ного правила, ведь с ним Тора,
а подвергать опасности ее жизнь никак нельзя.
  - Я от тролов, - солгал ирб. - А эта девушка из страны Ламулии.
  Старик присматривался с сомнением, спросил:
  - Что за странный союз трола и ламулии?
  - Ламулийки! - поправила девушка, сверкнув глазами.
  - Мы не муж и жена, - пояснил Мерко. - Просто вместе путешествуем.
  Старик удивился, долго присматривался, щурясь.
  - Она не твоего рода, как можешь путешествовать с ней одной дорогой,
ежели она тебе не жена?
  - У нас общая дорога.
  - Странно. Очень странно. А она очень красива, ты, наверное, хочешь в
скором будущем сделать ее своей наложницей? Так ведь у вас, у тролов?
  - Нет, - махнул рукой Мерко. - Я не собираюсь на ней женится. У нас
разные судьбы. Наши дороги сошлись только на время, придет день и мы
расстанемся.
  Тора хмурилась. Все посерела от страха. Мерко явно не разумел, к чему
ведет его хитрый старик. И правильно, ведь ирб не женщина, что он понимает
в этих делах.
  - Одежу значит вам и воду? - прищурился старец.
  - Ага, - кивнул ирб довольный тем, что вспомнили о его просьбе. -
Дадите?
  - Дадим.
  Из толпы мужиков выступил плечистый парень с длинными волосами и
широким плоским лицом.
  - Случаем не хочешь приблизить тот самый день?.. Мы дадим тебе одежду,
воды и много еды. И еще что-нибудь, ежели захочешь. Но за это я возьму эту
женщину. Обещаю, что буду ей верным мужем.
  Мерко видел, как ужаснулась Тора. С виду она стала похожа на загнанного
кролика. Он вдруг наконец сообразил, о чем все время думал старец в
расписной красной рубахе.
  Мерко дернул за уздцы, позвал Тору:
  - Едем отсюда, я передумал. Обойдемся без свежей одежи, а воду
начерпаем каком-нибудь в ручье.
  Собравшиеся люди охнули.
  - Это что же это такое? - завопил старик в красной рубахе. - Ты
издеваешься что ли?
  - Нет. Почему ты думаешь, что эта женщина запросто пойдет за какого-то
там проходимца. Это ее дело, а она не хочет. Точно не хочет.
  Широкоплечий выступил вперед еще на шаг, спросил:
  - А чем я плох?
  Тора задрала носик, поехала гордо.
  - Всем, - произнесла она царственно.
  - Чем я хуже других?
  - В том-то и дело, что ничем!
  Старец схватил лошадь Мерко за уздцы, сказал грозно:
  - Не тебе решать, с кем ей быть! Сам же говорил, что она тебе не жена!
  - Она решает сама, - пожал плечами ирб. - Как видишь, она не хочет
оставаться в твоей деревне.
  - Как это не хочет? - Старец выпучил глаза.
  - Так это. Не хочет, и все тут. А что поделаешь, сердцу не прикажешь!
  - Да что ты городишь? - Старец весь раскраснелся от нестерпимого гнева.
  - Да ты...
  - А что я такого сказал?
  - Она же баба! Девка, понимаешь? А что может решать девка? По-моему,
ничего. Ежели она не твоя, то значит ничья. А теперь - наша!
  - Она не ваша.
  Серые глаза Торы вспыхнули гневом. Она сжала маленькие кулачки, взгляд
казался подобным страшной молнии.
  - Кто дал тебе право так говорить о женщинах? - спросила Тора. - Кто!?
  - Молчи! - завизжал старик. - Тебе вообще никто не дал право даже рот
открывать!
  - Это еще почему?
  - Ты баба! А бабе боги рот придумали только для того, чтобы она могла
им жрать! Но уж никак не для того, чтобы болтать!
  Девушка громко рассмеялась, произнесла брезгливо:
  - Ничтожество. А зачем тогда язык?
  - Что? - засопел старик.
  - В моей стране таких как ты убивают сразу. Считается, что такие не
достойны даже пыток, поэтому их убивают в спину.
  - В спину бьют только трусы!
  - Нет. В спину бьют трусов! В спину бьют тех, кто не достоин большего.
  Видя как разъярился старец, Мерко понял, что пора уезжать. Он несильно
ударил старика сапогом по рукам, чтобы тот отпустил поводья. Старец
отпустил, и они с Торой двинулись в направлении леса.
  Деревню они покинули без особых сложностей. Мерко ожидал, что так
просто не отпустят, думал, что полезут драться, но ничего подобного не
случилось. Только покричали чего-то в след, подростки кинули несколько
камней, и этим все ограничилось.
  Тора ехала обиженная до крайности. Теперь совсем уже не говорила ни
одного слова и даже не смотрела в сторону Мерко. Держалась подальше, так
что ирб даже не слышал топота ее жеребца.
  Мерко чувствовал себя дураком. Ему было жаль бедную девушку. Он сам не
понимал, как это в голову взбрела такая ужасная идея. Он начал говорить,
что она ему чужая, что она ему не жена. Будто действительно она для него
ровным счетом ничего не значит. Теперь она, наверное, рассердиться на
него... а может... Он хорошо помнил, как относится Тора ко всем мужчинам,
но по отношению к себе даже сейчас, когда он ее обидел, ирб не замечал ее
злости. То, что она испытывала к нему, было воплощение полностью
женственных чувств, а не мужских, как это было с остальными, например, с
тем наглецом, что привязался к ней в корчме.
  Тем временем стемнело. Солнце скрылось. На севере сверкала, там была
сильная гроза. Они остановились, и Мерко развел костер. Молчание все еще
продолжалось и угрожало продолжаться еще очень долго. Мерко сходил в чащу
леса и добыл зайца, Тора, как ни странно, молча взялась разделывать тушку.
  Как только поели, улеглись спать. Насыпали сухой травы, расстелили
шкуры. Тора лежала рядом, и Мерко чувствовал ее сбивчивое дыхание. Глаза
были закрыты, но он знал, что она не спит. Как странно, думал Мерко. Как
много сложного в этом мире. И в то же время, он был счастлив, что теперь
может сколько угодно смотреть ей в лицо. Хоть всю ночь. Несмотря на все
горести, он так желал этого всем сердцем. Он так долго этого ждал. Он так
долго ждал возможности просто заглянуть ей в лицо. Заглянуть без страха,
не украдкой, а рассмотреть как следует, по-настоящему.
  Потом она заснула. Мерко запросто определил это. Тогда решил засыпать и
он. И заснул. А когда вдруг неожиданно проснулся ночью, то почувствовал,
что она прижимается к нему всем телом. Он понимал, что это во сне, ей
просто холодно и она тянется к теплу, но... ему было очень... очень хорошо.


  XXXVII


  Заросли гигантской крапивы скоро закончились, дорога пошла вверх, лес
постепенно стал гуще. Идти было теперь намного легче, ведь почва под
ногами стала твердой. В темноте мало кто мог разобрать, куда Турифей ведет
ирбийский караван, но ирбы сейчас настолько устали, что большинству из них
было уже все равно.
  - Мы уже почти рядом, - сказал Волшебник неожиданно.
  - Правда? - Земель не мог поверить.
  - Поднимемся на этот холм и посмотрим!
  Караван на некоторое время остановился. Турифей, Земель, Войдан и
Ниакар поспешили вскарабкаться на высокое взгорье, чтобы оттуда обозреть
округу. Когда были уже наверху, и черная гладь Лапринской долины почти
полностью подчинялась их взорам, Волшебник вытянул руку и показал пальцем
в темноту ночной дали.
  - Я ничего не вижу, - пожал плечами вождь.
  - Я тоже, - кивнул Войдан.
  - Тише, - шепнул Волшебник. - Дождитесь молнии.
  Трое ждали, затаив дыхание. Когда же угольный небосвод разрезала
дерзкая извилистая слепящая глаза трещина, они увидели наконец то, о чем
говорил Турифей.
  Впереди, меж гладью голубых верхушек тревожно спящих сосен и все еще
бушующей вдали стихией, высился огромный холм, а на нем, освященный светом
молнии, возвышался дивный гиритийский город.


  Рис34: Турифей указывает в даль. Земель, Войдан и Ниакар видят над лесами
во вспышке молнии чудесный город на высоком холме


  Еще только перевалило заполночь, когда ирбийский караван уже был у
подножия холма. Вверху, за высокой каменной стеной, высились с десяток
грандиозных детинцев с разноцветными куполами, оконцами, где в некоторых
горел тусклый свет. В небе все еще сверкало, и во время особенно ярких
всплесков на крепости видны были очертания огромных катапульт, между
которыми, точно тени, мелькали силуэты дозорных лучников, расхаживающих по
стене туда-сюда, вглядывающихся вдаль.
  - Туман, - объяснил Турифей. - Они нас не видят.
  - А что если примут нас за неприятелей? - поинтересовался Войдан.
  - Сначала, мы пойдем туда с Земелем вдвоем. Если они обнаружат вас в
наше отсутствие, то вы назовете мое имя и скажете, что с миром.
  - Войдан, - приказал вождь. - Ты за старшего. Затаитесь и ждите, мы
скоро будем!


  К рассвету ворота гиритийской крепости отворились и братство ирбов в
сопровождении ратников вошли внутрь. Здесь, как и обещал Турифей, их ждал
теплый прием. Их вдоволь накормили, показали терема, где они будут жить и
сказали, что они могут оставаться ровно настолько, насколько это будет
необходимо.
  Сам Турифей, боясь слезной благодарности ирбов, поспешил попрощаться с
Земелем...
  - Идешь искать Мерко? - спросил вождь.
  Волшебник вздохнул.
  - Прости, - сказал он, - но твой сын - избранник, и мне придется
заставить его идти к котловану Рана.
  - Брось, - махнул рукой Земель, - тебе не придется его уговаривать.
Если надо помочь, он поможет, будь уверен! Иди. И передай, что отец
благословляет его на этот поход!
  - До встречи, Земель!
  - Прощай, Турифей. И спасибо тебе, что помог сохранить братство!
  На последок они обнялись, пожали друг другу руки, после чего Турифей
как-то незаметно пропал. Никто в тот день его больше не видел: ни
стражники на воротах, ни дозорные на стене, ни патрульные на холме.


  XXXVIII


  - Я хочу тебе сказать, Мерко, - произнесла Тора вкрадчиво. - Я решила.
  Это были первые слова, обращенные к ирбу, которые девушка произнесла на
следующий день, когда они уже полдня ехали по лесу.
  - Что ты решила? - спросил Мерко.
  - Я стану одной из ирбов. Я стану ирбийкой!
  - Это как?
  - Я стану одной из ирбов. Ты что слов не разбираешь?
  - Как это, ты станешь?
  - А так. Помнишь, ты говорил, что одно из правил твоего братства, это
принятие в свои ряды людей, отвергнутых родным племенем или отвергнувшим
его по собственной воле?
  Мерко фыркнул, затем долго молчал, после сказал с усмешкой:
  - Ты хоть знаешь, что ирбов теперь вряд ли кто когда найдет. Они или
побеждены армами, или скрылись в лесах и постараются уйти далеко. Скорее
всего направятся в горы. Я почти уже потерял свое братство, а ты хочешь
приобрести его, так и не отыскав. А может быть сегодня, я и есть это самое
братство, последний из тех, кто остался.
  Девушка ехала важно, лицо сделала такое, что будто бы и не слышала слов
своего спутника.
  - Ну что ты молчишь? - недоумевал Мерко.
  Тора молчала.
  - Ну скажи еще что-нибудь.
  - О что тут говорить? Я теперь такой же ирб, как и ты.
  - Глупая ты. Сразу видно, баба.
  - Может и глупая. Зато баба. Но и ты не намного умнее, ведь также как и
я собираешься найти иголку в стоге сена.
  Мерко проговорил, хмыкнув:
  - Откуда ты знаешь, что я собираюсь сделать?
  - Но ты же куда-то едешь. Не трудно догадаться, куда именно.
  - И куда же?
  - К месту, где раньше жили ирбы. Ты надеешься, что они оставили там
какой-то знак, чтобы предупредить тебя, когда ты вернешься.
  Ирб покачал головой.
  - Я угадала? - Девушка смотрела на спутника свысока. - Да?
  - Угадала. Это было очень сложно. Но меня хоть там ждут. А ты-то там
зачем? Ведь ирбы вынуждены скрываться, пришли иные времена.
  - А зачем им ты? Чем я отличаюсь от тебя? От меня хоть дети, а таких,
как ты, чтобы могли меня обрюхатить, - навалом!
  Мерко явно обиделся, спросил:
  - А отчего это ты вдруг так резво решила принести себя в жертву моему
братству?
  - Оно не твое! Я, кажется, ясно тебе объяснила, что мне некуда податься!
  - Но я-то родился в их племени и мне предстоит стать вождем.
  Тора весело расхохоталась, но Мерко не смутился, потому что он-то
говорил правду.
  - А почему ты так уверен? У вашего царя... или как там... вождя нет
наследников?
  - Есть.
  Глаза девушки округлись. Она посмотрела на Мерко непонимающим взглядом.
  - Ты сын вождя?
  Сын вождя молчал. Лицо приняло печальное выражение, в глазах отразилась
тоска.
  Потом до вечера они ехали в тишине. Мерко ощущал на себе странные
осторожные взгляды девушки, а сам все больше размышлял о том, стоит ли
брать ее с собой в почти бессмысленный поход.
  К темноте остановились на небольшой полянке. Здесь было много ягод и
грибов, а Мерко каким-то немыслимым способом поймал трех куропаток.
Развели костер, поужинали, стали молча сидеть, смотреть на звезды. Спать
сегодня обоим почему-то не хотелось, возможно, просто день был не столь
напряженным, как к примеру вчера, а возможно причина крылась в чем-то
другом.
  Ночь стояла спокойная, теплая. Небо было чистым, видно каждую, даже
самую маленькую звездочку. Хороший день для чародеев, размышляла Тора
мечтательно, сегодня их предсказания будут верными, потому как ни одну
небесную дорожку, а значит и ни один шаг человека, сегодня боги скрыть не
смогут. Маги-звездочеты увидят все, что хотят. Для кого-то увидят счастье,
а для кого-то горе. Для кого-то увидят радость, а для кого-то грусть.
Сегодня обязательно взойдет новая звезда, Звезда Рождения. Все на небе
поменяется. Поменяется много судеб. А чья-то дорожка резко оборвется, маги
узнают об этом раньше, чем тот, чьи часы сочтены.
  На поляне было светло. Появилась яркая луна, правда далеко не полная,
но зато удивительно светлая и чистая. Изредка из леса доносились
таинственные звуки: то что-то ухнет, то треснет ветка под ногами
невиданного животного или существа. Подумать только, сколько странных
созданий сейчас наблюдает за спутниками из леса? Что они думают, чего
хотят? Этого обычному человеку понять не дано. Человек может разбираться
только в своих жизнях, в своих мыслях, но понять животное большинству не
суждено никогда. Можно понять издали, но чтобы понять полностью, для этого
необходимо самому стать зверем.
  Мир вокруг не спал. Мир никогда не спит. Ночью жизнь всегда
продолжается, и живут не только луна и звезды, но и все люди, животные,
растения и даже камни.
  Мерко смотрел на звезды, веки его были наполовину опущены. Ирбу
казалось будто он проваливается в бездны неизведанного, того, чего
объяснить простыми словами просто невозможно.
  Костер давно потух. Лишь легкая дымка стремилась к звездам, растворясь
во мраке высоты. Тора, завернувшись в оленью шкуру, пыталась заснуть, но
ей этого никак не удавалось, она ворочалась, то и дело вздыхала полной
грудью, казалось, что ей не хватает воздуха, и она пытается все время
восполнить недостаток.
  - Так ты со мной? - вдруг спросил Мерко тихо.
  Тора распахнула прекрасные глаза, освященное мягким лунным светом лицо
вытянулось от изумления, отчего стало удивительно милым...
  ...Мерко даже испугался.
  - Ты это мне?
  - Тебе, а кому же еще.
  Повисло молчание...
  Тора резко проглотила удивление, отвернулась, выпрямила спинку, на
губах появилась довольная улыбка. Она ласково сказала:
  - Да.
  Мерко локтями помог себе подняться, закряхтел, будто дряхлый старик,
молвил быстро:
  - Тогда учти. Это будет нелегко. Искать будем, пока не кинем головы
где-нибудь когда-нибудь, обратного пути у нас не будет. Я тебя
предупреждаю, ибо потом будет уже поздно.
  - Я знаю, - шепнула она. - Только кидают не головы, а... копыта.
  Ирб посмотрел на нее с ухмылкой:
  - Это у тебя - копыта, а у меня ноги.
  - Иди сюда, Мерко.
  Ирб замер, он даже не дышал. Все тело одолевал невыносимый зуд, хотел
броситься к ней или убежать прочь, в глушь леса и там рвать на себе волосы.
  - Иди ко мне.
  Мерко понимал, как трудно ей было это сказать, но не смотря на это он
молчал, изо всех сил сдерживая себя. Кровь забурлила в жилах, мощным
потоком хлынула вниз.
  Тора откинула шкуру, Мерко краем глаза видел, что она дрожит. Ее
трясло, но не от холода. Еще он видел, как туго натянулась ткань рубашки
под давлением ее упругой груди, он видел манящий рисунок ее прекрасных
губ, он видел страстное выражение ее глаз.
  Но он сидел. Он не знал, что теперь делать, что можно и нужно сказать.
Странно все это, он сам дивился, как это еще не сошел с ума. Наконец, он
произнес трясущимся жалобным голосом:
  - Мое племя.
  Она поняла его. Да, он был уверен, что она поняла его.
  - Ну и что?
  - Прости, - продолжал он. - Я не могу.
  Она подошла, села рядом. Он сидел и смотрел в сторону. Во рту
пересохло, на лбу выступил липкий холодный пот. Она прижалась к его щеке,
поцеловала. Затем встала на колени, и он понял, что его губы касаются ее
груди. Он заметил, как часто она дышит. Слышал, как бьется ее молодое
нежное женское сердце, чувствовал, как подрагивает грудь под его ударами.
На этом терпение его кончилось, и он забыл обо всех горестях нелегкой
жизни. Он не винил себя, он не винил уже никого.
  Тора ощутила объятия его крепких массивных рук. А потом ощутила себя
достойной, нужной, полноценной.


  XXXIX


  Аран изо дня в день возвращался к разрушенной ирбийской крепости, но
каждый раз ему снова приходилось уходить обратно, глубоко в лес, потому
как армы все еще почему-то не покидали крепость. Он уже подумал, что они
не уйдут вовсе, останутся, восстановят стену и сделают еще один армийский
военный пост, но на утро пятого они все-таки ушли.
  Ушли, конечно, не просто так. Они сожгли все, что только можно было
сжечь, а все, что сжечь было нельзя, постарались сломать. Остались только
угли, да и те растоптали в пепел, а пепел развеяли в пыль.
  Аран долго ходил по страшному пепелищу, наблюдая за дымками, что
стремились ввысь, растворялись, думая о ирбах, вспоминая, как они жили
здесь, как он сам когда-то пришел сюда, к ним.
  Главный стражник собирался ждать сына вождя еще долго. Он все еще жил в
лесу, но теперь уже не так глубоко, так чтобы можно было чаще приходить к
месту, где раньше стояла крепость.
  Дни бежали быстро, как вода. Аран о многом размышлял, больше всего о
том, где там сейчас его друзья, соратники по братству. Не напали ли армы,
не умирают ли ирбы от голода или еще от чего. Он хотел бы быть с ними, а
от того, что они далеко у него на душе стояла тяжелая тоска. Особенно
плохо становилось тогда, когда думал о том, что отыскать ирбов в лесу,
даже вместе с Мерко, будет очень сложно.
  Спустя четыре дня после того, как ушли армы, Аран вдруг заметил на
горизонте две приближающиеся точки. Это были всадники на конях, но кто это
такие, разобрать пока не удавалось. Решив обезопасить себя, он ушел в лес,
вскарабкался на дерево, это была высоченная сосна, и оттуда стал осторожно
наблюдать. На дереве пришлось пробыть недолго, вскоре зоркие глаза
признали знакомое, даже родное лицо - на одном из коней восседал тот самый
сын вождя, тот самый Мерко, которого он так ждал. Но почему Мерко на коне
и что это за женщина с ним? Сын вождя уходил в лес, а в лесу негде взять
жеребца... и женщину особенно? Похоже, что им многое предстоит друг другу
рассказать. Им предстоит долгий разговор. А потом - длинная изнурительная
дорога. Да, им еще многое предстоит...
  Главный стражник проворно спустился с дерева, без опаски вышел на
пепелище и застыл в ожидании.


  Рис35: Мерко и Тора приближаются


  XXXX


  - Где же ваша крепость? - поинтересовалась девушка. - В лесу?
  У Мерко внутри стегануло свирепой болью. Он весь сжался, глаза смотрели
напряженно. Под веками защипало, захотелось скрежетать зубами.
  - Сожгли, - с трудом выдавил ирб. - Они все сожгли. Ничего не оставили.
Все уничтожили. Гады.
  Тора отвела глаза, оправдываясь сказала:
  - Прости. Я не знала... что погибло все.
  - Налетели все поглотили.
  - Как саранча.
  - Я... не знаю, что такое сранча... хотя догадываюсь... - Мерко
хмыкнул, после чего дернул за уздцы, решив погнать коня галопом, хотелось
поскорее добраться до крепости. Точнее, до того, что от нее осталось...
  - Кто этот бритый? - спросила Тора, указывая пальцем вдаль, когда с
трудом нагнала ирба. Впереди, среди обгоревших камней и почерневшей земли,
стоял человек, поднявший правую руку в приветствии. На солнце заметно
выделялась, блестела его наголо остриженная голова.
  - Это Аран! - воскликнул Мерко. - Точно! Это Аран! Отец оставил Арана,
чтобы он помог мне вернуться!
  - Нам помог.
  - Как