он измученно, но был  подвижен  в  жестах  и  мимике...  Сам
невысокого роста, но широкоплечий. Вечно  в  старых  одеждах,  еще  бы,  -
зарплата у него сто рублей, - охранник на заводе: работа - сутки на  трое,
"один к трем" - как любил шутить он.
     Глаза у Паши голубые, лицо острое, а лоб размашистый и высокий.  Паша
- поляк по деду.
     Раздался телефонный звонок. Я  извинился  перед  Мечетовым  и  поднял
трубку.
     - Алло... - услышал я тихий голос Ани.
     "С чего бы это вдруг она позвонила?.." - подумал я.
     - Алло - отозвался я. - Здравствуй, Аня!
     - Здравствуй, Сережа... -  медленно  проговорила  она,  что  не  было
похоже на ее тон общения, и я немного насторожился.
     - Давненько мы с тобою не разговаривали, - сказал я игриво.
     - Сережа... - будто позвала меня  Аня  на  том  конце  провода,  и  я
отмахнул от себя шутливый тон.
     - Мне надо с тобою встретиться, - сказала Аня. - Ты  сегодня  сможешь
часов в шесть в том кафе, где мы с  тобой  как-то  сидели  прошлым  летом,
помнишь?
     - Это возле автострады? - припомнил я.
     - Да, - подтвердила Аня.
     - Ну это же летнее кафе, насколько я помню! - возразил я.
     - Там, рядом, его зимний зал, -  все  так  же  тихо,  даже,  как  мне
показалось,  печально  сказала  Аня.  -  Ты  сможешь  прийти?  -  медленно
проговаривая слова, спросила она.
     - Хорошо! - согласился я вопреки всем наставлениям Ивана.  -  Я  буду
там в шесть, - сказал  я,  даже  не  успев  пожалеть  об  этом.  -  А  что
случилось? - крикнул я, будто вдогонку, потому  что  мой  вопрос  повис  в
телефонном проводе,  по  которому  уже  звучали  отрывистые  сигналы:  Аня
положила трубку... Я тоже положил трубку на аппарат.
     Я тоже положил трубку на аппарат.
     - Слушай, зачем ты ходишь в литобъединение? - спросил я  Пашу,  чтобы
поскорее приглушить чувственную остроту  и  привязанность  к  отзвучавшему
телефонному звонку.
     - Я же тебе уже говорил: я хожу туда, чтобы  заряжаться!  Меня  берет
злость от того, как они погано пишут, эти его члены, и я начинаю работать,
как бы отталкиваясь от них! - объяснял Мечетов.
     - Что ж, может, ты и прав... - подчеркнул я.
     Тревога от телефонного звонка  улеглась.  Предстоящий  вечер  в  моих
мыслях перевесил весь день.
     Я точно знал, по крайней мере, не  было  повода  сомневаться  в  этом
знании, что мне встреча с Аней худого принести ничего не могла, и  поэтому
на сердце у меня все-таки лежало относительное, но  спокойствие.  Но  зато
теперь я прямо начинал чуть ли не физически ощущать, как время дня потекло
быстрее, оно ускорялось на глазах.
     Я давно  уже  сделал  вывод:  хочешь  быстрее  жить  -  поставь  себе
какую-нибудь цель и достигай ее.  Хочешь  жить  долго  -  живи  бесцельно!
Только цель должна быть не ожидаема тобою, а достигаема!
     "Значит,  я  очень  хочу  этой  встречи,  -  подумал  я,  -  ибо   не
почувствовал бы я тогда устремление времени".
     - Как пишется тебе? - спросил Мечетов, прервав мои размышления.
     - Да как пишется... Пишется как пишется!.. По-разному... Когда как, -
сказал я.
     - Прочти что-нибудь, - попросил Мечетов.
     Я полез в свой дипломат, лежавший на  столе  поодаль,  достал  оттуда
свой походный блокнот в коричневом  кожаном  переплете,  полистал  немного
его, остановился на одной из страничек.
     - Вот, совсем коротенькое, - сказал я.
     - Как называется? - спросил Мечетов.
     - "Молитва", - ответил я и принялся читать:

                         Да поможет мне Господь -
                         Выжить в этом мире!
                         Пусть здоровой будет плоть
                         И душа пошире!
                         Пусть не буду в нищете,
                         В гневе и простуде!
                         Пусть не буду в суете,
                         Но вокруг чтоб - люди!..

     - Хорошо... - похвалил меня  Мечетов,  -  что-нибудь  еще  прочти,  -
попросил он.
     И я прочел:

                         Я иду разведанной дорогою,
                         Подвожу я первый свой итог:
                         Может, за небесными порогами -
                         Одинок на свете я и Бог!..

     Наступило молчание...
     - Сергей, - наконец, проговорил Паша, - зачем ты пишешь о Боге?
     - Мне это становится все ближе, - ответил я.
     - Не пиши о Боге, - попросил Паша.
     - Почему? - возразил я.
     - Ты знаешь, - сказал Паша, - у меня был  один  друг,  очень  близкий
друг. Он погиб. Такой хороший был: прямо  божественный  человек.  Все  его
хвалили, не могли нарадоваться ему!
     - Ну и что? - спросил я. - К чему ты об этом заговорил?
     - К тому, что я никогда не буду, пока  живу  здесь,  на  этой  земле,
стремиться к Богу!..
     - Это почему же? - удивился я.
     - Потому, что я чувствую: существует какая-то необъяснимая, неведомая
нам, простым смертным людям, тайна,  которая  все  контролирует,  это  как
грань какая-то! Переступи ее - и ты уже  не  жилец  на  Земле!  И  ты  уже
уходишь в какое-то другое измерение...
     - В божественное, - подсказал я.
     - Да, наверное, туда... А я хочу жить  на  Земле,  здесь,  на  Земле,
понимаешь меня? - разгорячившись, спросил Мечетов. - У меня трое детей,  -
я почувствовал, что Паша беспокоится и обо мне  тоже,  в  страхе  потерять
меня, и мне стало тепло и приятно от этого.
     - Понимаю, - сказал я, - ты имеешь в виду, что хороший  человек  Богу
нужен и он забирает его себе, а плохой человек - ни Богу,  ни  дьяволу  не
нужен!.. Так, что ли?
     - Да, я об этом подумал, - подтвердил Мечетов.
     - Не знаю, не знаю, - сказал я. - Но ведь к Богу,  только  к  нему  и
надо идти! Это же и есть истина!
     - Да, это истина, но лучше быть на Земле! - сказал Мечетов.
     - Не знаю, что лучше, но я буду стремиться к Богу, - сказал я, и Паша
задумался.
     - Ты пойми, что это же путь совершенства, -  исподволь  подтолкнул  я
его размышления.
     Мы немного помолчали, а потомуснова разговаривали и пили чай на  фоне
тихой музыки. Паша тоже почитал мне свои новые стихи и переделанную  главу
из повести, а чуть позже Мечетов уехал домой.
     Когда я проводил Пашу и вернулся в кинотеатр, в малом  фойе  бушевала
мужиковатая контролерша:
     - Ишь ты! Наглый! - выкрикивала она. - Я щас  милицию  вызову!  -  И,
заметив меня, поспешила ко мне навстречу.
     - Сергей Александрович! - выкрикнула контролерша мне навстречу.
     А причиной ее гнева оказался прорыв в кинозал без  билета  одного  из
местных лоботрясов. Мне пришлось провести с ним профилактическую беседу  у
себя в кабинете, и беседа эта затянулась минут на тридцать.
     Потом лоботряс ушел. А меня ожидала уйма неотложных дел.
     Сначала я помог перебрать пыльные книги в  библиотеке  и  перестрясти
их; Екатерина тоже помогала. Потом я сам  с  помощью  молотка  и  отвертки
отремонтировал  в  двери  большого  фойе  сломанный  врезной  замок:   тот
безбилетный лоботряс  изрядно  согнул  его  щеколду;  сходил  на  завод  и
договорился о побелке потолка и  покраске  пола  в  библиотеке,  хотя  это
должна была быть их забота, заводская, ибо библиотека принадлежала им.
     Все это время, пока я метался по этажам кинотеатра и что-то утрясал и
потрясал по привычке, меня  не  покидали  две  мысли:  встреча  с  Аней  и
необходимость разговора с учителем.
     В конце концов я сильно устал и где-то  уже  около  половины  пятого,
отмахнувшись от всего на свете, пошел и заперся в своем кабинете  изнутри,
на ключ. Я набрал телефон Ивана, не обращая внимания, что в кабинет, будто
нарочно или  по  какому  другому  умыслу,  время  от  времени  кто-то,  да
стучался.
     По телефону я подробно поведал учителю  о  своем  первом  выходе,  об
ощущении астрального тела.
     - Все хорошо! -  подытожил  Иван.  -  Литературу  по  мистике  читать
прекращай, она тебе уже не нужна. Теперь набирай  астральный  опыт,  свой,
неповторимый!..
     И учитель преподал мне прямо по телефону целевую установку на предмет
моей дальнейшей работы над собой:
     - Теперь всегда старайся отделять важное от второстепенного, и  делай
это при любых обстоятельствах, даже - во сне! Не вступай в спор,  если  он
ведется предметно, а не идейно. Уклоняйся от бездуховных обществ,  проходи
мимо них. Не позволяй себя унижать, не допускай страха и сомнений.  Важное
- это цель, второстепенное - средства. Цель - манит тебя, увлекает, но  не
иди напролом, во что бы то  ни  стало,  пробуй  различные  варианты  пути,
обязательно попадешь на свой, если же в одном месте будешь  прорываться  -
потратишься понапрасну и даже можешь  погибнуть,  помни  об  этом!..  Цель
должна быть  только  одной  -  совершенство,  а  путь  посвящения  -  есть
средства! Первая, конечная цель  -  Космическое  сознание,  овладевай  им,
входи в него, объемли его, оно только твое!.. И  ты  в  нем  в  ответе  за
все!.. Умей вовремя  переключаться  с  Воли  на  Веру,  с  воздействия  на
созерцание, с подачи на  восприятие  -  это  залог  твоего  физического  и
духовного  здоровья,  островок  безопасности  на   трассах   и   тропинках
Космического  Сознания!..  Учись  плакать,  когда  смеется  твоя  душа,  и
смеяться, когда она плачет. Ощущай все время упругость вокруг  себя,  свою
легкость и  твердость  на  земле.  Все  твои  движения  должен  предварять
незримый, радостный вихрь! Никому и  ничему  на  свете  -  не  давай  себя
подавлять. Иди на толпу смело, не обращая внимания на ее  состояние!  Либо
будь безразличным к  объекту  твоего  подавления,  либо  уйди  от  него  в
сторону, укройся с отрешенным спокойствием, либо  погаси  его  словом  или
действием. Если что-то наметил, постарайся не изменить этому решению: хотя
бы ради спора  с  самим  собою,  хотя  бы  и  абсурдно,  но  выполни  его.
Обязательно делай каждый день физзарядку для ума и тела. Для тела определи
необходимый минимум упражнений и выполняй его. Здесь очень  важно  учесть,
не забыть обо всех органах и функциях, -  их  пределы  -  это  твоя  мощь,
поддерживай их на высоте солнечного восторга... Для ума:  тренируй  память
только  временную,  длительная  память   порождает   привязки.   Предпочти
обращаться   к   справочникам   и   записным   книжкам,   к   профанам   с
энциклопедическими  знаниями,  чем  к  своей  длительной  памяти!..   Умей
переключаться с объекта на объект совершенно  безболезненно:  рассматривая
теперешнее, не помни о прошлом, если оно не находится  в  логической  цепи
данности твоего внимания... Логику любви, помни  о  ее  существовании,  но
возносись над ней духом  своим!..  При  знакомстве  с  новым  не  старайся
запоминать его длину, ширину, высоту в цифрах - все только в образах!  Для
тебя важно не имя человека, а что есть его суть и образ! Лучше запомни его
голос, чем фамилию!.. Замечай и полюби все прекрасное. Ограничивай себя от
мира,  по  мере  возможности,  конечно,  но  лучше  всегда  произведениями
искусства. Если на улице взгляд  негде  остановить,  то  лучше  смотри  на
траву, дерево, облако, закрой глаза  или  уйди  с  этого  места!..  Но  не
гнушайся по своей воле или по воле других, если ты это предпочел для  себя
мерзким, отвратительным. Спокойно,  например,  рассматривай  труп  собаки,
кошки,  человека  и  др.  Дыши  спокойно,  без  отвращения,  если   таковы
обстоятельства, испорченным  воздухом,  даже  можешь  и  наслаждаться  им,
анализировать его состав, но не отрицай его! Освободись от условностей, от
веры в приметы, от религий, от святостей!..  Постарайся  не  принимать  на
себя обязанностей, а если и случится выполнять таковые, то выполняй  их  с
прилежанием знатока и стороннего наблюдателя, скрупулезно,  энергично,  но
холодно, хотя с виду и радостно!.. Никому, ничего и никогда  не  запрещай,
ибо то, что ты запретил кому-то, каким-нибудь образом непременно  скажется
на тебе отрицательно или на чем-либо важном для тебя, здесь даже  возможна
и прямая связь: то,  что  ты  запретил,  сам  же  и  выполнишь  от  и  до,
сотворишь, так сказать, ощутишь!.. И еще: не менее двух часов в день гуляй
пешком и молчи... или же размышляй в полушепоте, чтобы прохожие не  видели
и не слышали, или же делай оное  про  себя!..  Радость  и  горе  -  всегда
сдерживай, если хочется бежать, прыгать, петь, плясать  от  восторга,  или
обратное от горя, - ни в коем  случае  этого  не  делай:  тратишь  энергию
понапрасну!.. Помни, что все вокруг тебя - результат твоего настроения, ты
породил окружающее!.. Полюби всех женщин на свете. Они несут энергию тебе,
но смотреть на них надо мельком, ненароком, как бы улавливать ноги, груди,
улыбки, взгляды... И все это копи, копи  в  себе  и  переводи  мысленно  в
энергию радости жизни, порождай  вихрь  устремленности!..  Но  ни  в  коем
случае не увлекайся, не  привязывайся  к  женщинам,  особенно  к  прохожей
женщине, не приставай взглядом или  мыслями  своими,  не  становись  рабом
образного, астрального разврата!.. Ибо тогда ты теряешь, а не приобретаешь
энергию свою, а копить, компенсировать ее потом будет дважды  тяжелее.  По
возможности, живи один, пока не будет  достаточно  астрального  опыта,  и,
если для этого необходимо покинуть социум, на время, -  покинь  его  -  не
колеблясь!.. Не имей авторитетов и ничему и никому не поклоняйся,  но  при
этом не создавай в себе культ гордыни!.. Мне ты покоряешься -  только  как
учителю, и не более! Когда-то ученик обязательно должен перестать являться
таковым перед  образом  учителя,  а  учитель  -  уходит  в  отставку.  Еще
несколько, так сказать, практических советов:  упражняйся  по  астральному
видению. А именно, ежедневно, кроме энергетических упражнений, -  совершай
как бы мысленные путешествия, но до мелочей рассматривай  все  возникающие
образы при этом и заканчивай  подобное  занятие,  к  примеру,  "по  звонку
будильника", как это советует Г.О.М. Учись созерцать,  рассматривать  свое
тело и его внутренности, видеть  их  энергетическую  сущность,  и  так  же
поступай и с другими, тебя  окружающими  людьми.  Проходишь  мимо  здания:
залезь внутрь и попутешествуй; проезжает машина, сядь  в  нее  мысленно  и
образно прокатись;  попереворачивайся  на  постели,  поделай  всевозможные
физические упражнения, и так далее... Мысленно, но все так  же  пристально
рассматривай какие-нибудь предметы, а потом сравнивай их с настоящими, или
же рассматривай настоящие предметы, изучай их углубленно, а потом  повтори
мысленно... Воображай предметы, несуществующие в природе,  и  рассматривай
их так же до мелочей и подробностей... Переключайся  с  воображемых  одних
предметов на другие быстро и свободно, но сосредоточенно! Если будешь  это
свободно  выполнять  при  отягчающих  обстоятельствах,  условиях  (шумы  и
прочее), тем ценнее результат!...  И  как  дополнение:  никому  и  ничему,
никогда и нигде  -  не  приклеивай  ярлыков  собственного  мнения,  -  это
искажение мира, чреватое ударами по тебе!..
     А твое затишье сейчас - это западня. Жди и верь  моему  опыту,  скоро
все откроется!..
     - Как это? - заволновался я.
     -  Могут  начать  окручивать,  настраивать,  расстраивать.  В  худшем
случае: скажем - удар ногой в живот, и все кончено!..
     - Что, так серьезно?! - сполошился я.
     - Да. Могут и убить! Главное, не расстраивайся,  не  раздражайся,  не
позволяй себя вывести из себя!.. Да! И еще: помни,  что  в  Астрале  могут
заблокировать тебе обратный ход в тело физическое. Пока ты  в  Астрале,  с
ним сохраняется слабая, чисто символическая  связь,  поэтому  не  проявляй
агрессивности или настойчивость в Астрале, - это чревато потерей  энергии,
ориентировки, и, в конечном результате, не исключено - блоком!.. И  вообще
запомни, что если захочешь подраться - тебе предоставят такую возможность,
чтобы вовлечь.  Захочешь  отомстить  -  тоже  предоставят  ситуацию  и  ею
приманят. И прочее!..
     Я решился и рассказал Ивану  о  ведьмах,  отделении  милиции,  Остапе
Моисеевиче, Купсике, пропавшем магнитофоне.
     - Ну вот, сам начинаешь  убеждаться,  -  сказал  учитель,  -  они  не
дремлют, а значит, что сейчас уже готовят тебе сюрпризы. Будь  бдителен  и
осторожен,  не  поддавайся  на  их  провокации!  На  этом   урок   учителя
закончился...
     Уже было пять часов, когда я оделся, вышел из кабинета в малое  фойе.
Я собрался ехать на встречу с Аней в кафе.
     Я заметил, как, скрываясь в углу,  стоял  неподалеку  от  приоткрытых
дверей  в  большом  фойе  Кирилыч  и  подслушивал   разговор   кассира   с
контролером. Мне было неинтересно, о чем там говорят, и  вообще,  ситуация
показалась противной, и я нарочно громко кашлянул: Кирилыча передернуло, и
киномеханик поспешил  на  цыпочках  взбежать  на  второй  этаж  к  себе  в
кинопроекционную. Контролерша, услышав мой кашель, выглянула в малое фойе.
     - Уже уходите, Сергей Александрович?!  -  крикнула  она,  как  мужик,
каким-то сухим голосом.
     - Да. Уже сил нет. Устал! - отозвался я, замыкая кабинет.
     - Вот, я говорю, гадина какая! - выругалась контролерша.
     - Это вы насчет того лоботряса? - уточнил я.
     - Да. Вот такие же гады и магнитофон сперли.  А  вам  и  отвечать,  и
волноваться, Сергей Александрович... - последнюю фразу о моем  волнении  и
ответственности контролерша проговорила с ехидством в голосе.
     - До свидания! - сказал я.
     - До свидания,  Сергей  Александрович,  до  свидания...  -  поспешила
ответить контролерша и широко улыбнулась: зубов у нее почти  не  было,  но
торчало впереди под  губами  несколько  гнилых  пеньков.  Улыбка  -  точно
испачкало ее лицо.
     Я уехал из кинотеатра...
     С неба на землю медленно оседал удивительно белый снег. Я прошагал от
остановки троллейбуса до кафе сквозь тяжелые, крупные хлопья снега.
     Аня уже сидела  за  столиком,  несмотря  на  то,  что  было  еще  без
пятнадцати шесть. Зимний зал выглядел хорошо: уютно и просторно,  -  людей
почти не было. Возле Ани, на столике,  дымилась  чашечка  густого  черного
кофе, наполовину отпитая. Я подошел и присел рядом со  своей  таинственной
знакомой.
     - Я пришел, - сказал я.
     - Спасибо, - медленно проговорила Аня.
     - Ты что-то хочешь мне  сообщить?  -  осторожно,  чтобы  не  обидеть,
спросил я, ибо почувствовал недоброе: никогда Аня не встречалась со мною в
подобном состоянии.
     - Да, - сдавленно выдавила из себя Аня. - Корщиков... умер.
     Мы помолчали... Мое сердце больно шевельнулось: раз, другой...
     - Как это случилось? - спросил я.
     - Его тело нашли в Крыму, на берегу горной речки. Сидел мертвый возле
кустарника и улыбался...  Эксперты  говорят:  искупался,  сел  и  умер  от
разрыва сердца... Его труп просидел с улыбкой целый месяц.
     Мы снова помолчали... Мне стало не по себе. Корщиков и мне был где-то
близким человеком.
     - Ты думаешь... он... ушел? - тихо спросил я, будто боялся  разбудить
Аню, вывести из печали. Я не хотел мешать ей прислушиваться к грусти...
     - Ушел... - сказал Аня, и по ее щеке скатилась слеза.




                          ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. АСТРАЛ


                                 МОСКВА

     Имя Наташи теплилось у меня на  душе  каждый  день.  Вика  продолжала
оставаться рядом со мною. Ее  сопровождали  чувства,  а  меня  привычка  и
удовольствие... Она приближалась ко мне, будто  к  горизонту.  Тянулась  и
верила в меня, шла навстречу, а я всегда был под  рукой,  но  вдали,  и  я
понимал, что Вика когда-то устанет и больше не сможет идти, а я больше  не
смогу  удаляться:  мы  остановимся  друг  против  друга  на   недосягаемом
расстоянии, и если  Вика  отвернется  от  меня  или  угаснет  навсегда,  я
перестану быть горизонтом и встречусь  с  Наташей,  я  обязательно  с  нею
встречусь тогда!.. И пусть имеют в виду все холостяки  на  свете,  что  их
одиночество, их несчастье -  быть  половинкою,  из-за  того,  что  где-то,
кто-то их видит  горизонтом...  И  пока  холостяки  нужны  тем,