е на наше клонирование; только там требуются годы,  и
двойник только выглядит, как его родитель; воспитание же, характер,  ра-
зум - все, черт подери, получает он от учителей!.. Но кто  же,  в  таком
случае, я? Я не могу быть каким-то двойником, не  могу,  черт  подери!..
Ладно, ладно - пройдем подальше от этого проклятого места...
   Подпрыгивая на одной ноге, он углубился в изумрудные заросли.

                                            *           *           *

   Когда двойник запрыгал прочь, Джован первый - пополз обратно к кораб-
лю. И по дороге он увидел вот что: там где полз он по бирюзовому  кроше-
ву, лежали теперь бесформенные, дымящиеся, как на сковородке, но заметно
подрагивающие куски мяса, меж ними кипела кровь и сокращались  вырванные
мышцы.
   "А ведь это я!" - понял он с ужасом. "-Ведь, это моя кровь попала  на
разбитые кристаллы и получился разбитый я!.." - он прополз  побыстрее  к
кораблю, сжав зубы, схватился за горячие края корабельной раны и вполз в
железные недра.
   - Ну, ладно, ладно, Джован, успокойся! - шептал он, уже сидя  в  воз-
душном кресле и все поглядывая на выход, все ожидая, что наброситься  на
него оттуда двойник:
   "Размышлять надо логично. Во-первых: чего я хочу? Ясно - убраться от-
сюда ко всем чертям. Для этого надо починить корабль, а чтобы  починить,
надо добыть руду и выковать пластину. Во-вторых: в одиночку тебе с  этим
не справиться и за всю жизнь. Значит, остается одно - размножаться таким
способом. Оросить своей кровью не один кристалл, а, скажем, сто. Что ж -
получится сотня Джованов Симеронов; таких же, как я. Если они точная моя
копия то, думаю, нам удастся прийти к соглашению - сначала надо починить
корабль, а потом уж решать, кто из нас главный, кто должен вернуться  на
Землю...

                                         *          *          *

   Двойник в это время стоял среди изумрудных зарослей, перед двухметро-
вым зеркальным листом, разглядывал свое отражение.
   - Да это же я: Джован Симерон. Сколько раз точно так вот, видел я се-
бя в зеркалах. А как мы отдыхали с Катриной на  Эльтроне!  Да  разве  же
можно забыть такое! Да, как же я мог появиться из какого-то камня! Да  я
же, черт подери, Джован Симерон! Я! Я!
   Тут он оступился и вздрогнул от рванувшейся в ноге боли.
   - Проклятье! - заскрипел он зубами. - Тот жалкий выскочка,  пройдоха,
занял мой корабль. - тут он увидел Катрину и, сжав кулаки  тяжело  зады-
шал. - Я не позволю какой-то дряни из этого кристалла появившейся рушить
мою жизнь! Отражение! - он замахнулся и ударил кулаком по стеклянной по-
верхности листа. Изображение треснуло, разбежалось трещинами, померкло и
упало к земле серой требухой.
   - Вот так будет и с тобой! - произнес двойник и запрыгал дальше.
   До вечера он несколько раз останавливался, сквозь сжатые зубы  стонал
- рана жгла так, что в глазах мутнело. Несколько раз он видел плоды  ви-
дом напоминающие в сотню раз увеличенные персики, но не смотря на голод,
попробовать их так и не решился. Потом вышел на широкую, усеянную  крис-
таллами долину, за которой поднимались горы.
   - Будем рассуждать логично. Чтобы починить корабль, нам  потребуется:
во-первых - выгнать оттуда самозванца. Во-вторых - добыть руду, выковать
пластину и залатать пробоину. Не знаю, смогу ли я  справиться  со  своей
точной копий. Быть может, создать еще нескольких, которые были бы  верны
мне?.. Черт, а ведь он уже наверняка создал! Быть может, они уже гонятся
за мной!
   Он покосился на заросли, представляя, как выбегает оттуда  десяток...
нет - сотня! - Джованов Симеронов и набрасываются на него.
   - От него всего можно ожидать, черт подери! Мне нужна защита!  Создам
свою армию, потом уже построю рудники; да - пусть он сидит в моем кораб-
ле, все равно - руда где-то в горах! Ха! Будет  у  меня  большая  армия,
тогда пойду на самозванца... Ну что же, начнем прямо сейчас.
   Он запрыгал к ближайшему кристаллу. Положил на него ногу,  расковырял
рану и, наблюдая, как течет струйка  крови  проникся  таким  убеждением:
"Пока надо действовать сообща - терпеть этих двойников, тройников и  еще
черт знает кого! Сейчас - главная цель достать  того,  захватившего  его
корабль"
   Заворковали голуби и вот из кристалла появился третий Джован Симерон.
Он ни сколько не удивился; так как, помнил все-то,  что  помнил  двойник
первого Джована. Он знал его последние помыслы: "Главное действовать со-
обща...", и считал, что это он породил третьего,  что  это  он  истинный
Джован, и говорил:
   - Ну что же, как и решено, будем действовать сообща, а потом уж  раз-
беремся, кто из нас кто!
   - Не стану с тобой спорить - это мои мысли.
   - Я решил создать для начала еще несколько сотен.
   - Они все будут спесивы. - оскалился двойник. -  Нам  не  нужно,  так
много воображающих из себя истинных Джованов Симеронов. Надо указать  их
место, я создал тебя затем чтобы...
   - Это я тебя создал!
   - Если начнем спорить - дело заведомо проиграно.
   - Да, согласен, черт подери!
   - Итак, мы вдвоем должны скрутить следующего. Свяжем его этими лиана-
ми. - он кивнул в сторону зарослей. - Наверное придется его бить,  чтобы
потерял он свою спесь.
   - Да, конечно - каждый из этих Лжеджованов, будет помнить только  ис-
торию своего родителя - для всех общее останется только то, что было  до
падения на планету. Все остальное - у каждого разное. Так рожденные  тем
первым двойником, что засел в моем корабле, будут помнить  все  то,  что
видит, что чувствует он сейчас, они будут рождаться с его  помыслами,  а
наши, с нашими.
   - Правильно, ты хорошо рассуждаешь, помощник.
   - Помощник - ты. Хотя, не будем спорить.
   - Итак, в следующем Лжеджоване мы должны воспитать  подчинение;  хоть
он и появиться с моими помыслами, то есть сам захочет кого-то подчинять.
Но нас то будет двое, а он один. Заготовим какую-нибудь дубинку или  ка-
мень: как появится, так сразу по голове, скрутим; ну  а  там  посмотрим,
что делать дальше...
   Так они и исполнили: сходили в рощу, сломали там один из стеблей, от-
делили от него верхнюю часть - теперь в руках у них появилась увесистая,
изумрудного цвета дубинка.
   К тому времени раны на их ногах почти зажили - остались только  крас-
ные рубцы.
   - Ну, кто будет капать? - спрашивал второй Джован.
   - Давай ты. - предложил третий.
   - Черт подери, ведь это я тебя создал! Ладно, давай я.  А  ты  готовь
дубину.
   Итак, третий Джован встал над кристаллом и замахнулся изумрудной  ду-
бинкой, второй же расковырял рану, выдавил несколько капель...
   Раздалось воркование и второй закричал:
   - Бей же!
   Одновременно с этим закричал и только что появившийся четвертый:
   - Бей по нему!
   Этот четвертый Джован, помнил все то, что помнил  Джован  второй,  он
даже помнил, как расковыривал свою рану, как приготовился  отпрыгнуть  в
сторону. Потом эта неожиданная бирюзовая вспышка, сквозь которую он зак-
ричал:
   - Бей по нему!
   И с изумлением услышал рядом свой же крик:
   - Бей же!
   В следующий миг, в голове его взорвалась изумрудная звезда и  оранже-
вый мир на какое-то время погрузился во мглу.
   Медленно возвращалось зрение - склонились над ним двое: он узнал свои
лица, попытался подняться и тут обнаружил, что скручен по рукам и ногам.
   - Ты двойник! - закричал четвертый Джован,  полагающий,  что  это  он
прыгал через заросли и расковыривал свою рану.
   А тот, кто в самом деле расковыривал его рану, склонился  над  ним  и
произнес:
   - Не смей возомнить себя Джованом Симероном; коим являюсь я!
   Стоящий рядом третий, едва заметно усмехнулся, покосился на  второго:
мол - мели, мели, все равно, настоящий Джован - я.
   Второй же склонился над четвертым и потребовал:
   - Так признайся же, что ты есть моя копия, что ты вышел из кристалла,
а следовательно, обязан служить своему создателю!
   Четвертый Джован стал отчаянно извиваться:
   - Да это ты раб! Это ты напал на меня! Развяжи меня и служи, черт по-
дери!
   - Ну уж нет! - зло  усмехнулся  второй,  который  чувствовал  крайнее
раздражение к этому: "никчемному двойнику, который знает все его  тайны,
но является лишь порождением кристалла", он прохрипел:
   - Последний раз спрашиваю - будешь подчиняться?
   Четвертый вздрогнул, но все-таки ответил:
   - Никогда не стану служить своему двойнику, клянусь! Я человек  -  ты
камень неотесанный!
   И все же четвертый чувствовал сильный страх -  ведь  он  был  связан,
ведь он находился во власти этих двух "двойников". Второй же  чувствовал
только злобу. И еще до того, как он нанес первый удар, они уже были раз-
ными: разъяренный второй, испуганный, связанный четвертый и ухмыляющийся
выжидающий третий.
   Второй Джован принялся бить четвертого ногами...
   Не то, чтобы Джован Симерон был садистом, - ну да,  раз  он,  так  же
вот, ногами, избил укусившего его пса - но только один раз в жизни. Джо-
ван был человеком мрачным, неразговорчивым, но никогда не позволял  себе
распускать руки. Но сейчас он был в невиданной ранее  ярости.  Сказалось
все то, что накопилось за долгие, мучительные  прыжки  через  изумрудные
заросли, вырвалось, наконец, отвращение к этим двойникам,  смеющим  пре-
тендовать на его Джована Симерона сущность. И он был твердо уверен,  что
в этих "двойниках", что-то не так - что-то не человеческое...
   Ногами он ударял связанного четвертого в грудь, потом в живот, и  на-
конец в лицо - избиваемый закричал, все  пытаясь  подняться;  проклинал,
стонал, а Джован второй входил все в большую ярость;  бил  его  уже  без
разбора и со всей силы:
   - Ты ведь не человек! Ты ведь хочешь убить меня! Меня Джована Симеро-
на! Жалкий самозванец! Получай!.. Ну что -  будешь  служить  человеку...
кристалл неотесанный! Черт подери! Получи!
   Четвертый испытывал страшную боль - его самого никогда не били; а тут
столько отборных ударов! И от боли, и от ужаса, он  уже  не  мог  думать
связанно; все помыслы его крутились, рядом с примитивными порывами,  как
то, избавиться от боли и, просто вырваться, убежать куда-нибудь прочь от
своих мучителей.
   Он уже и не посмел бы утверждать, что Джован Симерон - это он.  Глав-
ное избавиться от этих ударов, а все остальное - и  Катрина,  и  починка
корабля отошли куда-то в сторону.
   Избавиться от боли! Приспособиться как-то к этим  условиям,  подстро-
иться; но только не испытывать больше эту боль! Хорошо, хорошо  -  я  не
Джован Симерон, вы сильные! Пусть будет по вашему, иначе я умру...
   Он застонал:
   - Я не Джован... я двойник... я подчиняюсь... хватит... хватит...
   Разгоряченный, тяжело дышащий Джован-второй присел на корточки:
   - Так то! Признаешься! Так я и знал...
   Он поднялся и, стараясь не смотреть на ухмыляющегося третьего, выдох-
нул:
   - Ведь у меня не было другого выхода. Понимаешь? Ты понимаешь меня?..
Я не хотел этого делать, но иначе бы ничего не вышло! Иначе и он  возом-
нил бы себя Джованом и задушил меня!.. Ну, что же ты молчишь?!
   Третий пренебрежительно ответил:
   - Ты хорошо поработал!
   - Не знаю, черт подери, что на меня нашло! В  следующий  раз  грязную
работу будешь исполнять ты.
   - Посмотрим... Так, думаю, следует поколотить его еще раз, чтобы  вы-
бить последнюю дурь, а потом пустим ему кровь, да разнесем  по  кристал-
лам. Пока потомки первого слуги будут лежать  без  движения  свяжем  их.
Главное - они все признают наше превосходство...  Потом  выделим  из  их
среды надсмотрщиков - ведь ты понимаешь, что каждый из них  захочет  те-
перь подняться повыше и каждый будет ненавидеть, но главное у них теперь
все же - страх! Так я говорю, компаньон?
   Второй Джован вздохнул - в глазах его плыли темные круги - он  устал,
он чувствовал отвращение и к этому жалкому, избитому, стонущему, моляще-
му о милости; и к самому себе.
   Третий сказал спокойно:
   - Одного из них еще заставим попробовать плод - ты знаешь, на  персик
похожий...
   Четвертый застонал, зашевелился; и вместе с кровью выдохнул:
   - Помилуйте... довольно... довольно...
   - Надо его еще отделать, чтоб уж наверняка - усмехнулся  Джован  тре-
тий.
   Он усмехался, потому что чувствовал свое превосходство и над избитым,
и над тем, кто его избивал. Ведь, он был уверен, что Джован - это он.  А
все остальные просто исполняли его волю.

                                           *          *           *

   На этой планете, несмотря на отсутствие  солнца  все  же  происходила
смена дня и ночи. Оранжевая оболочка под действием  беспрерывных  ветров
вращалась над планетой и часть ее была более плотной, испускающей больше
тепла и света нежели другая - разряженная.
   Джован первый, отполз на два десятка  метров  от  корабля,  чтобы  не
чувствовать вонь горелого мяса получившегося из бирюзового крошева. Нес-
колько раз он оглядывался на изумрудную рощу, все ожидая,  что  выскочит
оттуда двойник. Раз он даже закричал:
   - Если ты, выходи! Нечего прятаться! Выходи, выходи! - в ответ только
новое растение поднялось на месте кристалла - в  это  самое  время  Джо-
ван-второй стоял перед бирюзовой долиной, в нескольких верстах от кораб-
ля и, усталый и раздраженный, воображал, что за ним уже гонятся  Лжеджо-
ваны; - замышлял создать себе воинов и рабов, чтобы они защитили его...
   И первый Джован, глядя на заросли тоже воображал, что двойник его уже
создал целую армию и выйдет сейчас; захватит корабль, улетит на Землю, к
Катрине, а его навсегда оставит на этой планете.
   - Да кто он такой? - в раздражении шептал Джован первый, глядя на ро-
щу. - Самозванец! Двойник из кристалла, но человек то я! Моя жизнь  это,
черт подери, моя жизнь!
   И тут ему, как и второму Джовану, пришла идея создать  подчиненных  -
рабов, роботов, пусть и с его внешностью, но покоренных.
   - Наверное, придется применить силу. - бормотал  он,  переворачиваясь
на спину.
   Так он остался лежать  долгое  время,  созерцая  спокойную  оранжевую
высь. Постепенно ветер сдувал плотные слои газа в сторону гор и  медлен-
но-медленно проступало черное, беззвездное небо. Там, в выси  этой,  над
головой Джована, смотрел сотканный из миллиардов звезд глаз. Он  виделся
Джовану печальным, и завораживающим осознанием  истинных  его  размером.
Где-то там, среди звездных пылинок был и его дом... в какой  неизмеримой
дали! Он смотрел на галактику и уходили из него и страх, и злоба, и нап-
ряжение. Оставалась светлая и глубокая печаль.
   - Я вернусь к тебя, любимая. - прошептал он  негромко,  протягивая  к
галактике руку. - Да, и с крови моей взойдут новые Джованы Симероны,  но
не для вражды; для дружбы. Вместе мы починим этот корабль; не будем спо-
рить - будем работать. Да и как ничтожны были бы все  наши  споры  перед
тобой, галактика.
   Прошептав так, он поднялся, прошел к ближайшему кристаллу, расковырял
рану. Голубиное воркование показалось ему прекрасным, предвещающим прек-
расное звуком. Он распахнул объятия навстречу появившемуся из  кристалла
двойнику, улыбнулся; и тот, знающий и чувствующий то же, что  и  первый,
распахнул навстречу ему свои объятья.
   Одновременно один из них сказал:
   - Здравствуй, друг мой!
   А второй:
   - Здравствуй, брат мой!
   Они уселись на земле; подняли головы  к  светящемуся  в  полнеба  пе-
чальному оку, помолчали некоторое время, созерцая.
   Первым заговорил двойник:
   - Мы никогда не должны спорить, кто из нас истинный.
   - Это приведет только к вражде. Ведь и ты считаешь себя Джованом?
   - Конечно, как и ты...
   - Ладно... Оставим это. Сейчас, под взором  галактики  разойдемся  по
этому полю; создадим до утра сотни две, три себе подобных...
   - А о еде ты подумал? Глядя на такую красу, конечно о еде и не  дума-
ется, но все же - найдут ли они чем себя прокормить? Не обрекаем  ли  мы
их на голодную смерть. Они проклянут нас.
   - Нет, не проклянут. Каждый из них будет считать, что он все это при-
думал. Каждый, будет помнить этот вот разговор. Что же  касается  еды  -
если в джунглях есть хоть один съедобный плод, мы его сможем воспроизво-
дить сколько угодно с помощью кристаллов. Прости, конечно,  что  я  тебя
создал не проверив это...
   - Нет - это ты прости мою трусость. Я, ведь побоялся пройти в заросли
один. Боялся, что нападет на меня тот... Ладно, оставим...
   Разговаривая о величии галактики, направились они к изумрудным зарос-
лям, которые засветилась - стебли растений оказались полупрозрачными и в
каждом медленно пульсировало длинное, от корней и  до  вершины,  сердце.
Непрестанный дневной ветер теперь утих, и в воздухе пахло чем-то  незна-
комым, сочным.
   Лица Джованов казались изумрудными, полупрозрачными, в глазах, как  у
кошек, вспыхивали зеленые искры.
   Вскоре они нашли плод, напоминающий огромный персик.
   - Давай одновременно
   - Нет, лучше уж останется один, чем  вообще  никого  не  останется...
Предлагаю бросить жребий... Только вот как?
   - Я кое-что придумал. - Джован первый сорвал еще лист. Одна его  сто-
рона была стеклянной, другая - темно-зеленой, мохнатой. - Какую  выбира-
ешь?
   - Мох.
   - Значит я - зеркало. - лист закружился в воздухе и наконец  упал  на
изумрудную, плотную травку - упал стеклянной поверхностью вверх и тут же
распался темной пыльцой.
   Через некоторое время они вновь вышли под озаренное звездным оком не-
бо.
   - Тебе страшно было первому пробовать.
   - В общем - да. Но по вкусу, как смесь персика и дыни. Еще согревает,
по жилам, как от вина, тепло бежит, но хмели нет.
   - Согласен с тобой.
   - Лучше бы ты не пробовал.  Мало  ли:  может  -  все-таки  яд;  может
действие только через неделю проявится.
   - Ну, к тому времени все равно  пришлось  бы  их  попробовать.  Лучше
смерть от яда, нежели от голод.
   Постояли некоторое время, подняв головы вверх.
   - А ты тоже умеешь сочинять стихи? - спросил Джован первый.
   - Да, умею, так же, как, впрочем, и ты...
   - Ну, ты все мои стихи знаешь.
   - И ты тоже все мои стихи знаешь.
   - А можешь под этим небом придумать что-нибудь новое?
   - Отчего же нет; придумал, когда жребий выпал мне - помнишь, как  за-
думался?.. Ладно, слушай.

   - Мне выпала тяжкая доля,
   Быть может, уйду навсегда,
   И светлый двойник в нашем доме,
   Обнимет, обнимет тебя...

   Двойник вздохнул и в глазах его вспыхнули слезы.
   - Это испытание навело тебя на столь печальный лад. - ободряюще улыб-
нулся Джован первый. А я, пока смотрел на небо, сочинил совсем иные сто-
ки:

   - Только в отдалении, понимаем мы,
   Как близки нам родины тучные холмы.
   Только в одиночестве, понимаем мы,
   Как согреют сердце, милые черты.

   - Ты про Катрину вспоминал? - спросил двойник.
   - Да, в общем - да. - молвил Джован первый.
   - И я тоже вспоминал... Ладно, ладно - все, расходимся.
   - Сделаем по десятку. Потом, каждый из этого  десятка  пусть  сделает
еще по десятку. Двух сотен пока хватит.

                                           *           *             *

   Джован Симерон второй и третий - оба усталые, голодные сидели под не-
бесным оком, время от времени смотрели бросали на эти  мириады  звезд  и
туманностей взгляды, но тут же опускали глаза - было страшно смотреть  в
эту бесконечную высь и вспоминать совершенное:
   Джован третий придумал использовать листья для переноски  крови  "ра-
ба". Они сложили листья лодочками и без труда набрали из этого четверто-
го, лежащего без движенья, с  неузнаваемо  распухшим  лицом,  достаточно
крови. Они разносили эти капли по ближайшим кристаллам, и когда, появля-
лась там копия избитого раба, связывали заранее заготовленными  изумруд-
ными стеблями. Так сделали около полутора сотен...
   Даже третий, чувствующий свое превосходство над этими  "булыжниками";
чувствовал некоторую неприязнь к самому себе.
   - Натворили дел. - прошептал он, глядя себе под ноги и тут  же  попы-
тался себя успокоить, даже посмотрел на галактику. - Но  они,  ведь  все
двойники... Ведь они - это создания из кам