ева был для
властей в миллион раз опаснее дюжины контрреволюционных атама-
нов. Причина была та же, что и исход немецкой интеллигенции во
времена фашизма.  Кстати,  Германия и сейчас еще не восполнила
этой потери.
     Однажды во  время телевизионного интервью ведущий (им был
Владимир Молчанов) задал мне вопрос:  в первые годы  революции
наша страна  обладала очень интеллигентным правительством; как
это отразилось на ее судьбе,  судьбе ее культуры в первую оче-
редь? Я позволил себе оспорить саму постановку вопроса.
     Действительно, в те годы в правительстве было много блес-
тяще образованных людей,  хотя многие из них не получили сите-
матического образования.  Тот же А.В.Луначарский, который сыг-
рал нехорошую роль с судьбе моей семьи.  Об этом я уже расска-
зывал, как  и  о том,  что уровень образованности нельзя отож-
дествлять с уровнем интеллигентности.  Надо смотреть  на  дела
людей, на их отношение к русской интеллигенции, в частности. И
уже первые акции советского правительства  говорят  о  многом.
Расстрел  Николая  Гумилева,  отказ Блоку выехать на лечение в
Финляндию. И как результат - его смерть от дистрофии. Создание
Соловецского лагеря и превентивные ссылки...  Но самое главное
- запрет на свободную мысль!  Нужны ли ко всему этому комента-
рии?
     Нигилизм по отношению к отечественной культуре  и  недоо-
ценка роли интеллигенции,  непонимание ее места в происходящих
процессах - одна из составляющих доктрины тех  лет  и  причина
нашего нравственного,  да и научного упадка. Я еще раз вспомню
деятельность Луначарского - она наглядно показывет  корни того
пренебрежительного отношения к культуре и отечественным тради-
циям, которое столь пагубно отразилось на судьбе страны.  И, к
сожалению, продолжает сказываться еще и сейчас. В Луначарском,
как в "зеркале русской революции" отразились то сверхпрозапад-
ное пренебрежение к России,  которое идет от макрксизма, кото-
рое и теперь свойственно определенным кругам,  полагающим, что
"Россия мертва", как сказал однажды Г.Э.Бурбулис.
     Пусть историки литературы меня поправят,  но мне кажется,
что кредо  Луначарского было уже вполне определенным еще в са-
мом начале  ХХ века.  Достаточно прочесть его статьи о русской
литературе, чтобы стало очевидно - Луначарский чужд  одной  из
самых замечательных традиций русской классики,  четко проявив-
шейся уже в гоголевской "Шинели":  любой человек,  какой бы он
ни  был,  всегда  остается  человеком,  он  всегда заслуживает
участия,  симпатии и уж во всяком случае внимания  к  его  го-
рестям. Заметим, что Ленин не отверг сочинения Луначарского, и
его автор хвастался этим.
     Большевизм еще в начале века объявил войну не только тра-
дициям русской интеллигенции  и  ей  самой,  но  и  глубинным,
истинно народным особенностям нашей культуры.  В самом деле, в
отличие от принципов протестантизма,  в соответствии с которым
"избранность" подтверждается  житейским преуспеянием,  а стра-
дальцы почитаются "животными в обличьи человека" или,  скажем,
в отличие  от  иудаизма,  почитающего болезни и невзгоды карой
Господней, раннее христианство,  а за ним и православие призы-
вают к  милосердию.  Эти принципы вошли в плоть и кровь нашего
народа и,  не вытравив их из сознания,  нельзя было  надеяться
утвердить в нашем народе принципы большевизма, глубоко по сво-
ему существу,  а не по словестной оболочке чуждые русскому на-
роду. И  Луначарский  в  этой  отнбдь не холодной войне сыграл
свою мрачную роль.
     Я думаю, что без Луначарского не мог бы появиться Пролет-
культ и его прямой наследник - концепция социалистического ре-
ализма, о которой мы,  слава Богу,  уже перестали  вспоминать.
Были и другие акции, так или иначе связанные с Луначарским, та
же высылка из России ведущих гуманитариев.  Почитатели наркома
просвещения говорят  иногда,  что этими акциями он спас ученых
от той более жестокой участи, которая бы их неизбежно постигла
в 1937-ом году. Но мог ли сам Луначарский предполагать то, что
случится в стране через 15 лет? Нет! Высылка цвета русской ин-
теллигенции просто не могла не состояться. Ее диктовала логика
борьбы. Бердяев был опасен потому,  что он обладал знаниями  и
талантом Бердяева,  а не только потому, что он не принял боль-
шевистких доктрин.
     Русская культура и наука потеряла в 20-е годы и начале 30
-х годов целую плеяду ее замечательных представителей: Чичиба-
бина, Ипатьева,  Гамова, Кандинского, Шагала, Бенуа, Шаляпина,
Рахманинова и многих и многих других.  И не было дано понять и
почувствовать Луначарскому, Бухарину и другим партийным интел-
лектуалам тех предсталинских времен,  что лозунг "кто  сегодня
поет не с нами, тот против нас", который в те годы был вывешен
на фронтоне здания музея Ленина, и его последовательное прове-
дение в жизнь - это одна из глубинных причин нашего  сегодняш-
него  не только культурного,  но и технологического отставания
от развитых стран!
     Можно принимать или не принимать  разнообразный  авангар-
дизм и "выверты" художников и поэтов 20-х годов,  включая "ни-
чевоков".  Они могут нравиться или не нравиться,  и среди  них
могут быть не только гении, которые однажды прославят свою ро-
дину. Среди них наверняка будут и бездари и спекулянты на моде
- я даже готов признать, что таких заведомо будет большинство.
Но в не меньшей степени я убежден и в том, что подобная накипь
очень  быстро уходит в Лету.  В целом же все это "авангардист-
ское" - необходимая предпосылка нахождения путей рационального
развития.  Без подобных поисков общество и его культура непре-
менно оказываются однажды в тупике.  И заранее сказать,  раз и
навсегда, какой же из этих путей будет тем единственным, кото-
рый нам нужен,  куда труднее,  чем точно предсказать погоду на
месяц  вперед.  Я утверждаю это уже как профессионал,  знающий
как трудно составить такой прогноз!
     А в  нашем  обществе  "развитого социализма" была принята
аксиома, не подлежащая обсуждению: любая творческая, интеллек-
туальная деятельность должна быть подчинена той или иной поли-
тической программе,  на формирование которой,  эта самая твор-
ческая  деятельность  не  могла  оказать  какого либо влияния.
Вопрос о том,  насколько та или иная творческая активность со-
ответствует политической программе,  решался функционерами, то
есть людьми,  непосредственно никакой творческой деятельностью
не занимавшимся.
     Вначале это утверждение принципа "монокультуры" и фокуси-
ровки творческого  потенциала  происходило в "лайковых перчат-
ках", если  так  можно называть изгнание из страны или превен-
тивные аресты ее творческой элиты,  людей не способных мыслить
в рамках заданных трафаретов. Ну а затем...затем лайковые пер-
чатки были сняты и началось "выкашивание".
     Утверждение монокультуры с помощью "выкашивания" придума-
ли английские садоводы уже более 300 лет тому назад:  на своих
газонах они систематически выкашивали все то,  что растет хотя
бы немного не так, как это задумал хозяин газона. В результате
возникал газон,  который можно было сколь угодно  топтать,  не
боясь его испортить.
     Хотя стоит ли здесь обо всем этом подробно  писать  -  на
эту тему наговорено уже столько,  что я вряд ли скажу что-либо
новое!  Важно то, что традиции свободной мысли - мысли свобод-
ной в самой себе, - как любил говорить Вернадский,  постепенно
все более заменялось суждениями,  осуществлявшимся по  опреде-
ленным правилам и системам табу. И такое происходило не только
в сфере гуманитарной мысли и искусства.  Впрочем, творчество в
любой  сфере деятельности остается творчеством и не может быть
совместимым с системой жестких директив.  Так же, впрочем, как
и с монополией на знание единственного  пути  -  единственного
"правильного" пути развития общества.
     Подобный примитивный  прагматический взгляд на значение и
место культуры и науки в новом обществе  естественным  образом
принижал и роль интеллигенции в этом процессе. Состав интелли-
генции беднел и ее роль катастрофически уменьшалась,  а возоб-
новление этого слоя шло чрезвычайно медленно.
     Подготовить кадры высококвалифицированных техников и  ин-
женеров, как выяснилось, не так уж и трудно. И здесь мы доста-
точно преуспели. Это показала и Великая Отечественная война, и
послевоенный период восстановления и история создания ракетно-
ядерного потенциала.  Формирование  же мыслителей,  философов,
как их называли французы в XYIII веке,  то есть  интеллигенции
требует поколений. И она возникает не по решению партии и пра-
вительства, а представляет собой естественный процесс самораз-
вития общества.  И, как показал себя постперестроечный период,
когда к власти пришли люди, претендующие на то, чтобы считать-
ся интеллигентными,  как раз интеллигентов среди них и не ока-
залось!
     Таким образом, интеллигенция выступает одной из важнейших
гарантий жизнеспособности общества.  Благодаря ей оно способно
встречать новое и неизведанное,  что приходит  в  нашу  жизнь,
приспосабливать к  новым условиям не только материальную осно-
ву, но и образ мышления и нравственность.  И нарастание нашего
технического отставания  на  пороге  стремительного  изменения
технологического основания общественного  развития, трудности,
которые мы встречаем в перестройке мышления,  понимания эколо-
гического императива и необходимости новой  нравственности, во
многом являются  следствием  снижения "потенциала интеллигент-
ности". Одним из его индикаторов является пресса. Хотя и гово-
рят о том,  что перестройка, новое мышление - это прежде всего
продукт исканий интеллигенции,  и ссылаются при этом  на  нашу
публицистику, на самом деле, многое обстоит иначе: интеллиген-
ция еще по-настоящему не вышла на страницы широкой прессы. От-
дельные ласточки еще не делают весны.
     Кроме того, поток статей, смакующий наши беды, просчеты и
невзгоды, еще очень немного говорит об интеллигентности их ав-
торов. Пока это только производная от политической  борьбы.  А
может быть,  у многих авторов и в самом деле уже нет этого по-
тенциала?
     И все же думаю,  что это не совсем так!  Вот  почему  это
эссэ я хочу закончить на оптимистической ноте. Как бы ни тяже-
ла была наша история, какие бы потери нам ни пришлось вынести,
связь времен не прервалась.  "Табула раза" все-таки не состоя-
лась.  Мы так и не стали безродными иванами, родства не помня-
щими,  а сохранили себя в качестве наследников великой культу-
ры.  И память народа,  память интеллигенции не оборвалась. Она
сохранилась благодаря таким титанам,  как Вернадский или Тимо-
феев-Ресовский,  благодаря  таким  подвижникам  как   Сахаров,
Лосев, и  многим  другим,  сохранившим "зазженные светы",  как
писал Брюсов и сумевшим передать эстафету.  Теперь надо только
создать атмосферу, чтобы этот тлеющий огонек снова вспыхнул бы
костром из сухих еловых веток, как это уже однажды случилось в
начале века. И за это ответственна интеллигенция, которая, хо-
чется надеется,  однажды вместо борьбы за кресла,  где она все
равно все проиграет, займется настоящим ей свойственным делом!
     Сейчас самое  главное  не загасить уже тлеющий огонек.  А
сделать это совсем не сложно: один шаг назад - и снова на мно-
гие десятилетия мы окажемся отодвинутыми от столбовой дороги.

УРОКИ ПРОШЛОГО

     Я убежден,  что никакого термидора,  сталинской революции
(или контрреволюции - выбор слов здесь может  быть  любым)  на
границе 20-х и 30-х годов не было.  Произошла не смена принци-
пов, а ужесточение  способов  реализации  изначальных  идей  и
принципов и изначальной большевистской программы. А она состо-
яла в построении государства не во имя процветания страны и ее
народа, а во имя реализации определенных целей,  с таким проц-
ветанием не связанными. Это, вероятно, и был изначальный и яв-
но не формулируемый принцип :  другие люди - другие цели.  Ле-
нин, Троцкий, Бухарин и иже с ними создавали государство " под
себя", под идеалы "своей компании", а Сталин - тоже "под себя",
но под себя лично.  И как восточный человек, он строил восточ-
ную деспотию,  впрочем,  ничуть не более циничную и  жестокую,
чем государство  "образованного"  большевизма  с его "интелли-
гентным" правительством.
     В отличие от Ленина, Сталину пришлось однажды вспомнить и
о русском народе, его мужестве и его традициях, но не из любви
к нашему народу и его культуре,  а в тяжелую годину, когда без
нашей стойкости и крови его государство  не  могло  бы  сохра-
ниться. История развивалась на фоне бескоипромиссной борьбы за
власть. Сыграли роль и личные качества Сталина,  который  опи-
рался на  аппарат,  созданный  Лениным.  Вот  почему  основным
стержнем событий была логика развития командно-бюрократической
системы, созданной еще в первые послереволюционные годы.  Лик-
видация НЭП,а была предопределена, хотя и осуществилась раньше
чем задумывалась.  И в качестве жертвы исходной идеи была при-
несена цивилизация.
     Да, я не оговорился - цивилизация!
     Английский историк Тойнби,  а еще раньше Данилевский счи-
тали Россию   самостоятельной  цивилизацией,  не  западноевро-
пейской и не восточной, а именно самостоятельной цивилизацией!
Она расположена между миром, в котором властвуют идеалы запад-
ного христианства,  и миром ислама - цивилизации,  качественно
отличной от западной по своим идеалам и мировосприятию.  И эта
наша двойственность идет еще с IX  века.  Духовное  наследство
Византии  наложило отпечаток на всю историю России и стандарты
мышления ее народа.  А с Востока шла не только экспансия, но и
влияние  исламского мира.  Это началось еще со времен Волжской
Булгарии,  принявшей ислам за сто  лет  до  крещения  Руси.  А
"лесная культура" угро-финских народов, которых ассимилировали
русские,  тоже не пропала даром.  Она и  сейчас  дает  о  себе
знать.
     В результате  этого сложнейшего процесса смешения культур
возник совершенно особый мир,  прежде всего мир  "крестьянской
Руси" со своей манерой жизни и шкалой ценностей. И именно этот
мир рождал свою интеллигенцию,  рождал свое  неповторимое  ис-
кусство, свое миропонимание и нес в ту же Западеую Европу иные
духовные ценности, несмотря на все барьеры - национальные, ре-
лигиозные, языковые.  И понять Пушкина,  Гоголя,  Достоевского
нельзя, не познав особенностей и духа этой  православной  Рос-
сии, Украины, Белоруссии, всего того, что шло от Киевской Руси.
     Уровень промышленного развития в нашей стране был  совер-
шенно иным,  чем в США,  Англии,  Германии... Но все шло своим
чередом, следуя общей логике развития общества, его производи-
тельных сил, отвечая тем особенностям, которыми обладала стра-
на. И крутые насильственные повороты,  не учитывающей этой ло-
гики,  как заметил еще Ключевский,  до добра не доводили. Петр
вздернул Россию на дыбы,  и Россия XYIII века добилась,  каза-
лось бы,  удивительных успехов. К концу века у нее была лучшая
в Европе армия,  флот, которому могла позавидывать и Британия,
а стали и железа она выплавляла больше чем вся остальная Евро-
па.  Но за все эти успехи ей пришлось заплатить страшную цену.
     В том XYIII веке в России не  только  окрепло  крепостни-
чество  тогда,  когда во всей остальной Европе оно уже сходило
на нет.  Для проведения в жизнь "петровской перестройки" импе-
раторской  власти пришлось создать невероятного могущества бю-
рократический аппарат. И он сделался самодавлеющей силой, ско-
вавшей  страну  неразгибаемым  обручем.  Именно,  благодаря ей
Россия не смогла принять вызов первой  промышленной революции,
которая  требовала раскрепощения инициативы и реализации прин-
ципa "laissez faire".  А давать кому бы то ни было что-то  де-
лать самостоятельно, российская бюрократия, как раз, и не мог-
ла.  Началось стремительное отставание от быстро развивающейся
промышленной Европы.
     Терялась и военная мощь империи - промышленность не могла
обеспечить армию нарезным оружием.  Транспорт не справлялся со
своими задачами.  Мы не просто проиграли Крымскую  войну:  нас
расстреливали с той дистанции, куда наши пушки не доставали. И
никакой героизм русских солдат и мастерство офицеров  изменить
судьбу войны не могли.  Проиграла войну не Россия,  а система,
созданная Петром! И несмотря на революцию "сверху" 1861-го го-
да и последующее развитие капитализма,  петровская система так
и не была окончательно сломлена.  Я сошлюсь на  Макса  Вебера,
глубоко изучившего особенности русской революции 1905-го года.
Он считал,  что основной силой,  помешавшей России вступить на
путь общеевропейского развития,  были не трон,  не дворянство,
не  слабость  буржуазии,  а  всесилие  чиновно-бюрократической
системы,  которой любые изменения были смертельно опасны.  Ги-
бель Столыпина - наглядный пример ее могущества.
     Что-то подобное  революции  Петра  случилось и в Октябре:
лица, взявшие власть в свои руки, особенно не задумывались над
логикой развития нашей цивилизации и спецификой духовной жизни
народа. А им никак не соответствовал западный  вариант  социа-
лизма, проповедовавшийся утопистами, Дюрингом и иже с ними. А,
следовательно, и  тот путь, по которому пошли большевики.
     Россия, вернее,  русская цивилизация  была,  может  быть,
ближе, чем  какая-либо другая,  подготовлена к восприятию идей
солциализма - социальной защищенности, социального равенства и
справедливости. Особенно деревня с ее общинным укладом. Однако
система идеалов и  ценностей  социализма,  выработанная  соци-
ал-демократической эмиграцией, игнорировала и, я думаю, прези-
рала многое из нажитого  "русским  мужиком".  Та  совокупность
идей и  та модель социализма,  которые привносились на русскую
землю, могла быть принята люмпенизированной  частью населения,
но не народом в целом.  Для того,  чтобы ее утвердить в  нашей
стране,  было  необходимо  физически уничтожить наиболее дейс-
твенную часть ее народа.  Интеллигенцию, предпринимателей, са-
мостоятельных крестьян  ...  -  такова логика!  Кстати говоря,
следующая из марксистского анализа.
     Россия была беременна революцией, петровская система себя
уже изжила полностью. Революция, в той или иной форме, не мог-
ла не произойти. Но все дальнейшее должно было бы определяться
собственным российским укладом и его традициями.  Но для этого
потребовалась бы совсем иная модель общества и системы, чем та
которая во многом воспроизводила петровскую бюрократию.
     Неприятие русской социал-демократией и большевизмом наше-
го  традиционного  образа  мышления и шкалы ценностей - это не
событие послереволюционного периода. Вспомним, например, отно-
шение социал-демократов к русской философской мысли,  ее прак-
тически полное игнорирование и неприятие,  в  частности,  идей
русского  космизма,  идей  единства  природы и общества и т.д.
Сейчас на грани всеобщего экологического кризиса мы видим, ка-
кой  потерей обернулась для нас,  а может быть,  и всей Европы
это непонимание  глубинных  течений  нашей  культуры,  попытка
распространить  на  все  и вся революционные идеи и стандарты,
рожденные в недрах западной промышленной цивилизации.
     Я бы хотел заметить,  что идеи социализма, "истинного со-
циализма для человека", близкого к тому изначальному социализ-
му первых христиан,  имели для своего произрастания куда более
благоприятную почву в России, чем на Западе. Но для того, что-
бы  подтолкнуть  страну на этот путь развития надо было глубже
вникнуть в суть взаимосвязей естественных процессов развития и
тем мировосприятием и образом жизни,  которые  складывались  в
России тысячелетиями.  И особенно важным было понять,  что нет
единой модели социализма, как и любой иной формы человеческого
общежития.  Что  есть множественность человеческих миров и нет
единого стандарта развития народов.
     Сказанное о прошлом актуально и теперь,  ибо поиск нового
уклада жизни продолжается. Уроки прошлого должны быть усвоены:
не стандартные схемы,  столь милые сердцу догматика и бюрокра-