме того, еще не зна-
ют и чему и как надо учить!
     Мне понравились  ясность мысли и четкость выражений гене-
рального конструктора.  Задача казалась сложной, однако выпол-
нимой. Для  этой работы я начал у себя в Вычислительном Центре
Академии Наук формировать небольшую группу.  Но, к моему удив-
лению я встретил недоброжелательное отношение к моей инициати-
ве со стороны директора института  академика  А.А.Дородницына.
Мне казалась, что совместная работа с КБ Сухого должна была бы
его заинтересовать, ведь он всю жизнь сам был связан с авиаци-
ей.  Но в данном случае,  он четко придерживался ведомственной
точки зрения - не за свое дело беретесь,  для этого есть ЦАГИ.
Тем более,  что тогда он был одним из заместителей его началь-
ника.
     Надо сказать,  что  такая ситуация была для меня не в но-
винку. Большинство моих начинаний Анатолий Алексеевич встречал
с весьма основательной долей скептицизма. Однако когда все по-
лучалось, то он не упускал случая сказать "у меня  в  институ-
те..." Точно также и в этом случае:  когда, через десяток лет,
мы должны были получать в Кремле лауреатские медали за  созда-
ние системы  автоматизированного  проектирования самолетов,  к
стати говоря,  использованной при создании Су-25 и всех после-
дующих самолетов КБ имени Сухого, Дородницын не возражал, ког-
да мы ему предложили войти  в  состав  авторского  коллектива.
После  торжественного  акта в Кремле,  мы купили шампанского и
поехали ко мне домой, где жена приготовила ужин. Однако Дород-
ницына я не пригласил,  чтобы не ставить его в неудобное поло-
жение.
     Но до этого вечера было еще целое десятилетие.
     А тогда,  после разговора с П.О.Сухим,  я  воспользовался
своим положением  декана факультета прикладной математики МФТИ
и отобрал группу способных выпускников и объединив их с  груп-
пой молодых конструкторов,  недавно закончивших МАИ,  создал в
КБ специальное подразделение,  ориентированное на создание но-
вой технологии проектирования. Вместе с небольшой группой сот-
рудников Академического ВЦ,  оно начало вникать в суть пробле-
мы. И этузиазма у нее было - хоть отбавляй!
     Я думаю,  что вся эта затея,  несмотря на наш  энтузиазм,
несмотря на внимание к ней генерального конструктора, так бы и
осталась хорошим замыслом,  если бы в нее по-настоящему не по-
верил  О.С.Самойлович - один из заместителей Сухого.  Но и он,
что греха таить,  по началу не очень понимал суть  затеянного,
считая,  что  роль  системы автоматизированного проектирования
будет сводится, преимущественно к использованию вычислительной
техники для проведения сложных инженерных расчетов и организа-
ции чертежного процесса.  На самом же деле речь шла о  создании
принципиально  новой  технологии  проектирования  современного
истребителя. На первых порах это понимали очень немногие. Но и
для нас горизонты работы открылись отнюдь не сразу.
     Работа успешно началась,  но тут случилась  катастрофа  -
скоропостижно скончался наш генеральный конструктор.
     На его место был назначен Е.А.Иванов - первый заместитель
Павла Осиповича и директор опытного завода.  Очень опытный ин-
женер,  энергичный директор и хороший технолог.  И  мне  очень
симпатичный человек.  Но... не конструктор и тем более не уче-
ный. Сухой его даже не вводил в курс наших дел и Иванов считал
сначала  всю  начатую и весьма дорогостоящую работу моей собс-
твенной затеей,  а энтузиазм  Самойловича,  желанием  защитить
докторскую диссертацию  (что надо сказать и случилось,  правда
гораздо позже!).  Так Евгений Алексеевич мне и сказал во время
нашего первого разговора с глазу на глаз. Он правда обещал по-
ка не закрывать этой работы, но я понял, что при таком отноше-
нии нового генерального,  особой перспективы у нее не будет. И
тут положение спасла ... моя жена!
     Я пригласил однажды Евгения Алексеевича и Олега Сергееви-
ча к себе на дачу поесть пельменей домашнего  приготовления. В
те времена  все это  было еще вполне доступно и ученым мужам и
инженерам. Две сотни пельменей изготовленных моей женой и весь
прочий антураж создавали условия необходимые для просветвления
мозгов и взаимопонимания.  Иванов, откушавши пельменей и испив
всего прочего назвал нашу встречу обжеронсом.  Хвалил мою жену
и уехал впоне удовлетворенным.
     В том же ключе мы с женой повторили еще несколько раз эти
обжеронсы уже в Москве, сопровождая их изрядной порцией ликбе-
за по информатике и основам теории автоматизированного  проек-
тирования.
     Не могу судить  насколько  новый  генеральный  усвоил  за
пельменями, излагаемую мной концепцию автоматизированного про-
ектирования истребителей, но шлагбаум был поднят.
     Когда лет через восемь - десять после этой серии обжерон-
сов, мы приехали из Кремля и пили у нас дома шампанское  (и не
только  шампанское),  опуская в фужер лауреатские медали,  моя
жена Антонина Васильевна,  сказала не без основания, что и она
тоже участница торжества:  "Может быть,  без моих пельменей  у
вас бы и ничего не получилось? Так что полмедали моя!"
     Так или иначе, но судьба этой работы неординарна.
     После обращения Е.А.Иванова в нашу веру, работы, действи-
тельно пошли  достаточно быстро.  Я стал от этой работы посте-
пенно отходить - в это время я все больше и  больше  занимался
динамикой биосферы, думал над проблемами универсального эволю-
ционизма и другими методологическими вопросами. Но об этом бу-
дет еще специальный разговор.
     А руководство работами я поручил одному из моих более мо-
лодых коллег, моему бывшему аспиранту П.С.Краснощекову. Он об-
ладал острым умом, изобретательностью в решении конкретных за-
дач  и  незаурядными  организаторскими способностями.  Им было
предложено несколько очень важных идей и он  с  блеском  довел
дело до конца.  Научная общественность по заслугам оценило его
работу в области автоматизации проектирования - он  был избран
сначала членом-корреспондентом,  а затем и действительным чле-
ном Российской Академии Наук.
     Так или иначе,  но очень важная работа была с успехом за-
вершена. Дело было даже не в том, что без нашей системы проек-
тирования  вряд  ли  могли  бы созданы в столь короткий срок и
Су-25 и Су-27.  Конструкторское Бюро имени П.О.Сухого  открыло
новую страницу  в истории нашей российской технологии проекти-
рования самолетов. Сегодня все, что делается в области автома-
тизации  проектирования,  стало  почти  рутиной и стандартом в
практике проектирования. Но в начале 70-х годов это была рево-
люция,  вызывающая  множество  споров и яростное сопротивление
чиновников,  так и не понятая тогдашним министром  авиационной
промышленности И.С.Силаевым.  Работа была проведена по инициа-
тиве П.О.  Сухого,  она не могла быть  успешно  завершена  без
участия  Самойловича и других более молодых конструкторов,  но
решающий вклад и в основополагающие идеи и конкретную реализа-
цию был внесен все-таки командой Вычислительного Центра Акаде-
мии. И этот факт я не могу не вспоминать без гордости. Позднее
мне довелось познакомиться с аналогичными системами фирмы СААБ
в Швеции и Локхид в США.  Я увидел,  что по остроумию  решения
ряда вопросов система в КБ им. Сухого их превосходила.
     В процессе работы сложился дружный и очень высокой квали-
фикации смешанный коллектив,  состоящий из группы  сотрудников
Академии, которую  возгавлял  П.С.Краснощеков  и конструкторов
под руководством  О.С.Самойловича.  Продолжать бы им и продол-
жать трудится в этом ключе.  Но случилось так,  что Е.А.Иванов
пришелся не по душе тогдашнему министру авиационной промышлен-
ности И.С.Силаеву.  И он его снял.  А вскоре после этого  акта
Иванов скончался от сердечного приступа. На его место был наз-
начен некто Симонов - креатура Силаева.  По  уровню  мышления,
конструкторской квалификации,  да и чисто человеческим качест-
вам, он оказался несовместимым с нашим коллективом. Союз между
Академией Наук и КБ был разорван,  смешанный коллектив распал-
ся,  а Самойлович с группой своих ближайших соратников ушел  в
КБ им.  Микояна. Но в КБ им. Сухого осталась культура проекти-
рования, которая уже не зависит от Симонова. И в новых Су тоже
будет частичка нашего труда.
     Вот так окончилась эта работа. Впрочем ведь и все однажды
кончается!



Глава YIII. ВЕСНА СВЕТА

НОВЫЙ КРИЗИС

     Мой новый кризис носил очень  личный  характер.  Но,  как
всегда бывает - пришла беда, открывай ворота.
     Трудности и беды моего детства и юности, не исчерпали той
чаши горя,  испить которую мне было уготовано судьбой. Мне до-
велолсь еще пережить, может быть, труднейший период своей жиз-
ни - моя жена заболела тяжелой неизлечимой болезнью.  Все спу-
талось в моем существовании,  и личное горе,  и работа, и здо-
ровье,  и дети.  И такое состояние тянулось не год и не два. И
вот тогда на меня и  навалилось  одиночество.  Оказалось,  что
знакомые,  коллеги и,  даже просто благожелательно относящиеся
люди,  - это одно,  а друзья,  нечто существенно иное. Пожалуй
только  один Андрей Несмеянов был человеком,  к которому я мог
придти отдохнуть душой. Просто помолчать, поговорить ни о чем,
сыграть в нарды. Иногда выпить одну, другую рюмку. В ночь тра-
гического финала жизни моей жены,  искреннее  участие  проявил
А.А.  Петров, который увез меня ночевать к себе домой. Чувство
благодарности к нему сохранилось у меня на  всю  жизнь.  В  ту
ночь я не мог оставаться один в своей кватире.
     Резко ухудшилось и мое  собственное  здоровье.  Во  время
войны  у  меня  был поврежден позвочник.  Но занимаясь активно
спортом - зимой лыжами,  летом  альпинизмом,  главным  образом
хождением  под  тяжелым рюкзаком,  я держал свою спину в таком
состоянии,  что неприятности декабря  1942-го  года  уже  себя
практически не напоминали.  Но теперь мне было не до лыж, да и
летом я тоже уже никуда не мог уехать на долго и,  как раньше,
по-нстоящему походить по горам.  И боли в спине порой выводили
меня из строя на несколько недель.
     В это время и в моей служебной деятельности  было  далеко
не все гладко.  Космическая тематика себя явно начала исчерпы-
вать. Надо было открывать новые горизонты. Я с начала 60-х го-
дов исполнял обязанности заместителя директора Вычислительного
Центра по научной работе.  По существу на мне  лежала  ответс-
твенность за судьбу всех математических подразделений институ-
та.  Директор,  академик А.А.Дородницын в научные дела практи-
чески не вмешивался - его гораздо больше интересовал ЦАГИ, где
он был одним из заместителей начальника этого грандиозного на-
учно-исследовательского центра.  Советоваться было не  с  кем.
Мне надо было самому выбирать направление, в котором следовало
поворачивать работу большого и талантливого коллектива.  А по-
ворачивать было необходимо, поскольку обстановка в стране ста-
ла существенно меняться.
     Поглощенный своей  личной жизнью,  я не чувствовал в себе
достаточно силы, чтобы ставить новые задачи, поворачивать нап-
равление работ. Я старался, но мысли и силы в те годы были за-
няты другим. Приходилось искать опору вовне. Я начал создавать
новые отделы,  привлекая в качестве их руководителей самостоя-
тельных талантливых и энергичных ученых.  Мне кажется, что это
была  верная  тактика,  позволившая избежать кризиса института
или выдвижения на  передний  план  профсоюзных  или  партийных
функционеров,  процесса неизбежного в период тематических труд-
ностей исследовательских организаций, когда прямая потребность
в традиционной деятельности начинала слабеть.
     Была создана лаборатория исследования операций во главе с
Ю.Б.Гермейером, лаборатория теории программного  управления во
главе с  Г.С.Поспеловым,  лаборатория дискретной математики во
главе с Ю.И.Журавлевым...Появление в институте сильных  и  та-
лантливых ученых, обладавших безупречной научной репутацией, в
значительной степени снимало с меня главную трудность научного
руководства - выбор задач и тем исследований для новых талант-
ливых молодых сотрудников. А в то время к нам ежегодно шло от-
личное пополнение - много сильных молодых  людей,  стремящихся
проявить себя в науке. Правильное использование рвущейся к ра-
боте молодежи было в ту пору самой главной моей и трудной  за-
дачей. Гораздо более важной, чем собственная исследовательская
деятельность.
     В результате такого расширения Вычислительный Центр прев-
ратился в первоклассное научное  учреждение  мирового  уровня.
Это понимали и у нас и за границей.
     Сложная обстановка складавалась у меня и дома.  Мне стало
очень трудно находить общий язык с моими детьми.  Вместо того,
чтобы сплотиться вокруг общей беды, мы стали жить врозь - каж-
дый сам по себе.  Конечно в этом был виноват,  прежде всего, я
сам.  Я всегда был через-чур занят своей  собственной  жизнью,
работой,  женой,  альпинизмом. Хотя очень любил своих девочек,
много думал о них,  но я не вводил их в свою личную жизнь так,
как  это  делали  мои родители.  В этом и состояла моя главная
ошибка.  Я брал их иногда с собой в  горы,  мы  плавали  порой
вместе на байдарках.  Но надо было нечто гораздо большее, надо
было гораздо больше проявлять сердечности,  строить общий  ду-
ховный мир и стараться понять не только их духовную жизнь,  но
и включать своих детей в свой собственный мир так, как это де-
лали мой отец или дед.  Благодаря тому, что они умели разгова-
ривать со мной как с равным, я тогда жил также и в мире их и