, дорогая, чем Гиги.
     - Босс, вы дорого заплатите за эту шутку!)
     ...Я уверена,  Джо не настаивал  на том, чтобы  Хьюго ему позировал. Он
предпочел бы иметь его как друга, а не только как модель - хотя Джо  говорил
мне, что хотел бы нарисовать с него две картины. Одну, где Хьюго изображался
бы  рабом,  которого продают с аукциона, со  всеми  атрибутами рабовладения,
крупным  планом, в полный рост. Хьюго - терпеливый и усталый,  а вокруг него
белые работорговцы. И белые женщины смотрят на него во все глаза.
     Но  Джо  говорит, что  такую картину  рисовать  нельзя,  поскольку  она
воскресит в памяти самый  мрачный период нашей истории и проблемы, связанные
с  ним. Вторую картину он  просто  сгорает от нетерпения нарисовать.  На ней
будет  только  один  Хьюго,  большой  как  гора  и  без  всяких  сексуальных
символов... хотя этот огромный жеребец не может не выглядеть сексуально, как
мне кажется. Один Хьюго, сильный,  мудрый и любящий,  преисполненный чувства
собственного достоинства. Джо хочет назвать эту картину "Иегова".
     - Гиги! Может быть, я смогу помочь.
     - Как? Не прикажете же вы Хьюго, чтобы он  позировал для Джо. Джо этого
не одобрит.
     - Дорогая, я не так глупа. Но может быть, я смогу  убедить Хьюго, что в
том, чтобы позировать для Джо, нет ничего плохого. Попытка не пытка...
     (- Босс, скажите Хьюго, что вы позировали Джо голой. И  пусть-ка он это
переварит.
     - Конечно, Юнис, но зачем размениваться по мелочам?
     - Близняшка! Уж не хотите  ли  вы совратить Хьюго? Черт возьми, даже по
моим понятиям это уж слишком, оставьте Хьюго в покое.
     -  Юнис, я не настолько глупа.  Хьюго  может получить от меня все,  что
захочет: ведь это он убил подонка, который  убил  вас. Но я никогда не стану
предлагать ему  того,  что  он не  захочет принять.  Если бы я это  сделала,
думаю, что он бы оставил  меня... и  стал бы молиться за  мою душу. Пусть уж
лучше он достанется Джо. Я принимаю Хьюго таким, какой он  есть,  и не  хочу
его ни к чему принуждать,
     - Вы бы и не смогли. У него руки больше, чем наши ноги.
     -  Когда  я  говорила  "принуждать",  я  имела  в виду  психологически,
близняшка, и вы это знаете.)
     ...Только одно условие, Гиги. Джо должен отказаться от этого названия.
     - Вы знаете Джо, Джоанна. Он ни за что не изменит названия.
     - Тогда ему не следует говорить об этом Хьюго. Он так же  непреклонен в
своих  взглядах,  как  и  Джо.  Он   не  согласится,  чтобы  картина  с  его
изображением  называлась "Иегова". В его глазах это будет святотатством.  Но
если Джо согласится не говорить никому названия  картины, то, думаю, я смогу
предоставить ему Хьюго во плоти.  Поговорите  об этом с Джо. Но вы мне так и
не сказали, где Джо обучался живописи.
     - О, Джо всегда умел рисовать; я уверена, он мог бы научиться и  читать
- он помнит все, что  увидит. Когда ему  было  около  четырнадцати  лет, его
задержали на ночь в полицейском участке с другими парнями и дежурный сержант
случайно  увидел зарисовки, которые Джо делал, чтобы убить время  в ожидании
предупреждения  от   судьи.  Одна  из  зарисовок  была  портретом  дежурного
сержанта, которого он видел всего несколько минут.
     И это  была  его  удача. Дежурный сержант  вычеркнул  его имя из списка
задержанных и отвел к священнику, а затем они вместе  отвели его к  местному
художнику и показали ему зарисовки Джо.
     Тот художник удачно сочетал в себе талант и коммерческое чутье, денег у
него было много.  И еще он сочетал  в себе, как устрица, пристрастие к обоим
полам. Может быть, его и не  поразили зарисовки Джо, но он все-таки заключил
сделку. Джо должен  был  ему позировать.  За это он  мог  находиться  в  его
студии,  пользоваться его  материалами и делать зарисовки с его моделей. Они
оба  выиграли  от  этой сделки:  вы  же  видите, какой  Джо  красивый,  а  в
четырнадцать  лет он  был красивее любой девчонки. И  устрица  это, конечно,
заметил.
     После этого Джо ел и спал в  той студии и полностью стал независимым от
матери. Это самое лучшее, что  случилось с ним за  его жизнь. Джоанна, в той
студии была лишь одна кровать, как и в этой.
     - Вы хотите сказать, что Джо стал его любовником? Гиги, вы меня этим не
шокируете. Хотя мне и девяносто пять лет, я стараюсь думать по-современному.
     - Джоанна, я  никак не могу поверить,  что вам  столько лет; мне трудно
это  представить,  как  и миллион долларов.  Но  я сказала  "устрица", а  не
"гомосексуалист". У того художника была не то жена, не то любовница. Одна из
его  натурщиц.  В  любом  случае, она  Джо  многому  научила, хорошо к  нему
относилась и нянчилась с ним. И их тройка была счастлива.
     Но тот художник - мистер Тони, как называет  его Джо, - хотя и разрешил
Джо  пользоваться его студией, столом, кроватью и женой,  все же был строгим
мастером. Он не  позволял Джо рисовать  широкой кистью, делать  неточности в
рисунке или  абстрагировать... он  заставлял  его  учиться  рисунку. Изучать
анатомию, композицию,  технику  работы  кистью,  цветовые  гаммы.  Это  была
настоящая  академическая школа. К  тому же он  заставлял  его  мыть кисти  и
подметать  студию. Джо многим обязан  мистеру Тони. Джо  понял, что он может
делать, что он  хочет делать, и научился этому. Но он  научился не тому, что
делал его учитель, а  нашел себя, хотя его обучение и было академическим. Он
постиг все это через труд. Конечно, он может  иногда схалтурить, но он может
рисовать и по-настоящему - что он и делал  после нашего последнего перерыва,
-  и то,  что он рисует,  будет фотографически точным,  если он захочет, или
наоборот, полной абстракцией.
     - ...Я никогда не говорила,  что быть бедной лучше, чем  богатой, Гиги;
это не так. Но и у богатых, и у бедных есть определенные трудности. Пожалуй,
лучше быть где-нибудь  посередине,  если  не  приходится выполнять  при этом
какую-нибудь скучную работу. Но послушайте, Джо охраняет вас, когда вы идете
за продуктами?
     -  Конечно нет.  Иногда, правда, он  идет  со  мной  и  помогает  нести
продукты. Ну, еще он спускается со мной в лифте, если это такое время, когда
он может быть пустым. Он не глуп, да и я тоже. Я  не ищу приключений на свою
голову.  Если я  возвращаюсь позже, чем  обещала, то он ждет меня  внизу,  у
лифта. Но  по городу  я  обычно хожу одна. Просто  я  знаю,  куда и когда не
следует ходить.
     -  Гиги, я уверена,  что вы  не глупы,  поэтому думаю, что  вряд  ли вы
когда-нибудь ходите в парк...
     - Я не бываю там  даже в полдень: меня один раз изнасиловали, и мне это
не понравилось. Я стараюсь не нарываться на групповики, когда они делают это
по очереди, а остальные держат  тебя. Все парки в городе  надо бы сровнять с
землей.
     - А еще лучше - весь  город. Но, Гиги, вы передвигаетесь  довольно-таки
свободно, а я не могу этого делать. Даже с телохранителями  я никуда не могу
пойти  без  чадры. Я не  могу позволить,  чтобы меня  узнали.  Мне постоянно
приходится быть осторожной. Конечно, вы запираете  дверь.  Но мой дом должен
быть настолько  крепким, чтобы выдержать взрыв  бомбы.  С тех  пор как я его
построила, это случалось несколько раз. Я должна быть начеку из-за всяческих
похитителей, убийц и просто желающих до меня дотронуться.
     Я говорю не только  о том, как мне приходилось жить теперь, но и о том,
как жила, будучи Иоганном. Слишком большие деньги притягивают  преступников,
и  тут  уж  ничего не  поделаешь, приходится держать телохранителей денно  и
нощно,  жить в крепости вместо обыкновенного дома, стараться, чтобы  тебя не
узнали, и забыть  о том, что называется нормальной жизнью. Кроме того, Гиги,
вы можете представить, какое  это для меня  удовольствие, если мне позволяют
помыть посуду?
     Гиги удивленно посмотрела на нее.
     - Джоанна,  я  представляю, как трудно быть богатой, я смотрю видео. Но
мыть посуду никогда не  было  для меня удовольствием;  это  отвратительное и
скучное  занятие.  Часто  я  оставляю  ее  в  раковине  и мою  только  перед
завтраком. А когда завтрак готов, я уже теряю аппетит.
     -  Послушайте  моего  совета,  Гиги.  Я  кое-что  знала  о матери  Джо,
поскольку Юнис многие годы была моей секретаршей...
     (- Босс, я ничего вам о ней не говорила!
     - Ну уж разрешите мне немножко соврать.)
     ...Она была и есть свинья свиньей и живет соответствующим  образом. Эта
студия  не  такая уж большая,  но, если вы будете поддерживать ее в порядке,
Джо не  разлюбит  вас,  когда  у вас появятся  морщины.  А они  у нас у всех
когда-нибудь  появятся. Но грязный унитаз и посуда в раковине поневоле будут
напоминать ему о матери.
     - Я  стараюсь,  Джоанна.  Но я не могу прибирать в  доме и одновременно
позировать.
     - Лезьте из кожи, дорогая. Недосыпайте, если понадобится. Джо достоин и
жертв,  и усилий.  Но  я говорила о мытье  посуды -  для вас это  неприятное
занятие,  а для  меня - роскошь. Мытье посуды означает для меня свободу. Вот
мы сейчас здесь втроем, без  слуг, но  скоро я уйду, и вы останетесь вдвоем,
вы и ваш  муж. Весь остальной мир останется за дверью. А я  не могу оставить
его за дверью. Хм... четыре телохранителя, шеф охраны, двенадцать охранников
в доме, трое из них все  время на дежурстве, остальных можно вызвать в любой
момент. Большинство  из них женаты, их  семьи живут под моей же крышей.  Еще
горничная,  слуга,  который раньше  прислуживал  мне,  а  теперь  занимается
гостями...  не  могла  же я  его уволить -  я никогда никого не увольняю без
особой  причины. Кроме них  - лакей,  шеф-повар...  я  уже  всех  не  помню.
Последний  раз, когда  я интересовалась,  в  доме было  шестьдесят  взрослых
людей.
     - Боже мой, Джоанна!
     - Вот именно. И  все они ухаживают за одной мной. И  ни одного из них я
не могу отпустить без  замены. Я сама планировала свой  дом, давала указания
проектировщикам, намереваясь свести обслугу до минимума. Там много всяческих
механических  приспособлений,  даже кровать  была  сделана так, что я  могла
обходиться без няньки,  когда была дряхлым Иоганном. И вы знаете, я от этого
только потеряла. Мне пришлось нанять коменданта и ремонтников, иначе все эти
приспособления не работали бы. Сплошные затруднения, никакого уединения... и
все это для того, чтобы  обслужить одного человека, который сам не рад такой
опеке.
     - Джоанна,  но  почему  бы  вам  не  избавиться от  дома?  Переселитесь
куда-нибудь и начните все заново.
     -  Куда переселиться, дорогая? Я думала об этом, поверьте мне. Но здесь
дело  не  только в том,  чтобы обслуживать  одного  человека, но  и  деньги,
которые словно приросли ко мне... и мне нельзя  рисковать, иначе меня просто
похитят или  еще  что-нибудь  со мной сделают.  Я не  могу даже изъять  свои
деньги  наличными  и  спустить их в унитаз:  если  денег  много, то  и этого
нельзя. Даже если бы  я это сделала, никто бы этому  не поверил. Я бы просто
сняла с себя броню, и  меня  бы  убили в течение ближайших двух дней. К тому
же... Гиги, вы любите кошек?
     - Обожаю! Мне обещали котенка.
     -  Хорошо.  Тогда  скажите  мне,  как избавиться  от кошки,  которую вы
вырастили?
     - Хм.  А  зачем? Так  никто не делает.  Надо  быть  очень  непорядочным
человеком, чтобы выгнать кошку.
     - Я  согласна, Гиги. У  меня было  много кошек. Их не выгоняют. Если вы
вынуждены  избавиться  от  нее,   вы  отдаете  ее   туда,  где  ее  умертвят
каким-нибудь гуманным способом.  А если  у  вас хватит  мужества, то вы сами
сделаете, чтобы смерть была мгновенной и она не мучилась. Но людей-то нельзя
убивать.
     - Я не понимаю вас, Джоанна.
     - Что бы я стала делать с Хьюго? Он работал у меня много лет, он делает
единственную  работу, которую  он  может делать,  хотя  он  может  быть  еще
священником, но от этого не получишь много денег. Гиги, верные слуги вам так
же дороги, как и любимая кошка. Конечно, они могут найти и другую работу. Но
что  бы  вы  сделали,  если бы Джо  сказал  вам:  "Исчезни.  Между  нами все
кончено"?
     - Я бы заплакала.
     - Не думаю, что мои слуги заплакали бы... но я бы наверняка заревела.
     - Но я бы не погибла.
     Джоанна вздохнула.
     - Я думаю, моя рота тоже бы не погибла: они очень способные люди, иначе
бы я их не держала, и у меня достаточно денег, чтобы позаботиться о том, что
будет с такими, как Хьюго. Это  одно из преимуществ, которые дает богатство:
если хотите  что-нибудь поправить, достаточно  просто  заплатить. Гиги,  мои
проблемы вполне разрешимы, необходимо только найти  способ... и я найду его.
Я лишь хотела вам  показать, что все  здесь не так просто, как  выглядит  по
видео.  Может  быть,  способ  совсем прост. Может  быть, достаточно  еще раз
изменить имя, сделать пластическую операцию лица и уехать на новое место,
     - О нет, вы ни за что не должны менять свое лицо.
     - Да,  вы  правы. Это же лицо Юнис, и оно  лишь доверено мне. Если бы я
изменила его, Джо осудил бы меня. И многие другие...
     (- Начиная с меня, босс.)
     - Я ни за что не изменю ваше чудесное личико, дорогая. Я буду лелеять и
холить его.)
     ...Лицо я оставлю таким же... но мне придется носить вуаль. Его слишком
часто  показывали  по  видео,  фотографировали   и  печатали  слишком  много
миллионов раз. Но какой-то способ должен быть.
     Джоанна  Юнис  очарованно смотрела  на почти законченную  картину.  Она
знала,  какое  красивое  тело  она  унаследовала, она знала,  что  Гиги тоже
красавица; она видела, что древние эллинки на картине - это она  и Гиги. Она
не могла найти в рисунке ни одной погрешности, сходство было совершенным.
     Но "реализм" Джо Бранки был оплодотворен фантазией. Две нимфы на поляне
были сладострастны, чувственны и  обнимали друг друга не так, как позировали
они с Гиги, когда, развалившись на дощатом подиуме, они обсуждали  всяческие
темы, начиная с алкоголизма и кончая мытьем посуды.
     - Что вы об этом думаете?  -  спросила Гиги.  -  Говорите смело: Джо не
обращает внимания на то, что другие думают о его картинах.
     Джоанна вздохнула.
     -  Как  ему это удается?  Я  смотрю на  картину, и  уже от этого у меня
набухают соски... но на ней вы и я, и мы лежали там, болтали несколько часов
кряду и ничуть не возбуждались. Обсуждали разные темы и даже  не прижимались
друг к другу, поскольку не должны были  шевелиться. И все же это  полотно  и
краска  словно  ласкают  меня  между  ног.  Я  уверена,  она  точно  так  же
подействует на мужчину.
     - Иллюзия, - сказал Джо. Он стоял позади них.
     -  Иллюзия?  -  ответила  Джоанна.  -  Вовсе нет,  Джо.  Мои  глаза  не
обманываются, я очарована. Я хочу купить ее!
     - Нет.
     - Почему? Что за  чушь? Вы  хотели  продать картину какой-нибудь старой
лесбиянке?  Видит  Бог,  мне  девяносто  пять,  и  я вполне подхожу под  это
определение, когда смотрю на картину.
     - Она и так ваша.
     - Что? Джо,  вы не должны  мне ее  дарить. Вы хотели продать ее, вы  же
сами сказали. Гиги, подтвердите.
     Гиги предпочла промолчать. Джо упрямо настаивал:
     - Она ваша, Джоанна. Вы хотите ее - вы забираете ее.
     - Джо, вы самый упрямый мужчина, какого я когда-либо  встречала. Просто
не  понимаю, как Гиги  с вами уживается! Если вы отдадите мне картину даром,
то я тут же уничтожу ее...
     - Нет! - ахнула Гиги. Джо пожал плечами.
     - Ваши проблемы, не мои.
     - ...но  если вы  продадите ее мне по своим обычным расценкам, я возьму
ее с собой и подарю Джейку Саломону, чтобы он  повесил  ее около  кровати  и
каждое утро просыпался счастливым...
     (Это  была  хорошая пуля, близняшка,  а теперь возвращайтесь и  добейте
раненых.)
     ...Выбирайте. Или вы дарите ее мне - и я режу ее на куски, или продаете
- и она будет висеть у Джейка Саломона. Если вы отступитесь и вывесите ее на
продажу,  то  всего лишь доставите мне лишние хлопоты: мне придется нанимать
сыщиков,  которые должны  будут отыскать, где  она вывешена,  чтобы я  могла
купить  ее  через агента. Что  я  сделаю с ней  тогда,  не  скажу.  А можете
оставить ее для себя: это очень хорошая картина.
     - Перестань  упрямиться, Джо,  - вмешалась Гиги, - ты же  хочешь, чтобы
она досталась Джейку.
     - Гиги, сколько обычно берет Джо за такую картину?
     - Я сама назначаю цену. Обычно она зависит от размера холста.
     - Ну, так сколько же?
     - Ну, за такой размер я стараюсь получить двести пятьдесят долларов.
     - Это же смешно!!!
     - Но, Джоанна, вы должны принять во внимание, что у меня, у Джо и у вас
ушел на нее весь вчерашний вечер и сегодняшний день.  Поскольку вы покупаете
картину, я  не прибавила цену за ваше время. А если вспомнить о  том, что мы
платим комиссионные, то это совсем немного...
     - Дорогая, я хотела  сказать, что это  до смешного дешево. За последние
двадцать лет я  покупала не так уж  много картин, но я знаю, что эта картина
стоит не меньше  тысячи долларов, и цена ее будет расти быстро.  Когда Джейк
умрет  и эту  картину будут продавать с  аукциона, она будет стоить  намного
больше тысячи... к тому же  я обязательно буду на  этом аукционе и ни за что
не позволю,  чтобы она  ушла из нашей семьи.  Но сейчас я  вовсе не  пытаюсь
назначить цену,  я никогда этого не  делаю. Ваша цена  - двести пятьдесят. Я
покупаю.
     - Джоанна, вы не дали мне договорить...
     - О, извините, дорогая.
     -  Я  пытаюсь  получить  двести  пятьдесят  долларов за картину  такого
размера, когда я вывешиваю ее в магазине. Но половина этой  суммы  достается
владельцу магазина, иначе он просто не возьмет ее. Поэтому для вас ее цена -
сто двадцать пять долларов.
     - Нет.
     - Почему?
     - Нет и все. Категорически, как у Джо. В бизнесе просто не бывает таких
комиссионных. Он вас нагло грабит, комиссионные не должны превышать четверти
стоимости. Но никогда не снижайте цену, за которую вы хотите что-то продать.
Только тогда вы преуспеете в бизнесе. Я не  очень-то разбираюсь в искусстве,
но о бизнесе кое-что знаю. Наличными или возьмете чек?
     -  Хорошо бы наличными,  если  у  вас есть  с  собою столько.  А можете
заплатить в другой раз.
     - Я хочу заплатить сейчас и получить  квитанцию, что она стала  моей по
закону, прежде чем  ваш упрямый муж передумает. Хотите  я напишу расписку за
вас, Гиги?
     -  Не  надо, у  меня есть  отпечатанные  формуляры,  где  нужно  только
написать цифры и поставить подпись. Так что все в порядке.
     - Хорошо. Но я хочу кое-что еще.
     - Что, Джоанна?
     - Я  хочу, чтобы  меня поцеловали. Я хорошо себя вела и позировала весь
день, а меня за это даже ни разу  не поцеловали.  Поэтому  я хочу, чтобы Джо
поцеловал  меня  за  то,  что он  был  так  отвратительно упрям.  И  я  хочу
поцеловать вас, Гиги, за то,  что вы помогли мне его одолеть. Джо,  вы  меня
поцелуете?
     -Да.
     - Так-то лучше, Джо. Вы  проводите двух симпатичных девушек - я имею  в
виду Гиги  и себя и вовсе не  иронизирую - до супермаркета? Если  Гиги купит
нам бифштекс, чтобы все это  отпраздновать, то  я хочу доказать, что  я умею
его жарить. Гиги, вы купите нам бифштекс?
     - Конечно! Говяжий или конский?
     -  Хм...  Дорогая,  я  должна  признать,  что  давно  уже не ходила  по
продовольственным магазинам. На ваше усмотрение.
     - Ну... тогда лучше конский.
     - Как  скажете.  Только смотрите, чтобы  нам  его не  вручили вместе со
сбруей.

        Глава 25

     "Делегация  Бирмы  заявила  в ООН,  что  так  называемые лунные колонии
являются лишь  прикрытием для тайных  замыслов  Китая  и  Соединенных Штатов
создать на луне военные базы".
     "Секретарь  организации  по  контролю  за  окружающей  средой  опроверг
сообщение, что в Йосемитском национальном парке стада оленей  вымирают из-за
загрязненной воды  и эмфиземы. Он  заявил, что в этом районе  поддерживается
здоровый экологический баланс. Нет повода  для беспокойства  - молодые стада
будут здоровее, чем теперешние".
     "Преосвящен