стливый как ребенок. Бранить его бесполезно.
     Джоанна Юнис уловила досаду в ее голосе.
     - Гиги, у вас нет денег? - осторожно спросила она.
     Гиги не ответила. Не  поворачиваясь  к Джоанне, она  достала полбуханки
хлеба и начала нарезать тосты. Джоанна не отступилась.
     - Гиги, я богата, - сказала  она очень тихо, - думаю,  что вы знаете об
этом. Но Джо не возьмет у меня ни цента. Вам же незачем так упрямиться.
     Гиги  отмерила  кофейных порошок  на  шесть чашек.  Затем так  же  тихо
ответила:
     - Джоанна, я  была  проституткой, когда  жила  с большим  Сэмом. Кто-то
должен был платить  за квартиру, а половина его учеников никогда не  платили
обещанное,  а остальные  платили так мало,  что едва окупали кофе и пончики,
которые они  же  у нас и съедали.  Черт возьми, некоторые и приходили только
затем,  чтобы поесть. Кто-то  должен был  зарабатывать. Я не часто  бывала с
другими мужчинами - Сэм этого не любил, - если только это не была "ромашка",
которую он сам устраивал. Но старые лесбиянки бывают весьма щедрыми. И когда
нам нужны  были деньги, я шла в  то кафе, где они собираются, и зарабатывала
нам на жизнь. Сэм не возражал против этого.
     Наконец  я  поняла, что меня  используют, но  не только для того, чтобы
жить за мой счет. Когда он устраивал эти  "ромашки", ему нужна  была молодая
женская  особь,  чтобы  все  это мероприятие  сдвинулось с  места.  Джоанна,
женщина готова сделать для мужчины что угодно... но ей противно  осознавать,
что это  улица с  односторонним движением. Джо  -  другое  дело.  Он продает
немного картин,  но  никогда не использует женщину, какое бы тяжелое ни было
положение. - Она  посмотрела  на  Джоанну. -  Когда я впервые позировала для
Джо, он платил  полностью, никогда не было  этих разглагольствований о  том,
что часть он заплатит сейчас, часть попозже, а все остальное - когда продаст
картину.  У  него,  видимо,  осталась  часть  денег  от  Юнис.  Может  быть,
страховка. Но Джо очень мягкий. У него все занимали и никогда не возвращали,
и у него те деньги кончились  еще до того, как я стала жить с  ним и следить
за его деньгами. Кто-то заплатил за  студию и за коммунальные услуги.  Может
быть, вы?
     - Нет.
     - Вы знаете об этом?
     - Да. Один человек,  который очень любил Юнис, позаботился об этом. Джо
может жить здесь до конца жизни, если ему здесь нравится. А я могу замолвить
словечко,  и  телефон  будет  снова  подключен.  Когда улаживали  вопрос  со
студией, электроэнергией, водой и тому подобным, про телефон просто забыли.
     -  Нам не нужен телефон. Наверное,  половина из  тех, кто живет на этом
этаже, пользовались им как  бесплатным общественным телефоном... некоторые и
сейчас пытаются и злятся, когда я говорю им, что телефон отключен, и вежливо
их  выпроваживаю.  Потому что  Джо работает.  А того мужчину, который  очень
любил Юнис, случайно не Иоганном звали?
     - Нет, не  Иоганном. И теперь его не зовут  Джоанной.  Гиги,  я не могу
назвать вам его имени  без его разрешения, а его  у меня нет. Джо не задавал
вопросов о студии?
     - По правде говоря, он, наверное, об этом даже не задумывался. Он сущий
ребенок в некоторых вопросах,  Джоанна. Искусство и секс - больше  он ничего
не замечает, пока не разобьет себе об это лоб.
     - Тогда, может быть, он  не заметит и этого. У меня в сумочке  рация, я
могу вызвать машину. Если вы скажете Джо, что  пошли в  магазин,  он же  вас
отпустит?
     - Конечно. Без проблем... хотя он и  горит желанием  рисовать нас целый
день.
     - Вы скажете ему, что  должны пойти, а я  предложу вам свою  машину. Мы
можем  ее неплохо загрузить, мои охранники нам помогут. Может  быть, Джо  не
заподозрит, что я за все заплатила? Или вы можете сказать, что у него купили
картину.
     Гиги задумалась, затем вздохнула.
     - Вы искушаете  меня,  ласковая  девчонка.  Но, пожалуй, нам лучше есть
вчерашнюю  пиццу,  пока не продадим еще одну  картину. А мы ее  продадим.  Я
думаю, лучше не вмешиваться в то, что пока срабатывает.
     (- Она права, босс. Оставьте это.
     - Но, Юнис, у них ничего нет  на завтрак, кроме кофе и черствых тостов.
И  у них всего четыре "Реддипака" и три пиццы... а  три мы  съели вчера. Еще
кое-что, но совсем мало. Я не могу это так оставить.
     - Вы не должны вмешиваться. Или  вы хотите поссорить его  с Гиги?  Гиги
очень ему подходит, она что-нибудь придумает. Ведь я знаю Джо лучше, чем вы,
не так ли?
     - Да, Юнис, но людям надо есть.
     - Да, босс, но если они пару раз не пообедают, вреда от этого не будет.
     - Черт возьми, девчонка, вы когда-нибудь голодали? А я жил  в тридцатые
годы.
     - Хорошо, босс, но вы все только испортите. Я помолчу.
     - Юнис, ради Бога, вы же сказали, что вчера я все сделал отлично.
     -  Да,  сказала, и это действительно так. А теперь  не надо портить все
это. Оставьте их в  покое или  придумайте, как Гиги может честно  сходить за
продуктами... но не давайте им ничего.
     - Хорошо, дорогая. Я постараюсь.)
     - Гиги, здесь, в банке, говяжий жир?
     - Да, я его оставляю. Может пригодиться.
     - Конечно, может! И я вижу два яйца.
     - Да, но  двух  яиц  на троих недостаточно. Но я зажарю одно для  вас и
одно для Джо.
     - Можете пойти помыть голову, ласковое дитя.  Я научу вас кухне Великой
депрессии, которую освоила в тридцатые годы.
     Гиги Бранка испуганно посмотрела на Джоанну.
     - Джоанна, от того, что вы говорите, у меня мурашки по коже. Я не смогу
представить, сколько вам лет... но вы ведь не очень стары, правда?
     - Это зависит от того, какой резиновой меркой вы  пользуетесь, дорогая.
Я помню экономический спад тридцатых  годов; тогда мне было примерно столько
же, сколько вам сейчас. По  той шкале  мне девяносто пять. А если посмотреть
на  меня с другой  стороны, то мне всего  несколько недель, и я  еще не могу
даже ползать без чьей-либо помощи. Все время делаю ошибки.  Но на меня можно
посмотреть  и еще под одним  углом. Можно считать,  что мне  столько же лет,
сколько этому телу  -  телу  Юнис -  и именно так  я и  хочу, чтобы  на меня
смотрели. Не считайте  меня  привидением, дорогая,  обнимите меня и скажите,
что я не призрак.
     (- Что вы имеете против призраков, босс?
     - Вовсе ничего.  Некоторые  из  моих друзей  - привидения, но  я бы  не
захотел, чтобы моя сестра вышла замуж за одного из них.
     -  Очень смешно, босс. Кто пишет вам ваши реплики? Мы же вышли замуж за
привидение... в кабинете доктора Олсена.
     - О! Вы сожалеете об этом, Юнис?
     - Нет, босс, дорогой, вы  именно тот старый  козел,  от которого я хочу
получить нашего маленького ублюдка.
     - О-о! Я люблю вас, дорогая!)
     Гиги обняла ее.
     - Сперва  мы растопим говяжий жир  и посмотрим, не протух ли он.  Затем
пропитаем им хлеб и зажарим. Яйца разболтаем и, поскольку у нас  нет сливок,
чтобы  сделать омлет, мы добавим вместо них то, что  найдем. Можно  добавить
сухое  молоко, муку  или  крахмал. Можно даже сухой желатин.  Солить яйца не
будем,  жир может оказаться достаточно соленым. Соль,  стало быть, по вкусу.
Если у вас есть  уксус или что-нибудь такое,  то мы немного добавим,  прежде
чем взбалтывать  яйца.  Затем все  это  выльем на шесть кусочков обжаренного
хлеба - по два на  клиента - и посыплем перцем, или сухой петрушкой, или чем
угодно  мелко  порубленным,  чтобы придать  аппетитный вид.  Это  творческая
кулинария. Стол накроем как  можно лучше - какую-нибудь красочную скатерть и
настоящие салфетки, если есть. Цветок, хотя бы искусственный. Или свечу. Что
угодно  для придания шика. А теперь  за  дело. Я жарю хлеб, вы  взбалтываете
яйца. Или хотите наоборот?
     Джо  неохотно подошел к столу и  положил кусок в рот, думая о своем. На
его лице отразилось удивление.
     - Кто готовил?
     - Мы обе, - ответила Джоанна.
     - Да? Вкусно.
     - Джоанна  показала  мне, как  это готовить,  и когда-нибудь  мы  снова
сделаем это блюдо, Джо.
     - Скорее бы.
     - Хорошо. Джоанна, вы ведь умеете читать?
     - Да. А что?
     - Я  так и думала. От матери  Джо пришло письмо. Лежит уже  три дня.  Я
хотела  найти  кого-нибудь,  кто  бы  мог  его  прочитать, но  мне  пришлось
позировать для Джо, а Джо не каждому дает читать письма его матери.
     - Гиги, Джоанна наша гостья. Это невежливо.
     -  Джо,  я  гостья? Если так, то  я  не  буду  есть завтрак  и  не буду
позировать... я вызову Антона и Фреда и поеду домой!
     (- Какой намек, брюхатая леди!
     - Это вульгарная шутка, Юнис.
     -  А  я  насквозь вульгарная, босс.  Но  если  задуматься, вы  не менее
вульгарны, хотя я и не была уверена в этом, пока не проснулась внутри вашего
мозга.
     - Сдаюсь. Но Джо не должен считать нас гостьей.
     - Конечно, нет. Надуйте губы, и пусть он вас поцелует... он  никогда не
целовал вас при свете.)
     - Извините, Джоанна Юнис, - сказал Джо. Джоанна надулась.
     - Я извиню вас,  только если вы меня  поцелуете  и  скажете, что я член
вашей семьи, а никакая не гостья.
     -  Она права, - согласилась Гиги. - Ты должен ее поцеловать  и искупить
вину.
     - О, черт возьми! - Джо встал, подошел к  стулу  Джоанны Юнис,  взял  в
ладони ее щеки и поцеловал. - Член семьи. Не гостья. А теперь - ешьте!
     - Да, Джо. Спасибо.
     (- Он может лучше.
     - Мы обе об этом знаем.)
     - Но,  Джо, я  не стану читать ваше  письмо, если вы  этого  не хотите.
Гиги,  я удивлена,  что  вы  не  умеете читать.  Я  считала,  что  могу  это
определить  по тому, как человек говорит. Или, может быть, у вас зрение не в
порядке?
     - Глаза в порядке. О, говорить я умею.  Я этому училась, немного играла
в  театре. Наверное,  мне  следовало бы научиться  читать,  хотя и  не  могу
сказать,  что  я от  этого очень страдала.  Компьютер спутал мои контрольные
ответы, когда я заканчивала подготовительную  школу, и я  сразу оказалась  в
шестом классе, прежде чем кто-либо это заметил. А затем было немного  поздно
менять  направление, и я осталась  в "практической" группе.  Говорили о том,
чтобы я получила возможность пройти коррективный курс, но директор школы был
против. Сказал,  что  для этого  не хватает денежных средств.  - Она  пожала
плечами. - В  любом случае, я  никогда  не испытывала трудностей из-за того,
что не умею читать. Джо, мне найти письмо?
     - Конечно. Джоанна же член нашей семьи.
     Джоанне было трудно разобрать почерк мадам  Бранки, поэтому она  сперва
прочитала письмо про себя, чтобы убедиться, что сможет прочитать его вслух и
встретилась с трудностями.
     (- Юнис! А как с этим быть?
     - Близняшка, никогда не говорите мужчине то, что ему не надо знать. Все
необходимо подвергать  цензуре. Даже  вашу почту  я просматривала и выбирала
только то, что надо, когда вы были особенно слабы.
     - Я знаю это, девушка, я  перечитывал  кое-что из того, что  вы  читали
вслух.
     - Босс, кое-что я  сразу выбрасывала  в мусор. И это тоже  следовало бы
выбросить. Так что читайте не все.
     - Вы были замужем на ним, дорогая, а я  нет. Я не имею права подвергать
цензуре его почту.
     -  Если выбирать между правдой  и  добротой, то вы знаете,  на  какой я
стороне.
     - О замолчите, я не буду ничего опускать из его письма!)
     - Необходимо немного времени, чтобы привыкнуть к незнакомому почерку, -
сказала Джоанна Юнис, извиняясь за паузу. - Хорошо. Здесь написано вот что:
     "Дорогой мой мальчик, твоя мамочка чувствует себя не так уж плохо..."
     - Не читайте все подряд, - перебил Джо. - Говорите самое основное.
     - Да, - согласилась Гиги. - Его мать пишет много всякой ерунды о шумных
соседях,  об их кошечках  и собачках и о людях, которых  Джо даже не  знает.
Читайте  только то, что несет какую-нибудь информацию.  Если  она вообще там
есть.
     (- Видите, бедняжка?
     - Юнис, я все равно не буду ничего утаивать. Конечно, местные сплетни я
могу пропустить. Хм, может быть, заменю кое-какие слова.
     - Да, уж это стоит сделать.)
     - Хорошо. Ваша мать пишет, что ее беспокоит желудок...
     "Твоя мамочка чувствует  себя  не так уж хорошо, и  вряд  ли она найдет
себе облегчение. Врач говорит, что это не рак желудка, но откуда  ему знать?
На  двери у него табличка, на ней написано, что он практикант. А  все знают,
что  практикант -  это студент, а  не  настоящий врач. Зачем мы тогда платим
налоги, если какой-то студент может чуть ли не убить  меня, как собаку,  или
кошку, или еще  какое-нибудь животное, которых  они постоянно режут  в своих
кабинетах, как говорят по телику?"
     - Джо, она пишет, что ее беспокоит желудок, но студент-медик, который у
них на практике, заверил ее, что это не рак.
     "От нового рабби тоже помощи ждать не приходится. Он молодой сопляк, но
думает, что все уже знает. И  слушать  ничего  не желает.  Говорит, что меня
обслуживают  не  хуже, чем других,  хотя  и  знает,  что это  не  так. Чтобы
добиться чего-нибудь, надо быть негром. А мы,  белые люди, которые построили
эту  страну и набили ее деньгами,  считаемся грязью. Когда я  иду в клинику,
мне приходится ждать, а мексиканки идут первыми. Что скажешь на это?"
     - Она говорит,  что у них новый рабби, моложе  того, что  был раньше, и
что  он  провел расследование  и  заверил ее, что  ей дали квалифицированное
медицинское заключение.  Также она  говорит, что ей иногда  долго приходится
ждать своей очереди в поликлинике.
     - Почему бы  и  не подождать? - сказал Джо. - Все  равно делать нечего.
Надо как-то время убить. Она же не работает.
     "Анна-Мария скоро родит. Этот  сопливый  рабби говорит, что  ей следует
пойти в родильный дом. Ты же знаешь, что это за ужасные  дома, и  это совсем
не по-американски -  пускать  деньги на ветер.  Я так и  сказала инспектору.
Если посмотреть, как они выкидывают деньги людям, которые их не заслуживают,
то  они могли бы потратить немного  денег на порядочную семью, которая хочет
лишь, чтобы ее оставили в покое. Одного из близнецов Джонсона - не того, что
вылетел из школы, а другого, которого  выпустили под поручительство, - снова
арестовали.  И  давно  пора!  Есть еще  одна  семейка, в которую  инспектору
следовало бы заглянуть... но он велит мне не совать свой нос в чужие дела".
     - Какая-то женщина по имени Анна-Мария беременна.
     - Которая это, Джо? - спросила Гиги.
     - Младшая сестра.  Ей  двенадцать. Может быть, тринадцать. -  Джо пожал
плечами.
     -  Ваш  рабби считает,  что ей следует направиться в  родильный дом, но
ваша мать думает, что  ей будет  лучше дома. Еще здесь  написано  кое-что  о
семье Джонсонов.
     - Пропустите.
     "Мой  мальчик,  мама не  получала от тебя  писем  с тех пор, как умерла
Юнис. Неужели  в  вашем  блоке  некому написать  письмо?  Ты  не знаешь, как
волнуется мамочка, когда от ее сына нет никаких  известий. Каждый день слежу
за почтовым  ящиком, чтобы никто  не взял письмо  раньше  меня. Но  от моего
маленького Джози писем все нет и нет - лишь чеки раз в месяц".
     - Она  говорит,  что  давно  не получала от  вас писем.  Джо.  Я  бы  с
удовольствием  написала  для  вас  письмо,  прежде  чем уйду,  все,  что  вы
продиктуете... и пошлю  его  с посыльным "Меркурия", чтобы она наверняка его
получила.
     - Может быть. Спасибо. - Джо не проявил особого энтузиазма. - Там будет
видно. Сперва - картина. Что-нибудь еще пишет? Скажите своими словами.
     (- Юнис, это самое сложное место.
     - Так пропустите его.
     - Я не могу!)
     "Я  видела  тебя  по  телику  и  чуть не померла, как  ты  сказал,  что
отказываешься от миллиона долларов,  на  который у тебя были все права.  Или
твоя мать для тебя ничего не значит? Не я ли тебя растила, любила, ухаживала
за  тобой, когда ты  повредил себе шею? За  что же мне  такое наказание?  Ты
можешь  пойти к этой мисс  Джоанне Бассинг Бок Смит и  сказать  ей,  что она
может больше не улыбаться, потому что я  хочу получить свою законную долю. И
я ее получу.  Я уже  была у юриста, и он сказал, что возьмется за мое  дело,
если  мы  поделим  долю  пополам и я заплачу ему 1000 долларов на расходы. Я
сказала  ему,  что  он вор. Но  все  равно  скажи этой  мисс Смит, чтобы она
заплатила деньги, иначе мой юрист посадит ее за решетку!
     Иногда мне кажется, что  надо нам всем собраться и приехать к тебе и не
отступать,  пока она  не раскошелится. Одна ехать не хочу. Мне  будет тяжело
оставить здесь, в  Фили,  всех  моих  старых друзей. Но тебе все равно нужен
кто-нибудь,  кто  бы следил за порядком  в  доме, так  как у тебя нет  жены,
которая это бы делала. Но я уже не раз приносила жертвы ради своего любимого
сыночка.
     Твоя любящая мама".
     - Джо,  вероятно ваша мама смотрела  по  телевизору разбирательство  по
поводу  установления  моей  личности  и  слышала, что  вы отдали  деньги  на
учреждение фонда  памяти Юнис, тогда как вы могли  бы оставить их  у себя. -
Джо ничего  не ответил. Джоанна  продолжала: - Она пишет,  что может собрать
всю  семью  и  нанести  вам  визит, но,  судя по ее словам, вряд  ли она это
сделает.  Это  все. Она  шлет  вам  привет.  Джо,  я представляю  себе,  как
расстроена ваша мама из-за того, что...
     - Это мое дело, не ее.
     -  Разрешите мне  договорить,  Джо.  Насколько я могу  судить по  этому
письму,  она бедна, а я сама  была бедной  и знаю,  что это значит.  Джо,  я
считаю, что ваш фонд памяти Юнис - это замечательно, наиболее галантная дань
мужа памяти жены, о которой я когда-либо слышала. Я всем сердцем это одобряю
и думаю, что этим вы оказали Юнис большую честь.
     (- Да, босс.  Но может быть, он  перегнул палку?  Джейк мог бы учредить
ежегодное пособие для Джо так, чтобы тот не  умер с голоду. Но Джо не  умеет
идти на компромиссы - либо все, либо ничего; такой у него характер.
     - Может быть, мы сможем это устроить, дорогая.)
     - Джо,  что если мне выплачивать  вашей матери пособие -  вы знаете,  я
могу это себе позволить, - а вы здесь были бы ни при чем.
     - Нет.
     - Но я бы хотела этого!  Она  ваша мать, это  было бы  что-то вроде еще
одного фонда в честь Юнис. Чтобы ей хотя бы хватало...
     - Нет, - безапелляционно повторил он. Джоанна Юнис вздохнула.
     -  Мне  следовало бы  промолчать  и организовать  все это через  Джейка
Саломона. -  Она  запомнила обратный адрес, намереваясь сделать это  в любом
случае. - Джо, вы очень милый мужчина, и я теперь  понимаю, почему Юнис была
вам  так  предана. Я  и  сама  влюбилась  в вас и  думаю,  вы  оба  об  этом
догадываетесь... хотя я и не собираюсь отбивать  вас у Гиги. Но я люблю  вас
не меньше. Джо, хотя вы милый и галантный... но вы все-таки чересчур упрямы.
     (Еще бы,  босс. Бесполезно пытаться изменить человека. Так что оставьте
это. Вам незачем было запоминать адрес: я бы могла вам сама сказать.)
     - Джоанна.
     - Что, Гити?
     - Я не хотела бы этого говорить, дорогая... но Джо прав, а вы - нет.
     - Но...
     - Скажу вам позже, когда будем позировать. Идите  в ванну, пока я помою
посуду. Джо не терпится начать.
     Джоанна была удивлена, услышав, что она сможет говорить с Гиги во время
позирования. Но Джо сказал им, что нужные ему выражения  лиц запечатлены  на
фотографиях; он хотел только, чтобы  они не шевелились. Он  приложил  больше
усилий,  чтобы придать им нужные позы,  чем когда  фотографировал.  Если они
будут разговаривать  только между собой, то  ему  это  не  помешает. Тем  не
менее, Джоанна говорила шепотом, тогда как Гиги говорила в нормальных тонах,
как при обычном разговоре.
     - А теперь я скажу  вам, почему нельзя  посылать деньги матери Джо.  Но
подождите секундочку... снова он за свое. Джо! Джо! Надень шорты и перестань
вытирать краску о себя. - Джо не ответил,  лишь молча сделал то, что она ему
велела. - Джоанна, если у вас есть деньги,  которыми  вы  можете  сорить, то
лучше спустите их в унитаз, но не посылайте его матери. Она - пьянь.
     - О!
     - Да. Джо знает это