вскрикнула Аля.
   Жизнерадостное дитя уже торчало в окне. То есть как торчало?  Верхней
половиной туловища. А ноги болтались снаружи.
   Я кинулся на подмогу, схватил дитя за плечи  и  в  полном  помутнении
рассудка принялся затаскивать обратно.
   - Игорь Петрович! Вы чего, совсем, да?! -  достаточно  вежливо,  если
учесть обстановку, выразилось дитя.
   Тогда я отпустил ее плечи, крепко взял за кисти рук и осторожно помог
девочке повиснуть.
   - Отпускайте! - приказала Настя. И приземлилась на крыше.
   - Вот видите, как все просто, - сказал я Але. - Давайте сюда,  ногами
вперед... коленками назад...
   Хорошо,  что  Аля,  собираясь  в  дорогу,  надела  старые  джинсы   и
кроссовки. Ксения - та бы точно отправилась  в  белом  костюме  и  белой
шляпе с лиловым бантом, подумал я, и фиг бы судьба ее вынудила  вылезать
из чердачного окна. Она бы пошла на магов с гранатометом... Ксения - это
была Настоящая Дама, вот... А Аля - просто женщина, не вовремя  умная  и
не вовремя бестолковая. Вот только  сомнительно  мне  было,  что  Ксения
способна создать тульпу и поддерживать в  ней  активность  целых  десять
лет...
   Да и зачем ей создавать тульпу, если она  мужа  любит?  Аля  довольно
ловко выбралась из окна и спрыгнула на крышу
   - А вы как же, Игорь Петрович?
   - А я останусь! - бодренько сообщил я. Не  признаваться  же  было,  в
самом деле, что попытка бегства через щелеобразное окно кончится позором
и Иманту придется вырубать меня из стенки топором. Где-то  я  читал  про
моряка,  который  додумался  удирать  с  судна  через   иллюминатор   и,
естественно, застрял. Судно - оно железное, и бедолагу  освобождали  при
помощи сварочного аппарата - вместе с прилегающим к нему  куском  борта,
разумеется.
   - Нет, так нельзя, - твердо сказала Аля. - Мало ли что  с  вами  этот
сумасшедший сделает? А вдруг он вообще с теми, которые  на  нас  напали,
договорится?
   Женская логика, подумал я, она самая! Глухонемой цыган договорится со
своими политическими противниками! Но, с другой  стороны,  поблизости  в
микроавтобусе ждет Леонтина, а она хоть и странно, однако разговаривает.
Вот уж женщина, не к ночи будь помянута! Моя милая бабуля называет таких
тощих уродин странным словом ?страшидла?. А с третьей стороны...
   Я хлопнул себя по лбу.
   Магические амбалы хотят разрубить канал, связывающий Алю  с  Васькой.
Но точно такое намерение имеет и Таир! Так не все ли  Таиру  равно,  как
именно произойдет процедура? Вот сейчас Имант  с  Леонтиной  свяжутся  с
Таиром, и он даст им соответствующие инструкции...
   Когда амбалы  врывались  в  ?Отчий  дом?,  они  понятия  не  имели  о
существовании чердака. А сейчас Имант с Леонтиной их проинструктируют...
   - Все  возможно...  -  мгновенно  покрываясь  потом,  пробормотал  я.
Проклятая щель! Какой идиот додумался делать окна  в  виде  щелей?  Туда
пролезет одна моя нога... ну, допустим, бедро...
   А талия?!
   Я прислушался к внезапно возникшему  шуму.  Ну,  точно!  Это  стучали
дамские каблуки. Леонтина вела сюда амбалов!
   Решив дорого продать свою жизнь, я приказал Але с  Настей  немедленно
скрываться  с  крыши  в  чердачное  окно,  а  сам   вооружился   спинкой
разломанного стула.
   - Это не редакция, а бардак! - послышался звучный голос Ксении.  -  Я
два раза просила найти ключ от чердака! Архивы девать некуда, а у нас на
чердаке всякое дерьмо годами гниет! Только не хватает, чтобы там  еще  и
бомжи поселились!
   Поздно было соображать, каким образом Имант с Леонтиной заложили нас.
Я кинулся к окну, в последнюю  секунду  додумался  развернуться  к  нему
спиной и задом наперед стал выползать. Пока не дошло до талии, все  было
хорошо.
   Дав клятву, что никогда больше не прикоснусь к бабулиному ?наполеону?
и яблочному пирогу, я вжал живот  и  принялся  брыкаться  и  извиваться,
отталкиваясь руками от мебельных завалов. Очевидно, Аля сообразила,  что
происходит. Она повисла на моей ноге, как обезьяна.
   - Уй-й-й-й! - взвыл я, потому что шпингалет, врезанный  в  подоконник
намертво и проезжающий по животу, мало чем получше тупого ножа, которым,
как выражается бабуля, только Гитлера кастрировать.
   Но лучше это, чем угодить под громы и молнии разъяренной Ксении!
   - Festina lente! Festina lente! - тихо рычал я, выползая из щели. Это
относилось к Але, которая, уже стоя на крыше,  дергала  и  трясла  меня.
Наконец пиковая точка пуза была пройдена, и я довольно шустро  вывалился
наружу. Сумка с фототехникой, которую у меня хватило ума  повесить  себе
на шею, еще несколько секунд стояла на подоконнике, а затем,  увлекаемая
собственным ремнем, грохнулась мне на  голову  Но  это  уже  были  такие
мелочи!,
   Настя первой забралась в чердачное окно. Это было нормальное окно, не
менее метра высотой! Кто видел такие шалашики на кровлях  старых  домов,
тот поймет, что я имею в виду. Второй туда полезла Аля, третьим - я.
   - Gaudeamus igitur, juvenes dum sumus! - торжественно пропел я.
   Ответом мне был дикий, дичайший, наидичайший визг.
   Бабка, которая  залезла  сюда,  чтобы  вывесить  на  просушку  белье,
очевидно,  приняла  нас  за  воров,  грабителей,  насильников,  убийц  и
фальшивомонетчиков - все вместе. Присев, как бы в надежде спрятаться  за
корзиной с мокрыми  простынями,  она  так  орала,  что  Васька  в  своем
кабинете вполне мог ее услышать, если бы открыл окно  и  нужным  образом
нацелил ухо.
   Отступать нам было  некуда  -  мимо  бабки  мы  проскочили  к  крутой
лестнице.
   По лестнице мы, можно сказать, скатились. И на  крыльцо  нас  вынесло
словно ураганом. Очевидно, в силу собственной  тяжести  я  оказался  там
раньше Али с Настей - хотя, кажется,  ускорение  свободного  падения  не
зависит от веса стремящегося  вниз  тела...  как  иногда  плохо,  что  я
историк, а не физик...
   Во дворе стоял грузовик с откинутым бортом. В кузове ворочал огромные
мешки маленький мужикашка, где-то я его уже видел... В тот момент, когда
я смутно стал вспоминать  его  крысиную  мордочку,  возле  борта  возник
непонятно откуда здоровенный  мужчина,  подставил  под  мешок  плечо,  с
помощью мужикашки  взвалил  его  и  поволок,  сгорбившись,  к  низенькой
дверце.
   Я увидел его крупное, словно топором рубленое лицо и окаменел.
   Это был нереал.
   Не Башарин, нет! Именно нереал. Потому  что  Башарин,  запуганный  до
легкого заикания, сидит на Базе  хронодесанта  и  ждет  распорядений  от
следователя Горчакова.
   - Стоять! - приказал я Але с Настей.
   Ситуация была - врагу не пожелаешь. С одной стороны, нужно  вместе  с
Алей и Настей уходить дворами. С другой - срочно звонить Ваське.
   Но какого, простите, хрена нереал таскает в подвал пыльные  мешки?  С
черными штампами и свисающими бирочками?..
   Тут до меня дошло.
   Это  был  подвал  ?Отчего   дома?,   сданный   под   склад   магазину
?second-hand?, а  следовательно,  оттуда  имелся  независимый  выход  на
улицу! Имант с Леонтиной караулят лестницу, ведущую на чердак,  и  ждут,
пока Ксения не выгонит нас оттуда веником. А мы  преспокойненько  выйдем
из магазина! Кстати, и амбалы за углом  тоже  не  ожидают,  что  мы  там
появимся.
   Кроме того, в магазине наверняка есть телефон. Вот как я вызову  сюда
Ваську... или не вызову?..
   Нет! Нельзя, чтобы он встречался с амбалами и даже с Имантом! Черт их
всех знает, какие  способы  разрубания  каналов  имеются  в  их  гнусном
репертуаре.
   -  За  мной...  -  шепотом  приказал  я  и,  почему-то   пригнувшись,
устремился вслед за нереалом. Совсем этот нереал, похоже,  спятил.  Ведь
не так давно... нет, уже немало времени прошло, с  месяц,  пожалуй,  или
больше, как он пытался разнести этот магазинчик и  начал  с  витрины.  И
надо же - нанялся сюда мешки таскать!
   Две задачи стояли передо мной - доставить в безопасное  место  Алю  с
дочкой и следить за нереалом до той минуты, когда я смогу  сдать  его  с
рук на руки Ваське. Как их совместить - я понятия не имел.
   Разве что создать двойника?
   Астралон достаточно много нам об  этом  рассказал.  Двойник  бы  меня
спас. Я оставил бы его следить за нереалом, а сам занялся Алей и Настей.
Но как его изготовить? Что для этого делают тибетские монахи? Садятся  в
позу лотоса, что ли? Напрягают все умственные способности?
   Я бы охотно этим занялся  -  да  только  времени  не  было  напрягать
способности. Нужно было понять, как устроен подвал.
   Нереал затащил мешок в какую-то дверь...
   - Сюда... - позвал я Алю с Настей  и  втолкнул  их  в  другую  дверь,
напротив, по счастью - открытую. Там,  в  небольшой  конурке,  было  под
завязку точно таких же мешков и имелся проход между  ними.  Телосложение
позволило маме с дочкой проскользнуть поглубже, а мне вот - нет.
   - Сидите тут, - сказал я, - а я пошел в разведку. Если не  вернусь  -
часика через полтора выбирайтесь сами и уходите к кому-нибудь  ночевать.
Аля, у вас есть подруга, которая пустит переночевать? Я имею  в  виду  -
подругу с телефоном?
   - Да, к Ирке можно поехать... - подумав, ответила?  Аля.  -  Запишите
телефон! И свой тоже  дайте!  Если  вы  до,  скажем,  десяти  вечера  не
позвоните, буду бить тревогу.
   - Бейте, - позволил я. - У вас горчаковский номер есть?
   - Есть, конечно!
   Кое-как мы в полумраке обменялись этими  важными  цифрами.  Я  стянул
сверху один мешок и уложил на пол,  чтобы  Але  с  Настей  было  на  чем
сидеть. И собрался было прикрыть дверь, когда заметил, что снаружи в ней
торчит ключ.
   Мне только того и недоставало, чтобы моих подопечных сдуру заперли  в
подвале! Я стал яростно копаться в карманах,  возлагая  все  надежды  на
некую свою гнусную привычку.
   Иногда я жую жвачку. Профессия такая, что нужно производить на  людей
приятное впечатление. А не всегда среди дня есть  возможность  почистить
зубы. Несколько раз за последнее  время  я  совал  комочек  отработанной
жвачки в карманы. Они там прилипали мертвой хваткой.
   И я-таки нашел две штуки!
   Я их выдрал из карманов, я вынул ключ и загнал эту дрянь  в  скважину
вместе со скомканными троллейбусными билетами. Потом  затолкал  ключ  на
место и помолился всем богам  Олимпа,  чтобы  нереал  не  смог  его  там
провернуть. И  моление  свое  я  закончил  вовремя  -  по  лестнице  уже
спускался нереал с очередным мешком.
   Такой способ использования гибрида тульпы и инкуба ни одному  магу  в
голову бы не пришел!
   Чтобы не столкнуться с этой нечистью, я прижался  спиной  к  случайно
подвернувшейся двери, дверь подалась, и  я  оказался  в  комнате,  более
всего похожей на театральный склад. Чего там только не было!
   Судя по двум манекенам и гладильной  доске  да  еще  по  мокнущему  в
четырех тазах тряпью, здесь  секондхендовскому  товару,  прибывающему  в
мешках совершенно  жеваным,  придавали  пристойный  вид.  Конечно,  всех
сокровищ я разглядеть не мог - окошечко под самым потолком  выходило  во
двор, а сейчас еще было загорожено колесом грузовика. Но  на  полу,  как
раз в луче света, я увидел груду обуви.  Сверху  всего  лежали  огромные
ботфорты с раструбами.
   Я настолько им поразился, что подошел, присел на корточки и потрогал.
Они были темно-зеленые, замшевые, почти новые. Я вспомнил ролевиков, так
озабоченных своим фантастическим прикидом, и подумал - а не  стянуть  ли
для них эту роскошь?
   Ботфорты лежали, такие романтичные, такие сказочные! И меня  занесло.
Я подумал, что это, кажется, мой размер, что надо бы  примерить,  и  что
такая обувь как-то больше подходит мужчине,  чем  те  сандалии,  которые
упорно покупает мне на теплое время года бабуля.
   Но судьба не дала  мне  даже  этой  маленькой  радости.  Чьи-то  ноги
загремели  по  каким-то  далеким  лестницам,  чей-то   голос   выкрикнул
невнятную команду. Я сунулся к двери - и увидел шагах в десяти  от  себя
силуэт амбала. Вооруженного! С автоматом!
   Когда в распахнутых дверях торчит такой силуэт, освещенный со  спины,
естественное,   можно   сказать,   физиологическое    желание    каждого
многоклеточного организма  -  растаять  в  воздухе  и  материализоваться
где-нибудь в Канаде.
   Я же, не имея  такой  возможности,  просто  шарахнулся  и  присел  на
корточки за гладильной доской.
   Случилось   то,   чего   так   боялся   Васька.   Магические   амбалы
выследили-таки нереала, возможно, по чистой случайности.  И  сейчас  они
его увезут, сейчас они его сдадут начальству! А уж начальство и разберет
на запчасти...
   Мог ли я помешать этому?
   Да, мог!
   У меня не было автомата, зато была фототехника.
   Я знаю по  опыту,  что  случайное  попадание  в  кадр  может  вызвать
истерику даже у штангиста-супертяжеловеса. Ну, не любят люди,  когда  их
щелкают врасплох!
   Поставив крест и отслужив мгновенную панихиду по своему  ?никону?,  я
достал  его,  приготовил  к  работе  и  мужественно  шагнул  в  коридор.
Воинственного силуэта уже  не  было,  и  я  с  отчаянием  обреченного  и
мужеством смертника пошел к тем  дверям.  Надеюсь,  что  шел  достаточно
быстро и уверенно. Все-таки иногда хочется себя почувствовать  и  крутым
мужиком...
   - Да вы что, охренели?! - раздался знакомый глуховатый голос.  -  Ну,
ты, родной!..
   И тут же в дверях возник-таки силуэт - маленький и вроде бы даже  без
головы.
   Я не сразу понял, что это он так втянул  башку  в  плечи.  И  несется
вперед лбом, не разбирая дороги. Лоб же этот, будь он неладен,  оказался
как раз на уровне моего  солнечного  сплетения.  Я  даже  испугаться  не
успел, как этот спринтер в меня врезался.
   - Держи гада! - раздалось  из  дверей,  и  в  два  прыжка  возле  нас
оказался парень в  камуфляжном  комбинезоне.  Он  схватил  спринтера  за
шиворот и поволок обратно, как нашкодившего кота, на меня, кажется, даже
не обратив внимания.
   Вот тут-то мне и полагалось бы нажать на кнопку,  кадр  века  был  бы
обеспечен, но  я,  ошарашенный  ударом,  только  хлопал  глазами...  или
ушами?.. Ну, чем в таких случаях дураки хлопают?..
   - Сволочи! Подонки! - визжал спринтер. И продолжал ругаться откуда-то
издалека, даже, можно сказать, сверху...
   Тут на меня и накатил  героизм.  Я  помчался  следом  за  камуфляжным
подонком.  Что-то  такое  прозвучало,  уловленное  подсознанием,  что-то
знакомое,  что-то  очень  важное.  За  дверью  оказалась  лестница,   ее
ступеньки танцевали, но я  все  равно  по  ней  поднялся  и  оказался  в
подсобке магазина. События разворачивались в торговом зале. Человек семь
или восемь парней, кто - в камуфляже, кто - в джинсе, окружили нереала и
его мелкого сообщника. Невзирая на вопли и проклятия, они совещались.
   - Ну так куда  же?  -  услышал  я.  -  А  хрен  его  знает!  Куда  он
подевался?!
   - Во-о! - заорал  мальчишеский  голос.  -  Кылдык!  Кто-то  влетел  в
магазинную дверь.
   - Извините, ребята, начальство!
   До чего же знакомый голос, подумал я,  ну  прямо  сил  нет,  до  чего
знакомый... Но  после  удара  дурной  башкой  в  грудь  я,  видно,  стал
соображать медленнее.
   Это был... Это был...
   Галдеж стих, а голос зазвучал звонко и даже властно.
   - Их надо увезти туда, где они смогут общаться двадцать четыре часа в
сутки! И под охраной! Круглосуточной! Слышите, Башарин?
   - При чем тут я? - заверещал мелкий мужикашка. - У меня семья!  Жена,
дети! Теща! Меня с работы выкинут!
   - Правильно сделают! - голос был жесток, но, как видно, справедлив.
   Васька!
   Я окаменел.
   Сейчас надо было бы выскакивать, распихивать ребят  и  докладывать  о
моих подвигах, но, но... Подвигов-то  и  не  было!..  Я  же  не  нереала
выследил, а этого кретина Башарина!.. Или  нет,  были  сегодня  какие-то
подвиги...
   Я одновременно пытался  вспомнить,  что  такое  особо  важное  должен
сказать Ваське, и узнавал ребят. Вон Лешка с  Сашкой,  вон  Сафари,  вон
Корнет... Можно сказать,  вся  ролевушная  тусовка  мобилизована,  кроме
девочек...
   - Надо отсюда поскорее убираться, - сказал Васька. Вот теперь  я  его
видел Вполне отчетливо.
   - Куда? - спросил Корвин с таким видом, словно предстояло выбирать: в
средневековый Сиам, в Антарктиду, на Марс?
   Васька приоткрыл рот, соображая.
   - На полигон? - подал голос Лешка.
   - А на полигон! - радостно согласился Васька. - Вот там мы от них  от
всех толку и добьемся! Понял, Башарин?
   - Никуда я!.. - начал было очередной вопль мужикашка, но его  оборвал
недружный, зато внушительный басово-баритонный хор:
   - А кто тебя спросит?!
   Тусовка во главе с Васькой, плотно окружив Башарина с его  приятелем,
устремилась к двери.
   - Грузовик! Шофер!.. - донеслось уже  с  улицы.  Как  они  все  столь
быстро протиснулись - я так и не понял.
   -  Васька!  -  наконец  заорал  я  и  поспешил  следом.  Ролевики   с
бодигардами приехали  на  двух  машинах  -  расписном  джипе  и  зеленом
?газике?, том самом, который дошел  до  Берлина.  Они  так  стремительно
погрузились сами и затолкали в машины свой  ценный  груз,  что,  пока  я
пересекал  торговый  зал  магазина,  пока   спускался   по   ступенькам,
удивляясь, что и эти тоже танцуют, первая машина уже тронулась.
   - Стойте! Меня забыли!.. - вопил  я,  пытаясь  бежать  следом,  но  и
асфальт тоже оказался какой-то хореографический.  -  Васька!  Гад!  Меня
забыли!..
   Джип  притормозил.  Задняя  дверца  открылась,  высунулся  Васька   и
уставился на меня, открыв рот.
   На лице у него было написано крупными буквами: ?ВОТ ТОЛЬКО  ТЕБЯ  НАМ
ТУТ СЕЙЧАС И НЕДОСТАВАЛО!?
   Но эти буквы были мне совершенно безразличны.
   Я подбежал к машине и позволил себя туда втянуть...
   - Ты как сюда попал? - напустился на меня  Васька.  -  Ты  что  здесь
делаешь?..
   - Вась... Тебя тут эти караулили... которые  в  Малаховке...  и  Таир
Иманта прислал... канал рубить... - в пять заходов выговориля.  А  вроде
не так уж быстро и бежал.
   - Где караулят?!
   - Там...
   Но за  углом  не  оказалось  никакой  черной  иномарки.  И  никто  не
выскакивал из ?Отчего дома? с пулеметным треском и маханием рук.
   Я сидел в джипе дурак дураком, втиснутый между Васькой  и  Башариным,
крайним с той стороны был Лешка, а поперек нас четверых лежал Корнет.
   - Ну, теперь они у меня попляшут... - ворчал Васька, скалился и даже,
кажется, шипел. - Ну, теперь они у меня взвоют...
   Я впервые видел, чтобы человек радовался таким странным образом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
РЕШИЛОСЬ ВСЕ НА КРЫШЕ, А МОЖЕТ БЫТЬ, И ВЫШЕ!

   - Все очень просто, - говорил Таир, карабкаясь по стоячей лестнице. -
Если вы хоть раз в жизни удачно медитировали, у вас наверняка получится.
   Степашина смотрела на него снизу вверх с ужасом. Для  двадцатилетнего
парня лестница не представляла никакой сложности, к тому же он привык по
ней лазать, а для кругленькой журналистки, которая все самое  интересное
в  жизни  постигала  только  по  чужим  рассказам,  это  было  такое  же
непреодолимое препятствие, как Джомолунгма или Аннапурна.
   Однако работа требует жертв. Тем более, когда начальство  того  гляди
уволит...
   На крыше Таир чувствовал себя как дома.
   Если бы он захотел, то наверняка узнал бы,  кто  соорудил  на  уровне
восьмого этажа нелепую избушку, только что не на курьих ногах, хотя  при
развитом воображении сваи, на которые неведомый  архитектор  взгромоздил
свое изделие, сошли бы за  ноги.  Но  Таира  мало  интересовали  мелочи.
Здесь, в избушке площадью два  с  половиной  на  три  метра,  он  хранил
кое-какое свое имущество. Сюда же было  удобно  отступать  при  каких-то
непредвиденных обстоятельствах.
   Выбравшись на  крышу,  он  встал,  закинув  голову,  и  приветствовал
высокое небо. Небо ответило улыбкой.
   Ветер неторопливо тащил к городу грозовую тучу,  тихо  и  грозно  при
этом поругиваясь: его приманила чья-то стальная воля, он в эту сторону и
не собирался. Таир  же  именно  этой  тучи  ждал  -  он  хотел  показать
Степашиной, как отгоняют грозу Однажды  он  проболтался  о  такой  своей
способности - и азартная журналистка, перевернув  весь  город,  отыскал