мая исписана наполовину, как бывает исписанной наполовину
последняя страничка в книге. Ворох "отобранных"  листков  высится  на  столе
рядом с моей собеседницей...
   Когда я предложил одну  из  главок  будущей  книги  посвятить  счастью  и
соответствующим образом назвать ее "О счастье", она подумала и отказалась:
   - Разве я похожа, Георгий Владимирович, на женщину, порхающую от  счастья
к счастью?
   Нет, не похожа -  теперь  я  и  это  представляю  лучше...  Но  состояния
счастья, говорят, минуты. Все остальное - жизнь.
   О чем болит душа
   В уже хорошо  знакомом  кабинете  все  было  по-старому,  за  исключением
одного: на кожаном диване лежала груда  приветственных  адресов,  телеграмм,
открыток. Несколько дней назад Президент отметил свое шестидесятилетие.
   - Вот, разбираю, - сказала хозяйка. -  Уже  насчитали  более  трех  тысяч
писем и телеграмм. Хотите посмотреть подарок  Патриарха  всея  Руси  Алексия
Второго к юбилею?
   - Да.
   Мы прошли в  библиотеку.  Мне  показали  икону  в  прекрасном,  сусальной
позолоты, окладе. Михаил  Архангел,  современного,  но,  как  и  в  старину,
глубокого, медового - цвета гречишного меда  -  письма,  печально  и  строго
смотрел из окошка в окладе...
   Мы постояли, полюбовались иконой. День был пасмурный, но икона  собирала,
фокусировала в себе весь рассеянный  весенний  свет,  что  растворен  был  в
комнате, и мягко горела в глубине библиотеки. Я вспомнил, что скоро - Пасха.
   Так получилось, что оказался рядом со столом, на котором лежали две стопы
книг высотой, наверное, в полметра каждая. Что сегодня наверху?  Что  читают
сегодня? Изящно изданная "Песнь любви", стихи - вот чего, честно говоря,  не
ожидал!  -  а  в  другой  стопке  томик  Пушкина.   Синий,   выцветший,   из
десятитомного  издания  пятидесятых  годов.  Взял  его  в  руки,   обнаружил
закладку, раскрыл. "Борис Годунов".
   - Это я читаю, - сказала Раиса Максимовна у меня за спиной и взяла из рук
раскрытую книгу.

   Ах! чувствую: ничто не может нас
   Среди мирских печалей успокоить;
   Ничто, ничто... едина разве совесть.
   Так, здравая, она восторжествует
   Над злобою, над темной клеветою.

   Прочитала негромко, как бы для себя, и, закрыв книгу, положила ее рядом с
иконой. Михаил Архангел и  тисненый  профиль  Пушкина  соседствовали  вполне
естественно.
   Еще через минуту уже шла наша беседа.
   - С чего начать? - спросила перед диктофоном сама  себя.  -  Наверное,  с
этого. 10 марта 1985 года вечером не стало Константина Устиновича  Черненко.
О его самочувствии и болезни официально ничего не сообщалось. 2  марта  были
опубликованы  итоги  выборов  в  Верховные  Советы  союзных   и   автономных
республик. Из них явствовало, что в выборах приняли участие  99,98  процента
избирателей, а свыше 99 процентов проголосовали за выдвинутых  кандидатов  в
депутаты.
   - Какие цифры! И как быстро мы от них отвыкли...
   - То, что отвыкли, думаю, к лучшему. Депутатом  Верховного  Совета  РСФСР
был избран и К.У.Черненко. Пресса сообщила о  вручении  ему  представителями
окружной избирательной комиссии удостоверения об  избрании  депутатом.  Было
опубликовано его обращение к избирателям, к советским людям. И  ни  слова  о
том, что Константин Устинович находится в больнице  и  пребывает  в  тяжелом
состоянии.
   Больше того, 6 марта в соответствии с  издавна  установившейся  в  стране
протокольной практикой его супруга Анна Дмитриевна проводила прием по случаю
Международного  женского  дня.  Он   дается   для   жен   глав   иностранных
дипломатических представительств, аккредитованных в  Москве.  Прием,  как  и
водилось тогда, шел с танцами, песнями, концертом.
   О кончине К.У.Черненко  Михаилу  Сергеевичу  сообщили  сразу.  Он  срочно
собрал членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей  ЦК.  Приняты  были
решения, связанные с  похоронами.  На  следующий  день  назначили  заседание
внеочередного Пленума ЦК КПСС. На этом Пленуме, 11 марта, Михаил Сергеевич и
был избран Генеральным секретарем ЦК. О том, как проходили это  Политбюро  и
этот  Пленум,   написано   много.   Высказываются   разные   точки   зрения,
предположения, суждения... Как  рассказывал  Михаил  Сергеевич  мне,  ни  на
Политбюро, ни на Пленуме других кандидатур на пост Генерального секретаря не
вносилось. Очевидно, к этому времени у большинства членов ЦК  сформировалась
определенная общая позиция в оценке сложившейся ситуации и в руководстве,  и
в стране в целом. Ситуации непростой, неоднозначной, внутренне  напряженной.
Внешне же  все  выглядело  как  обычно.  Избрание  Михаила  Сергеевича  было
единогласным.
   Домой он вернулся поздно. Встречали всей  семьей,  с  цветами.  Ксаночка,
которой было тогда пять  лет,  тоже  встречала  и  сказала:  "Дедуленька,  я
поздравляю тебя. Желаю тебе счастья и хорошо кушать кашу". Михаил  Сергеевич
засмеялся и спросил: "А ты тоже будешь со  мной  ее  есть?"  -  "Нет,  мышцы
устали ее жевать". "А ведь надо, - сказал смеясь Михаил Сергеевич, - я  тоже
не люблю ее, кашу, но, понимаешь ли, ем - надо..."
   Мы, взрослые, поздравляли Михаила Сергеевича, были  счастливы,  горды  за
него и уверены в нем.
   Но, конечно, в тот вечер ни дети, ни  я  реально  не  представляли  ношу,
которую он взял, принял на себя. Не представляли и сотой доли того,  что  же
будет означать в действительности его "новая  работа"  и  что  ждет  Михаила
Сергеевича и всю нашу семью в будущем.
   У Вас, Георгий Владимирович, наверное, возникает  вопрос:  а  если  бы  я
тогда знала, что все сложится так непросто и даже драматично, не стала ли бы
я отговаривать Михаила Сергеевича?
   - Есть такой вопрос.
   - И вот что я хочу Вам совершенно искренне на  него  ответить.  При  всей
тяжести сегодняшних испытаний я не спешу Вам сказать: да. Нет, не спешу и не
могу этого сказать. Что будет именно  так,  как  сегодня,  мы,  конечно,  не
знали. Но скажите, сегодня Вам не приходит в голову мысль: а что бы означало
для страны, народа, если бы тогда, в 85-м  году,  пришел  бы  некто,  вполне
достойный своих  предшественников,  причем  пришел  бы  опять  эдак  лет  на
пятнадцать? А? Чем бы это кончилось? О какой ситуации в стране  мы  говорили
бы сегодня? - если бы вообще говорили. К чему бы это привело  страну?  Шесть
лет назад мы прежде всего думали об этом. Поэтому Михаил Сергеевич и  принял
такое решение.
   Через месяц, в апреле, состоялся  Пленум  ЦК.  На  нем  Михаил  Сергеевич
выступил с докладом. Пленум принял постановление о  созыве  в  феврале  1986
года очередного съезда партии. Теперь этот Пленум -  апрельский  -  называют
началом поворота. Но впереди были и XXVII съезд  партии,  и  XIX  Всесоюзная
партийная конференция, и I Съезд народных депутатов СССР...
   В 1985 году Михаил Сергеевич совершает свои первые поездки по стране. Май
- Ленинград, июнь - Киев, Днепропетровск, июль - Минск, сентябрь - Тюменская
и Целиноградская области. Потом это станет обычным в его  работе,  да  и  не
только в его, но и всего руководства страны. Так рождались новые традиции. А
тогда это было необычно, ново. Да и сами встречи с людьми -  не  формальные,
не для галочки. Откровенный, далеко  не  всегда  "лицеприятный",  но  всегда
искренний разговор обо всем, что  волнует.  Разговор  от  сердца  к  сердцу,
задушевный и обеспокоенный.
   - Этот же стиль он перенес и за границу.
   - Да, но это было позже.
   Часовое выступление Михаила Сергеевича 17 мая в Смольном,  в  Ленинграде,
было включено в  телевизионную  программу.  В  то  время  и  это  тоже  было
воспринято  как  нечто  необыкновенное,  если  не  сказать   -   диковинное.
Во-первых, Михаил Сергеевич не зачитывал заранее написанную на бумаге  речь.
Он говорил, рассуждал, излагал личное понимание  острых  проблем  экономики.
Советовался. И, во-вторых, обращался сразу ко всей стране, ко всем советским
людям. Никогда прежде - за редким исключением  -  выступления  руководителей
партии и страны на партийных конференциях,  съездах,  пленумах,  активах  не
передавались по телевидению, да еще в прямом эфире.
   Надо сказать, страна быстро отреагировала на эти новации.  Помните,  даже
анекдоты пошли...
   - И Вы хотите сказать, что знаете те анекдоты?
   - Конечно. И те, и кое-что  из  современного  "фольклора".  Что  касается
анекдотов 85-го,  то,  например,  вспоминаю  такой.  Вернулся  северянин  из
Москвы. Спрашивают: "Ну, как там, в центре, поддерживают Горбачева?"  -  "Не
поддерживают". - "Да что вы?" - "Не поддерживают. Представьте, сам ходит". И
другой анекдот: "Неграмотный Горбачев, совсем неграмотный". - "Ну, что ты, у
него же, говорят, два высших образования". - "Все равно неграмотный. Все  до
него читали, а он - говорит..."
   В том же, 85-м году Генеральный секретарь посетил с официальными визитами
Францию, Польшу, Болгарию, Чехословакию.  В  ноябре  состоялась  его  первая
встреча с  Президентом  Соединенных  Штатов  Америки  Рональдом  Рейганом  в
Женеве. Перед визитом во  Францию  впервые  в  нашей  отечественной  истории
руководитель  партии,  государства  в  телевизионном   эфире   беседовал   с
иностранными, западными журналистами. Прежде это было немыслимо...
   Шесть  лет  назад  Михаил  Сергеевич   и   его   единомышленники   начали
преобразования,  имя   которым   во   всем   мире   стало   -   перестройка.
Преобразования, связанные  с  поиском  новых  путей  развития  внутренней  и
международной политики нашей страны, - в  условиях  нового  времени,  нового
существования нашего общего человеческого дома.
   На повестку дня  были  поставлены  экономическая,  политическая  реформы,
демократизация   всей    жизни,    замена    старых,    отживших    структур
административно-бюрократической  системы,  создание  правового  государства.
Концепция нового мышления  в  международных  отношениях  означала  -  я  так
понимаю - признание главенства политики над силой,  невмешательство  в  дела
других, предотвращение мировой ядерной и экологической катастроф...
   Я была свидетельницей, как при подготовке доклада на XXVII съезде  партии
в острейших дискуссиях ближайших  соратников  Михаила  Сергеевича  рождались
новые взгляды на современный мир - как на единую  цивилизацию  со  всеми  ее
противоречиями и проблемами. Тогда в Политическом докладе ЦК XXVII съезду  в
феврале 1986 года  Михаил  Сергеевич  сказал:  "Ход  истории,  общественного
прогресса   все   настоятельнее   требует    налаживания    конструктивного,
созидательного  взаимодействия  государств  и  народов  в   масштабах   всей
планеты...  Такое  взаимодействие   нужно,   чтобы   предотвратить   ядерную
катастрофу, чтобы смогла выжить  цивилизация...  Именно  так,  через  борьбу
противоположностей, трудно, в известной мере как бы на  ощупь,  складывается
противоречивый, но взаимозависимый, во многом целостный мир". Тогда, в 86-м,
эта формулировка была революцией!
   Идеи перестройки, ее шаги с самого начала оказались привлекательными  для
людей и были горячо подхвачены ими. Солидарность и поддержка -  в  чувствах,
словах, наконец, в  глазах  сотен  тысяч  людей,  выходивших  на  встречи  с
Михаилом Сергеевичем в  его  поездках  по  стране  и  за  рубежом,  -  стали
эмоциональным фоном перестройки.  Поддержка  и  единение  -  в  беспрерывном
потоке писем. В 1985 году лично Михаилу Сергеевичу в месяц поступало  до  40
тысяч писем. А всего за 1985 год ему пришло 402 с половиной тысячи писем!  И
это, повторяю, лично! А не те общие письма, которые пришли в ЦК. В 1986 году
Михаилу Сергеевичу, опять же лично, поступало более 60 тысяч писем в  месяц.
В 1990 году приходило ежемесячно до 40  тысяч  писем.  В  январе  и  феврале
1991-го - 93 тысячи писем.
   Убеждена: нет более точного,  более  зоркого,  более  честного  документа
эпохи перестройки, чем эти письма. В письмах - ее история,  анализ  всех  ее
идей, советы, предложения, размышления,  все  напряжение  и  весь  драматизм
перестройки. Чего скрывать: есть и письма злости, письма ненависти,  ярости.
Но большинство - письма поддержки, письма надежды и решимости действий.
   Конечно, мне хочется зачитать хотя бы несколько писем, выдержки  из  них.
"Перестройка - то народное чаяние. Не  сворачивать  с  избранного  пути,  не
отступать. А.Лаврик, г. Свободный Амурской области". "Если будет  возврат  к
прошлому, то лучше в петлю" - это было письмо Л.Шевелевой из Братска. "Верим
и надеемся. А.Феклисов, г. Москва". "Прошу  Вас,  берегите  здоровье:  битва
начинается. Е.Глушков. Южно-Сахалинск".  "Любому  ясно  -  сколько  энергии,
времени,  душевных  сил,  здоровья,  наконец,  берет  у  Вас   колоссальное,
нечеловеческое бремя, которое Вы взвалили на себя. Строить всегда  трудно...
Может быть, вам будет хоть немного легче, если будете  знать,  что  огромная
масса простых людей целиком за Вас, что они  Вас  любят  и  болеют  за  Вас.
К.Ласта. Ленинград". "Великих побед, дай Вам Боже, великий, родной  человек.
Михайлина, Ровенгань, Украина". "Уважаемый Михаил Сергеевич! Дорогой!  Я  не
стесняюсь от души назвать Вас этим словом, так как Вы близки  честным  людям
по духу. Семья Чермак, г. Черновцы"...
   Идеи перестройки захватили чувства и  воображение  многих  представителей
художественной интеллигенции. Их поддержка, их  проникновенное  слово  имели
огромное значение для понимания в обществе целей перестройки. Помните  стихи
Евгения Евтушенко, опубликованные в 1988 году?

   Когда страна почти пошла с откоса,
   зубами мы вцепились ей в колеса
   и поняли,
   ее затормозя:
   "Так дальше жить нельзя!"
   Как он прорвался к власти
   сквозь ячейки
   всех кадровых сетей,
   их кадр -
   не чей-то?!
   Его вело,
   всю совесть изгрызя:
   "Так дальше жить нельзя!"
   Есть пик позора в нравственной продаже.
   Нельзя в борделе вешать образа.
   Жизнь
   только так и продолжалась дальше -
   с великого:
   "Так дальше жить нельзя!"

   За эти годы мы получили от  многих  писателей  их  книги  с  дарственными
надписями, в которых так много сказано важного, значительного.
   Мы бережно храним письма ученых,  писателей,  кинодеятелей,  публицистов.
Татьяна Ильинична Иванова в ответ на мою записку к ней в связи с одной из ее
публикаций в "Новом времени" писала в  1990  году:  "...Спасибо  за  хорошие
слова. Поверьте, если бы я могла и умела, я сделала бы что-то очень  хорошее
для Вас. И, конечно, для Михаила Сергеевича. Но не могу придумать  что.  Так
хочется доставить Вам удовольствие... За все - за все  то  счастье,  которое
многие (знайте, очень многие), как и я, испытывали в эти пять лет. Боже мой,
ведь принято говорить, что молодость - самые счастливые годы.  А  мне  сорок
седьмой год, и самые счастливые годы начались пять  лет  назад.  Причем  это
какое-то  особое  счастье  -  свобода,  достоинство  его  главные  признаки.
Горбачев - великий человек. Великий и прекрасный. Вот  была  его  встреча  с
молодежью, я опять восхищалась его  ответами.  Горжусь,  что  у  меня  такой
Президент! Я очень хорошо (так мне кажется) представляю себе, какая  бешеная
нагрузка на его и Ваших плечах. Как  бы  подставить  вам  в  помощь  свои...
Стараюсь, как могу. Пусть вас обоих хранит судьба, небо, Бог, если  все-таки
он есть. Будьте подольше здоровы и молоды. Если  бы  такие,  как  я  (а  нас
легионы), встали вместе с делегатами III съезда приветствовать  Горбачева  в
связи с его избранием на пост Президента, поверьте, и он пусть знает:  таких
оваций, какие услышал бы он от нас, мир еще не слышал. Поздравляю Вас, Раиса
Максимовна, и Михаила Сергеевича со всеми весенними праздниками. И с  лучшим
из них - с рождением Перестройки - особо. Еще раз спасибо..."
   - Раиса Максимовна, а  я  все  хочу  спросить:  а  как  же  Ваша  работа?
Возникала ли, скажем, идея докторской диссертации?
   - Возникала. Однако я отошла от своей профессиональной  деятельности.  Не
скажу, что это было просто и  легко.  Напротив,  даже  мучительно.  Какое-то
время  я  еще  продолжала  собирать  материал  для  докторской  диссертации,
посещала интересующие меня философские  семинары,  конференции.  Внимательно
следила  за  всей  выходящей   философской,   социологической   литературой.
Поддерживала  активные  контакты   со   своими   коллегами.   Но   жизненные
обстоятельства поставили меня перед выбором, и  я  его  сделала.  Докторские
напишут и без меня, другие... Свое непосредственное "гражданское" участие  в
перестройке  я  связала  с  деятельностью  общественной.  В   частности,   с
деятельностью - на общественных началах - в Советском фонде культуры...  Его
появление было связано с благородным стремлением к непосредственному участию
в  демократических  преобразованиях,  начатых  перестройкой,  стремлением  к
духовному обновлению нашей жизни. Он начал свою жизнь под девизом:  хранить,
осваивать, приумножать. Его задачами стали: активизировать интерес, внимание
к культуре и духовным ценностям,  к  таланту,  расширять  круг  энтузиастов,
подвижников культуры,  развивать  культурный  диалог  между  народами  нашей
страны,  культурные  связи  с  народами  других  стран.  Через  культуру   -
гуманизировать отношения между людьми. Особой заботой, на мой взгляд, должна
была стать забота об "экологии культуры", сохранении, охране,  как  говорят,
культурного слоя цивилизации, в  который,  по  моему  пониманию,  на  равных
входят творения и человека, и природы. Но прежде чем продолжить, я предлагаю
Вам выпить по чашке чаю...
   Да, по ходу работы рождались и свои маленькие традиции. Одна из них - чай
после двух часов беседы, диктовки и  записи.  На  время  чаепития  диктофон,
естественно, отключали. Но кто же  из  русских,  да  и  не  только  русских,
чаевничает молча? Разумеется, разговаривали, беседовали, и эти наши "чайные"
разговоры бывали чаще всего самого  обычного,  житейского  свойства.  Иногда
рассказывала мне о внучках...
   - Они очень разные, внучки. Всегда вместе, но удивительно разные.  Ксанка
- очень эмоциональная, доброжелательная, хохотушка.  Очень  отходчивая.  Для
нее все - очень хорошие. Любит маленьких  детей,  музыку,  любит  танцевать.
Ксаночка, например,  может  рассуждать  следующим  образом:  "Бабулечка,  ты
представляешь себе - мне уже десять лет, годы летят!" Или: "Бабуль, а у тебя
были огорчения в жизни?" -  "Были,  да".  -  "А  ты  знаешь,  у  меня  такой
существенный недостаток! - буква "д" падает влево, вместо того, чтобы падать
вправо"...
   Говорят, что Ксенечка на меня похожа. И на Иринку, которая тоже, говорят,
похожа на меня. Но одно у нее точно от Михаила Сергеевича - чувство юмора.
   Настёнка - маленькая  и  совершенно  другая.  Спокойная,  уравновешенная.
Твердый характер - с самого дня рождения. Всегда знает, что  ей  надо.  Если
хочет есть - будет  есть,  упрашивать  не  надо.  Если  не  хочет  -  можете
упрашивать, не упрашивать -  не  будет.  Говорит  о  себе  в  третьем  лице.
Допустим,  сядет  на  стул  и  скажет  рассудительно:  "Бабулечка,  вот  она
устроилась, а? Неплохо, правда?" "Бабулечка, жить надо  не  спеша,  правда?"
"Конечно", - говорю. "Настенька, ты мой друг", - говорю. "Ну какой же я тебе
друг? Я - подруга. Я же женщина". "Настёнка, ты мой цветочек". - "Бабулечка,
у меня же две ножки, а у цветочка - одна. Как же  я  могу  быть  цветочком?"
"Бабуля, дай печенье". - "Нет, Настенька, ты будешь толстая".  -  "Я  и  так
толстая, какая уж разница!.."
   ...В последний раз мы встречались, когда хозяйка  только-только  выходила
из трудного, с температурой и кашлем, гриппа. На ней была длинная, до колен,
с широкими проймами, толстая вязаная безрукавка. Под безрукавкой  черная,  с
букетиками по косому полю, шелковая, а может, и не шелковая - я  в  этом  не
специалист  -  кофточка  с  длинными,  строгими,  зауженными  на   запястьях
рукавами. По черному, беззвездному полю - скупые букеты.
   - Очень красиво, - сказал я, придвигая стакан с чаем.
   - Подарок, - ответили мне, сразу поняв, о чем ре