же не выражали особой радости, он сказал:
  - Да, это я. А что такое?
  - Почему ты пошел за мной? - спросила она грубо.
  Он смотрел на нее, стараясь казаться равнодушным и безучастным. Она же
выглядела напыщенной и угрюмой, как индюшка, не в состоянии спокойно
стоять на месте, то и дело меняя опору с одной ноги на другую, упирая в
бок, то левую, то правую руки. Малахитовые очи сверкали и сейчас
представлялись как никогда колдовскими, обычно тонкие изогнутые брови
сбились ближе к переносице и чудились теперь густыми и бесформенными.
  - Какая теперь разница, - невыразительно пожал плечами ирб, нарушая
тишину. - Теперь уже все равно.
  Тора повела рукой в сторону. Там, у полуразваленного сарая, чуть сбоку,
где еще остались редкие островки травы, топтались два жеребца. Кони были
добротные: подкованные, ухоженные, вычищенные, к подпругам крепились
новенькие стремена, на спинках аккуратно положены попоны из свежих оленьих
шкур. Один был черным, как ночь, а второй - красный, как огонь, с угольной
густой гривой и рдяным хвостом.
  - Эти кони - наши! - проговорила девушка властно. - Выбирай себе
любого. Но учти, я беру вороного.
  - О чем ты? Что означают твои слова?
  - То, что я их купила, если ты так плохо соображаешь, твердолобый!
  - И все? Зачем ты их купила?
  Тора оскалила белые зубки. В глазах блеснуло чем-то ярким, маленькие
кулачки сжались. Она отвела взгляд, сказала сквозь зубы:
  - Нет, не все. Я еду с тобой.
  Мерко долго молчал, посматривая по сторонам и изредка пробегая быстрым
взглядом по лицу девушки. Наконец ирб спросил:
  - Как ты меня нашла?
  - Сначала я купила коней, а потом искала повсюду, а знакомый корчмарь
подсказал, где лучше искать.
  Над ними снова воцарилось длительная неприятная тишина, повисло
напряжение, казалось, даже воздух начинал искриться. Так они стояли
недвижимо в молчании, пока наконец Мерко опять его не нарушил:
  - Прости, но теперь я уже не могу.
  - Что ты не можешь? - Она прямо посмотрела ему в глаза.
  - Быть с тобой, - ответил Мерко честно.
  От таких слов внутри у Торы все вспыхнуло, к лицу прилила горячая
кровь, она была больше не в силах выдерживать прямой взгляд его как будто
бы равнодушных к ней и печальных глаз.
  Снова растянулась тишина. И опять долгая, неприятная, такая, что Мерко
даже услышал биение ее сердца. Двое стояли посреди улицы и теперь уже даже
боялись заглянуть друг другу в глаза.
  - Мерко. - Голос Торы вдруг стал мягким, таким, каким его хотел бы
слышать Мерко. Слышать всегда. - Я все знаю о твоем племени и очень
сожалею.
  Мерко готов был от злости сплюнуть на землю, но рядом была она,
единственная, и он не решился.
  - Значит, это правда!
  - Да. Но они может быть еще живы, и мы могли бы им помочь. Ты должен
взять меня с собой, Мерко.
  Он грустно улыбнулся, спросил с печальной усмешкой:
  - Разве тебе некуда пойти?
  - Представь себе, некуда. Я ушла из родного дома навсегда. Думала, что
найду дом здесь, но, как оказалось, я и тут никому не нужна.
  - Ты не можешь оставаться в этом городе?
  - Нет. В этом - не могу. Между прочим, ответь, как ты выбрался от
Асаловы? Он тебя отпустил? Знаешь, я так торопилась, думала, что уже
поздно, и ты уже в башне, а откуда чужаки обыкновенно не выходят.
  Мерко повернулся, двинулся в сторону коней.
  - Идем. Я расскажу тебе, когда выедем из города. Мне тут тоже делать
нечего, меня тут тоже все хотят убить. А тебя я пристрою в какой-нибудь
городишко по дороге.
  - Нет! Я поеду с тобой.
  - Со мной? Нет, ты не нужна мне. Идем.
  - Ну-ну, не нужна. - Тора хмыкнула. - А тебя никто и спрашивать не
станет. Смотри лучше сюда, я беру себе вон того, черного, со снежными
звездами на боках и брюхе! А ты бери огненного, с чем-то другим... у
брюха.


  Рис32: Торговый город армов. Встреча Мерко и Торы на фоне башни Асаловы


  Жеребцы и вправду оказались отборной масти. Ехали ровно, в сильных
телах ощущалась медвежья мощь и в то же время кошачья грация. Под толстой
кожей перекатывались большие шарики мышц, повсюду выпирали тугие жилы,
кости толстые и крепкие, зубы белые и ровные.
  Ехали молча. Мерко впереди, Тора чуть отставая. Когда выбрались из
города, отправились вдоль какой-то речушки в сторону леса. Ближе к полудню
речушка стала резко уходить в сторону, а дорога вела дальше, в лес. Здесь,
на опушке, в зарослях высокой травы, они и решили остановиться, немного
перекусить.
  Мерко собрал хворост, развел костер. Тора быстро отыскала грибов,
набрала воды в маленький котелок и стала варить похлебку. Ирб наблюдал за
ней с интересом: запаслива и умна, - думал он, - заранее догадалась, что
ехать им придется долго и поэтому где-то раздобыла котелок.
  Скоро уже потянуло приятным ароматом пищи, девушка умело добавила
каких-то трав, запахло еще притягательнее. У Мерко в животе заурчало, он
вспомнил, как долго не ел ничего настоящего, горячего.
  - Готово, - позвала Тора. - Или ты предпочитаешь только мясо?
  Мерко отвечать не стал, уселся поближе к догорающему костру, схватил
ложку и без лишних раздумий принялся за похлебку. Он и правда обычно ел
только мясо или хлеб, но сейчас заметил, что и грибная похлебка порой
может быть просто восхитительной.
  - Ты обещал рассказать об Асалове, - напомнила Тора, умышленно делая
свой голос сухим и равнодушным. - Или уже забыл?
  - Нет, - ответил Мерко с полным ртом. - Там мало чего рассказывать. Он
заточил меня в темницу, но мне удалось освободиться, а убить его мне помог
один старый знакомый. Потом стражники почему-то испугались и отпустили
меня восвояси.
  Женские тонкие бровки взмыли вверх, глаза стали круглые, словно плошки.
Она смотрела с изумлением, видно было, что не может поверить, но уже
сейчас в ее взгляде показалось восхищение.
  - Убил? Не может этого быть!
  Наворачивая похлебку, Мерко молчал, успевал только жевать, пользовался
моментом, пока девушка ошарашена и перестала работать ложкой.
  - Это великий колдун! Как тебе удалось?
  - Он может и великий... Точнее, был великим, но зато большой дурак. Был
слишком уверен в себе, а это часто подводит.
  В дальнейшем Тора жевала уже без всякой охоты, мысли в голове
перепутались, с лица не сходило глупое выражение, она все еще не могла
поверить.
  Как только доскребли остатки каши, они стали собираться. Мерко сложил
вещи в котомку, прикрепил мешок к жеребцу. Тора залила остатки костра
водой, засыпала остывшие угли землей.
  - Ты хочешь узнать что-нибудь обо мне? - осторожно спросила девушка.
  - Не знаю. Ежели хочется, то рассказывай. А в общем, я знаю, что ты из
ламулийцев, а большего вроде бы мне и не надо. Все равно скоро
расставаться.
  Тора охнула, лицо ее приняло страдальческий вид. Мерко этого не видел,
потому что стоял спиной. А ей было больно. Она вдруг разозлилась на него,
но гнев сдержала и не стала ничего оспаривать, вместо этого, придав голосу
мерный тон, заговорила:
  - А я расскажу.
  - Рассказывай, - кинул ирб без видимого интереса. - Послушаю.
  Девушка покраснела, отвела глаза и долго собиралась с мыслями, пока
наконец что-то не заставило ее начать...
  - Я действительно из далекой Ламулии. Я прибыла сюда вместе с принцем,
но... я соврала. У нас были разные цели, я его не сопровождала. Просто
ехали одной дорогой, мы даже не были толком знакомы. Он ехал со своей
задачей, а я со своей. Я была всего лишь попутчицей.
  Мерко кивнул:
  - Ну понятно, ты напросилась с ним, чтобы его слуги охраняли и тебя.
Одной путешествовать опасно, тем более, ты же женщина. Мало ли какие
неприятности могут случится по дороге.
  Девушка сразу не поняла, на что это намекает ее спутник, наивно
попалась на его уловку, простодушно подтвердив его же слова:
  - Ты прав. Одна я боюсь, а с принцем безопасно.
  - Прынц-то богатый?
  - Еще как. У него море драгоценностей, золота, земель и...
  - Вот оно что, и чем же, интересно, ты отплатила этому прынцу? Уж не
деньгами это точно, зачем они ему нужны, у него их полным-полно, из ушей
лезут.
  Тора вновь покраснела, глаза загорелись, она еле сдерживала лютый гнев.
  - О чем это ты!? - протянула девушка.
  - Ну не за просто так он тебя сопровождал?
  Ламулийка от злости сжала маленькие кулачки, выпрямила спинку и,
вздернув подбородок, надменно произнесла:
  - Если тебе это очень интересно, то не за просто так! Как-никак, а в
чем-то ты прав: я же женщина, в конце концов! А он мой хороший старый
знакомый! Так ты будешь меня слушать или нет? Или, может, тебе рассказать
про меня и принца?
  - Да мне все равно, - огрызнулся Мерко.
  Тора долго молчала, никак не могла заговорить снова, выглядела
обиженной, вся надулась, даже вспотела.
  - Мы... точнее я, ехала в этот город именно к Асалове. Меня в моей
стране считали одаренной, хотели обучать магии, но я отказалась, сказав,
что за мое ученичество может взяться сам Асалова, великий армийский
колдун. Тогда я и покинула свою страну и не собиралась больше
возвращаться. Асалову я знала и раньше, он как-то гостил у моего дяди и
как раз тогда пригласил меня к себе в Большой Град. Он сказал, что только
там сможет действительно решить, есть ли надобность ему брать в ученики
именно меня или же нет.
  - Он не похож на того, кто берет в ученики, - перебил Мерко. - Как он
тебя вообще не убил.
  - Он боится моего дяди. Но, так или иначе, в ученицы он меня не взял.
Сказал, что у него есть кое-кто получше, а я - я почти ничем не отличаюсь
от обычных никчемных людишек. И все же он предлагал мне остаться, но не
ученицей, а управительницей башни. Как я поняла, он просто хотел
использовать меня.
  Мерко видел, какое болезненное у Торы лицо, но он даже не думал ее
жалеть, наоборот, умышленно молвил с грубостью:
  - Никчемных людишек не бывает. И все же, это очень на него похоже...
Может быть, это даже к лучшему, что ты не стала его ученицей? Эта твоя
идея, чему-то учиться у такого гада, как Асалова, просто безобразна.
  - Возможно, - согласилась девушка на удивление ирба. - Но магия была
моей мечтой, а теперь вот мне некуда пойти, я отреклась от своей страны
навсегда. Я одна в этом большом и чужом для меня мире.
  Мерко вытащил из-за пазухи таинственный белый камень, протянул Торе,
спросил:
  - Ты случайно не знаешь, что это такое?
  Глаза девушки округлились.
  - Ты взял у Асаловы?
  - Да. А что?
  - Это же Камень Четырех Стихий. Им владел Асалова. Он им дорожил больше
жизни.
  - Я нашел камень, когда искал у него ключи, чтобы освободить себя.
  - Значит, он всегда носил его с собой... Этим камнем мечтает завладеть
любой маг, будь то волхв, колдун, чародей или даже Волшебник. В нем
заключена огромная мощь четырех стихий: Огня, Воды, Земли и Ветра.
  - Думаешь, это хорошо, что я его нашел?
  - Это великолепно! Ты сам-то понимаешь, что говоришь? У вас в братстве
есть маг или волхв?
  - Есть, конечно. Как же без этого.
  - Тогда он наверняка сможет использовать Камень Четырех Стихий. Это
может принести величайшую силу и огромные возможности для твоего народа.
  Мерко сощурился:
  - Считаешь, что этот камень способен помочь выжить моему братству?
  - Конечно! Он и не на такое способен! Это великая мощь! Это древняя
магия, у которой нет никаких ограничений. С подобным могуществом можно
завоевывать целые города, княжества, даже племена.
  - А ты способна пробудить его силу?
  - Вероятно... нет. Я пока очень мало знаю и умею.
  - И что же мне делать с этим камнем?
  - Доставить вашему магу, он-то разберется, что делать, я думаю. Оторвет
с руками!
  Мерко покачал головой, произнес:
  - Не верится мне. Почему же Асалова не завоевал с ним весь мир? Или
хотя бы что-нибудь? Кусочек мира.
  Тора призадумалась.
  - Может, не успел?
  - Ага, не успел. Тут кроется что-то другое...
  - Брось! Да ты что! Ты совершил великое чудо! Добыл Камень Четырех
Стихий! Да ты просто...
  Ирб молчал. В голове все перемешалось, на сердце лежала тяжесть, он не
мог думать почти ни о чем, по крайней мере, он не мог думать о чем-то
цельно. Что это за камень такой? Как камень может погубить человеческую
жизнь?..


  XXXV


  Вечер был на удивление теплым и даже жарким. Знойная духота предвещала
наступающую с запада грозу. Там, в сумеречной дали, закатное небо сплошь
поглотили тяжелые темно-багровые тучи, которые то и дело загорались и
трещали, словно умирающий весенний лед. Вспышки были настолько яркими, что
если не успеть отвести глаза, то от них потом больно ломило глаза и
повсюду прыгали небольшие светящиеся зайчики.
  Но ирбы почему-то не останавливались, не прятались от надвигающейся
бури, а торопливо двигались, с трудом поспевая за своим новым
предводителем. Сначала они долго шли по густому и ровному лесу, с трудом
протаскивая лошадей и повозки. Затем обошли два больших молодых болота,
после чего лес сразу же поменялся, стал сырым, поросшим густым древовидным
папоротником.
  - Тьфу! - выругался воевода Геррам. - Ну и комаров же здесь!
  - А здоровые, как лошади, - согласился Мунн. - Еще и кусаются, дармоеды.
  - Почему бы нам не остановится? - поинтересовался Земель осторожно. -
Совсем уж темнеет. Да и гроза будет злющая, я чувствую.
  - Я тоже чувствую, - кивнул Турифей.
  - Да и армы не будут искать нас в такую бурю! - добавил Мунн.
  Волшебник усмехнулся.
  - Это еще почему? - спросил он.
  - Будут искать? - изумился Геррам.
  - Ха! Уже ищут. Им приказано не пропустить вас на земли гиритов, и они
постараются не дать вам уйти.
  - Да откуда он знает! - заворчал раздосадованный Мунн.
  Турифей посмотрел на чародея снисходительно, так сказать, по
родительски, и ничего не ответил.
  - Так значит, - продолжал вождь, - остановок не будет?
  - Нет, - покачал головой Волшебник. - Всю ночь. Я веду вас короткой
дорогой, если все будет хорошо, к утру мы доберемся до древнего города
гиритов. Туда армы уже не сунутся, будьте уверены. А так, нас по-прежнему
могут найти, сейчас повсюду рыщут армийские отряды.
  Как только заросли папоротника закончились, дорога заметно пошла вниз.
Под ногами уже хлюпало, ноги по щиколотку проваливались в перегной из
листьев и веток. Сырость стояла невыносимая, пахло гнилью и тленом,
начались заросли гигантской крапивы. Деревьев стояло уже меньше, да и то
наполовину гнилые, захваченные диким вьюном почти да самой верхушки.
  - Не отставать! - кричал Турифей. - Идите за мной!
  Первым шел Волшебник. Вооружившись посохом, он неистового рубил едкую
траву, в очередной раз доказывая, что его магический жезл способен не
только источать огонь и молнии.
  Воины, подражая Турифею, следуя за ним по пятам, прорубали широченный
коридор в стройных рядах крапивы. Тут были и измученный Мунн, и побитый
Родко, и Ниакар, и Геррам, и Грай, и даже толстячок Войдан помогал,
размахивая своим коротким клинком.
  - Одевайтесь теплее! - предупреждал Турифей. - Доставайте всю одежду,
что у вас есть!
  Тем временем окончательно стемнело. Запалили смоляные факелы, часть
несли в руках, другие прикрепили к повозкам. Внезапно поднялся шквальный
ветер, первая волна накрыла Турифея, поставив пепельные волосы дыбом.
  - Начинается! Держитесь!
  И тут небосвод над ними вспыхнул, старые деревья на мгновение освятило,
на землю упали мертвенно-бледные корявые тени. Бабахнуло, и долго слышно
было, как катился по всем четырем сторонам света дикий раскат все
сотрясающего грома.
  Задался свежий полный сил летний ливень. Подгоняемый всеми ветрами, он
отчаянно лил, затопляя землю. Сверкало, трещало, бухало, а вместе с водой
вниз летели сучья и листья.
  Ирбийский караван остановился. Люди, укрываясь плащами, в страхе
ложились на землю. Дети орали, напуганные громом, но крик их быстро
растворялся в мощном гуле бушующей стихии.
  Один только Турифей стоял спокойно, пережидая бурю. Мокрые волосы
слиплись, по лицу текли струйки дождевой воды. Волшебник вскинул руки к
небу, и кто-то даже заметил, что он улыбается, а на лице его застыло
непоколебимое восхищение. Ослепительные молнии словно бы тонули в его
глазах, он будто бы каким-то неведомым образом впитывал грозу, пожирал,
набираясь от нее силы.


  Рис33: Турифей с посохом в руках ведет ирбийский караван сквозь заросли
гигантской крапивы. Волосы Волшебника развеваются на ветру, в след за ним
идут несколько воинов, мечами прорубая путь остальным


  Подобно большинству таких ливней, этот ливень достаточно быстро поутих,
уступив место обыкновенному мелкому промозглому дождю. Заводила ветер
погнал тучи дальше, повернув теперь куда-то на северо-восток. Небосклон
там то и дело загорался, а после прокатывалась волна грома, уже не такого
сумасшедшего, потерявшего часть гремящей силы по дороге к ним.
  Турифей собрал небольшой совет около старого опаленного дуба, когда-то
давно расщепленного грозой почти до основания на две части.
  - Как люди? - спросил он.
  - Все целы, - ответил Костоправ. - Но намокли и очень замерзли.
  - Ну и ветерок был, - присвистнул Мунн. - Настоящая буря, даже лужи
сдуло!
  На чародея посмотрели с неодобрением, но быстро забылись и перевели
взгляды на Турифея.
  - Костры не разводить, - сказал он. - Согреемся по дороге.
  По лицам собравшихся прокатилась волна удивления.
  - Мы не переждем ночь? - спросил Ниакар.
  - Нет, - отрезал Турифей властно. - Ежели будем пережидать, то завтра
по светлому нас и поймают. Армы предполагают, что мы идем в близлежащий
гиритийский город и уж утром-то они нас не упустят.
  - Но почему? - оспорил Мунн. - Откуда они знают, что мы идем в этот
город? Разве ж мы такие дураки, что идем в лапы гиритам?
  - Ты прав, Мунн, - согласился Турифей. - Они не знают, что гириты -
наше спасение, но зато они знают, что наше спасение от них - гиритийские
земли. А ближайшее начало гиритийских земель - именно Древний Город.
  - Думаешь, они будут преследовать нас до конца? - поинтересовался
Земель.
  - Да, - ответил Волшебник твердо. - Поэтому собирайтесь и снова в путь!
Сейчас мы находимся в Лапринской долине, ежели сумеем преодолеть ее, то
город гиритов нам покорится!
   

  XXXVI


  Да самого вечера Мерко и Тора ехали по лесу, пока перед взорами не
предстала крыша первого домика. В дальнейшем показалась широкая и длинная
вереница хат, а в сторону уходила еще одна - впереди была большая деревня
или даже весь.
  - Заедем? - поинтересовалась Тора.
  - Только ненадолго, - ответил Мерко. - Надо пополнить запасы чистой
воды. И нужна новая одежда.
  - Хорошо. А что потом?
  - Потом наши дороги разойдутся.
  - Я с тобой.
  - Куда?
  - Туда же, куда и ты. Мы должны обязательно доставить камень ирбам.
  - Нет, ты никуда не пойдешь со мной. Это изнурительно и опасно.
  - Как это? А думаешь не будет опасно, ежели бросишь меня одну посреди
чужой страны... то есть племени?
  Мерко вздохнул, в груди кольнуло. Расставаться с любимой не хотелось,
но что поделаешь, ведь его ждет война.
  Тора дернулась, поняла, что спорить бесполезно, Мерко по правде решил
ее оставить. Но как же так можно? Он пытается ограничить ее жизнь от него
самого, но она не хочет такой жизни. Она не хочет, как все бабы,
проторчать всю жизнь у печки, провозиться с детьми. Пусть лучше уж вечно в
бегах, вечно в дороге, вечно в драках, в битвах... Зато вместе с ним, с
Мерко. Нет, она от него не отстанет. Ни за что!
  За спором и размышлениями они не заметили, как въехали в деревню. На
улицу вывалили старики, молодежь, зрелых женщин видно не было, а вот
мужчины высовывались осторожно, у многих в руках уже были или палки, или
ножи, но чаще всего - топоры.
  На дорогу вышел пузатый старик в расписной красной рубахе, он коротко
поприветствовал их, спросил:
  - Доброго дня, куда путь держите?
  - Далеко, старец, но пока что в твою деревню.
  - Зачем же?
  - Да вот нужно воды и одежи раздобыть.
  - Одежи говоришь? А сами-то вы кто будете? Не армы, это я вижу, не
дурак. Не враги ль наши паратовские, аль еще какие супротивники?
  Мерко заскрежетал зубами. Врать не любил. Лучше уж драться, чем врать,
но сейчас кажется придется отступить от обыч