исправно
вместе с прочими мужами  загонял  мамонта  п  ловушку  и  метал  в  него
булыжники (моя бедная голова - целая картинная галерея, причем  картинки
- из всевозможных учебников истории). Но когда пришлось бы с  дубиной  в
руке доказывать свое законное право на Мамонтову ляжку - я бы,  наверно,
самоустранился,   объяснив   соплеменникам,   что   сие    ниже    моего
достоинства...
   - Т-т-т! - сказал мне  Имант.  И  ободряюще  улыбнулся.  Мол,  четыре
крупные неприятности, или четыре года без гроша  за  душой,  или  четыре
тещи, или четыре судимости - - это все ерунда!
   Дверь магазина отворилась, обе дамы вышли. И тут же их нагнал мужичок
с пакетом. Скучный такой мужичок, весь, надо полагать, секондхендовский.
   - Вот, забыли, - сказал он Леонтине.
   - Спасибо, - с тем пакет  был  принят,  но  мужичок  не  вернулся,  а
остался стоять в дверях, как бы ожидая событий.  Я  подумал  -  ну  вот.
дожили, мужчины в лавчонках продавцами служат!
   Я был в ?second hand? не так давно, искал стильную рубаху под лиловые
джинсы. И меня потряс ящик с бюстгальтерами. Оказывается, когда приходит
контейнер с товаром, хозяева магазина сами не знают, что там внутри.  На
сей раз они рассчитывали получить как раз рубахи,  а  получили  вот  это
безобразие. Посреди магазина был выставлен  ящик  в  два  кубометра,  не
меньше, мне по пояс, и толпа женщин усердно в нем ковыряясь,  вытаскивая
добычу с такими воплями, что  мне  представилась  Вальпургиева  ночь  на
Лысой горе..
   - Я пойду, - Степашина всем  видом  показывала,  что  отправляется  к
Ксении на растерзание. Но Леонтина никакого сочувствия не выразила.  Она
даже  напустила  налицо  обиду,  как   будто   редакция   была   обязана
предоставлять им с Имантом приют для пророчеств  и  не  выполнила  своих
законных обязательств.
   Мне бы тоже следовало  пойти  вслед  за  Степашиной.  В  том,  что  я
задержался, был некий мистический смысл.
   К дверям редакции подошел мужчина, из тех, кого называют видными. Был
он в  черной  рубахе,  расстегнутой  до  пупа,  в  обтягивающих  штанах,
выпущенных поверх сапог-?казаков?, коротко  стриженый  и  с  неподвижной
крупной физиономией.
   - Т-т-т-т! - лупя меня ладонью по спине, затарахтел цыган. И  тут  же
стал отмахиваться от этого пришельца.
   Мужчина, ни на что не обращая внимания, внимательно прочитал  вывеску
редакции. И с отрешенным видом шагнул в дверь.
   - Т-т-т! - возмущался Имант, тыча пальцем ему вслед. - Т-т-т!
   Далее последовала такая пантомима. Цыган изобразил срывание  галстука
со своей толстой шеи и швыряние этого  галстука  в  пространство.  Потом
обвел силуэт человека, якобы перед ним стоящего, потом принялся махать и
плевать на этот силуэт, а потом и вовсе показал пальцем  на  собственную
ширинку. Пророк определенно взбесился.
   Леонтина  смотрела  на  него,  напряженно  стараясь  понять  всю  эту
галиматью. И вдруг ее осенило.
   - Имант говорит, что это был сам черт! -  изумленно  сказала  она.  -
Черт, который хочет женщин, много женщин!
   - Инкуб?!
   Я кинулся следом за ?чертом?.
   А  вместе  со  мной   поспешил   почему-то   дохленький   мужичок   -
секондхендовец.
   Почему я вдруг поверил цыгану - объяснить не берусь. Тайна сия велика
есть. И покрыта неизвестным мраком.
   Нужно было срочно позвонить Ваське! Пусть приезжает с оперативниками,
с магами, с бригадой из дурдома и ловит свое сокровище! В редакции же  в
каждом кабинете - по телефону, и рабочий день уже начался!
   В коридоре первого этажа я не заметил никакого инкуба  и  не  услышал
шума, который он  мог  бы  произвести.  Там  вообще  не  было  ни  души.
Придерживая сундучную сумку, я побежал наверх. Мужичок даже  и  смотреть
туда не стал, сразу понесся по лестнице. И прибежали мы вовремя.  ?Черт?
открывал дверь редакторского кабинета.
   Я не знаю, что он за те секунды, которые мне  потребовались  на  пять
прыжков, успел сказать Ксении. Но, судя по результату,  что-то  чересчур
сексуальное. Дверь, которую он захлопнул за собой, открылась.
   Мы увидели внутренность кабинета.
   На оснащенном колесиками стуле сидел  ?черт?.  И  я  почему-то  сразу
понял,  что  он  не  просто  так  сюда  сел,  но  из-за   самостоятельно
подкосившихся конечностей.
   Перед ним стояла Ксения, вид которой напомнил мне  Прекрасную  строку
бессмертного Руставели:
   "Как на выступе утеса  разъяренная  тигрица...?  Она  еще  не  успела
прийти в себя после изгнания цыганского гадательного салона, а тут новое
вторжение!
   - Сумасшедший дом! - восклицала  Ксения.  -  Думаете,  я  вас  отсюда
выставить не сумею?
   Она развернула стул и толкнула его с  такой  неожиданной  силой,  что
?черт? выехал в коридор, а мы с секондхендовским мужичком шарахнулись  в
разные стороны.
   - Люсенька! - радостно произнес ?черт?. - Это ты! Судя  по  роже,  он
вряд ли видел, где находится, и осознавал опасность. В  воздухе  повеяло
безумием!
   - Я милицию вызывать не буду!  -  звучный  голос  разъяренной  Ксении
пронизал липовый бордель вверх до крыши и вниз до  канализации.  -  Я  с
тобой сама управлюсь! Пошел в задницу!
   Она сунула руку в сумку - и то, что я  увидел  потом,  впечаталось  в
память невообразимо прекрасным кадром.
   Наверно, я всю жизнь буду вспоминать ее именно такую  -  беспредельно
обольстительную в белом костюме и с пистолетом в руке.
   - Ну? - грозно спросила она. - Это не контора, это бедлам!  Мало  мне
ясновидцев! Наталья! Степашина! А вы кто такой? Как сюда попали?
   За те месяцы, что я, будучи избавлен от нивы просвещения, зарабатывал
на жизнь фотографическим ремеслом, довелось мне познакомиться с  многими
редакторами и завотделами. Но еще ни один не наводил на меня пистолета.
   - Я Игорь Синицын.
   Представившись,  я  похлопал  по  сундучной  сумке,   мол,   если   и
представляю для вас интерес, то исключительно этим!
   "Черт?, даже не пытаясь встать, молча смотрел на Ксению. Разрази меня
гром небесный - с восхищением! И в глазах, таких же  каменных,  как  вся
крупная физиономия, засветилось некое понимание обстановки...
   - Вот, нашел тебя... - произнес глуховатым бесцветным голосом ?черт?.
- В смысле...
   Отродясь я не слыхивал живого инкуба. Но предполагал, что с дамами он
красноречив. Васька со слов нашего бывшего декана  Георгия  Никаноровича
Сарафанова объяснил мне, что лермонтовский Демон, чистейшей воды  инкуб,
и мне казалось, что ?черт? должен преподнести Ксении  что-то  вроде:  ?И
будешь ты царицей мира, подруга верная моя!?
   Почему же он вдруг застеснялся?
   Дело было не в пистолете. От пистолета он как раз не шарахался.  А  я
вот испытывал такое желание...
   Страсть,  которую  ?черт?  явно  испытывал  к  отважной   редакторше,
каким-то образом уживалась с гипертрофированным  почтением,  я  бы  даже
сказал - со страхом.
   Он все же дернулся, пытаясь привстать.
   И тут  секондхендовский  мужичок  отклеился  от  стенки,  бросился  к
?черту? и пихнул его обратно. Вид при  этом  у  мужичка  был  совершенно
предсмертный.
   Не сказав более ни единого слова и не обращая внимания на эту  возню,
прекрасная Ксения развернулась, вошла в кабинет и столь весомо  хлопнула
дверью, что едва косяк не рухнул.
   - Ну! Ты! Родной! - вдруг рявкнул ?черт?. Очевидно, только  Ксения  и
могла его держать в кротости и повиновении. Мужичок попятился.
   "Черт? резко поднялся, и я понял,  что  сейчас  произойдет  убийство.
Мужичок, очевидно, тоже. Он развернулся и  кинулся  прочь,  к  лестнице.
?Черт? - за ним!
   Ну и что мне оставалось делать?
   Трудно жить без пулемета ~ время от времени говаривал Васька.
   В коридоре не то чтобы пулемета - банальной палки от швабры не  было.
Только стул, на котором Ксения вывезла из кабинета ?черта?.
   Я иногда совершаю какие-то не свои поступки. Вот, например, то, что я
сделал со стулом, полагалось бы сотворить Ваське, он  же  у  нас  бывший
оперативник, супермен, боец! Я как-то неожиданно быстро поволок за собой
стул, возле самой лестницы провез его вокруг собственной персоны по дуге
и обрушил сверху вниз. Стул впилился прямо в спину ?черту? - и оба они в
обнимку покатились по лестнице. А я, резко поумнев, понесся спасаться  в
кабинет Ксении. Уж там-то меня бы защитили!
   - Добрый день! - быстро, пока она не успела опомниться, заговорил  я.
- Еще раз позвольте представиться -  Игорь  Синицын,  хотел  бы  с  вами
сотрудничать, работаю очень быстро, если нужно, могу и написать...
   Я прислушался. В коридоре было тихо.
   - Добрый день, - ответила она. - Садитесь...
   Но вот сесть-то как раз было не на что.
   Она посмотрела на меня, улыбнулась, вдруг вспомнила, что еще не сняла
свою роскошную шляпу, подняла руки... о Аллах, если  бы  ради  меня  эта
женщина, раздеваясь, так поднимала руки...
   - И во всех жанрах...  -  забормотал  я.  -  И  в  репортажном,  и  в
очерковом... Позвонить от вас можно?
   - Звоните.
   Ксения села за стол, включила  компьютер  и  всем  видом  показала  -
работаю, тружусь, говорите потише. Я набрал Васькин номер. На работе его
не было.
   - Еще один звоночек можно? Наверно, я имел совсем уж жалкий вид - она
позволила. Я позвонил домой.
   - Бабуленька! - сказал я как можно  проникновеннее.  -  Мне  Вася  не
звонил? Если появится, пусть немедленно...
   - Тебе срочное сообщение, - перебила бабуля. - Вот, зачитываю. Срочно
связаться с родителями Маргариты Бояриновой! Номер запиши.
   - Бабуля, что случилось? - заорал я. Ксения повернулась ко мне.
   - Может быть,  вы  вместо  меня  напишете  этот  материал?  -  громко
спросила она.
   Это  был  голос  многотонного  айсберга,  потревоженного  в  Северном
Ледовитом океане каким-то случайным левым течением.
   - Извините... - я понял, почему онемел напрошенный гость.
   Бабуля продиктовала номер - и я записал,  чувствуя  на  себе  ледяной
взгляд Ксении, хотя она смотрела не на меня, а на монитор компьютера.
   Маргарита! С Маргаритой действительно что-то стряслось! Тут  уж  было
не до инкубов. Я должен был срочно оказаться там, где смогу спокойно  (о
Аллах, какое там  -  спокойно!..)  позвонить  родителям  Маргариты.  Она
больна, она хочет видеть меня, родители счастливы выполнить ее просьбу -
так впопыхах строил я идеальную для своей  безнадежной  любви  версию  и
вдруг чуть не треснул себя кулаком по лбу. Это я, выходит, что же - хочу
ее предсмертные слова услышать?
   Где-то в карманах завалялась телефонная карточка на полсотни звонков.
   - Извините... - еще раз сказал я Ксении,  задом-задом  продвигаясь  к
дверям кабинета. - Ради всего святого!..
   Она не оторвалась от монитора, даже когда я с шестой  попытки  закрыл
за собой дверь.
   На улице творился бедлам. У  разбитого  магазинного  окна  столпились
люди. В центре стоял цыган Имант и живописал ситуацию.
   - Т-т-т! - говорил он, показывая на окно. - Т-т-т! И  делал  зверскую
рожу, замахивался, показывал, как бьет рукой стекло, а затем, ткнув себя
пальцем в грудь, мотал головой -  мол,  не  я  это,  люди  добрые!  -  и
показывал, как двумя руками трясет злоумышленника за грудки.
   Изумленные люди смотрели и, кажется, понимали.
   - Если бы не Имант,  этот  сумасшедший  весь  магазин  бы  разнес,  -
сказала мне Леонтина. - Как у него только смелости хватило!
   - А сумасшедший?
   - По-моему, ошалел. Плюнул и ушел.
   Дальше цыган попытался объяснить, что  злоумышленник  на  самом  деле
- ?черт?, но эта пантомима была совсем уж запредельная и  двусмысленная.
Особенно когда Имант показал, как на его собственной голове,  которая  в
тот момент была головой ?черта?, растут рога.
   - Ну, теперь ясно! - прокомментировал кто-то из толпы. - Это  он  его
за жену метелил!
   - А ты его рогами, рогами! - процитировал другой слушатель древний  и
общеизвестный анекдот, а я насторожился.
   Если в  это  дело  замешана  женщина,  то  секондхендовский  мужичок,
заваривший кашу, должен что-то знать про инкуба!
   Дав себе слово сразу после звонка Бояриновым  связаться  с  Васей,  я
понесся искать телефонную будку.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
О ТОМ, КАК ПОДСОЗНАНИЕ ИГОРЯ СИНИЦЫНА КИНУЛОСЬ НА ПОМОЩЬ ЕГО ГИБНУЩЕЙ ПСИХИКЕ И УСПЕЛО ЕЕ СПАСТИ

   - Добрый день, - неуверенно, как  будто  сомневаясь,  а  день  ли  на
дворе, проблеял Игорь. - Это Синицын беспокоит.
   - Игорь Петрович Синицын? - уточнил мужской голос.
   - Да...
   - Я отец Маргариты.
   - Да, я понимаю...
   Бояринов-старший помолчал, очевидно,  не  зная,  как  подступиться  к
делу.
   - Она у тебя? - вдруг спросил он.
   - Маргарита?
   - Она у тебя?
   Похоже, незримый мужчина был в этом уверен  изначально,  а  спрашивал
ради  какого-то  непонятного  этикета.   Впрочем,   спрашивал   довольно
нахально, однако Игоря вдруг охватила робость.
   - Нет, - ответил он, - ее у меня нет, а в чем дело?
   - Она у тебя.
   - Да нет же!
   Наверно,  от  возмущения   в   голосе   Игоря   прорезалось   крайнее
правдоподобие.
   - А если не у тебя - то где же она? - Бояринов. старший явно не хотел
отказываться от своей версии. - Она пятую ночь дома не ночевала. Мы  все
проверили! В больницах - нет! Нигде - нет!
   Очевидно, имелось в виду - в морге.
   - А в школе? Была? - Игорь, очевидно, имел в виду, что девчонка, уйдя
из дому, тем не менее будет ходить  на  уроки  и  даже  делать  домашние
задания.
   - Какая, к черту, школа! Дай ей трубку
   - Я бы охотно дал ей трубку... - Игорь почувствовал, что его начинает
заносить, но был в таком волнении, что пренебрег этим.  -  Если  бы  она
соблаговолила находиться здесь со мной в этом стоячем гробу,  телефонной
будкой именуемом!..
   - В каком гробу?!. Игорь опомнился.
   - Да ни в каком! - заорал он. - Я просто звоню из автомата  на  углу!
На углу Верещагина и генерала Мартова!. Бояринов  в  трубке  не  подавал
признаков жизни.
   - Да жива она, жива! - вопил Игорь. - Что с ней сделается!
   - Она у тебя?
   - Да нет же! Вы можете ко мне приехать,  я  адрес  продиктую,  я  сам
подъеду!.. - от волнения Игорь напрочь забыл про Васю с  инкубом.  -  Вы
сами убедитесь, что ее у меня нет! Вот и бабушка подтвердит!
   - Какая бабушка?
   - Ну, я с бабушкой живу. Всю жизнь.
   Так оно и было - родителей Игорь не помнил.
   - Угол Верещагина и генерала Мартова? - уточнил  Бояринов.  -  Стойте
там и никуда не уходите. Уйдете - под землей найду. Понятно?
   И положил трубку.
   Игорь стал соображать - где же прописана Маргарита Бояринова, если ее
папа собирается немедленно здесь оказаться. В  стекло  будки  постучали.
Даже не посмотрев, кто это, он выпустил из руки трубку и  вышел.  Трубка
скользнула вниз и тюкнулась в стекло, но  Игорю  все  было  безразлично.
Какая трубка перед разговором с ее папой?
   Серый ?Жигуль?, довольно-таки побитая ?восьмерка?, возник у тротуара,
как чертик из табакерки - вдруг и с внезапным скрежетом.  Погруженный  в
размышления Игорь покосился на шум  и  опять  повесил  голову.  Передняя
дверца машины распахнулась.
   - Игорь Синицын? - спросили изнутри.
   - Синицын, - уныло подтвердил Игорь.
   - Садитесь, поедем.
   - Ко мне, что ли? - нагнувшись, осведомился Игорь и впервые  в  жизни
увидел Бояринова.
   Тот был невысокий, худощавый, тоже - с легкой сединой, и вдруг  Игорь
понял, да они же почти ровесники,  он  и  отец  Маргариты!  Игорю  -  за
тридцать, тому - под  сорок,  но  тот  выглядит  вдвое  моложе,  спортом
занимается, наверно, в бассейн ходит...
   Это открытие Игоря потрясло. Он послушно сел. Бояринов  повернулся  к
нему.
   - Ваш адрес!
   - Московская, 13а, - уныло признался Игорь.  -  Подъезжать  лучше  по
Казарменной, там весь перекресток разрыли.
   - Знаю.
   Бояринов несомненно провел несколько бессонных ночей.  Может,  и  все
пять. Сухое, породистое лицо соблюдало достоинство, но Игорь знал, когда
лица так вот обтягивает кожей, когда человек так яростно  смотрит  перед
собой, чтобы не расслабились и не опустились веки.
   - Почему вы решили, что она у меня?
   - Она вам звонила.
   - Из дому?
   - Да. Жена слышала. Мы потом поняли, что это - вам.
   - А разве я ответил ей - мол, приходи?
   - Вас дома не было. А потом она быстро собралась и ушла.
   - Из-за чего хоть скандал вышел? - недаром, ох, недаром  Игоря  учили
на педагога. По бабкиным сведениям,  Маргарита  звонила  допоздна.  Если
девчонка на ночь глядя собирается и уходит - значит, собралась  проучить
родителей...
   - Пальто ей длинное понадобилось.  Она  себе  присмотрела.  А  у  нас
деньги на другое отложены, - объяснил Бояринов. -  Ну,  они  с  женой  и
сцепились.
   Эти склоки Игорь тоже знал. Великовозрастное дитя  клянется,  что  ни
копейки более у жмотов не возьмет, лучше удавится... Стоп!
   Очень нехорошая мысль промелькнула в голове у  Игоря,  которому  Вася
время от времени сообщал новости с проспекта Падших Бабцов.
   - Что она сказала, когда уходила? - быстро спросил Игорь.
   - Ну, что... Что больше не вернется, что сама на  жизнь  зарабатывать
будет. Ну, девчонка же! Жена ее избаловала - то косметический набор,  то
колготки за триста!
   - Что о-на ска-за-ла?! - более чем внятно прорычал Игорь.
   - Что жить с нами не будет... - Бояринов даже  отшатнулся  от  своего
безумного пассажира.
   - Где жить и работать собирается - ска-за-ла?
   - Да что она могла сказать! На проспекте, говорит, всем места хватит!
   - Поехали! - распорядился Игорь. - Прямо! А на  Малой  Артиллерийской
свернуть!
   - Куда это свернуть?
   - В ментовку!
   - Это еще зачем?
   - А затем, что если Маргариту действительно понесло на  проспект,  то
ее могли замести и в триппер-клуб  на  проверку  сдать!  Там  же  теперь
дважды в неделю рейды проводят! - Игоря трясло и от жуткой перспективы -
вызволять Маргариту из вендиспансера, и от угрызений совести - надо  же,
девчонка попала в беду, искала его, а он, кретин, с  Васькой  Горчаковым
винищем упивался!
   - Нет уж! Вы мне лапшу на уши не вешайте! -  воскликнул  Бояринов.  -
Маргарита у вас! Вот сейчас поедем - и я ее оттуда заберу!
   - Хорошо! - так же громко отвечал Игорь. - А когда вы увидите, что ее
там нет, мы вместе позвоним в милицию и узнаем, проводился ли  тогда  на
проспекте рейд! А если проводился - мы поедем в триппер-клуб вытаскивать
оттуда Маргариту!
   - Вы что, с ума сошли? Вы считаете, что моя дочь действительно  может
ночью выйти на проспект? - Бояринов, очевидно, все еще не  понимал  всей
мерзости проблемы.
   Правильный мужик был убежден, что  ему  удалось  воспитать  не  менее
правильное дитя...
   - Может, - сказал Игорь. - Потому что ее  одноклассницы  -  могут.  И
хвастаются этим! В ее классе четыре девчонки регулярно подрабатывают  на
проспекте. Вам назвать имена? А остальные одиннадцать - им завидуют!
   Бояринов помотал головой, а в его глазах читалось: мужик, если ты сию
минуту не заткнешься, я вытащу тебя из машины и заеду в морду!
   Игорь же смотрел на Бояринова с тихой ненавистью. Каким идиотом нужно
быть, чтобы спровоцировать единственную дочь на побег  из  дому?!  Каким
идиотом нужно быть, чтобы полагать, будто  девчонка  живет  в  идеальном
пространстве...
   Она  сказала  -  на  проспекте  всем  места  хватит.  Видимо,  четыре
одноклассницы не похвастались ей  самым  главным  -  как  раз  места  на
проспекте поделены, оценены, являются предметом купли и продажи...
   Бабушка отключила телефон около полуночи. Ну, в одиннадцать...
   Игорь потер рукой лоб и понял, что  с  ним  произошло  обычное  -  от
волнения выскочили, да что выскочили - выстрелили крупные капли пота.
   Что там рассказывал Васька про рейды?
   И, как на грех. Именно той ночью!..
   Так, сказал себе Игорь, так, сосредоточься. Васька дразнился  -  что,
мол, поедем на проспект, снимем  девочек?  Васька  валял  дурака,  потом
сказал, что сегодня-то как раз и  замести  могут,  а  потом  растолковал
расписание  работы  проспекта,  которое  нигде  не  вывешивалось  и   не
публиковалось, однако все его знали.
   Первая смена выходила час