Роберт Хайнлайн. Не убоюсь зла

---------------------------------------------------------------
 "I will fear no evil"
---------------------------------------------------------------



        Глава 1

     По  стилю  комната напоминала псевдобарокко 1980 года, но была широкой,
длинной,  высокой  и роскошной.  Около  окон  с имитацией различных пейзажей
стояла  автоматизированная больничная  койка. Она  не вписывалась в интерьер
комнаты, хотя  большую  часть  ее  закрывала  великолепная китайская  ширма.
Канцелярский  стол, стоявший в сорока футах от  нее, тоже был  чужеродным, а
рядом с ним стояло  больничное  кресло-каталка, и от  него к койке  тянулись
различные провода и трубки.
     Рядом  с креслом,  за передвижным стенографическим столом,  уставленным
управляющими  микрофонами,  звуковой пишущей  машинкой, часовым  календарем,
пультом управления и прочими обычными секретарскими принадлежностями, сидела
молодая красивая женщина.
     По  манере поведения она выглядела типичным добросовестным  секретарем,
но  одета  была  по  последней  моде,  в  экзотический  наряд  "половина  на
половину":  правые  плечо,  грудь   и  рука  скрывались  под  угольно-черным
трикотажем, левую  ногу обтягивала ярко-красная ткань,  на  месте трусиков -
оборка  обоих  цветов,  черная  сандалия была на  красной  стороне,  красная
сандалия - на обнаженной правой ноге. Кожа была расписана красными и черными
красками.
     По  другую сторону  стола  стояла  женщина  постарше,  одетая  в  халат
медсестры.  Она сосредоточенно смотрела  то  на свой пульт, то на пациента в
кресле и  не обращала никакого внимания на остальных. За столом сидело более
дюжины  мужчин,  одетых,  в  основном,  по-спортивному: дань  моде,  которой
следовало старшее поколение служащих.
     В кресле-каталке сидел дряхлый старик. Если бы не яркие живые глаза, он
был  бы похож на плохо сделанную  мумию. На  лице  у  него не  было  никакой
косметики, да и она не могла бы скрыть пугающую дряхлость.
     - Вампир, - тихо говорил он, обращаясь к одному из сидящих за столом, -
вы просто кладбищенский упырь, дорогой Парки.  Неужели ваш  отец не объяснил
вам, что правила хорошего  тона велят  сперва подождать, пока человек кончит
брыкаться, а уже потом хоронить его? Или у вас не было  отца?  Юнис, сотрите
последние  слова. Господа, мистер Паркинсон предложил мне уйти в  отставку с
поста  председателя  нашей комиссии. Кто еще думает  так же? - Он помолчал и
медленно обвел взглядом членов комиссии. - Ну же! Неужели никто не поддержит
нашего дорогого Парки? Может быть, вы, Джордж?
     - Я здесь ни при чем.
     -  Но вы бы обязательно проголосовали "за", не  так ли? Поскольку никто
больше не поддерживает это предложение, оно отклоняется.
     - Я снимаю свое предложение.
     - Поздно, Паркинсон.  Из протокола ничего нельзя удалить,  разве что по
общему  согласию,   открытому   или   подразумеваемому.  Достаточно   одного
возражения -  и я, Иоганн  Себастьян Бах Смит, возражаю... и это  правило не
подлежит  обсуждению, поскольку я  придумал  его  задолго  до  того, как  вы
научились читать. Но, -  Смит снова  осмотрел присутствующих, - у  меня есть
новость.  Как  рассказал нам мистер  Тил, все наши  предприятия  находятся в
удовлетворительном состоянии, а "Морские  ранчо" и "Фундаменты" в более  чем
удовлетворительном. Поэтому  для меня самое время  уйти в отставку.  -  Смит
сделал паузу, потом продолжал: - Не удивляйтесь и закройте ваши рты.  А  вы,
Парки, не радуйтесь.  У меня для вас есть особая новость. Я остаюсь на посту
председателя  комиссии,  но  слагаю с  себя исполнительские  полномочия. Наш
главный советник, мистер Джейк Саломон, становится заместителем председателя
и...
     - Подождите, Иоганн. Я не собираюсь управлять всем этим пандемониумом.
     - От вас этого и не  требуется, Джейк. Вы будете председательствовать в
собраниях комиссии в мое отсутствие. Неужели я прошу от вас так много?
     - Вроде бы нет...
     -  Спасибо. Я ухожу с поста президента компании "Смит  энтерпрайзис", и
мистер  Байрам  Тил становится  нашим президентом и главным управляющим; ему
давно  положено  продвижение по службе. На его плечах будет выбор  платежей,
акций, прерогативы и привилегии,  лазейки для неуплаты налога.  Этим  я лишь
отдаю ему должное.
     - Послушайте, Смит, - начал было Паркинсон, но старик перебил его:
     -   Молодой   человек,  никогда   не  обращайтесь  ко  мне  со  словами
"послушайте,  Смит". Называйте  меня "мистер Смит"  или  "мистер президент".
Итак, что вы хотели сказать?
     Паркинсон справился с эмоциями и ответил:
     - Послушайте, мистер  Смит, я не могу согласиться с вашим предложением.
Не говоря уже  о  том, что вы одним махом  продвигаете  своего  помощника на
должность  президента,  что  само  по  себе  неслыханно...  Если  необходимы
какие-либо изменения в руководстве, то следует учитывать и меня. Я ведь имею
второй по величине пакет акций.
     - Я рассматривал и вашу кандидатуру на должность президента, Парки.
     - Неужели?
     - Да, И хохотал при этом от души.
     - Какого черта вы...
     - Не надо так говорить,  иначе я привлеку вас к суду.  Вы забыли о том,
что мой пакет  акций означает право решающего  голоса. А что касается вашего
пакета, то по правилам нашей компании  всякий, кто представляет пять и более
процентов акций, автоматически  становится  членом комиссии,  даже  если его
никто не любит  или он страдает от расстройства респираторной системы. И вы,
и  я  подпадаем под  эти  определения.  Байрам, каковы последние  данные  по
доверенностям и покупке акций?
     - Полный отчет, мистер Смит?
     - Нет, просто объясните мистеру Паркинсону, где его место.
     -  Конечно, сэр. Мистер  Паркинсон, на  сегодня вы контролируете  менее
пяти процентов акций с правом голоса.
     - Вы уволены, молодой вампир, - елейным  голосом добавил Смит, - Джейк,
созовите специальное  собрание  акционеров, разошлите официальные извещения,
соблюдите  все формальности,  пусть Парки торжественно вручат  золотые часы,
выпихнут  его  из  комиссии  и изберут  его  преемника.  Вопросы есть?  Нет.
Объявляю перерыв. Джейк, останьтесь. Вы тоже, Юнис. И вы, Байрам, если у вас
есть какие-нибудь вопросы.
     Паркинсон вскочил со стула.
     - Но я еще не все сказал, Смит!
     - Да, конечно, - сладко ответил старик. - Передавайте привет вашей теще
и скажите ей, что Байрам будет  переводить ей круглые суммы, несмотря на то,
что вас уволили.
     Паркинсон вышел, не сказав больше ни слова. Следом вышли и другие. Смит
обратился к Джейку:
     - Джейк, как можно дожить до пятидесяти лет и не накопить ни грана ума?
Этот  парень за всю свою жизнь совершил лишь один разумный поступок - выбрал
богатую тещу. Вы согласны?
     - Иоганн, - сказал Ганс  фон Ритер, наклонившись над столом и обращаясь
прямо к председателю, - мне не понравилось, как вы обошлись с Паркинсоном.
     -  Спасибо. Вы  откровенны  со  мной и  говорите мне  в лицо  все,  что
думаете. Это редкость в наши дни.
     - Убрать его  из комиссии следовало давно. Он обструкционист. Но стоило
ли его унижать?
     - Наверное, не стоило. Это одна из моих маленьких причуд, Ганс.  У меня
теперь осталось не так уж много удовольствий.
     Вкатился  механический  лакей,  повесил пустой  стул на  свой  крючок и
удалился.
     - Я не желаю, чтобы со мной обошлись  так же,  - продолжал фон Ритер. -
Если вы хотите иметь в комиссии  лишь тех, кто всегда соглашается с вами, то
хочу  вам заметить, что я контролирую меньше  пяти процентов акций  с правом
голоса. Вы хотите моей отставки?
     - Бог с вами! Конечно, нет! Вы мне нужны, Ганс, а Байраму вы будете еще
нужнее. Я  не люблю тех, у кого рот всегда на замке. Если кому-то не хватает
мужества возражать мне, то ему нечего делать в этом кабинете. Но если кто-то
мне возражает, он должен делать это с умом. Как вы, например. Вы не один раз
убеждали  меня переменить мнение, а  это было  нелегко, принимая во внимание
мое упрямство. Юнис, подзовите для доктора фон Ритера кресло поудобнее.
     Кресло приблизилось, но фон Ритер отмахнулся, и оно снова удалилось.
     - У меня нет времени на светские беседы. Что вы хотите?
     Он встал. Стол сложил ножки, повернулся боком и скользнул в стену.
     - Ганс,  я  окружил себя  людьми, которые не очень меня любят, но среди
них  нет ни одного соглашателя или молчуна. Даже Байрам  получил свое место,
потому что возразил мне  и  оказался прав. Нам в комиссии нужны такие  люди,
как  вы. Но  Паркинсон -  другое  дело, и я имел  полное  право осадить  его
публично, потому что  он публично потребовал моей отставки. Тем не менее, вы
правы, Ганс, "зуб за зуб" - это ребячество. Двадцать лет назад, даже десять,
я ни за  что не стал бы никого  унижать. Если человек полагается на рефлекс,
как это делает большинство  вместо того,  чтобы думать  головой, то,  будучи
униженным, он  постарается отквитаться. Я хорошо это  знаю. Но я старею, как
вам  всем известно... - Фон Ритер ничего  не ответил. Смит  продолжал:  - Вы
останетесь и поможете Байраму?
     -  Гм...  Останусь, если  вы будете  хорошо себя вести. Он  повернулся,
чтобы уйти.
     - Что же, это  вполне  справедливо,  Ганс. Вы будете  танцевать на моих
поминках? Ритер оглянулся.
     - С удовольствием, - ухмыльнулся он.
     - Я так  и  думал.  Спасибо, Ганс. До  скорого...  -  Смит  обратился к
Байраму Тилу: - Какие у вас проблемы, сынок?
     - Завтра прибывает помощник генерального прокурора для беседы по поводу
покупки "Хоумкрафтс лимитед" нашим производственным сектором. Я думаю...
     - Он будет говорить с вами. Если вы не  сможете обработать его, значит,
я сделал ошибку, выбрав вас для этой должности. Что-нибудь еще?
     -  На морском ранчо  номер  пять, на  глубине пятидесятой отметки погиб
человек. Акула.
     - Он был женат?
     - Нет, сэр. Родителей у него тоже нет.
     -  Хорошо, сделайте  что-нибудь сентиментальное по этому поводу.  У вас
ведь есть видеоролики, где актер дублирует меня своим  трогательно-искренним
голосом. Когда  мы  теряем  кого-либо  из  наших,  общественность  не должна
думать, что нам на это наплевать.
     - Особенно когда нам действительно наплевать, - добавил Джейк Саломон.
     - Джейк, вы что, видите меня насквозь? Щедрые льготы в таких случаях  -
наша традиционная политика. Плюс разные мелочи, которые так много значат.
     -  И  так хорошо выглядят. Иоганн,  у вас  нет сердца -  одни  пульты и
механизмы. Скажу больше: у вас его никогда не было.
     Смит улыбнулся.
     - Джейк,  для  вас  мы  сделаем  исключение.  Когда  вы  подохнете,  мы
постараемся  не заметить этого.  Никаких  цветов,  не  будет  даже  обычного
портрета в траурной рамке в коридоре.
     -  Вам  не  суждено этому порадоваться, Иоганн. Я переживу  вас  лет на
двадцать.
     - Собираетесь танцевать на моих поминках?
     -  Я  не  танцую, -  ответил юрист, - но ради такого  случая,  пожалуй,
научусь.
     - Не волнуйтесь. Я переживу вас. Хотите пари? Скажем, миллион к  вашему
любимому налогу? Ах, нет. Я не могу с вами спорить: чтобы выжить,  мне нужна
ваша помощь. Байрам, зайдите ко  мне завтра. Сестра, оставьте нас наедине. Я
хочу поговорить с моим юристом.
     - Невозможно, сэр. Доктор Гарсиа настаивает на постоянном наблюдении.
     Смит на минутку задумался.
     - Мисс Подкладное Судно,  манера моей речи сформировалась до того,  как
Верховный  суд  разрешил  писать  непристойные  слова  на  тротуарах.  Но  я
постараюсь выразиться достаточно ясно, чтобы вы поняли.  Я ваш наниматель. Я
плачу вам зарплату. Это мой дом. Я велю вам убраться. Это приказ.
     Медсестра ничего не ответила. На ее лице появилось упрямое выражение.
     Смит вздохнул.
     - Джейк, я старею. Я забыл, что у них теперь свои  правила. Пожалуйста,
разыщите доктора Гарсиа - он где-то здесь в доме - и подумайте, как мы можем
поговорить наедине, несмотря на эту слишком бдительную цербершу.
     Вскоре  пришел   доктор   Гарсиа.  Осмотрев  пациента  и   приборы,  он
согласился, что некоторое время можно обойтись телеметрией.
     - Мисс Макинтош, перейдите к дистанционным дисплеям.
     - Хорошо, доктор. Не могли бы вы послать за другой сестрой и освободить
меня от моих обязанностей?
     - Сестра, вы...
     -  Минутку,  доктор, -  перебил Смит. - Мисс Макинтош, извиняюсь за то,
что назвал вас "мисс Подкладное Судно". Это ребячество, а с другой стороны -
еще один признак  прогрессирующей старости.  Но,  доктор, если она  очень уж
хочет уйти... а я надеюсь, что она передумает... в любом случае, выпишите ей
чек на тысячу долларов. В качестве премии. Ее усердие заслуживает всяческого
поощрения... а я иногда веду себя неразумно.
     - Хм... Сестра, проводите меня.
     Когда доктор и медсестра вышли, Саломон сухо сказал:
     - Иоганн, вы кажетесь дряхлым, лишь когда вам это необходимо.
     - Да, я действительно использую  свои возраст  и  болезнь  в  корыстных
целях. У меня нет другого оружия.
     - А деньги?
     - Ах, да... Если бы не  деньги,  меня бы уже не было в живых. Последнее
время я как-то по-детски капризен. Можете  объяснить  это тем, что  человек,
который  все  время  вел  активную  жизнь,  чувствует себя  разбитым,  когда
выбывает из  игры.  Но  проще  назвать мое состояние дряхлостью... поскольку
только Богу и моему доктору известно, насколько одряхлело мое тело.
     - Я бы объяснил это  вашим  омерзительным и несносным нравом, Иоганн, а
не дряхлостью: ведь вы можете контролировать себя,  когда захотите. На меня,
однако, это мало действует.
     Смит усмехнулся.
     - Никогда, Джейк, я не буду грубить  вам.  Вы очень нужны мне. Вы нужны
мне даже больше, чем Юнис... хотя она, конечно, много симпатичнее вас. Юнис,
я себя плохо вел в последнее время?
     Секретарша пожала плечами, сопровождая это движение  кое-какими другими
так, что на нее было приятно посмотреть.
     - Временами - просто омерзительно. Но, босс, я научилась не обращать на
это внимания.
     - Видите, Джейк? Юнис умеет со мной уживаться, не то что  вы. И я часто
использую ее в качестве предохранительного клапана.
     -  Юнис,  - сказал  Саломон, - как  только вам вконец  осточертеет  эта
старая развалина, вы  сможете начать работать у меня за  то же  жалованье...
или даже за большее.
     - Юнис, увеличиваю ваше жалованье вдвое!
     -  Спасибо,  босс,  -  быстро  ответила  она.  -  Я   это   записала  и
зафиксировала время. Я сообщу о вашем решении в бухгалтерию.
     Смит довольно улыбнулся.
     - Теперь понимаете,  почему я ее держу?  И не пытайтесь  сманить  ее. У
вас, старого козла, не хватит бабок.
     - Сумасшедший старик, - простонал Саломон, - кстати, о деньгах: кого вы
собираетесь поставить на место Паркинсона?
     - Не стоит спешить. У вас есть кандидат на эту вакансию, Джейк?
     - Нет. Хотя сейчас мне кажется, что могла бы подойти Юнис.
     Юнис  удивленно  взглянула  на  них,  затем  ее  лицо  приняло  обычное
выражение. Смит задумался.
     - Мне это  не приходило  в  голову.  Но  это могло  бы  быть  наилучшим
решением. Юнис, хотите стать директором основной корпорации?
     Юнис перекинула переключатель стенодеска в положение "нет записи".
     - Вы оба смеетесь надо мной. Прекратите.
     -  Моя дорогая, - мягко произнес Смит,  - вы знаете,  что я никогда  не
шучу, когда  речь  идет  о  деньгах.  А  что  касается  Джейка, то  деньги -
единственное, что для него свято: он продал свою дочь и бабушку в Рио.
     - Ну,  дочь  я, положим, не  продавал,  - возразил  Саломон.  -  Только
бабушку, да и выручил-то  за нее не так уж много. Но зато у нас освободилась
еще одна спальня.
     - Но послушайте, босс... Я же совсем не смыслю в управлении делами!
     - А вам этого и не придется делать. Директора не управляют, они диктуют
политику.   А  вы  знаете  об  управлении  больше,  чем   большинство  наших
директоров: вы уже несколько лет видите все  изнутри. Прибавьте к этому вашу
работу секретарем  моего  секретаря  до того,  как  миссис  Биерман ушла  на
пенсию.  Шутил Джейк или нет, но я  вижу определенные преимущества.  Вы  уже
являетесь служащим корпорации в должности специального ассистента-секретаря,
и  вам  вменяется  в  обязанность  вести запись заседаний комиссии. Помните,
Паркинсон  возмущался,  что  вам  позволено  присутствовать на  чрезвычайных
заседаниях?  Но я заткнул этого Паркинсона, и все осталось по-прежнему. Вы и
впредь будете присутствовать на сессиях и по-прежнему останетесь моим личным
секретарем -  не  могу  пожертвовать  таким секретарем,  -  но вы  будете  и
директором.  Здесь  нет никакого противоречия, вы  просто  будете  не только
записывать, но и голосовать. А теперь мы  подходим  к ключевому вопросу:  вы
согласны голосовать так же, как и Джейк?
     Юнис приняла серьезный вид.
     - Вы хотите этого, сэр?
     - Или  так,  как я, если я присутствую, что,  в общем-то, одно и то же.
Вспомните,  мы с Джейком всегда голосовали  одинаково по главным вопросам  -
заранее  обговаривали это  с  ним  - и в  то  же время  спорили и голосовали
по-разному по незначительным вопросам. Прочтите старые протоколы - и вы сами
это увидите.
     - Я давно уже это заметила, -  сказала  она, -  но считала,  что мне не
подобает делать какие-либо выводы.
     - Джейк, она - наш новый директор. Да, еще вот что, моя дорогая... Если
нам вдруг понадобится ваше место, вы согласитесь уйти в отставку?  Вы ничего
от этого не потеряете.
     - Конечно, сэр. И не надо мне платить, чтобы я согласилась.
     - И все-таки вам кое-что понадобится.  Я чувствую себя лучше, Юнис, мне
надо передать управление Тилу; политику я предоставлю Джейку... сами знаете,
в каком я состоянии. Я хочу,  чтобы  у Джейка было как можно больше голосов,
на которые он смог  бы  твердо рассчитывать. В конце концов, мы всегда можем
уволить директоров... но лучше все же  этого не делать - фон Ритер  уже  раз
утер  мне  нос.  О'кей,  вы  директор.  Мы  уладим формальности на  собрании
акционеров.  Добро пожаловать в  ряды истэблишмента. Теперь вы не  рабыня на
жалованье. Вас подкупили, и теперь вы контрреволюционер, фашистский пес. Как
вам это нравится?
     - Не "пес", - возразила Юнис. - Все остальное ничего, но вот пес... это
слишком по-мужски. Я самка. Сучка.
     - Юнис, я не  только не употребляю таких слов при дамах,  но и не желаю
их слышать от дам.
     - Разве может "фашистский пес" быть дамой? Босс, я узнала это слово еще
в яслях. Сейчас его все употребляют.
     - А я впервые прочитал его на заборе, и пусть оно там и остается.
     -  У  меня нет  времени  выслушивать лексикологов-любителей! - прорычал
Саломон. - Совещание окончено?
     - Что? Вовсе нет! Сейчас  будет его  совершенно  секретная часть,  ради
чего я и отослал медсестру. Подойдите поближе.
     - Иоганн,  прежде чем  вы начнете раскрывать свои тайны, разрешите  мне
задать один вопрос. На этой кровати  есть микрофон? В кресле тоже может быть
подслушивающее устройство.
     - Да? -  Смит задумался. -  Я пользовался кнопкой для вызова... до того
как они установили постоянное наблюдение.
     - Семь к двум за то, что вас прослушивают.  Юнис, моя дорогая, не могли
бы вы на всякий случай посмотреть, где там проводок?
     -  Сомневаюсь, что найду его. Это ведь не стенодеск. Но  я  посмотрю. -
Юнис  встала из-за пульта  и осмотрела заднюю часть кресла. -  Эти два диска
наверняка  соединены  с   микрофоном;  они  показывают  частоту  дыхания   и
сердцебиения. Но  на мой голос игла не  реагирует.  Наверное,  здесь фильтр.
Но...  - она задумалась,  - голос  можно снять с любого проводка в  целом. Я
сама  пользуюсь  этим  методом,  когда  необходимо  записать что-нибудь  при
сильном  шуме. Для чего другие диски, я не понимаю. Черт  возьми, я могла бы
найти подслушивающую схему, но откуда я могу знать, что их не две и  не три?
Извините.
     - Не ст